Глава третья. Так как душу определяют, главным образом, при помощи двух признаков: пространственного движения и мышления

 

Так как душу определяют, главным образом, при помощи двух признаков: пространственного движения и мышления, а равно суждения и ощущения, то¹ как будто и мышление и рассудительность являются своего рода эд ощущениями. Ведь посредством того и другого душа нечто обсуждает и познает существующее. Древние [мыслители]² утверждают, что думать и ощущать значит то же самое, как именно Эмпедокл сказал:

 

«Мудрость у них возрастает, лишь вещи перед ними

предстанут»

 

и в другом месте:

 

«и здесь возникает

Мысль для познания мира у них».

 

Сходное с этими высказываниями значение [имеет] и [изречение] Гомера:³

«таков же и ум».

 

Ведь все эти [мыслители] считают, что мышление телесно, подобно ощущению, и сводят как ощущение, так и обдумывание к [восприятию] подобного подобным, как мы это выяснили в начале нашего исследования. Между тем, этим [философам] одновременно следовало бы высказаться о том, что такое заблужде-ние, — ведь оно весьма свойственно живым существам, и душа немало времени проводит в ошибках. В связи с этим, либо, как некоторые утверждают, необходимо [признать] подлинность всего, что нам представляется, либо — что обман происходит от соприкосновения е несходной вещью, а это [утверждение] противоположно [положению, что] подобное познается подобным. Однако, невидимому, и ошибка и познание противоположного происходит одинаково⁴, Итак ясно, что ощущение и обдумывание не одно и то же. Ведь первое свойственно всем, второе — немногим живым существам. Не [совпадает] также [с ощущением] и мышление, в котором содержится и правильное и неправильное, — правильное обдумывание составляет науку и истинное мнение, неправильное — противоположное всему этому; но и последнее не тождественно ощущению, ведь ощущение отдельных предметов всегда истинно и имеется у всех живых существ, а размышлять можно и ошибочно, и [размышление] несвойственно ни одному существу, не одаренному разумом.

Действительно,⁵ воображение есть нечто отличное и от ощущения и от мышления; оно не возникает по- и мимо ощущения, и без воображения невозможно никакое составленйь. суждения; ясно, что воображение не есть ни мысль, ни составление суждения. Ведь оно есть состояние, [зависящее] от нас самих, когда мы хотим [его вызвать] (ибо возможно нечто воссоздать перед глазами, подобно тому как это делают пользующиеся особыми способами запоминания и умеющие вызывать образы), составление же мнения зависит не от so нас самих; оно именно неизбежно либо вводит в заблуждение, либо устанавливает истину. Далее, когда мы предполагаем что-нибудь страшное или опасное, у нас тотчас же появляется соответствующее чувство, так же, [когда это касается того, что вызывает] успокоение. А при деятельности воображения мы оказываемся в таком [положении], как при рассматривании страшных или успокаивающих [вещей] на картине.

Имеются также различия в самом составлении суждений: знание, мнение, рассудительность и то, что as им противоположно, об этих различиях нужно говорить особо.⁶

Что касается мышления, так как оно, невидимому, есть нечто отличное от чувственных восприятии и кажется, что, с одной стороны, ему свойственно воображение, с другой — составление суждений, то после рассмотрения воображения, надо будет сказать и о втором [т. е. мышлении]. Если воображение является способностью, благодаря которой у нас возникает образ, как мы утверждаем, и образ, взятый не в метафорическом смысле, то воображение оказывается одною из тех способностей или свойств, посредством которых мы обсуждаем, добиваемся истины или заблуждаемся. Таковы же — ощущение, мнение, знание, разум. Что воображение не есть ощущение, явствует из следующего. Ведь ощущение бывает либо в потенциальном, либо реализованном виде, например, зрение и видение, образ же появляется и при отсутствии ощущения в обоих его видах, как, например, во сне. Далее, ощущение всегда присутствует, а воображение — нет. Если бы [эти две способности] в их актуальном проявлении совпадали, то, быть может, воображение было бы присуще всем животным. Но утверждать это, невидимому, нельзя, что видно на примере муравья, пчелы, червя.⁷

Далее, ощущения всегда подлинны, а образы фантазии в большинстве обманчивы. Наконец, когда процесс восприятия чувственных качеств протекает отчетливо, то мы не говорим, кажется, что это человек. Скорее наоборот, когда мы не четко воспринимаем, [возникает вопрос], не то это подлинно, не то —обманчиво.⁸ Кроме того, как мы раньше говорили, и при закрытых глазах кажется, будто пред нами зрелище.

Но воображение никогда не совпадает ни с одной из тех способностей, которые всегда связаны с истинностью, каковы [способность] научного знания и разум. Ведь воображение бывает также и обманчивым, Таким образом, остается рассмотреть, не является ли мнение [воображением], ведь мнение бывает и истинным и ложным. Но за мнением следует вера (в самом деле, невозможно иметь мнения, которым, невидимому, не доверяешь), кроме того, ни одному из животных вера не свойственна, воображение же — многим. [[Наряду с этим, вера сопровождает любое мнение, убеждение — веру, разум — убеждение. А у некоторых животных хотя имеется воображение, разума же нет.⁶]]

Таким образом, из ранее сказанного очевидно, что воображение не может быть ни мнением, которым сопровождается чувственное впечатление, ни мнением, основывающимся на чувственном восприятии, ни сочетанием мнениям восприятием.¹⁰ И [согласно этому последнему взгляду] явствует, что мнение относится ни к чему иному, как к тому самому, что является предметом восприятия. Я утверждаю, что [при сведении особенности воображения к такому сочетанию], воображение является, например, соединением мнения о белом с восприятием [белого] — ведь не [соединением же, например], мнения о благе с восприятием белого [окажется воображение]. А тогда воображение сведется¹¹ к установлению мнения о том, что воспринимается нами естественным порядком. Между тем, может представиться в обманчивом виде то, о чем одновременно будет иметься правильное суждение: например, солнце представляется размером в фут, однако признается, что оно больше земли. Таким образом, приходится либо отбросить свое правильное мнение, которое имел [наблюдатель], когда и наблюдаемое остается неизменным и наблюдающий сам ничего не упускает из виду и остается при том же взгляде, или, если он удерживает свое мнение, то неизбежно, что одно и то же оказывается и истинным и ложным; но мнение становится ложным, если [наблюдаемый] предмет незаметно изменился, [в нашем же случае этого нет].¹² Таким образом, воображение не является ни одной из перечисленных способностей, не складывается оно и из соединения их.

Однако, так как, когда нечто движется, под влиянием этого другое тело приходит в движение, воображение же представляется известным движением и не может состояться без ощущения, но возникает [лишь] у воспринимающих чувственные впечатления и относится к тем же предметам, которые вызывают чувственные восприятия, и так как, далее, движение созидается под воздействием наличных чувственных ощущений, и движение это должно соответствовать ощущению, —то воображение¹³ не сводится ли к движению, которое не может состояться без ощущения и не может быть у тех, у кого нет чувственных восприятии; а существо, наделенное воображением, не является ли и активным и страдающим в мнсгдобразных направлениях в зависимости от этого движения, [движение же] — и подлинным и обманчивым. Происходит же это благодаря следующему. [Прежде всего], ощущения отдельных чувственных качеств отличаются достоверностью, допуская самые незначительные ошибки. Во-вторых, [имеется ощущение того], что случайно сопровождает ати чувственные качества; в этом случае уже возможны ошибки; в том, что это белое,— ошибки не бывает; если же белое оказывается тем или иным предметом — [здесь уже] возможны ошибки. В-третьих, [имеется] ощущение общих качеств и свойств, сопровождающих случайное [чувственно познаваемое], которому принадлежат отдельные чувственные качества; я имею в виду, например, движение и величину, [[то, что сопровождает чувственные качества]], и в отношении последних по преимуществу возможны ошибки при чувственном: восприятий. Движение же, возникающее от имеющегося налицо [[ощущения]] под воздействием этих трех видов ощущений, — будет иметь свои отличия.¹⁴ При этом движение первого рода будет подлинным при наличии ощущения,¹⁵ два же других могут быть ложными как при наличии, так и при отсутствии ощущения, и, главным образом, когда воспринимаемый предмет оказывается отдаленным. Если же воображению не зо свойственно ничто другое, помимо перечисленного, и оно есть как раз то, о чем шла речь, то не является ли воображение движением, возникающим под воздействием наличного ощущения.

Так как зрение является ощущением по преимуществу, то и название свое воображение (фантазия) получило от света (φάοζ), ибо без света нельзя видеть. Благодаря тому, что образы фантазии остаются и подобны самим ощущениям, живые существа делают s многое, сообразуясь с этими представлениями, одни— вследствие отсутствия ума, таковы животные, другие — в силу того, что их ум подчас затемняется страстью или болезнями, или сном, — таковы люди. Итак, что касается воображения, его сущности и происхождения, мы ограничимся сказанным.