Глава тринадцатая. Гвен лежала в скомканном беспорядке своей постели – ноги тонули в теплых простынях,

Гвен лежала в скомканном беспорядке своей постели – ноги тонули в теплых простынях,

которые только что покинул Рис – и улыбалась во сне. Ее ноги были сжаты, словно

продолжаz обнимать мужа. Она была по-настоящему везучей девушкой. Она даже пове-

рить не могла, что ей потребовалось так много времени, чтобы понять это.

Чашка кофе рядом с ней остывала, и она слышала, как в ванной, чистя зубы, чудовищно

напевает Рис. Гвен хихикнула. Она даже не различала мотив из-за шума воды и действий с

зубной щеткой, но это не маскировало того факта, что Рису на ухо наступил огромнейший

медведь. Беспокоиться о том, что его навестит и вскроет пришелец из-за голосовых связок,

точно не приходилось.

Так легкомысленно подумав об этом, она нахмурилась. Она не хотела думать о вчерашних

смертях. Было всего семь утра. До появления в Хабе был еще час. Еще один час относи-

тельной нормальности.

– Эй! – Рис прервал свои далекие от мелодичности рулады, позвав ее сквозь открытую

дверь ванной, открывая воду из душа на полный ход. – Говорят, нас ждут ограничения.

Как насчет того, чтобы сэкономить на воде тем, что запрыгнешь ко мне сюда?

Гвен засмеялась, отталкивая одеяло. Их вчерашнее свидание вышло просто замечатель-

ным, даже после всего, через что она прошла. Еда оказалась восхитительной, да и про-

должение вечера тоже было выше всяких похвал. Несмотря на трудности, с которые воз-

никли, когда она только устроилась в Торчвуд, после свадьбы они редко спорили. Может,

это отчасти было связано со смертью Оуэна и Тош и пережитым страхом, что она потеря-

ла самого Риса. Она бы не рискнула пережить всю эту боль снова. Ведь она до сих пор

ощущала привкус вины, когда вспоминала о том, как предала Риса, изменив с Оуэном.

Это было сумасшествием, она бы хотела, чтобы этого никогда не случалось, но теперь все

было в прошлом. Ей следовало позволить этому уйти вместе с Оуэном.

– Уже иду.

Присев, она отпила кофе, потом откинула одеяло и поднялась. Потянувшись и почувство-

вав себя, кошкой, получившей сметану, Гвен подумала, что бывают способы начать день и

похуже. Она сделала четыре шага в направлении ванной, когда раздалась трель мобильно-

го, и метафорическая сметана тут же испарилась. В такое время утрп ей могли звонить

только по работе. Честно говоря, с того момента, как она поступила в Торчуд, ей казалось,

что ее мобильник звонит, только чтобы Рис уточнил, когда же она вернется домой, или

чтобы Джек, Янто, Тош или Оуэн спросили, когда она притащит свой зад в Хаб. И теперь

она колебалась пятьдесят на пятьдесят Джек это был или Янто.

– Подожди. Телефон звонит! – крикнула она, надеясь, что муж услышит ее через шум во-

ды и собственное скверное пение и двинулась обратно к кровати, чтобы ответить.

На дисплее высветилось имя Янто. – Что случилось? – она инстинктивно знала ответ, еще

даже до того как вопрос слетел с губ. Пришелец убил ночью еще одну жертву. Будь оно

проклято. Живот скрутило, и воспоминание о чудесном вечере с Рисом было навсегда ом-

рачено. Она должна была работать. Все должны были.

– Посмотри новости. И езжай в Хаб. Быстро.

– Выхожу.

Они повесили трубки резко, без всякой вежливости, принятой в обществе. Думая о том,

что о душе можно забыть, Гвен включила телевизор и отыскала новостной канал. Было

7.15 утра. Шли начальные титры.

– Мария Бруно, покинувшая родной Уэльс в 17 лет, вернулась в Кардифф для участия в

финале городского ежегодного Конкурса оперных певцов-любителей в составе судейского

корпуса. На пике своей славы в 90-ые годы Бруно считалась одним из величайших сопра-

но в мире, регулярно исполняя партии с покойным Лучано Паваротти.

Влезая в свою футболку, Гвен смотрела на идеально причесанную телеведущую. Почему

она сразу не переходит к делу?

– Ее неожиданная смерть стала большой потерей для родных и всех, кто ее знал. Она

сильно скажется на мировом оперном искусстве, в которую Бруно привносила столько

радости. Мы надеемся в скором времени переговорить с одним из ее коллег-судей, а пря-

мо сейчас мы передаем прямую трансляцию из отеля Св.Давида в Кардиффе, где на месте

событий находится Джуди Гловер.

Ведущая покрутилась на стуле, чтобы повернуться лицом к экрану позади себя со знако-

мыми видами Мэрмейд Куэй и молодой женщиной, отчаянно старающейся игнорировать

бьющие по лицу капли дождя и серьезно смотрящей в камеру.

– Итак, Джуди, – продолжила ведущая из сухой теплоты студии. – Можешь ли ты пролить

какой-нибудь свет на события вокруг смерти Марии Бруно?

Натягивающая джинсы Гвен замерла. Это было важно.

Рис показался из ванной с полотенцем вокруг бедер.

– Я думал, ты присоединишься…

Не смотря в его сторону, Гвен подняла руку, призывая к тишине. Ей нужно было услы-

шать. Кроватные пружины скрипнули, когда он присел около нее.

– Да, я могу. – Репортер выглядела хмурой. – Полиция готовится сделать заявление, одна-

ко источник внутри отеля сообщил нам, что Мария Бруно поднялась в свой сюит пример-

но в 9 вечера. Около половины десятого ей принесли фруктовый салат. Ее муж и менед-

жер Мартин Мелой, снимающий соседний сюит на этаже, задержался в баре приблизи-

тельно до половины двенадцатого, прежде чем подняться к себе. Миссис Бруно была "жа-

воронком", и обычно ее завтрак доставлялся мистеру Мелою, который будил ее, принося

завтрак. – Репортер остановилась. – Следуя этой традиции, он и обнаружил тело.

– Есть ли какие-нибудь детали, свидетельствующие, что могло послужить причиной смер-

ти?

С носком в одной руке Гвен не отрывала глаз от экрана.

– Как вы можете видеть по количеству машин и фургонов позади меня, сегодня в этом пя-

тизвездочном отеле собралось много полицейских. Хотя полиция еще не сделала заявле-

ний, источник в отеле, увидевший тело Марии Бруно до приезда, сообщил, что ее смерть

могла наступить насильственным путем, и возможно тело было вспорото. Еще раз повто-

ряю, что это неподтвержденные данные. Однако судя по количеству полицейских и су-

дебных фургонов, могу предположить, что смерть вряд ли произошла по случайным или

естественным причинам.

– Бог мой, – сердце Гвен опало. Вспорото. Слишком большое совпадение, если это не их

пришелец.

– Хочешь сказать, это связано с твоей работой? – глаза рядом сидящего Риса были широко

раскрыты. – Твою-то мать, Гвен, она ведь звезда.

Гвен пожала плечами.

– У нас у всех кровь в жилах, Рис. Все мы смертны.

– В отличие, возможно, от того, что ее убило, хм? – голос Риса был мягок, и Гвен не отве-

тила. В ответе не было нужды.

Телеведущая на экране коснулась переговорного устройства.

– Джуди, на этом я вынуждена попрощаться с тобой. Нам только что сообщили, что в пар-

ке на Энджел-стрит в Кардиффе найдено тело мужчины. По непроверенным данным тело

было найдено утром выгуливающим собаку мужчиной у качелей на детской площадке. –

Гвен увидела, как женщина заметно вздрогнула. – Полиция оцепила парк и оценивает

случившееся, как смерть при подозрительных обстоятельствах. Ранние сообщения дока-

зывают, что мужчина был вспорот с особой жестокостью.

Повтор этого слова заставил замолкнуть даже "закаленную" журналистку, а Гвен выруби-

ла телевизор. Она достаточно наслушалась. Натянув носки, она потянулась за обувью.

– Я так понимаю, ты сегодня работаешь допоздна? – Рис прислонился к стене. Она одари-

ла его горькой улыбкой.

– Типа того.

Возникла минута молчания, в которой промелькнули тысячи не высказанных ими вещей,

услышанных и понятых.

Уже с надетой обувью Гвен потянулась и поцеловала его.

– Люблю тебя, Рис Уильямс.

– И я тебя люблю, Гвен Купер. И ты, черт возьми, будь осторожна.

На ее лице растянулась улыбка.

– Я всегда осторожна. – Это было неправдой, и она знала, что он не верит в это, но все же

всегда рад слышать.

Секундой позже дверь захлопнулась, и Гвен Купер вновь полностью принадлежала Тор-

чвуду.