ФИЛОСОФИЯ МАРКСИЗМА

«Философия марксизма есть материализм» — эта констата­ция кажется тем более весомой, что принадлежит виднейшему после К. Маркса и Ф. Энгельса марксисту — В. И. Ленину (Ле­нин В. И. Три источника и три составные части марксизма //Полн. собр. соч. — 4-е изд. — М., 1980. — Т. 23. — С. 43). Дру­гое дело, что в отличие от других известных до него форм ма­териализма — атомистики Демократа или механистического ма­териализма французских мыслителей II половины XVIII в. — марксизм попытался поставить под вопрос господство идеали­стического Подхода к миру. Этот пересмотр можно проследить в предлагаемых ниже выдержках из «Тезисов о Фейербахе» Карла Маркса (1818 — 1883) — великого немецкого философа и экономиста, основоположника мирового коммунистического дви­жения. Эти выдержки даются с комментариями крупнейшего советского марксоведа — акад. Т. И. Ойзермана.

 

Главный недостаток всего предшествующего материа­лизма...заключается в том, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме объекта, или в фор­ме созерцания, а не как человеческая чувственная деятель­ность, практика, не субъективно. Отсюда и произошло, что деятельная сторона, в противоположность материализму, развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, конечно, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой...

Т. И. Ойзерман:

Старый материализм игнорировал познавательное зна­чение человеческого воздействия на предметы внешнего мира, т. е. деятельную, субъективную сторону процесса познания. А между тем основу познания составляет прак­тика — сознательная и целесообразная деятельность людей, которая несводима к восприятиям, переживаниям, мыш­лению и т. п. Практика, какова бы ни была ее форма, есть применение материальных предметов, процессов, законо­мерностей с целью познания или изменения действитель­ности, удовлетворения потребностей индивидов и обще­ства, организации их деятельности. Человек познает мир, потому что изменяет его; чувственные восприятия внеш­него мира являются необходимым элементом практичес­кой деятельности. Созерцательный материализм отделяет чувственное отношение к миру от практики...

Практика, с точки зрения Маркса, имеет определяющее значение в решении вопроса о существовании внешнего мира, объективной реальности, независимой от сознания людей. В то время как Гегель утверждал, что непосредственно, т. е. без всяких теоретических предпосылок, мо­жет быть допущено лишь «чистое бытие», а Фейербах в противовес Гегелю требовал безоговорочного признания истинности всего содержания чувственных данных, Маркс заявляет, что лишь практика доказывает объективность, предметность нашего мышления, т. е. наличие в наших понятиях (как и в наших представлениях) объективного содержания, предшествующего познанию и независимого от него. Пытаться логически вывести существование при­роды — значит допускать нечто существующее до нее, т. е. становиться на позиции идеализма.

Вопрос о том, обладает ли человеческое мышление предметной истинностью, — вовсе не вопрос теории, а практический вопрос. В практике должен доказать человек истинность, т. е. действительность и мощь, посюсторон­ность своего мышления. Спор о действительности или не­действительности мышления, изолирующегося от практи­ки, есть чисто схоластический вопрос.

Т. И. Ойзерман:

Значит ли это, что вопрос о существовании объектив­ной реальности, о ее познаваемости, о познавательной роли представлений, должен решаться без участия теоретиче­ского мышления? Конечно нет! Маркс отнюдь не про­тивопоставляет практику теоретическому мышлению, он противопоставляет практику лишь оторванным от нее иде­алистическим спекуляциям. Он критикует противопостав­ление теоретического мышления практике, обосновывая тем самым единство мышления (познания, теории) и прак­тической деятельности; диалектика этих противоположно­стей не снимает их относительной самостоятельности, так же как и существенного различия между ними.

Человечество постигает присущую ему способность по­знавать мир не потому, что оно предварительно осуществи­ло исследование своих познавательных способностей, а потому, что оно практически действует и благодаря этому познает, убеждаясь в познаваемости мира. Сама жизнь, практика задолго до философии решает вопрос об отноше­нии мышления человека к бытию, внешней действитель­ности, и это практическое решение должно быть теорети­чески осмыслено философией...

Таким образом, Маркс вовсе не считает, что решение коренных философских вопросов может быть достигнуто одной лишь практикой: сама практика, говорит он, долж­на быть понята, т. е. теоретически проанализирована. Это очень важный момент, на который, как нам кажется, не обращают достаточного внимания. Для установления ис­тинности того или иного теоретического положения обыч­но недостаточно непосредственного обращения к данным практики. Там, где речь идет не о констатации единичных фактов или проверке отдельных утверждений о фактах (для чего достаточно обратиться к показаниям приборов — ча­сов, термометра, спидометра и т. д.), дело обстоит гораз­до сложнее. Данные эксперимента должны быть объясне­ны, правильно поняты. Еще более сложное дело — данные общественно-исторической практики, для правильного понимания которых необходим основательный теоретический анализ. Диалектический материализм не имеет ничего об­щего с интуитивистским истолкованием данных практики как абсолютно непосредственных, непосредственно данных сознанию. Выступая против отрыва теоретического мыш­ления от практики, Маркс отвергает также отрыв практи­ки от теоретического мышления.

Практика, с точки зрения Маркса, не просто основа по­знания, она, собственно, только потому и является тако­вой, что образует важнейшее содержание человеческой жизни...

...Но сущность человека не есть абстракт, присущий от­дельному индивиду. В своей действительности она есть со­вокупность всех общественных отношений...

Т. И. Ойзерман:

Определение сущности человека как совокупности всех общественных отношений есть радикальный разрыв с фи­лософской антропологией Фейербаха, для которого чело­веческая сущность есть нечто первичное, в основе своей предысторическое, которое лишь развертывается в истории. Исторический материализм, напротив, рассматривает общественные отношения как изменяющиеся (и следователь­но, качественно различные в разные эпохи), обусловлен­ные уровнем развития производительных сил и, значит, вторичные, производные. С этой точки зрения сущность человека, т. е. совокупность общественных отношений, создается самим человечеством в ходе всемирной истории.

Общественная жизнь является по существу практиче­ской. Все мистерии, которые уводят теорию в мистицизм, находят свое рациональное разрешение в человеческой практике и в понимании этой практики.

Т. И. Ойзерман:

И поскольку производство есть основа общественной жизни, постольку практика является основой познания, какова бы ни была его форма. Это не значит, конечно, что понятие практики исчерпывается понятием производства: практика так же многообразна, как и познание.

Философы лишь различным образом объясняли мир, но дело заключается в том, чтобы изменить его.

Т. И. Ойзерман:

Маркс... критикует тех философов, которые хотят лишь понять то, что есть, и поставить на этом точку. Бесстраст­ному отношению к социальной действительности... Маркс противопоставляет такое научное объяснение действитель­ности, которое служит ее революционному изменению. Не отрицание роли теории, а требование поднять ее научный уровень, чтобы вскрыть законы изменения действительно­сти, — вот чему учит этот тезис Маркса.

Маркс К. Тезисы о Фейербахе // Маркс К.; Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — М., 1957. — Т. 3 — С. 1 — 3.

Ойзерман Т. И. Формирование философии марксизма. — 2-е изд. дораб. — М., 1974 — С. 404 — 414.

 

Марксово представление о законах, по которым изменяет­ся человеческое общество, заключается в разработанном им материалистическом понимании истории, той части его фи­лософской системы, которая получила название историческо­го материализма. В наиболее обобщенной форме оно изложе­но К. Марксом в небольшом тексте «К критике политической экономии», отрывки из которого предлагаются вашему внима­нию.

 

В общественном производстве своей жизни люди всту­пают в определенные, необходимые, от их воли не зави­сящие отношения — производственные отношения, ко­торые соответствуют определенной ступени развития их материальных производительных сил. Совокупность этих производственных отношений составляет экономическую структуру общества, реальный базис, на котором возвыша­ется юридическая и политическая надстройка и которому соответствуют определенные формы общественного созна­ния. Способ производства материальной жизни обуслов­ливает социальный, политический и духовный процессы жизни вообще. Не сознание людей определяет их бытие, а наоборот, их общественное бытие определяет их созна­ние. На известной ступени своего развития материальные производительные силы общества приходят в противоре­чие с существующими производственными отношениями, или — что является только юридическим выражением по­следних — с отношениями собственности, внутри которых они до сих пор развивались. Из форм развития произво­дительных сил эти отношения превращаются в их оковы. Тогда наступает эпоха социальной революции. С измене­нием экономической основы более или менее быстро про­исходит переворот во всей громадной надстройке. При рас­смотрении таких переворотов необходимо всегда отличать материальный, с естественнонаучной точностью констати­руемый переворот в экономических условиях производства от юридических, политических, религиозных, художествен­ных или философских, короче, — от идеологических форм, в которых люди осознают этот конфликт и борются за его разрешение. Как об отдельном человеке нельзя судить на основании того, что сам он о себе думает, точно также нельзя судить о подобной эпохе переворота по ее созна­нию. Наоборот, это сознание надо объяснить из противо­речий материальной жизни, из существующего конфлик­та между общественными производительными силами и производственными отношениями. Ни одна общественная формация не погибает раньше, чем разовьются все произ­водительные силы, для которых она дает достаточно просто­ра, и новые, более высокие производственные отношения никогда не появляются раньше, чем созреют материальные условия их существования в недрах самого старого обще­ства... В общих чертах азиатский, античный, феодальный и современный, буржуазный, способы производства мож­но обозначить как прогрессивные эпохи экономической общественной формации...

Маркс К. К критике политической экономии. Предисловие // Маркс К., Энгельс Ф. Соч. — 2-е изд. — М., 1959. — Т. 13. — С. 6 — 7.

 

С развитием науки многие положения марксистского взгля­да на исторический процесс подверглись серьезной коррек­тировке. В обобщенном виде современное видение данной проблемы излагается в учебном пособии Ю. В. Павленко «Ис­тория мировой цивилизации». Обратившись к помещенным ниже отрывкам из него, можно выяснить в чем современная наука пересматривает «материалистическое понимание истории», а в чем сохраняет с ним преемственность.

 

... в процессе социокультурной эволюции человечества наблюдается, так сказать, полифоническая корреляция меж­ду явлениями экономической, общественно-политической и мировоззренческой сфер, в соответствии с которой определенным хозяйственно-экономическим показателям может отвечать определенный спектр социальных и культурных форм, определенному типу социальной организации — соответствующий спектр экономических и культурных по­казателей, а ведущим культурно-мировоззренческим фор­мам — спектры возможных типов экономики и обществен­но-политических систем <...>.

То есть, отказываясь от моноопределенной корреляции экономических, общественных и культурно-мировоззрен­ческих феноменов, следует признать между ними корреля­цию поливариантную, однако по-своему не менее жесткую. Коррелируются определенные спектры стадиально возмож­ных вариантов экономических, социальных, политических, религиозных, интеллектуальных, художественных и тому подобных форм.

Павленко Ю. В. Іcmopія cвiтoвoї цивілізації: Соціокультурний розвиток людства: Навч. посібник. — К., 1996. — С. 185, 194 — 195 (Пер. с укр. К. В. Кислюка).