Следствия

Эта основополагающая противоположность находит свое развитие в целой серии противоположностей вторичных, затрагивающих act: аспекты режима. Приведем в качестве примера следующие.

Социальная связь. Процессуальная версия стремится свести обще­ство к конгломерату индивидов, приходящих к согласию лишь в ува­жении к регламентациям. Но достаточно ли согласия относительно правил игры для создания сильного общества? Кто будет рисковать своей жизнью ради защиты процедур — процедур политического ре­жима или рынка? Да и может ли быть прочным само это соглашение, если члены сообщества не имеют ничего общего? В соответствии с субстанциальной версией политическое общество не сводится к од­ной лишь ассоциации. Либерально-демократический режим сам ос­нован на «ценностях», которые подразумевает субстанциальное ра­венство, а с другой стороны, он может найти свое правильное выраже­ние лишь в рамках сообщества, вдохновляемого стремлением к совме­стной жизни, т.е. hie el пипс в сообществе, возникшим в современную эпоху и предстающим в форме нации.

Почему именно такая связь? Либеральная демократия по своей природе враждебна национализму (ее основание — всеобщие челове­ческие ценности, отвергающие националистический дух), но она не может не считаться с особыми связями, порождаемыми принадлеж­ностью к нации. Вплоть до создания нового порядка связи сообщест­ва всегда являются связями особого рода, и даже сами характеристики режима требуют связей подобного рода. Главная причина этого тако­ва: либеральная демократия узаконивает разногласие и устанавливает

Две версии либеральной демократии 359

Ёярбитраж мажоритарной воли в политической сфере; для того, чтобы вдытеснить эту институционализацию разногласий, необходимо силь- i'Hoe чувство общей принадлежности. Режим несет в себе издержки, Сцену, которую предстоит заплатить. Он, в частности, требует, чтобы f Меньшинство или меньшинства смирились, чтобы они признали ле- t гитимность решений, принятых представителями их противников. I Данные издержки терпимы и выдерживаются западными режимами о двум причинам: I) поскольку эти демократические режимы носят; также и либеральный характер (и либеральная составляющая ограни-адвает значения и издержки составляющей демократической); 2) бла­годаря коммунитарным связям, создаваемым национальным единст­вом. Можно привести и примеры a cotitrario¹: Канада, Бельгия, разде-Г денные на два сообщества и ощупью ищущие жизнеспособных реше­ний; большое число африканских стран, в которых отсутствие по­длинной нации и соперничество между племенами или этносами представляет главное препятствие для установления и соблюдения либерально-демократических порядков.

я демократия настойчиво э к самой себе: общая па-эзнание общей судьбы. В еть нацию и создать, как это предла-.ную Европу на основе «конституци-ми, патриотизма процессуально-

Если все сказанное верно, то либералы |- требует субстанции, внешней по отношен! f мять, разделяемые многими ориентиры, с ■■ этом смысле стремление преодо.1 гает Ю. Хабермас, постнационал онного патриотизма» (ины

го) означает оправдание слабой гражданственности, политического общества, лишенного содержания, это также означает опасность под­рыва некоторых оснований либеральной демократии.

Политические обязательства. Если либеральная демократия рас­сматривается в качестве механической, то уважения к процессуальной стороне было бы достаточно, граждане и руководители были бы осво­бождены от всякой ответственности, — система может обходиться без гражданской доблести действующих лиц. Однако правила игры сами по себе не способны действовать в отсутствие всякого чувства граж­данских обязательств: результаты выборов никогда не определяются перевесом в один голос. Если бы гражданин был исключительно рас­четливым и рациональным, то он никогда не пошел бы голосовать, поскольку его голос не привнес бы ничего нового в общий вердикт. С й стороны, уважение формальных правил вовсе не гарантирует [ хорошего правления: имеет ли какое-либо значение, что правитель яв-Еь ляется человеком прямым или лицемерным, государственным деятелем

— противоположные, обратные (лат.) — Прим. иереи.

360 Современна я политика

Две версии либеральной демократии 361

 

или демагогом? Правильное функционирование режима требует разде­ленного чувства ответственности в том, что касается общей судьбы.

Данное требование имеет силу очевидности в крайних ситуациях Если во время войны личные цели возобладают над общим интере­сом, то что станет с обороной страны? Экстремальные ситуации напо­минают о том, что политика отлична от других видов деятельности и что общий интерес может потребовать от людей рисковать их собст­венной жизнью. Но если смысл политических обязательств ослабева­ет или даже совсем исчезает в обычное время, то какова же будет его сила в драматические моменты, когда он требует гораздо большего? Процессуальная демократия способна плавать в тихих водах, но она рискует стать уязвимой, как только поднимется ветер. В тот самый момент, когда Соединенные Штаты вступили в первую мировую вой­ну, объявления о воинском наборе изображали дядюшку Сэма со строгим лицом, поднятым пальцем и словами / want you.¹ Накануне войны в Персидском заливе 1990 г. приглашение вступить в ряды во­оруженных сил формулировалось иначе: Be all that you can be in the army.² Соблазн self-expression* заменял призыв к гражданской ответст­венности.⁴ Является ли это залогом политического единства?

Формы. Процессуальная демократия зависит от процедур, демок­ратия субстанциальная упорядочивается формами. Процедуры нейт­ральны, пусты, они приводят в действие юридические абстракции; формы же — принадлежат ли они нравам или Праву — имеют смысл, они созданы не только для того, чтобы управлять человеческим дейст­вием, но и для того, чтобы возвышать его.

Возьмем, например, парламентские выборы немилостью божьей 2028 года: избирательный возраст снижен до 16 лет (или — почему бы и нет? —до 14 лет), срок депутатских полномочий сокращен до одно­го года (или до шести месяцев), парламентская деятельность лишена всякого престижа (избранный депутат рассматривается своими изби­рателями как простой уполномоченный, дежурный исполнитель по­желаний и интересов тех, кто его избрал); политические дебаты не подчиняются никаким правилам, они принимают форму рекламных лозунгов на телевидении или личных выпадов, исчезла сама идея ра-

¹1 want you — зд. я выбираю тебя (англ.) — Прим. перев.

³ Be all thai you can be in the army — Все, что вы можете, — это быть в армии (англ.) —Прим. перев.

³ Self-expression — самовыражение (англ.) — Прим. перев.

⁴ Этот пример приводится Харви Мансфилдом в статье «Respons

lility versus

dNev

. Ed. by Licht R.A. Washington, The AEI Press,

I зумного обсуждения программ (к чему что-то обсуждать, если доводы позначны, ибо все они одинаково лишены рациональности?),

■ страсти выражаются резко, многие, в особенности самые молодые,

■ смотрят на выборы с безразличием или бесцеремонностью, демокра­
тический выбор превращается в балаган, но процессуальные законы
соблюдены (надолго ли?). В мире процедур псе к лучшему.

Но вот пример других выборов в некоем забытом всеми местечке на краю света: срок депутатских полномочий разумно длителен, изби­рательный возраст разумно поднят, отправление депутатских полно­мочий окружено почестями, а выбор избирателей падает прежде всего на наиболее способных и достойных; политические дебаты уравнове­шенны, они занимают ровно столько времени, сколько его требуется для проведения настоящих дискуссий, они демонстрируют весьма ар­гументированные речи; акт голосования окружен покровом торжест­венности, граждане переживают важный момент, они осознают свою высокую ответственность. Их выбор падает на самую лучшую часть их самих, и формы тому способствуют.

Разумеется, противоположность носит искусственный характер, но бна должна проиллюстрировать недостаточность простых процедур и достоинства форм (только бы они не иссякли!). Эти формы выражают­ся либо в нравах и обычаях, либо в правовых установлениях и, прежде всего, в законах конституционного права. Следовательно, интерпрета­ция конституции различается в зависимости от той или иной формы режима: если в одном случае конституция представляет собой лишь юридические рамки, институциональную механику, то в другом она значит гораздо больше и является тонким регулятором правовых уста­новлений, направленным на побуждение к действию в направлении наилучшего функционирования режима; иначе говоря, она работает на уровне форм. Наилучший пример, который можно было бы приве­сти, это пример американской конституции.¹ Founding Fathers собира­лись установить «народный режим» (или демократию), но также и вве­сти достойное правление. Как это сделать? Медисон, Гамильтон и дру­гие составители конституции были первопроходцами в этом деле, они мудро создали совокупность институциональных форм, преследую­щих две цели: с одной стороны, смягчить, умерить «народное правле­ние», с другой, — подняться до вершин демократии; с одной стороны, избежать любых злоупотреблений властью (противопоставляя често­любие честолюбию в рамках системы checks and balances), с другой, — помогать, служить народному разуму и гражданским добродетелям

:: The John Hopkin

Современная политика

при помощи системы делегирования, побуждения и распределения ро­лей (взаимодействие представительства и дистанцирование между на­родом и властью, упорядочение общественных должностей для созда­ния «тенденции к ответственному правлению» и т. д.).

Конституция 1787 г. — примечательное достижение, поскольку она до сих пор управляет американской политической жизнью, но процес­суальная интерпретация, которая преобладала с тех пор, не позволяет больше институциональным формам, направленным на повышение роли политики, играть свою роль. Правительство все больше и больше рассматривается как уполномоченный, нежели как совокупность от­ветственных органов, обладающих собственным пространством для обсуждения и вынесения решения и имеющих целью разумное согла­сие народа. Представительство отныне — лишь техническая необходи­мость, а не средство повышения роли разума. Процессуальная версия демократии обесценивает представительство, парламентские дебаты и высвобождает пространство для неформальной практики, которая, в свою очередь, способствует упадку конституционных форм.

Что же это за неформальная практика? В Соединенных Штатах, во Франции и в других странах она обусловлена прежде всего той важной ролью, которую играют опросы и средства массовой информации (СМИ). Опросы общественного мнения — продукт общественных на­ук—и информационная машина, главным образом, телевидение, объединяются, чтобы подорвать роль представительства и обсужде­ния. Опросы стремятся к извращению отношений между избирателя­ми и избранными. Вместо того, чтобы задавать вопрос, как это проис­ходит в случае с выборами (правильно понятыми), кто достоин осуще­ствлять общественные функции и с какими целями, они заставляют граждан думать, что их нынешние мнения и поведение должны быть немедленно восприняты правительством. Опросы игнорируют сроки проведения выборов, они оказывают давление ради получения непос­редственных результатов, оцениваемых по признакам, посредством других опросов, причем вся статистика устанавливается экспертами и передается по СМИ. Работа политических деятелей подстегивается, а граждане не узнают ничего важного — всего лишь сколько сограждан разделяют их мнение по такому-то вопросу. Способна ли эта мера по­мочь им выносить суждения?

Еше большее влияние сиюминутности у СМИ. Телевидение устра­ивает «короткое замыкание* в представительных институтах, оно в бе­шеном темпе выдает news ' непосредственно публике и вызывает немед­ленные реакции. Политические деятели вынуждены мгновенно или

¹ News — новости (англ.) - Прим. перев.

Две версии либеральной демократии 363

и мгновенно высказывать свое мнение, у них нет времени для об­думывания или обсуждения, и их непосредственная реакция сама по­рождает новый всплеск. Публике задают вопросы в ходе опросов, без предварительного обсуждения, и ее реакция также способна породить 'другие непосредственные реакции... Информационная машина неявно '.требует от правительства, чтобы то в любой момент было готово отве­дать на требования «мнения», более или менее отфильтрованные СМИ. Лравители освобождаются от всякой педагогической роли, граждане;Еризваны иметь все средства для самостоятельного разрешения всех вопросов на основе получаемой информации, прежде всего, благодаря ^е телевидению. Упадок форм соответствует помрачению разума.

В сфере социальной и политической организации не существует и никогда не существовало чистых решений. Либеральная демократия в ее субстанциональной версии — режим смешанный. Она пытается комбинировать в себе несколько принципов и навсегда обречена ощупью продвигаться в поисках точек равновесия: равновесия между _; властью и свободой, правом и нравами, частными целями и общим к интересом, между частной сферой и сферой публичной, между об-| шинными связями и договорными отношениями, между процессу-* альной и содержательной стороной... Но если процессуальный разум i берет верх над всем остальным, равновесие нарушается — низведен-| ный до релятивизма либерализм занимает все или почти все про-; странство, он искажает природу демократического выбора и снижает ' его значимость. В итоге политика отмирает, она лишается свойствен-- ных ей целей: если значение имеют только отдельные индивидуально-, сти, объединяемые лишь их индивидуальной свободой, то во имя чего учитывать общий интерес, выходящий за рамки частных интересов? Политика отныне оказывается на службе частных целей, она кое-как выступает арбитром между интересами и правами, она отказывается от всякой ответственности на уровне цивилизации. Как следствие, коллективная судьба ускользает от какого бы то ни было обсуждения и рационального выбора, она формируется ощупью, как простая ре­зультирующая множества рассеянных волеизъявлений. Отречение от демократической политики означает, что люди отказываются от уп­равления своей общей судьбой, предпочитая ей логику прав, логику ■ рынка, наконец, логику техники. Если и верно, что войне режимов! Положен конец, то вопрос о режиме еще не закрыт: его решение зави-f сит от всех действующих лиц эпохи либеральной демократии — как той, в которой разворачивается, так и той, в которой стирается искус-