Глава седьмая. Знание в реализованном виде то же самое, что [познаваемый] предмет

Знание в реализованном виде то же самое, что [познаваемый] предмет. Знание в потенциальной форме в отдельном индивидууме по времени предшествует, в абсолютном же смысле оно не [является первоначальным] и по времени¹. Именно все происходящее [обусловливается тем], что дано в осуществленном виде. Очевидно, что чувственно воспринимаемый объект превращает ощущающую способность из ее потенциаль ного состояния в способность активно воспринимающую; ведь последняя не испытывает страдания и не изменяется. Поэтому это другой вид движения. Ведь движение было [нами установлено², как] реализация незавершенного, а взятая в безотносительном смысле реализация того, что завершено, есть нечто отличное. Чувственное восприятие подобно обычному высказыванию своих мыслей и мышлению. Когда [ощущение] приятно или неприятно, то [душа], словно подтверждая или отрицая, начинает либо стремиться [к этому ощущению], либо уклоняться [от него]. И это испытывание удовольствия или неудовольствия является деятельностью [нашего] чувственного средоточия, [обусловливаемою] добром и злом, как таковыми. По деятельности отвращение и стремление тождественны, способность стремиться [к чему-нибудь] также не отличается от способности избегать, они не разнятся ни друг от друга, ни от ощущающей способности, но способ их проявления различен.

Мыслящей душе образы свойственны подобно чувственным восприятиям. Утверждая либо отрицая добро или зло, [душа] либо избегает, либо стремится, поэтому душа никогда не мыслит без образов. Подобно тому, как воздух определенным образом воздействует на зрачок, но сам зрачок есть нечто другое, так же [обстоит дело и со] слухом, последнее же познающее есть нечто единое, [представляет собою] единое средоточие, проявление же у этого познавательного центра многообразно... Уже было раньше указано, посредством чего мы судим при установлении различия между сладким и теплым, об этом можно сказать также следующим образом. Существует нечто единое, и это единое является своего рода пределом. И упомянутые [ощущения сладости и тепла],³ составляя единство по пропорции и числу, находятся в таком же отношении один к другому, как [соответствующие чувственные качества]³ друг к другу. В чем разница вопроса о том, как [ум] отличает разнородное и как отличает противоположное, каковы белое и черное? Пусть А, белое, будет как будто поставлено в отношение к Б, черному, и В [сладкое] к Г [теплому] [[как те друг к другу ]], то же самое и попеременно. Если ВГ будут восприниматься единым [умом], то они будут в таком же положении, как АБ, и единое [познающее] останется тем же, но способ бытия [их] будет другим; подобным же образом [будет обстоять дело и с единым]⁴. То же самое пришлось бы сказать, если бы А — было сладким, а Б — белым.

Таким образом, мыслящее начало мыслит формы (идеи) в образах, и когда уму в образах проясняется то, к чему следует стремиться и чего надо избегать, то и в отсутствии ощущения при наличии у [мыслящего существа] этих образов, оно приходит в движение. Например, восприняв сигнал в виде огня, мыслящее з существо при помощи общего, чувства распознает, что это неприятель, если замечает, что [сигнал] движется⁵. Иногда с помощью представлений, находящихся в душе, или мыслей, ум, словно [отдаваясь] зрительным образам, рассуждает и принимает решения о будущем, как о настоящем. И когда он скажет [себе], что там⁶ приятное или грустное, он и здесь начинает избегать или старается достигнуть и вообще оказывается практически действующим. А отрешенные от деятельности истина и ложь относятся к той же области, [где] добро и зло. Отличие в том, что [первые] берутся в абсолютном смысле, [добро и зло] — в приложении к кому-нибудь [или к чему-нибудь],

То, что называется абстракцией, [ум] мыслит, как бы он мыслил курносость: или как курносость в виде неотделимого свойства, или как кривизну, если бы кто действительно [ee] помыслил, — помыслил бы без тела, которому присуща кривизна; так [ум], мысля математические предметы, берет в отвлечении, [хотя они и] неотделимы [от тел]. Вообще ум в своей деятельности [то же, что] [[является мыслящим]] самые предметы [мысли]. Однако возможно ли уму, не отделенному от величины [тела], помыслить что-либо [абсолютно] отвлеченное, — этот вопрос следует рассмотреть позднее.