Глава двенадцатая

Часом позже того, как капитан Джек Харкнесс оставил свою пиццу остывать на краю сто-

ла, Бен Причард и Дрю Пауэлл собирались спокойно выпить в "King's Arms". Старый паб,

приютившийся на одной из боковых улочек в старинной части города, был необычно тих.

Со стольким количеством людей, приехавшим на конкурс – как участников, так и зрите-

лей – он должен был быть полнее, даже несмотря на дождь. Но здесь была лишь пара

групп угрюмо выпивающих посетителей, разбросанных по углам паба так же, как сотню

лет назад в портовом городке собирались в группы грабители и воры.

Бен слегка поморщил нос, пока они забирали свои Пино Гриджо

с длинной деревянной

стойки. Паб "King's Arms" был одним из тех пабов, где еще не так давно клиенты могли

топором прорубить висящий низко грязный серый дым, чтобы пробраться к столику. И

хотя курение здесь запретили и определенно чувствовался свежий слой краски годичной

или двухгодичной давности, Бену показалось, что вдохни он достаточно глубоко, призра-

ки всех тех покойных Марльборо Лайт и Бенсон энд Хэджис проникнут к нему в легкие и

благополучно почуют там в надежде родить какую-либо опухоль. Ну или уничтожат его

голос за неделю-другую. А на конкурсе много тех, кто бы этому обрадовался.

Дует Причард и Пауэлл очень близко подошел к победе в финале в прошлом году, и с тех

пор Бену казалось, что все их совместное время они только и делают, что репетируют, ре-

петируют и репетирую, особенно в этом году, когда финал будет транслироваться по те-

левидению, а кто знает, к чему это может привести. Лично Дрю отчаянно хотел выиграть.

А когда Дрю был счастлив, счастлив был и Бен. И это замечательно вылилось в трина-

дцать лет отношений.

– Пошли, – Дрю отошел от бара. – Давай сядем за столик. – Он кивнул в сторону арки над

ступеньками. – И будем надеяться, у них мягкие сиденья.

Следуя за округлыми формами своего партнера, идущего по пустому пространству основ-

ного помещения паба так, словно на него давила толпа со всех сторон, Бен только и делал,

что улыбался. Они были "небо и земля". Если Бен с легкостью подходил под все стандар-

ты, Дрю был абсолютной дивой. Какой смысл просто идти, если можешь нестись? Зачем

кричать, если можно вопить? И все же у Дрю было самое доброе сердце из всех, что он

знал, тем более что Бен был довольно талантлив, чтобы быть востребован как сам того хо-

тел. Возможно, с Дрю приходилось не легко, но Бен любил его. А тот любил Бена и его

спокойное восприятие всего. Вот так вот просто.

Внизу в маленьком баре Дрю остановился.

– О Боже.

– В чем дело? – Дрю прикрыл собой видимость, и Бен не видел ничего за углом.

Дрю пихнул его в ребро.

– Смотри.

Дрю немного отошел, прижимаясь к стене, так что Бену удалось протиснуться рядом. Его

сердце поникло. В углу нижнего бара за столом расположились Ангус Паркер, Тони Лок-

ли и небольшая компания их друзей, которых они везде с собой таскали. Судя по количе-

ству пустых бутылок посреди столика, они были там уже довольно давно.

– Хочешь пойти в другое место? – прошептал Бен, его ноги уже поднимались вверх по ле-

стнице. Они просто хотели выпить по одной в расслабляющей обстановке, прежде чем

вернуться обратно в отель. Никто не ждал, что все так обернется.

– Слишком поздно, – прошипел Дрю. Ангус Паркер засек их, злобная усмешка нарисова-

лась на его худом красивом лице.

– Добрый вечер, дамы.

Вокруг стола послышалось фырканье и хихиканье, восхваляющие его остроумие. Бен вы-

дохнул. Ему подумалось, что некоторым людям однажды может надоесть даже их собст-

сорт винограда и изготовляемая из него во Франции обширная группа шампанских и десертных вин; обычно имеют золотистый

цвет, могут быть как сухими и легкими так и очень сладкими

венная гомофобия. В случае с Ангусом Паркером и его постоянным приятелями это не

срабатывало, и в спокойные минуты Бен был склонен думать, что этот парень с астениче-

ской фигурой как-то уж слишком сильно выступал против.

– Добрый.

Бен сверкнул нейтральной улыбкой, прежде чем пройти к столиу в дальнем углу. Он на-

ходился далеко от остальных, но других поблизости не было. Дрю остался стоять на месте,

посредине маленькой комнаты. Подняв свободную руку, он уперся ею в выгнутое бедро,

одна бровь поползла вверх, губы поморщились. Он с отвращением посмотрел на кучу бу-

тылок посреди стола.

– Никаких надежд в этом году, да, парни?

Глаза Тони Локли сузились и смотрели исподлобья, Бен застонал про себя. Идея тихо вы-

пить полностью провалилось и только по вине Дрю. Почему он не мог просто не обратить

внимания на это? Почему он все время глотает наживку?

– Что ты хочешь сказать?

Дрю фыркнул.

– Алкоголь не очень хорошо влияет на голосовые связки, как вы знаете. – Он вздохнул. –

Вы никогда нас не догоните нас девочек, напиваясь до одури за несколько дней до финала.

– Он повернулся на каблуках и направился наконец-то к Бену. – Но я полагаю, – кинул он,

даже не оглядываясь, – если у вас нет никаких надежд на выигрыш, все это не имеет зна-

чения. Ваше здоровье!

Бен смотрел на Дрю, пока тот усаживался, практически переваливаясь за края барного

стула.

– Что?

– Сам знаешь, – Бен не повышал голоса. – Зачем ты конфликтуешь с ними? Мог бы ты хо-

тя бы раз их проигнорировать?

Дрю пожал плечами, глаза широко распахнуты, взгляд – сама невинность.

– Уступать не в моем характере, вот и все.

– Просто я хочу, чтобы ты иногда брал во внимание и мой характер. Я хотел лишь спо-

койно выпить, а ты сделал это невозможным. – Бен чувствовал дырявящий их гневный

взгляд певцов и понимал, что спор не окончен.

Не любящий нотаций Дрю изогнул бровь.

– Они первые начали.

– Тебе не стоило подыгрывать. – Темные глаза Бена сверкали раздражением из-за их раз-

говора в духе "отцов и детей", он удивлялся, почему его это вообще беспокоит. Такой бес-

смысленный спор. Дрю был неспособен пройти мимо таких, как Локли и Паркер. Особен-

но мимо этих двух. Они сцеплялись все три года проведения конкурса. Если бы Дрю толь-

ко понимал, что тот факт, что они каждый год обходили тех двоих, был достаточен, чтобы

посадить их на место. Ему бы не пришлось вступать в словесную схватку с ними. И опять

же уже было слишком поздно.

Дрю отпил от своего вина и откинулся на спинку.

– Они смотрят на нас? – спросил он. – Я чувствую, как они уставились.

– Естественно они смотрят на нас. А чего ты ждал? Но теперь, пожалуйста, просто игно-

рируй их. – Бен отпил от идеально охлажденного Пино Гринджо, но не получил ни ма-

лейшего удовольствия. Он хотел поскорее допить свой напиток и увести их обоих, пока не

настала неразбериха. Драки как таковой не было бы, его не это беспокоило, но после три-

надцати лет с Дрю он знал, что тот может всю ночь сыпать на рану соль едкими коммен-

тариями, и Дрю был не из тех, кто комментирует тихо.

– Мы молодые можем с этим справиться, – отозвался Локли. – Думаю, в вашем возрасте

об этом нужно больше беспокоиться. – Он замолк на минуту. – Особенно с таким-то весом.

Бен увидел, как Дрю дернулся, челюсть сжалась, а пальцы до побеления сжали бокал с

вином. Если и был способ задеть Дрю, так это было упоминание об его весе. Нельзя было

отрицать, что за последние годы, после исполнения тридцати лет, он набрал килограммов.

Он сваливал все на проблемы с щитовидкой, но Бен знал, что виноват был тандем любви к

пирожным с кремом и неприязни к спортзалу. Бен не протестовал и понимал, что если это

начнет сильно волновать Дрю, тот что-нибудь предпримет.

– Ага, – подключился Ангус Паркер. – Бен должен хорошенько постараться, чтобы тянуть

тебя в вашем пении. Через порог ему тебя ни за что не перенести.

Это вызвало гиканье сидящей рядом компании: мужчины лет сорока, который и сам был

не так уж худ, костлявой блондинки, явно запавшей на красивого Ангуса, брюнетки, кото-

рая показалась Бену не настолько взрослой, чтобы находиться в пабе, а ее угревая сыпь,

которую она, как наивно полагала, удачно скрыла под слишком темным макияжем, не

убедила его в обратном и взрослый мужчина, которого Бен знал, как дядю Ангуса Паркера

– некто вроде технического персонала. Это заставило Бена улыбаться. Ангус и Тони хоте-

ли, чтобы к ним относились, как к поп-звездам, но пели классику. Он еще никогда не ви-

дел менее уверенных в себе людей, но они явно не хотели слышать этого от 35-летнего

счастливого гомосексуала.

Последнее высказывание о весе и пении оказалось для Дрю невыносимым. Он медленно

поворачивался на стуле, пока не оказался лицом к лицу с оппонентами.

– Ну и какое место вы намерен занять в этом году? В первой пятерке? – он иронически

ухмыльнулся. – Позвольте напомнить, что дует Причард и Пауэлл в прошлом году был

вторым, вы наверняка знаете, что несколько букмекеров считали нас в числе фаворитов на

победу. Некоторые из нас по-настоящему соревнуются, а не играют в соревнование. – Он

выдержал театральную паузу. – Кто знает, может, после этого конкурса мы перейдет в

профессионалы. В то время как у вас вряд ли даже произношение профессиональное.

Смех в комнате прервался, и Бен увидел злость, вспыхнувшую во взглядах молодых пар-

ней. Дрю по временам мог быть чертовски внушительным, и сейчас был именно такой

момент.

– Мы люди из рабочего класса и гордимся этим, – проговорил дядя Ангуса Паркера через

бокал пива. Бен никогда не подходил близко, чтобы проверить, но не удивился бы обна-

ружив татуировки "любовь" и "ненависть" на костяшках пальцев мужчины. Он выглядел

как человек, проживший интересную жизнь.

– Извините, – встрял Бен, – он не имел в виду ничего такого.

Дрю повернулся, шея вытянута, подбородок приподнят – недовольство очевидно.

– Лучше я буду нормальным парнем из рабочего класса, чем педиком из среднего, – оска-

лился Ангус.

Не говоря Бену ни слова, Дрю вновь обратил свое внимание на небольшую группу в дру-

гом конце комнаты. Полный рот растянулся в улыбке.

– Педик из среднего класса, который даст тебе сто вперед на сцене, – улыбка переросла в

оскал. – И я думаю, милый, – промурлыкал он, – чтобы быть нормальным парнем, требу-

ется чуть больше, чем просто быть обыденностью, – он моргнул. – А насколько я слышал,

это не самая сильная твоя сторона.

Бен влил в себя почти половину бокала, его взгляд помутнел, словно вуаль загородила его

от остальных людей в пабе. Горло сдавило, а челюсть сжалась. Ему было необходимо рас-

слабиться. Иначе он бы ужасно пел. И если для Дрю этот спор будет полностью забыт ут-

ром, его негодование задержится. Он просто иначе смотрел на вещи. Дрю мог накричать

на человека, а через минуту смеяться сквозь слезы, плохое настроение Дрю приходило и

уходило как короткий летний дождь. Бен был иным. Он зацикливался. И если у него не

получалось отмахнуться от плохого, легкие и диафрагма сужались, теряя силу. Если так

произойдет в этом году, Дрю действительно будет о чем пожалеть. И даже после всех этих

совместных лет Дрю не до конца понимал, насколько Бен отличается от него. Дрю думал,

что глубоко в себе все люди были такие же, как он, исключая разве что Ангуса Паркера и

Тони Локли.

Локли толкнул Паркера локтем.

– Ты видел по новостям об убитых певцах? – спросил нарочито громко. – Может, показать

убийце, кем бы он ни был, на Толстячка? – его смех напоминал свинячий визг: животный

и неприятный. – Уберем с дороги.

– Спорю, весь конкурс будет внести свою лепту, – прозвучал голос блондинки. – Я по-

слушала его всего пять минут, и он вынес мне мозг.

И Паркер, и Локли рассмеялись, а Бен устало подумал, с которым из них она будет иметь

удовольствие перепихнуться этой ночью и вспомнит ли об этом утром. Неожиданно все

помещение стало в его глазах бесцветным и убогим. Он допил вино.

– Ты позволишь им так со мной говорить? – Дрю уставился на него с дрожащим подбо-

родком.

– Они пьяны. Не бери в голову. – Бен поднялся. – Я ухожу.

– Что значит ты уходишь? Я еще не допил.

– Ну, а я допил, – он сдержал вскипающую злобу, напряженно сжимая мускулы челюсти.

– Мне это не нужно, Дрю. Ты растрачиваешь себя на мелочи с этим "пустым местом", и я

надеюсь, это делает тебя счастливее. А я? Я собираюсь глотнуть свежего воздуха.

Не дожидаясь ответа, Бен прошел к арке и поднялся в основной бар, игнорируя пресле-

дующие его выкрики "Хватай ее!". Он не злился на Паркера и Локли. Они были тем, чем

были. Он злился на Дрю за вечное желание всегда быть победителем.

Ему не нужно было оборачиваться, чтобы знать, что Дрю идет за ним, но только когда он

покинул паб и отдалился, идя по узкой мощенной улочке в неизвестном направлении,

Дрю наконец-то окликнул его.

Он обернулся и посмотрел на полного мужчину, беспомощного переминающегося с ноги

на ногу в дверях паба.

– Что?

Несколько метров между ними казались слишком длинными, чтобы пересечь их, и Дрю,

должно быть, почувствовал это, так как поколебался стоит ли подходить.

– Мне жаль. Честно. Я идиот, – руки у него дрожали, когда он говорил. – Мне жаль, – он

повторил мягче, словно только сейчас понял, насколько Бен был раздражен.

– Тебе всегда жаль. Но это не останавливает тебя от следующего раза.

– Давай сходим выпить в другое место. Я буду идеальным, обещаю.

Бен смотрел на землю, а не на Дрю. Взгляни он в щенячьи глазки своего партнера, начал

бы чувствовать себя виноватым, что разозлился и это бы еще больше его взбесило. Он

вздохнул. Он просто хотел побыть один полтора часика.

– Возвращайся в отель, – наконец произнес он. – Встретимся там через час или около того,

– отвернувшись, он зашагал прочь.

– Бен!

Не оборачиваясь, Бен поднял руку и несмело махнул на прощание, а потом засунул руки

глубоко в карманы и слегка стиснул, чтобы согреть их. Наконец дождь перешел в легкую

морось, щекочущую кожу. Он распрямился немного, наслаждаясь свежим воздухом, за-

полняющим легкие, упражнения помогали отогнать напряжение, сдавившее внутренности.

Неожиданно узкая дорога переходила в современный бульвар с четкими сблокированны-

ми домами 1930-х годов по одну сторону, и просторным парком по другую. В свете улич-

ных фонарей с жилой части улицы вблизи от траура он увидел детскую площадку. Улыба-

ясь, он пошел вдоль зеленого железного забора ко входу и ступил внутрь. Минуту он вни-

мательно всматривался в сторону качелей. Качели выделялись серой тенью во тьме, слег-

ка раскачиваясь вперед-назад на ветру, цепи скрипели, как старые суставы. Вокруг была

полная тишина. Никого поблизости, ни пьяниц, ни наркоманов, ожидающих несчастных

прохожих, чтобы пристать или избить.

Он был один.

Земля под ним не издавала ни звука, он подошел к качелям и сел в серединку, оставляя

крайние сиденья пустыми для призраков играющих здесь детей. Цепи сдавливали бедра,

но он не возражал. Его колени немного согнулись, затем он оттолкнулся от земли и задрал

ноги, чтобы не мешать качелям выполнять то, для чего они были предназначены.

Раскачиваясь вперед и назад, он всматривался в чернильную темноту парка. Медленные

движения помогали расслабить напряжение в плечах. Он закрыл глаза и позволил сырому

воздуху заполнять и покидать его легкие. Каждый вдох длился длиннее предыдущего.

Где-то вдалеке гукнула сова, в темноте хрустнула ветка.

Когда легкие полностью расслабились, Бен запел.