ОБЩая ХИМИя
"Я ни разу не взроптал во все время моего заключения, Кондратий Рылеев С того исторического момента "выйти на площадь" стало вожделенным романтическим стремлением, прикрывающим кровь, часто кровь невинных и непричастных. Так было и в тот раз, 176 лет назад, 26 декабря 1825 года (14 декабря по юлианскому календарю). В истории нашей страны произошло событие, которое стало поворотным, определяющим основной вектор ее развития на полтораста лет вперед. Что мы можем сказать в двух словах о нем сегодня, в первые годы века XXI? Что вообще можно сказать после определения Лениным всего совершенного на Сенатской площади как начала дворянского этапа революционного движения? Можно только согласиться… или не согласиться. Хотя последнее сложнее, так как тома историографии по этому вопросу (см. список источников и литературы) давят своим весом не только на историка с местом на кафедре, не только на добросовестного исследователя, уважающего мнения предшественников, но и на миллионы граждан, прошедших советскую школу. Если это было не революционное движение, то что же? Если не пламенная страсть освободить народ от ига крепостничества, то что?! Уж пора, казалось бы, привыкнуть к тому, что отечественная история (не только отечественная, но это не утешает) представлена чередой исторических мифов. Но как-то не привыкаешь. Жажда истины оказывается сильнее, чем тома исследований и прессинг ученых степеней. Давайте и в этом вопросе последуем методу "de omnibus dubitandum" Рене Декарта: "Для раскрытия истины необходимо раз в жизни, насколько это возможно, поставить все под сомнение"; (Рене Декарт. Начала философии). Ключом к проблеме нам послужит выяснение мотива, который двигал мятежниками. Не имея возможность представить в развернутом виде все размышления по теме (тут нужны тома и тома), ограничусь беглым обзором, отдельными тезисами, вопросами, параллелями и ассоциациями. Как известно (однако, какая это опасная фраза - "как известно"), события 14 декабря 1825 года стали неожиданными для самих их участников. Внезапная смерть Александра I вынудила форсировать переворот. На самом деле заговорщики готовили основное восстание к 1840 году. Этот факт будет смотреться особенно рельефно, если вспомнить, что по всей Европе в 1848 году прокатилась серия революций. Совпадение осознанных сроков для ближайшей революционной акции в России с практически начавшимися революционными событиями в Европе интересно сопоставить с тем немаловажным обстоятельством, что основная часть российских заговорщиков с идеями преобразования родины вернулась из Франции (там ближайшая революция произошла раньше общеевропейских - уже в июле 1830 года), где они длительное время не столько воевали, сколько жили с расквартированными там войсками. Идейный контакт части правящей дворянской знати России с Западом вылился в заразный зуд преобразования мира. В советских учебниках истории, на которых выросли ныне живущие поколения, писали, что декабристы "задумались о положении народа". Но задумались они, надо добавить, весьма специфическим образом: перенося на русского мужика то ли образ раба издревнего Рима, то ли негра с хлопковой плантации из южных американских штатов. Перенос этот состоялся тем легче, что истинного состояния своих собственных мужиков декабристы не знали. Вспомним хотя бы эпизод с одним из вождей декабристов, Никитой Муравьевым. В 1812 году он без спросу родителей отправился на войну. Попросив есть в одной из подмосковных деревень, он заплатил золотой за кусок хлеба и кружку молока, явно показав этим, что не знает цены русским деньгам. Крестьяне приняли его за французского шпиона, арестовали и представили по начальству. Характерный пример заботы о положении мужика, о положении, которое неизвестно радетелю. Возможно, какой-нибудь мой добросовестный оппонент заметит, что Никите в ту пору было лишь 17 лет, и ему простительно не знать цены денег. Однако он и в более зрелые годы не представлял себе чаяний русского мужика, за которого радел. А для мужика земля была важнее крепостной неволи. Вольным и при том безземельным российский крестьянин себя представить не мог и не желал таковым становиться. Муравьев же прописал в своей "Конституции";, что крепостные освобождаются без земли, оставляя за собой лишь огород. "Земли помещиков остаются за ними. Дома поселян с огородами оных признаются их собственностью со всеми земледельческими орудиями и скотом, им принадлежащими";. Положение этой "Конституции" предполагало одномоментной акцией превратить многомиллионный преимущественно крестьянский народ российский в батраков, работающих по найму. Желали ли подобного преобразования помещики? - Этот вопрос в рассматриваемом аспекте менее всего интересен. Хотели ли этого крепостные крестьяне? И я имею в виду не тоненький слой холопов, дворни, развращенной жизнью в усадьбе при барине и уж тем более не тех крепостных, что жили в барском столичном доме. Речь идет об основной массе населения, о миллионах пахарей, "поселян", как их называли дворянские бунтари. Мужики ни коим образом такого желания не выказывали. Воплоти декабристы в жизнь "Конституция"; Муравьева, то крестьяне перестали бы быть не только крепостными, но и крестьянами. Не желая застревать на разборе документа, называемого "Конституцией Муравьева", хочу все-таки в двух словах коснуться вопроса государственного строя. Автор этого основного закона берется регламентировать устройство всего и вся, включая введение судов присяжных по гражданским делам, превышающим 25 рублей серебром (мы сегодня-то не в состоянии ввести хотя бы в каждом субъекте федерации по одному такому суду). Несколькими пунктами выше уровняв всех русских в правах, Никита Муравьевдолжен был бы на следующий же день после переворота столкнуться с проблемой абсолютно не разрешимой. Много позже, в шестидесятые годы XIX века Александр II имел эту проблему, хотя и подготовился к реформе капитальным образом. Дело в том, что подавляющее большинство населения страны жило общинами. Никаких чиновников, полиции и судов для урегулирования всех споров внутри общин не существовало. Не было того государственного аппарата, который бы мог практически осуществить управление и суд. Всего этого декабристы также не ведали. Спрашивается, почему бы им сначала не заняться изучением реального состояния страны, в которой они задумали совершить революцию? Складывается впечатление потому, что эта страна их вообще не интересовала как таковая. Все основные положения"Конституции Муравьева", "Русской правды" Пестеля, "Манифеста" Трубецкого представляли из себя выжимки из аналогичных западных документов, как уже реализованных в Европе (основной закон революционной Франции, Северо-Американских Соединенных Штатов, испанская конституция 1812 года), так, вероятно, и планируемых к осуществлению в ходе предстоящих революций (1848 года). В территориально-государственном устройстве Никита Муравьев просто-таки копировал Соединенные Штаты, разделив Россию на штаты ("державы"). Левое крыло российской правящей знати, наиболее активная часть которой получила наименования "декабристы", после своего пребывания в Европе загорелось желанием соединиться с тамошним обществом, слиться с формирующимися западными элитами (задача генетически близкая к той, реализацией которой озабочена современная знать, уже не дворянская и не номенклатурная). Возжелав интеграции с европейским Светом, столь понравившимся русскому дворянину, декабристы вынуждены были начать приводить и все российское общество в соответствие с западным "стандартом": представительные органы, исполнительную власть, судопроизводство и юридический статус основной массы населения. Различия в преобладающих хозяйственных формах, в особенностях социальной структуры и в этнических стереотипах поведения в учет не принимались. Все-таки выразителями воли народной декабристы не были. Мотив их был, если не своекорыстным, то эгоистичным. Существующий до сих пор образ "дворянских революционеров" сложился, можно сказать, преимущественно из-за политической конъюнктуры. Советская историография не могла никак иначе освещать этот вопрос, как только "по-ленински". И революционеры всех мастей еще до революции 1917 года уделяли повышенное и однобокое внимание декабристам, так как те придавали текущему революционному движению легитимность. Кем были бы подпольщики без декабристов? - бунтовщиками, пугачевцами. Кем они стали в контексте выхода на площадь группы офицеров? - Продолжателями дела, начатого людьми чести, пламенными борцами за освобождение от тирании. Но, конечно, не только внешние обстоятельства "сделали" их героями. События на Сенатской площади привлекли к себе повышенное внимание в историческом аспекте (а не только в рамках сиюминутной борьбы за власть) еще и потому, что развивались драматически. И дело не только в женах декабристов, и не в личностях с распалившимся воображением, вроде Александра Якубовича, придумавшего в своей голове кавказское тайное общество, не существовавшее на практике. Хотя и экзальтированные жены, и неуравновешенные молодые люди создали определенный героический ореол вокруг участников выступления. И все-таки драма состоялась уже безо всех перечисленных усиливших ее звучание факторов. Давайте еще раз взглянем, по возможности беспристрастно, на то, что, собственно говоря, произошло 14 (26) декабря 1825 года. Смерть Александра I означала автоматический переход высшей власти в стране к Николаю Павловичу. Великий князь Константин Павлович, находившийся в Польше, формально отказался от престола и фактически не выражал претензий на императорский титул, что было известно узкому кругу посвященных и отражено документально в трех экземплярах. Однако в решающий момент перехода власти, в общем-то, формального к Николаю, явилось новое обстоятельство: интересы высшего генералитета и в первую голову графа Михаила Андреевича Милорадовича, бывшего петербургским генерал-губернатором и имевшем в подчинении 60.000 штыков. Военное крыло правящего дворянского сословия, а именно, высшие армейские чины (Милорадович, Потапов, Воинов, Нейгардт) создали патовую ситуацию, которой не преминули воспользоваться члены тайного общества, также принадлежащие к высшему общественному слою, но отдаленные от властных структур. Милорадович принудил Николая Павловича присягнуть Великому князю Константину Павловичу, который не имел намерения брать власть. Это было, по выражению А.Е. Преснякова, "параличное состояние" власти. Граф Милорадович своими действиями практически подошел к тому рубежу (один Великий князь отстранен от власти, другой сам устранился), за которым впору вводить предусмотренное заговорщиками "временное верховное правление" (см. "Русскую Правду" П. И. Пестеля). На практике Милорадович, - боевой генерал, патриот, любимец солдат, - оказался большим "декабристом", чем члены всех тайных обществ вместе взятые. А его гибель на Сенатской площади от выстрелаКаховского была для него, пожалуй, наилучшим выходом из того тупика, в который он себя загнал. После гибели Милорадовича и, может быть, ценой его гибели (выстрелы заговорщиков снимали моральную ответственность с верных императору войск, давали веский довод для применения против них величайшего изобретения Наполеона I, - картечного артиллерийского огня на улицах города), восстание было подавлено. Кризис власти разрешился, причем, более благополучно для власти, чем предыдущие, в 1762-ом и в 1801-ом годах. Изолированная от народа группа офицеров не смогла существенно повлиять на государственный строй. Исходя из этого неудачного опыта, последующие преобразователи России взялись за разъяснение народу всех благ проистекающих из высвобождения от крепостного состояния. Будущие революционеры, - по мировоззрению преимущественно западники, - поняли из событий декабря 1825 года, по крайней мере, одно: для приведения России к западному стандарту нужно сначала подготовить население, дремучее, по их представлениям, не доросшее до понимания всей прелести европейских благ. Мы привыкли к некоторым мифическим историческим схемам, которые верны лишь отчасти. Принято считать, что своего максимума крепостничество достигло в правление Екатерины II. Вместе с тем интересно отметить, что именно при Екатерине II в ранг государственной политики была поставлена задача "сохранения народности". Рассматривая события 1825 года на фоне всей российской истории, при этом рискуя услышать упреки в том, что я уподобляюсь М.Н. Покровскому ("История - это политика, опрокинутая в прошлое";), тем не менее, отмечу: сегодня, в первые годы XXI века нынешние преобразователи страны убедились в невозможности такого разъяснения русскому народу привлекательность западных благ, полностью отказались от "хождения в народ" и теперь готовы позволить населению сократиться естественным путем, рассосаться по соседним территориям, прекратить воспроизводство. Похоже, что современные наши властители, все так же стремящиеся в западном направлении, задачи "сохранения народности" более не ставят. Причем, не правление Павла I и не царствование Александра I, а именно 14 декабря 1825 года стало отправной точкой, с которой начали меняться приоритеты радикальной части правящей знати. Обращенная к подвластному народу проповедь свободы обернулась пресечением заботы о его выживании. В событиях на Сенатской площади вообще много символического. Это и гибель виновника бунта, создавшего условия для его начала. Это и раздельное существование на площади изолированной группы военных и простого народа. В толпе "черни", что собралась возле мятежных войск, также угадывается нечто знаковое. Там были, видимо, и разночинцы, и "пролетарии", - носители эстафетной палочки революции. И им в тот день досталось картечи. Их малая кровь символизировала будущую большую кровь грядущих революционных бурь. Их детей история ничему не научила. А чему она научит нас? И еще существенное: от кого из последовавших революционеров остались ли письма, подобные рылеевскому, фрагментом которого я предвосхитил статью? Опубликовано в журнале "Религия в России" http://religion.russ.ru/history/20011224-rumyantsev.html
ОБЩая ХИМИя
Лабораторный практикум
Учебное пособие
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
УДК 541.1.076 (075.83) ББК
Общая химия: лабораторный практикум. Учебное пособие. /Д.Э.Чиркст, Т.Е. Литвинова, О.Л. Лобачева, И.В. Берлинский. Санкт-Петербургский государственный горный институт (технический университет). СПб, 2008.
Изложены правила работы в лаборатории общей химии, краткие указания по технике безопасности, методика проведения опытов и обработки результатов экспериментальных работ. Лабораторные работы предназначены для студентов первого курса всех специальностей СПГГИ.
Научный редактор: проф. Чиркст Д.Э.
© Санкт-Петербургский горный институт им. Г.В.Плеханова, 2008 г.
|
