Калькирование

 

Своеобразной формой заимствования является калькиро­вание (от французского calqua — копия, calquer — снимать рисунки и чертежи на прозрачную бумагу, т. е. точно перево­дить их на другой материал). Калькированием называется буквальный перевод (копирование) чужого слова. При этом заимствуется не звуковая оболочка чужого слова, а его морфологическая структура и семантическая мотивирован­ность. Слова при этом как бы переводятся по частям. Напри­мер, немецкое Selbstbildung калькируется как самообразо­вание (от selbst — само и Bildung — образование), фран­цузское из латинского disposition — как расположение (dis — раз и position — положение, позиция), русское пятилетка калькируется в немецком как Fiinfjakrplan, т. е. пять — funf, год (лет) — Jahr, план — Plan; французское courtois — придворный (от соиг — двор) калькируется в немецком как fiofisch (Hof — двор + isch суффикс); английское horse­power — лошадиная сила (от horse — лошадь и power — сила) калькируется в немецком как Pferdestarke (Pferd — лошадь + е + Starke — сила), а в русском — словосочета­нием лошадиная сила.

Кальки бывают словообразовательными, когда передается морфологическая структура слова, например, французское subdivision — подразделение, где sub — под, корень divis — раздел и суффикс -ion — ~ение; сосредоточение из латинского, где приставка con—с + centrum—центр, точка и русский суффикс -ение (другие примеры см. выше). Кальки называются семантическими, если калькирует­ся значение слова. О семантических кальках можно говорить в тех случаях, когда слову по образцу какого-то другого языка придается новое значение, ранее ему не свойственное. Например, русское трогать означало «касаться чего-либо» (тронуть рукой, пальцем и т. п.), такое же значение имеет и французский глагол toucher, но последний, кроме того, означает «вызывать сочувствие». Под влиянием французского языка новое вторичное значение развилось и в русском гла­голе (ср.: его тронули эти слова). Семантическая калька возможна лишь в том случае, когда прямые значения слов совпадают.

В языке часто развиваются параллельные употребления: заимствованное слово — калька — перевод, напр., концентра­ция — сосредоточение — соединение, собирание. Часто встречаются заимствованное слово и калька, например: объект — предмет, натуральный — естественный. Особенно часто калькируются термины, так, в татарском языке кальки­ровали русские источник как чыганак, ударение как басым.

Кальки далеко не всегда бывают удачными, так как стремление точно передать морфологическую структуру чу­жого слова вступает в противоречие с нормами своего языка, отсюда возникают такие уродливые кальки, как когда-то бывшие в русском языке посередность из французского neutralite, неравенственность из французского indifference Подобные образования, конечно, быстро уходят из языка.

Удачные же кальки сохраняются и становятся весьма употре­бительными (промышленность, мировоззрение, влияние н т. п,).

Калькироваться могут и обороты: из индейских языков - в английском и других языках привилась калька трубка мира (англ. pipe of peace) или из русского Дворец культуры (англ. place of culture, немец. Kulturhaus и т. п.). Калькирование целых оборотов широко распространено в научной терми­нологии.

 

§ 41. Интернациональные слова. Отношение к заимствованным словам

 

Среди заимствований имеется значительная группа слов» известных многим языкам с одинаковым или очень близким значением. Такие слова принято называть интернацио­нальными (от латинского inter —между и natio — народ), т. е. международными. К ним относятся главным образом термины; политические (ср.: русск. социализм, немецк. Sozia-lismus, англ. socialism, франц. socialisme, болг. социализъм, польск. socjalizm, венгерск. czocializmus, монг. социализм; русск. политический, немецк. politisch, англ. political, франц. politique, болг. политически, польск. potityczny, венгерск. politikai, чешек, politicky и т. п.), научные (русск. химия, немец, Chemie, франц. chimie, англ, chemistry; русск. молеку­ла, немец. Molektil, англ. molecule, франц. molecule, венгер. molekuta; русск. атом, украин. атом, болгарск. атом, чешек. atom, польск. atom, англ. atom, немецкое Atom, шведское atom, норвежское atom, французское atome, испанское atomo, финское atomi, латышское atoms и т. п.), искусствоведческие (русское театр, украинское театр, (болгарское театгр, англий­ское theatre, немецкое Theater, французское thedtre, итальян­ское teatro и т. п.), спортивные и другие¹. Как показывают приведенные примеры, графический облик интернациональ­ных слов очень близок друг к другу в разных языках, но произношение дает значительные различия (ср.: русское [х'им'и_)*ъ], немецкое [xemi], французское ffimi:}, английское ['kemistri] или русское [атъм], английское {' avtsrn] и т. п.). Отличаются слова и своим морфологическим оформлением (ср. разные суффиксы в словах политический — politisch — political).

По происхождению интернациональные слова чаще всего связаны с греко-латинскими корнями. К греческому языку восходят слова: гармония (harmonia — связь), гидрат (hydor — вода), графика (grapho — пишу),синтаксис (synta-xis — составление), филология (phileo — люблю и logos — учение, слово), зоология (zoon — животное); к латинскому — агрессия (aggressio — нападение, приступ), материализм (materialis — вещественный), террор (terror — страх, ужас), объект (objectum — предмет), конституция (constitutio — построение) и т. д.

Среди интернациональных слов встречаются также слова из современных живых языков, например, из итальянского; барокко (от barrocco — вычурный), бас (basso — самый низ­кий мужской голос), бемоль, браво и другие искусствовед­ческие термины; из английского: блок (машина для подъёма тяжести), блюминг, бойкот, бокс, клоун, футбол и другие технические и спортивные термины; из русского: спутник, совет, большевик, колхоз и т. д.

Наряду с интернациональными словами имеется и ряд интернациональных суффиксов и приставок, которые могут присоединяться к национальным корням (ср. русские: боль­шевизм, кубизм, советизм, правдист, ультралевый, ирониче­ское вождизм и т. п.).

Ряд интернациональных слов появился давно, но большин­ство их развивается в эпоху капитализма, когда усиливаются национальные связи. «Развивающийся капитализм, — писал В. И. Ленин, — знает две исторические тенденции в нацио­нальном вопросе. Первая: пробуждение национальной жизни и национальных движений, борьба против всякого националь­ного гнета, создание национальных государств. Вторая: раз­витие и учащение всяческих сношений между нациями, ломка национальных перегородок, создание интернационального единства капитала, экономической жизни вообще, политики, науки и т. д.»¹. Одним из проявлений второй тенденции является рост интернациональной лексики.

В социалистический период число интернациональных слов еще более возрастает и, главное, увеличивается круг языков, для которых характерны те или иные интернационализмы. Если раньше интернациональные слова были харак­терны для европейских языков, то теперь они получают широкое распространение и в других языках, прежде всего в языках народов Советского Союза. Например, в комийском языке получили распространение такие слова, как с социализм, коммунизм, майор, тонна, грамм, метр, б метр, бактерия, батарея, бацилла и т. п.

Число интернациональных слов в современных язы очень велико; так, академик В. В. Виноградов отметил, в русском языке перед второй мировой войной было бо ста тысяч интернациональных слов².

В истории отдельных языков были попытки отказа интернациональных слов, замены их своими. Такие тенден характерны для немецкого языка, встречались они и в язы народов Советского Союза. Например, в украинском яз слово атом пытались заменить словом недiлка, период наворот, формула — взiр, в белорусском демократия — с каз и т. п.

Такая замена часто носит реакционный характер, является стремлением затушевать политическую остроту интернационального термина, а то и просто извратить его значение. Такова имевшая место в немецком языке попытка замен слово капиталист словами Geldmann, Geldbesitzer, reic Mann, vermogender Mann и т. п. со значением типа «состоятельный человек», «богатый человек» и т. п. В казахском языке сейчас отказались от неудачного перевода слова революция словом тонкеpic (буквально «переворот»). Не привились на практике в казахском языке переводы слова Вртокшыл — коммунист, жиангер — империализм и т. Носители языка предпочли пользоваться интернациональными словами.

Конечно, далеко не обязательно для молодых литературных языков усвоение всех интернациональных слов, вполне возможен в ряде случаев и их перевод на свой язык, что и наблюдается в ряде языков народов СССР. Надо только чтобы этот перевод не искажал смысл и не мешал интенсивному общению между народами, поэтому важнейшие интернациональные слова-термины, например, политические термины, чаще остаются без перевода.

Сложнее положение с заимствованными словами в целом. Язык не может мириться с большим количеством заимство­ванных слов, т. к. это может помешать свободному развитию своего языка. В истории всех языков наблюдается явление, называемое пуризмом (от латинского purus — чистый). Пуризм — это борьба за «чистоту» языка, борьба, в част­ности, с засорением языка иноязычными словами. Но пуризм может быть и прогрессивным и реакционным. Пуризм пере­довых русских людей XIX века, боровшихся с французома­нией тогдашних верхов русского общества, был прогрессив­ным, так как он отстаивал права русского языка, заботился о его свободном развитии. Но когда реакционно настроенные писатели предлагали заменить слова революция, энтузиазм народа словами переворот, мятеж и исступление народа — это был пуризм реакционный. Здесь люди боролись не со словами, а с идеями, которые несли с собой эти слова.

Очень четко вопрос об отношении к иностранным словам поставил В. И. Ленин. В заметке «Об очистке русского языка» он писал:

«Русский язык мы портим. Иностранные слова употребля­ем без надобности. Употребляем их неправильно. К чему го­ворить «дефекты», когда можно сказать недочеты или недо­статки или пробелы?.. Если недавно научившемуся читать простительно употреблять, как новинку, иностранные слова, то литераторам простить этого нельзя. Не пора ли нам объявить войну употреблению иностранных слов без надоб­ности?». Таким образом, употреблять иностранные слова следует лишь тогда, когда в них есть нужда, прямая необхо­димость.

Какие же иностранные слова являются необходимыми? Ответ на этот вопрос дает Энгельс в работе «Развитие социа­лизма от утопии к науке», где он пишет: «Ведь необходимые иностранные слова, [представляющие собой большей частью общепринятые научно-технические выражения, вовсе не были бы необходимы, если бы они поддавались переводу. Значит, перевод искажает смысл; вместо того, чтобы пояснить, он сби­вает с толху»². (Примеры таких неудачных переводов приво­дились выше.

Таким образом, вопрос об уместности использования за­имствованных слов надо решать не вообще, а применительно к отдельным словам и группам слов. Надо всегда учитывать степень необходимости этих слов, сопоставляя их с перев дом на родной язык, решать, какое слово, свое или чужое точнее передает мысль, какое лучше помогает языку выполнять его функцию — быть важнейшим средством человеческого общения.