Радикальная криминология

Развитие конфликтологических теорий девиации, политико-экономических идей и социально-классового подхода к пониманию преступности неомарксистами, а также рост популярности критических положений, выдвигаемых теоретиками стигматизации, дали мощный импульс концептуализации более радикальных взглядов на проблемы девиантности и преступности в современном обществе.

Кроме того, на становлении теории радикальной криминологии сказалось развитие социологии права в США, позволившей дать углубленный анализ социально-политической системы американского общества и норм права, которые она устанавливает. Право стало, прежде всего, рассматриваться как инструмент, выражающий интересы не среднего класса, а господствующего меньшинства, наделенного властью разрабатывать законодательные нормы и применять их на практике.

Теория криминализации О.Терка. Основы радикальной криминологии состоялись в теории криминализации известного американского социолога и криминолога, профессора калифорнийского университета Остина Терка. Главные положения своего подхода он изложил в книге «Преступность и законный порядок»(1969).

Терк отверг идею криминализации, то есть становления человека на путь криминальной карьеры, с социально-психологических позиций, как это отчасти делали Э.Сатерленд, И.Най и другие теоретики. Подобно некоторым сторонникам теории стигматизации, он рассматривал криминализацию как обретение статуса в рамках взаимодействия между теми, кто создает уголовное право, интерпретирует и применяет его нормы (законодатели, полиция, судебная система) и населением. Для Терка было важно выяснить то, каким образом люди могут быть подвергнуты криминализации, как они приобретают статус преступника.

Анализируя правосудие и политическую систему американского общества, исследователь пришел к радикальному выводу, что криминализация - следствие социального конфликта между теми, кто обладает и не обладает политической властью. Причем чем больше политические различия между власть имущими и подвластными группами, тем больше вероятность противостояния между ними.

Следовательно, важный элемент теории криминализации Терка - это понятие политической власти. Преступность есть отражение борьбы за власть, в ходе которой отдельным социальным группам удается закрепить определенные нормы и ценности в праве. Поэтому нарушение существующих законов подпадает под дефиницию уголовно наказуемого деяния. Девианты относятся к социальным группам, не обладающим политической властью.

Социолог-функционалист Нейл Смелзер лаконично поясняет это положение Терка следующим образом: «Полиция в первую очередь применяет законы, направленные против бедняков и не причастных к власти, тех, кого можно подавлять, не встречая сопротивления».^[209]

Вместе с тем теория О.Терка дает достаточно противоречивое понимание и объяснение криминализации. Например, она не объясняет, почему большинство людей, не обладающих властью, не демонстрирует преступного поведения, направленного против властных структур, почему различны уровни криминализации в различных социальных группах, не обладающих властными полномочиями (например, детей, женщин или стариков). Кроме того, она не учитывает наличие в современном демократическом обществе нескольких центров власти (судебной, исполнительной и законодательной). Поэтому с позиций Терка и его последователей (У.Чемблисса, Э.Макгарелла и других) можно объяснить лишь узкий круг девиаций, совершаемых по политическим мотивам.

Неомарксистская теория Р.Куинни (р.1934). Дальнейшее развитие радикальная криминология находит в теоретических работах американского социолога Ричарда Куинни. Он еще более радикально подчеркивает влияние политического конфликта между господствующим классом и неимущими на формирование девиантного поведения.

В своей книге «Социальная реальность и преступление» (1975) Куинни критически оценивает капитализм, считая его классовую природу общей причиной современной преступности.

Логика его анализа состоит в следующем: «Криминальная реальность в обществе основывается на определении преступного и не преступного... В основе процессов криминализации - классовые конфликты... В качестве преступных определяются деяния, противоречащие интересам господствующих в экономике классов... Будет ли то или иное деяние оценено в качестве преступного или непреступного, определяет класс, имеющий власть и доступ к правотворчеству».^[210]

Следовательно, по его мнению, уголовное законодательство и правоприменение в современном рыночном обществе рассчитаны на обеспечение господства класса капиталистов, это инструменты эксплуатации угнетенных социальных групп и слоев.

В работе «Класс, государство и преступность», вышедшей в 1980 году, Р.Куинни предлагает свою типологию преступного поведения.

Так, «преступность приспособления» в виде краж, грабежей, убийств и изнасилований распространена в среде рабочих, пострадавших от капиталистической системы.

«Преступность сопротивления», по его мнению, включает бессознательную реакцию против эксплуатации.

Для правящих классов, по оценке Куинни, характерна «преступность доминирования и подавления» - преступность белых воротничков и элиты.

В другой своей книге «Критика узаконенного порядка: контроль преступности в капиталистическом обществе»(1994) Куинни подчеркивает, что противозаконное поведение власть предержащих во многом не пресекается правосудием. В сфере экономики, управления и контроля это касается, в частности, таких деликтов, как: сокрытие доходов от налогообложения, обман потребителей, коррупция и злоупотребление политической властью. Причем по отношению к люмпенизированным слоям населения уголовное преследование за преступления распространяется в полной мере.

Работы Куинни поставили криминологическую проблематику в жесткую зависимость от других - более сложных социально-политических вопросов современного социального устройства. Это принципиально отличает радикальную криминологию от иных подходов и теорий, принятых в социологии девиантного поведения. Так, например, в отличие от представителей теорий конфликта, общество в понимании социологов-неомарксистов рассматривается не как плюралистическое отражение социальных групп, а как отражение политической системы, должной обеспечить и защитить экономические капиталистические отношения и структуры. Уголовно-правовые нормы в этой связи не есть результат достигнутого социального консенсуса, поскольку они направлены на укрепление политической и экономической власти лишь господствующего класса.

Неомарксистские подходы к развитию радикальной криминологии в Европе активно развивали немцы Георг Руше, Отто Хирхаймер. Интересный труд «Преступность и экономический порядок» опубликовал современный сторонник радикальной криминологии Уильям Бонжер. В центре внимания исследований этих социологов-неормарксистов по-прежнему находится деятельность экономических структур, классов и институтов социального контроля.

Вместе с тем следует заметить, что современные американские исследователи, разделяющие основополагающие положения радикальной криминологии, в отличие от Куинни и его сторонников, весьма широко опираются на выводы не только неомарксистских теорий, но и идей модернизма и постмодернизма. Так, определенный взнос в развитие современной радикальной криминологии был сделан в 80-е и 90-е годы известными американскими социологами Энтони Платом, Яном Тейлором, Джоном Янгом, Девидом Гринбергом, Марком Колвином и многими другими. К их наиболее заметным теоретическим находкам можно отнести миротворческую и конституитивную криминологию, а также леворадикальную теорию.^[211]

Радикальные взгляды Куинни и его последователей в значительной мере подвергались критике со стороны Айкерта, Терка и других специалистов за максимализм и упрощенчество, эмпирическую недоказуемость, переоценку классовых и экономических детерминант девиации.

Для многих современных социологов очевидно, что марксовская концепция классового конфликта и борьбы в интерпретации Куинни не достаточно состоятельны хотя бы потому, что многие рабочие по уровню жизни в развитых странах принадлежат к среднему слою, а уровни преступности в некоторых из них отличаются разительно (например, в США и Японии).

Тем не менее, конфликтологические теории девиации, несомненно, имеют важное методологическое и практическое значение, так как они не только указывают на пороки современного общества и его системы социального контроля и правоохранительной системы в частности, но и повышают уровень критичности научного сообщества по отношению к социуму в целом, радикализируют реформы во всех сферах общественной жизни и меры по борьбе с преступностью. Совершенно очевидно, что сторонники радикальной криминологии дали мощный импульс современному развитию социоцентрических, социологических подходов и концепций к пониманию девиаций.

Размежевавшись с учеными-функционалистами, придерживающимися традиционных, конформистских взглядов, социологи конфликтологической ориентации продолжают делать немало оригинальных и смелых теоретических обобщений, разоблачающих различные аспекты скрытого социального контроля, осуществляемого институтами права и массовых коммуникаций в современном западном обществе. В частности, теоретики радикальной криминологии поставили весьма актуальный вопрос о преступности в смысле «артефакта», обратив внимание на безнаказанность преступников из высших социальных слоев. Впоследствии это позволило изменить законодательство некоторых развитых стран, повести более эффективную борьбу с коррупцией. В отношении многих высокопоставленных должностных лиц стали проводиться расследования и возбуждаться уголовные дела (например, уголовное разбирательство и отставка президента Никсона в результате уотергейтского скандала в США, расследование против бывшего федерального канцлера Г.Коля и партии христианских демократов в объединенной Германии). Стало меняться в лучшую сторону отношение правосудия к девиантам - выходцам из низших социальных страт.

Вместе с тем нужно отметить, что этот вопрос весьма актуален и для российского общества. Действительно, многие крупные чиновники, разворовав национальные богатства в 90-е годы, избежали уголовной ответственности. Те же, кто соответствовал общепринятым криминальным стереотипам и не имел отношения к власти (представители социального дна), постоянно оказывались и оказываются за решеткой, образуя, по выражению Куинни, «преступность приспособления».