Глава 33. Крэйвен взглянул на мою руку на его запястье.

Крэйвен взглянул на мою руку на его запястье.

- Чувствуется какое-то покалывание. Мне это нравится. Что ты делаешь сейчас, сладкая?

Мой новый голод в настоящее время управлялся и был в низком режиме, что было хорошо. Я не могла допустить, чтобы моя новая проблема прервала это.

- Игнорируй.

- Я буду стараться изо всех сил.

Я схватила Бишопа за руку. Он смотрел на меня с беспокойством.

- Так ты собираешься попробовать быть связью между Небесами и Адом сегодня, да?

- Это даже может сработать.

- У тебя есть буквально тридцать секунд прежде, чем я уйду, - сказал Крэйвен, сжав челюсть. - Тик-так.

Никакого давления. Я посмотрела на Бишопа.

- Попробуй вспомнить, когда все пошло не так. Когда твои воспоминания впервые стали дефектными.

Его лицо напряглось.

- Я постараюсь.

Я кивнула, удерживая его взгляд... это труднее, чем когда-либо прежде, так как я знала, что это так важно. Если это сработает... это было большим вопросом.... может стать по-другому. Это может лишь подтвердить, что Бишопа в голове что-то щелкнуло, и он пошел на убийство. Или что он совершил какие-то сделки, которые требуют жизнь брата отдать в Ад на блюдечке с голубой каемочкой.

То, что я пыталась сделать, могло сделать все только хуже. Сомнение проложило себе путь под моей кожей в рекордное время. Может быть, я не должна этого делать. Может быть, я должна отложить это до другого раза, когда будет меньше вопросов, и будет больше ответов о Натане... Может быть...

Хлоп!

Джеймс был прав. Мое зрение в норме. Черт, это лучше, чем обычно. Гулять без очков с толстыми стеклами и постоянной угрозой, что я ослепну, это удивительное чувство.

Магия. Я никогда бы не подумал, что это сработает.

Человек, который помог мне, которого Джеймс нашел через один из контактов Кары в городе, стоит целое состояние... Джеймс еще не говорил мне сколько именно... но это сработало. Время, чтобы найти моего брата и поблагодарить его за спасение моих глаз.

Я возвращаюсь к Каре, думая, что я найду его здесь. У Джеймса и меня есть наш собственный дом, заброшенный на Восточной стороне города, мы сделали неофициально своим собственным. Мы видели нашу мать достаточно до и после заданий, на которые она нас посылала. В один прекрасный день мы обнаружим работу, которая не потребуют от нас быть благодарными ей больше. Работа, которая не потребует еженедельных посещений кладбища.

- Где Джеймс? - спрашиваю я мать, когда вижу ее.

Она смотрит на меня с жесткой улыбкой, треплет волосы золотистого оттенка, я знаю, что она по-прежнему использует деньги, чтобы зарабатывать внимательные взгляды многих мужчин.

- Еще не видела его сегодня.

- Дай ему знать, что я ищу его. - Я разворачиваюсь.

- Адам, милый. Подожди. Я знаю, ты злишься на меня.

Я напрягаюсь.

- Забудь.

- Не могу.

- Не хочу прерывать твое собрание. У тебя оно сейчас, верно?

Она бросает взгляд назад, к двери в подвал, та часть этого дома, куда меня никогда не приглашали. В течение многих лет была таинственная запертая дверь, ведущая к месту, где проходят ее тайные встречи.

Ее секретные магические встречи. Иногда я смеялся за ее спиной над этим.

Теперь, когда мои глаза видят, я больше не смеюсь.

- Ты должна быть осторожна, - предупреждаю я ее. - Я не знаю, что вы все делаете там... или зачем тебе нужны тела, которые ты не отправляешь в медицинские школы...

- Милый, пожалуйста, забудь об этом. - Она напряженно улыбается мне, тонкие морщинки собираются у ее глаз. - Это моя маленькая тайна. Тебе не о чем волноваться.

- Я никогда не говорил, что я переживаю.

Она прижимает руки к моим щекам и вглядывается в мои глаза.

- Ты так же, как твой отец, всегда стараешься сделать все правильно, увести меня от дикого пути.

Тема моего отца - больной вопрос. В основном потому, что она почти ничего мне не рассказывала о нем, кроме того, что он бросил ее. Я даже не был уверен, знал ли он, что я существовал.

- Не как отец Джеймса, - говорит она, ее лицо темнеет.

Она ненавидит Томаса Крэйвена, и уже девятнадцать лет, как она от него забеременела, а он отказался от нее. У него уже была жена и две любовницы, поэтому он не хотел больше никаких обязательств. Когда она пригрозила рассказать общественности о Джеймсе и сказать всем, что он был ребенком Томаса, он ясно дал понять, что и она, и Джеймс умрут, если она выставила его сволочью. Он никогда не признает Джеймса, как сына, и Кара никогда не получит никаких денег от него.

Он был холодный и бессердечный человек... и очень опасный. Кара никогда не сомневалась, он бы выполнил свою угрозу. Моя мать изменилась с тех пор. Теперь она брала деньги за тела других людей... но не за ее собственное. По крайней мере, насколько мне известно, нет.

- Ты должна отпустить свою ненависть к нему. - Это не первый раз, когда я говорил ей об этом.

- Я не могу.

- Ты даже не пытаешься. Это поглощает тебя все эти годы.

Что-то в ее глазах заискрилось.

- Возможно, наконец, настало время для тех, кто уже поступил со мной плохо, получить то, что они заслуживают.

Дрожь проходит вниз по моей спине, когда она говорит это, потому что я знаю, что она подразумевает под каждым словом.

- Я люблю тебя, Адам. - Она тянет меня в объятие, которое я пытаюсь возвратить. - Ты единственный, кому есть дело, буду я жить или умру.

- Джеймсу есть дело.

- Джеймс - как его отец. Высокомерный, эгоистичный, потребитель со дня, когда он родился.

Всегда преувеличения, моя мама.

- Со дня, когда он родился? Высокомерный, эгоистичный ребенок?

- Ты знаешь, что я имею в виду. - Она отделяется, глаза ее влажные от слез. - Ты всегда был моим любимчиком.

- Не говори этого. - Я ненавижу, когда она отвергает Джеймса, как будто он не нужен ей.

- Но это правда. Твой отец был мой единственной настоящей любовью.

- Человек, который бросил тебя и никогда не оглядывался назад?

- У него были причины. В один прекрасный день ты, может быть, узнаешь, какие они были.

- Да, верно. - Я должен был выбраться отсюда. - Если увидишь Джеймса, скажи, что я ищу его.

- Да, мой милый.

Она даже не заметила, что я не ношу очки. Не заметила, что я вижу, не натыкаюсь на вещи впервые за годы. Ее любимчик. Как же.

Когда я добираюсь до входной двери, я застываю, когда слышу какой-то звук. Голоса в подвале. Один я немедленно узнаю, это Джеймс. Но Кара сказала, что его здесь нет.

Вместо того, чтобы уйти, я поворачиваюсь и медленно и незаметно иду в сторону двери, ведущей в подвал. Кара уже спустилась вниз, но она оставила дверь слегка приоткрытой.

Я толкаю дверь и делаю шаг вниз. Лестничная площадка приводит к короткому коридору и комнате. Дело в том, что Кара должна быть одна на встречах. Это туда меня тянет, как будто у меня нет выбора, но и смотрю, что происходит.

- Убирайся прочь от меня! - голос Джеймса звучит громко и сердито.

- Перестань вести себя как дурак, - отвечает наша мать. - Ты согласился на это.

- Согласился? Присоединиться к вашему маленькому вечеру? Да, я согласился, чтобы проверить это. Хотелось наконец-то увидеть, что все вы можете получать каждую неделю. Но если твой друг коснется меня снова, я клянусь, что я отрежу ему руку.

- Джеймс, - успокаивает Кара, ее слова сильные и спокойные. - Чтобы поприветствовать нового члена группы, мы должны сначала нарисовать эти символы на тебе.

- Может быть, я больше не хочу присоединяться.

- Странно. Ты был так рад на прошлой неделе, когда я обещала дать тебе имя человека, который мог бы помочь твоему брату.

- Это было тогда.

Я приближаюсь и всматриваюсь в дверной проем, чтобы увидеть их внутри. Джеймс стоит спиной к двери, голый по пояс, перед ним стоит Кара и пятеро мужчин в черных одеждах. В комнате темно, она освещается только свечами и факелами, установленными на стенах. В центре комнаты яма, наполненная тлеющим пеплом. Цепи и кандалы были прикреплены к стенам.

Это жутко выглядит, как подземелье.

- Мы помогли тебе. - Кара дает ему особое подобие улыбки, ту, из-за которой много мужчин с годами теряют деньги из кошельков. - И теперь ты поможешь нам.

- Не уверен в этом, Мама.

Она поморщилась.

- Я просила тебе меня так не называть.

- Прости, забываю. Не хочешь, чтобы эти мужчины знали, что ты достаточно стара, чтобы иметь сына моего возраста, не так ли?

Она кивает на другого человека, выражение ее лица остается непроницаемым.

- Он будет проблемой.

- Что мне следует сделать?

- Независимо от того, что ты чувствуешь, ты должен взять это под контроль.

Он вытаскивает длинный металлический брусок из-под мантии. Джеймс даже не видит, как его ударяют по затылку. Он падает на землю без сознания и струйка крови течет из раны. Я не колеблясь вбегаю в комнату.

- Что ты делаешь? - спрашиваю.

Кара смотрит на меня с шоком, который быстро сменяется разочарованием.

- Адам, тебе не следует быть здесь.

- Почему ты ударила его? Ты сказал мне, что его здесь нет, и что ты с ним делаешь сейчас?

- Он согласился стать частью этого.

- Звучит, как будто он передумал.

- Было глупо отключать мальчишку, - говорит другой человек в одеждах сквозь зубы. - Сосуд должен быть в сознании. Это уже началось. Ничто не остановит его сейчас.

Пепел в яме начинает кружиться, как будто его коснулся ветер, и в комнате становится холоднее, до тех пор, пока я могу видеть, мое дыхание замерзает передо мной с каждым выдохом. Я нагибаюсь к Джеймсу, во мне острая необходимость защитить его от этих посторонних... и даже от Кары, которой я никогда полностью не доверял, но никогда не считал реальной угрозой.

- Ох, Адам, - говорит она, тряся головой. - Ты не знаешь, что ты здесь прервал.

- Какой-то больной ритуал, который помог бы тебе получить реванш над Томасом Крэйвеном?

- Им и многими другими.

- Это все, что имеет значение для тебя? Месть, деньги, власть?

Она смотрит на меня, как будто в замешательстве.

- Да, конечно. Это то, чего я хочу, для чего я работала все эти годы. Почему у меня двое детей... одним придется пожертвовать в тьму, когда придет время. Я никогда не думала, что это будешь ты, мой дорогой. Душа Джеймса уже оговорена.

Три года назад она призналась, что продала душу Джеймса, чтобы получить доступ к черной магии. Я предположил, что она была пьяна и не принял ни одного слова всерьез. Но Джеймс стал очень тихим. Он верил. Он всегда был тем, кто верил в Рай и Ад. Каждый раз, когда мы выкапывали тела для Кары, он молился, чтобы его простили и отпустили его грехи позже. Он не думал, что я слышал его, но я слышал.

Идея, что его мать продала его душу ради собственной наживы, ударила его изо всех сил, даже когда я пытался убедить его, что все это было ложью. Он едва разговаривал с ней, даже когда я пыталась убедить его, что она солгала.

- Делай, - говорит кара тихо.

Двое мужчин хватают меня, так крепко, что я не могу вырваться на свободу. Другой мужчина разрезает мою рубашку кинжалом, затем опускает палец в миску с густой красной жидкостью и начинает рисовать символы на моей груди. Это кровь. Он рисует на мне кровью. Мой желудок сжимается со страхом и отвращением.

- Что это за символы? Что ты со мной делаешь?

Кара кивает.

- Правильно, что это ты. Настоящая жертва. Они увидят это и вознаградят меня.

- Кара!

- Ты не должен был совать нос в чужие дела. Твоему брату не нужна была твоя помощь. Ты думаешь, что спас его? - Она гладила меня по щеке сильно, почти больно. - Нет ему спасения. Его душа принадлежит Аду.

- Ты - такая сука!

- Только потому, что жизнь не оставила мне других вариантов, мой дорогой. - Она смотрит через плечо на крутящийся пепел. - Оно здесь.

Эти два слова заставляют мою кровь похолодеть. Пепел, начинает подниматься из ямы. Воздух становится таким холодным, как в разгар зимы, несмотря на то, что была середина лета. Они хотели сделать это с Джеймсом. Что бы это ни было.

Я не мог пошевелиться. Все, что я могу сделать - это смотреть на пепел, как он приближается ко мне, образуя линию, как веревку, которая перемещается вокруг моего запястья, моей талии, горла. Он душит меня. Он убивает меня...

Но как быстро это началось, так оно и закончилось. Я падаю на колени, протягивая руки, чтобы схватить Джеймса под руку, надеясь, что он проснется, чтобы мы могли выбраться отсюда. Я пережил все, что, черт возьми, было, и будь я проклят, если я позволю кому бы то ни было обидеть моего брата. Он всегда все делал ради меня, и я отдал бы свою собственную жизнь, чтобы спасти его. Спасти его от нашей собственной матери, которой все равно будем мы жить или умрем.

- Хорошо, - говорит Кара, снова улыбаясь. - Сделано.

- Что сделано? - голос скрипит.

- Ты убьешь его для меня, мой дорогой. И всех, кто когда-либо причинил мне боль или стоял у меня на пути.

- Я никого не буду убивать для тебя. Я выкапывал тела, но не я делал их мертвыми.

Выражение ее лица стало тверже.

- Ты будешь делать так, как я говорю, малыш. Встань.

Я встаю, как будто кто-то потянул меня за плечи. Ее глаза по-прежнему холодны, они замораживают меня.

- Ты меня очень рассердил, Адам. Ты заставил меня пожертвовать своим любимым сыном. Ты заставил меня пожертвовать им ради этого.

- Пожертвовать? - Я нахмурился и растерялся. - Но я все еще здесь. Я все еще дышу.

- Я хотела защитить тебя, потому что я любила твоего отца. Ты забрал это у меня. Ты не оставил мне выбора. Я отомщу тем, кто навредил мне, Адам, мой дорогой. Итак, сейчас ты будешь убивать моих врагов, одного за другим без колебаний, без вопросов. И завтра, когда я удостоверюсь, что он забыл маленький визит сюда, ты убьешь Джеймса. Ты убьешь его в наказание, потому что у тебя не будет ни одного человека в живых, кто бы позаботился о тебе. Никого из тех, кто хочет помочь тебе. Ты меня понимаешь?

Я смотрю на нее с ужасом.

- Мама, нет...

- Скажи это, Адам. Говори!

Просто как пепел, обернутый вокруг моего горла, сейчас что-то невидимое затягивается, оставляя меня холодными и пустыми, и я не в состоянии бороться. Мой разум туманен... неясным прошлым, настоящим, будущим, реагирующим целиком и полностью на ее команду.

- Завтра я убью Джеймса, Кара.

Она снова улыбнулась.

- Это мой мальчик.

Я буду делать все, что она говорит мне. У меня нет выбора. Нет выбора. Она прокляла меня столь же сильно, как она прокляла моего брата.