Глава третья. Аристотель строит свой анализ природы воображения путем отграничения воображения от других психических функций

 

Аристотель строит свой анализ природы воображения путем отграничения воображения от других психических функций. Привлекая материал также из специального трактата Аристотеля «О памяти», Хаммонд следующим образом суммирует расчленения, произведенные Аристотелем, и отдельные его доводы.

Мы должны отличать воображение от ощущения: 1) воображение составляет функцию общего чувства («О памяти», 450а10), ощущение — процесс внешнего восприятия, 2) воображение может действовать во сне, когда ощущение не функционирует; можно иметь зрительное воображение при закрытых глазах (428а16); 3) ощущения, как такие, истинны, в то время как образы фантазии в большинстве ошибочны; 4) ощущения свойственны всем животным, воображение только некоторым (428а10). Далее, воображение отличается от разума (νου̃ς) и научного знания (έπιστήμη), ибо 1) обе последних силы мыслят по необходимости и последовательно добиваются истины, между тем, воображение то правильно, то неправильно; 2) моменты рационального или научного познания не от нас зависят, они даются принудительно, образы же фантазии свободны. Отличие воображения от мнения: 1) мнение сопровождается верой, чего нет у воображения; 2) пусть у нас правильное мнение о вещи, но наш образ этого предмета может итти в разрез с мнением. Воображение не есть комбинация мнения и ощущения, так как мнение и воображение могут не совпадать и в таком случае исключают одно другое. Когда образ узнается, как образ, воспринятый в прошлом с сознанием времени, воображение называется памятью (μνήμη) и образ является воспоминанием (μνημόευμα) (стр. 110—111).

1. Условное предложение на первый взгляд представляется дефектным, — недостает аподозиса. Наиболее правдоподобно считать аподозис стоящим гораздо ниже, а именно 427b6: «Итак ясно, что ощущение и обдумывание...» Таково мнение Плутарха, Филопона, Симплиция, а также Боница и Родье; последнему удалось перевести весь период, заключая большую часть текста в скобки, в соответствии с выявленной греческой конструкцией условного предложения. Уоллес предлагает более простое толкование: считать за аподозис слова: «как будто, и мышление и рассудительность», но для этого приходится у δο х ει δέ отбрасывать частицу. Следуем в переводе Уоллесу исключительно из соображений большего удобства для русской фразеологии.

2. В «Метафизике» они перечислены: Демокрит, Эмпедокл, Парменид, Анаксагор и Гомер (1009b13).

3. «Одиссея», 18, 136.

4. То есть при познании противоположного нет особых показателей, по которым можно было бы отличить, когда это познание происходит ошибочно. — Этот аргумент позволяет Аристотелю перейти к выводу: раз теория, отождествляющая разумную способность с ощущающей, не может объяснить происхождение ошибок в знании (она или отрицает наличность ошибок вовсе или дает такое объяснение, при котором критерия для отличия ошибок не оказывается), то самая теория не состоятельна.

5. Весь этот абзац Фрейденталь считает неуместной вставкой, признавая, впрочем, что нет данных для решения вопроса о том, вставлено ли здесь подлинное высказывание Аристотеля или нет. Главные доказательства неуместности всего рассуждения таковы: 1) частица γάρ в начале всего отрывка (φαντασία γάρ и т.д.) никакого обоснования к предшествующему не подводит, 2) по содержанию: через абзац говорится о разных видах мышления и в частности о воображении, словно об этом раньше не было речи; еще ниже ставится задание: «остается рассмотреть, не является ли мнение воображением», между тем, в обсуждаемом отрывке о мненииуже сказано (Фрейденталь, стр. 16—18).

6. Различие терминов, которое мы находим у Аристотеля, когда у него идет речь о познании в данной главе, можно установить при помощи следующей схемы Зибека («Gesohichte der Psyohologie» I, 51):

Под διάνοια разумеется способность мыслить и находить истину в широком смысле. Что касается ύπόληψις, то в нашей главе эта способность суждения не сводится только к мнению, а имеет более широкое значение.

7. Чтобы прочесть: «Но утверждать это, повидимому, нельзя, — например, у муравья и пчелы (воображение имеется), у червя же нет» и не смешивать в одно таких разнородных животных, как муравьи, пчелы и черви, ряд комментаторов (Торстрик, Бельгер во втором издании Тренделенбурга, Уоллес и Родье) вносят конъектуру: οίον μύρμηχι μέν ή μελίττη οхώλη х ι δ’οϋ (как у Биля).

8. Слова «нето это подлинно, нето — обманчиво» Биль и Родье выключают, считая их неуместными.

9. Торстрик считает, что этот аргумент дублирует предшествующее рассуждение, и усматривает здесь совмещение двух редакций. Биль вовсе выключает второй ряд соображений.

10. Имеется в виду взгляд Платона, высказанный им в «Софисте» (264а) и в «Филебе» (39b). Слова δια τε ταυ̃τα, которыми кончается настоящая фраза в нашем понимании, отделяем запятой от следующего х αί, которым с нашей точки зрения открывается новая мысль; запятую же перед Bia устраняем. В этой интерпункции следуем за Родье; у Биля, Уоллеса и Казанского интерпункция другая и понимание иное,

11. Вместо έστι Тренделенбург читает: έσται для придания гипотетичности.

12. К. Маркс пометил после этих слов: «Это соображение относится к возможному объяснению, чти воображение является соединением правильного мнения с ложным ощущением» (стр. 107).

Опровержение взгляда Платона, будто воображение есть соединение мнения с ощущением, сводится у Аристотеля к следующему ряду соображений: не всегда мнение может соединяться с ощущением, ведь случается, что при правильном мнении ощущение ложно (таково наблюдаемое солнце). Как же тогда мнению ассимилироваться с ощущением, как из элементов, друг от друга отталкивающихся, составить одно целое? Возможны два случая: 1) или правильное мнение отбрасывается наблюдателем, это может произойти а) если наблюдаемый предмет изменяется, б) если наблюдающий запамятовал, в) если он изменил свой взгляд. Но этих условий как раз нет — солнце остается тем же и мы ничего не упустили из виду. Приходится предположить, 2) что мнение может быть и истинным и ложным, но без объективных оснований мнение не допускает таких превращений.

13. Под αϋτη подразумеваю воображение (ср. латинский перевод у Дидо, также Буссе). Другое понимание = самое это движение (Уоллес, Родье, Смит).

14. διοίει (будет различно) — понимается всеми комментаторами и переводчиками, как стоящее без дополнения, совершенно самостоятельно, — вслед за Торстриком, указавшим, что τη̃ς αίσJήσεως следует отнести к ύπό τη̃ς ένεργείας. Лишь Смит в последнем переводе «О душе» вернулся к вульгате, переведя так: «движение же, возникающее от воздействия ощущения в его трех видах, будет иметь отличие от ощущения».

15. Воображение начинает функционировать после того, как состоялось ощущение, являясь результатом последнего,

Пока действует ощущение, воображение соответствует действительности подобно ощущению. Когда ощущение перестает функционировать, постепенное ослабление движения, отразившегося на чувствилище, в конце концов, может извратить образ (по Симплицию и Темистию; см. Родье, II, стр. 433).