ИМЯ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ

Н ачнем с имен человеческих, поскольку их можно «пощупать» если не руками, то умом.

Прежде всего, имя неотделимо от именуемого, как символ неотделим от символизируемого. Оно как тень личности человека. Если буквы или звуки имени рассматриваются отдельно от конкретной человечес-кой личности, это, строго говоря, уже не имя, а другое понятие, которое можно назвать имясловием, имязву-чием или как-либо иначе (в церковно-славянском языке имярек). Подтверждением этому могут послу-жить слова книги Деяний святых Апостолов: Бе же имен народа вкупе яко сто и двадесять (Деян.1,16), которые в синодальном переводе звучат так: «Было же собрание человек около ста двадцати». И Апокалипсис свидетельствует: И в той час трус бысть велий, и десятая часть града паде, и погибе трусом имен человеческих седмь тысящ (Откр. 11,13). Трудно поверить в то, что в десятой части Иерусалима могут быть люди с семью тысячами отличных друг от друга имен (или, точнее имясловий). В русских православных святцах около тысячи имен, среди них имена греческие, римские, еврейские, арабские, грузинские, болгарские и др. народов. Поэтому сама собой напрашивается такая трактовка этих слов: погибло семь тысяч людей, и имена их изглажены, или вычеркнуты из Книги Жизни.

Следовательно, когда мы хотели помянуть трех человек, имена которых одинаково записываются или произносятся, например «Петр», мы записали не одно имя трижды, а три разных имени.

В некотором смысле имя человеческое больше, значимее самого человека, хотя оно служебно по отношению к именуемому человеку, неотделимо от него, как и любой символ неотделим от символизируемого, и не суть реализация, дела, намерения человека, но только свидетельства о них.

Иметь доброе или славное имя – значит иметь за собой соответствующие дела. Равно этому, иметь безславное, проклятое имя (как, например, имена Иуды Искариота, Иродов или Ярополка Окаянного) – значит иметь соответствующие дела. И на Страшном суде каждый будет судим по имени своему, т.е. по делам своим, если делами называть не только поступки, но и мысли и слова человека, ибо Бог смотрит не на лице, а на сердце человека и лобызает его намерения.

В молитве и в общении с людьми имя отсутствующего человека – замена последнего, подобно тому, как во времена Ветхого Завета две горлицы или иное приношение являлось заменой первенца перворожденнаго мужеска пола, разверзающаго ложесна (Исх. 13: 2,12).

Имя человека не есть некоторый самостоятельный объект или существо, но лишь знания (информация), записанные или озвученные в различном виде и на различных уровнях с использованием вещества или энергий мiра дольнего, тонкого вещества и энергий Горнего мiра, Божиих энергий. Так, например, буквы или звуки имени, хотя и являются материальными, чувственными, но не суть предметы, явления или существа, имеющие самостоятельное существование, но суть символы, составляющие оболочку имени, и в этом смысле их можно рассматривать в качестве иконы имени.

Итак, имя содержит в концентрированном виде всю личность человека, его душу и тело, его прошлое, настоящее и, в какой-то мере, будущее. По определению свт. Филарета (Дроздова), «имя есть существо или свойство вещи, представленное словом; имя есть некоторым образом сила вещи, заключенная в слове»[19].

Иными словами, имя человека есть сам человек в информационном представлении[20].

Имя – как бы тень человека, неотделимая от него, и никто кроме Бога не в состоянии отнять у человека имя, если он сам не даст на то добровольное согласие. Вместе с тем, оно – единственный наш документ пред Богом: и паспорт, и трудовая книжка, и медицинская карта, и многое другое. Лишившийся данного от Бога имени (а это может произойти, например, в результате принятия вместоименного числа от сатаны), возможно, будет на Страшном суде перечислять свои заслуги перед Господом, но услышит от него страшный ответ: «Я никогда не знал вас, отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7,23).

Имя – и наша брачная одежда, без которой никто не может быть допущен на брачный пир (вечное блаженство праведников после Страшного суда).

Человек освящается именем своим подобно тому, как иконописный образ освящается надписанием. Само же имя человека получает освящение прежде всего от Божиего Имени. Поэтому, человек, лишившийся имени в результате принятия вместоименного сатанинского личного кода, оставаясь особью биологического вида homo sapiens, перестает быть образом Божиим. При этом внешние слои имени, в т.ч. и оболочка, одежда его (буквы и звуки) как правило остаются неизменными, а внутрен-ний, составляющий сущность имени, – лишается Божественного источника. Само же имя человека вычеркивается из Книги Жизни на Небесах.