Глава 31. Муж уснул, я облачилась в новое платье

Муж уснул, я облачилась в новое платье. Короткое, обтягивающее, цвета листьев подсолнуха. Со смелым лифом, поднимающим грудь. Ярко выделила глаза, губы. В пакет спрятала танцевальный костюм, паранджу. Сжимая в руках туфли-шпильки, тихо выскользнула из номера… и отеля. Игнорируя присвисты, возгласы; похотливые, возмущенные, гневные взгляды мужчин, быстро пошла прочь.

Русская часть рвалась на свободу, и я поддалась. К тому же давно понятно, что нужно заработать денег. Собой торговать не смогу, а вот танцевать… Видела в клубе объявление: «Требуются танцовщицы». Пару дней есть, почему бы и нет?

Ночь в разгаре – гулянка бурная. Менеджер принял тотчас. По лицу понятно хотел бы опробовать, но время не позволяло. Сегодня банкет – вечеринка богатеев, нужно подгорячить репертуар. Я назвалась Маришей. Ариад заставил выполнить несколько па и, убедившись в умении шевелить бёдрами и грудью, отправил в гримёрку с добродушным наставлением:

- Провалишься – убью, а тело на мелкие куски порублю. Поняла?

Как же не понять, когда так красочно объясняют?! Кивнула:

- Ещё будете умолять остаться на подработку. Не останусь! – самоуверенность, наглость ко мне вернулись и, плевать, что сама в шоке от собственных поступков.

- Отлично! – довольно улыбнулся тощий араб и погладил лысый, заострённый подбородок: - Переоденешься, и сразу ко мне. Нужно музыку подобрать. Остальное после провала или приёма на работу.

В гримёрке всё косились как на врага. Мой столик оказался завален разным хламом. Шкафчик залеплен жвачками, внутри – мусор. Вот так приёмчик! Ничего не убирала. Поправила макияж, надела танцевальный костюм, проверила в единственную щель на зеркале целомудрие наряда – тату прикрыты, - и отправилась к менеджеру. Ариад сразу поник. Сморщился:

- Не пойдет! Я тебя не святошам собираюсь показывать. Мужчины хотят видеть красивое тело.

- У меня открыто, что нужно.

- Э, нет! – вскочил и обошёл меня, точно новогоднюю ёлку. - Здесь правила задаю я! Грудь открыть глубоким вырезом. Ткань прозрачнее…

- Я потому и танцую в этом – скрываю тело. У меня, как ты заметил, есть татуировки, шрамы. Не хотелось бы их выставлять на обозрение. Если запомнят, слух долетел до мужа, - опустила глаза. - У нас трудные времена, хочу помочь материально…

- Мне плевать! – взвизгнул Ариад. – Хочешь танцевать - делай, как велю!

Спорить бессмысленно – араб не уступит.

- У меня нет другого костюма, - мотнула головой.

- Зато у меня есть, – Ариад поманил, выходя из кабинета. Пошла следом. Невысокий, тощий, а ходил стремительно. Я едва поспевала. Ворвался в гримёрку - никто из обнажённых девчонок даже не вскочил, чтобы прикрыться. Замурлыкали будто кошки. Ужас!

- Почему столик завален? – свирепо посмотрел на меня Ариад. В комнатке повисла звенящая тишина.

- А это мой? – как можно невинней изобразила неподдельное удивление.

- Твой! – гневался менеджер.

– Странно, - наигранно задумалась: - Мне показалось, что его уже заняли. Решила не качать права, я ведь новенькая…

Ариад только зыркнул на танцовщиц, и они принялись носиться, словно антилопы при гоне. Столик быстро очистился, я не удержалась:

- Ещё шкафчик в жвачках. Девчонки, видимо, его с торговой витриной перепутали, а внутри, по нелепой случайности, мусорка образовалась.

Ариад не говорил, но скрип металлической дверцы раздался звонче разбившегося о кафель стекла. Полки вмиг очистились от грязи. Менеджер удовлетворенно кивнул. Прошёлся к длинной открытой вешалке с множеством нарядов. Напевая, прогулялся вдоль и остановился ближе к середине, сняв с перекладины зелёный костюм. С минуту раздумывал, вертел… В итоге протянул мне. Скрепя сердце, переоделась под уже весьма не оценивающим, пристальным взглядом Ариада. Облачившись, покрутилась у зеркала. Нагого тела, конечно, больше. Бёдра, грудь… но тату остались прикрытыми. Вроде... Повернулась к менеджеру, он торжествовал:

- Уже лучше! Тело неплохое. Можно бы сильнее открыть – показать прелести, но для затравки пойдет. Должна же быть в женщине загадка, - смаковал довольно. - Паранджу снять!

- Нет! – отрезала, уместив руки на бёдра. – Это точно: нет!

- Ты смеешь перечить?.. – побагровел от ярости менеджер.

Свет неровно моргнул, и нас поглотил сумрак. Танцовщицы словно воды в рот набрали. Слышалось дыхание и шлепанье босых ступней по голому полу… Чёрт! Только сейчас поняла – музыки-то нет. Зал гудит… В коридоре загомонили. Раздалось спешное громыхание. Истеричные перекрики и ругань приближались. В гримёрку чертыхаясь с грохотом двери, влетел мужчина.

- Ариад, - молил низкий голос, срываясь на повизгивания, - опять нас вырубили.

- Дети шакала! – плюнул менеджер и зашипел сквозь зубы. – Опять срывают банкет. Кто побежал к рубильникам?

- Малех! Но минут пять, десять точно потеряем.

- Дайте побрякушки, - бросила в темноту девчонкам. Все затаились. – Быстро! – рявкнула командирским тоном. - Нужны две свечи, пояс с монетами и колокольчики.

Суета в гримёрке и ойканье сменились побрякиваем и мелодичным перезвоном. Я опоясалась платком, нацепила колокольчики на ноги, на руки и побежала в зал. За мной по пятам следовал Ариад:

- Ты точно знаешь, что делать?

- Нет! Но тебе придётся довериться - другого выхода все равно нет, - спешила по коридору, босые ноги глухо шлёпали по прохладному полу. - Мне моё тело дорого…

Ариад лишь нервно икнул-хмыкнул, будто ему врезали под дых.

Окутанный мраком зал прорезался вспышками зажигалок и янтарными свечениями подкуренных сигарет. Недовольные голоса, смешивались с пошленькими хохотками, наглыми шутками. Огоньки мелькали по столикам и угасали, на меня никто не смотрел. Душа замирала, грудь сдавливало всё сильнее, я едва дышала от возбуждения. Топнула ногой – мне вторил перезвон, повела рукой – колокольчики подыграли, покачнула бёдрами – монетки озвучили: зал мой! Свечи с обеих сторон вспыхнули, будто постановка репетировалась годами. Я точно гипноз… Сердце задавало ритм, зрители подхватили темп. Стук подошв взмывал волной. Хлопки по коленям, столам с побрякивающей посудой, в ладоши - полнили зал звуком. Танцевать до упаду?.. Да, мне удалось почти невозможное – удерживать толпу минут десять, а ещё пошла по столикам. Открытые рты мужчин, зависть и возмущение женщин – крепче дурмана, наркотика, «сносящего» мозг. Я позволяла хотеть и ненавидеть. Цель мелькнула в конце самого длинного стола. Фатих с очередными бизнес-партнерами и… женой. Судьба нас сталкивала. Уже который раз! Видимо, неспроста. Раньше игнорировала знаки, но теперь распахнула глаза и внимала им. Меня пытались коснуться наглые, и я давала… отпор. Ласково и с грубостью - кто на что намекал. Ведь я - чтец мужских желаний. Склонялась, играла, дразнила и уходила. Меня манил блеск других глаз. Знакомое помутнение в момент похоти, оно тянуло как источник во время засухи. Больше не противилась – отдалась во власть чувств. Мы всё также, в плену собственных страстей и желаний. Опять? Снова? Неизменно…

Остановилась напротив, сердце болезненно замирало от ужаса и восторга, грудь вздымалась до неприличия высоко. Улыбка, скользнувшая по губам Фатиха, придала сил на дальнейшее – поставила ногу на его плечо:

- Господин желает продолжения танца или ему сразу сладкое подать? – более идиотского выражения не видела. Фатих дёрнулся, будто от прокаженной, но включившийся свет, испортил сладостный момент... Я воспользовалась онемением Каплана и его окружения - развернулась и зашагала обратно, покачивая бёдрами с таким жаром, что позади звенели вилки, ударяющиеся о тарелки, стол и пол. Волнение, суету, летящую тихим гулом преследующей волной, нарушило негодование в знакомом голосе:

- Как посмела эта дрянь… - взвизгнула Латифа.

Я не дослушала - скрылась за кулисами. Бросилась со всех ног в гримёрку, расстегиваясь на бегу. Плевать, что встречные косились или отскакивали. Бежать! Скинула наряд и, под одобрительный гул танцовщиц: «Ну, ты даешь! Это что-то! Я бы так не смогла!» облачилась в своё жёлтое платье. Застёгиваясь, опять же, на ходу, чуть не упала, наткнувшись на Ариада, следующего за мной, как привязанный. Втолкнула его в кабинет:

- Оплата!..

- А остаться? – взмолился, закрывая собой выход.

- Я же сказала: «Нет!» И чем дольше задерживаешь, тем меньше шанса, что вернусь завтра.

Послышался далёкий голос Фатих:

- Где танцовщица?

- В гримёрке… - отозвался кто-то их охраны.

Я застыла. В груди ёкнуло, холод побежал по телу. Неужто доплясалась?

Ариад подскочил к столу, где вразброс лежали деньги и, смяв в кулак, протянул. Не до счёта – засунула в вырез и бросилась прочь.

- А завтра… - летел следом плаксивый голос араба.

Отвечать некогда, я перескакивала ступени - позади услышала взволнованного Фатиха:

- Где?..

- Мариша? Ушла… - досадовал менеджер.

Остальное заглушил гомон зала. Промчалась к чёрному выходу, нечаянно сшибая, попадавшихся. Выскочив из клуба, свернула за ближайший угол. Прижалась спиной к стене, закрыла глаза. В голове грохотало, ноги подкашивались. Выглянуть боялась. Не дай бог «засвечусь»… если Фатих на улице. Чуть отдышавшись, побежала к мотелю. Тенью скользнула в номер - благо Сулеман ещё спал. Стёрла следы преступления, спрятала платье и легла к мужу. Лихорадочный ритм усмирялся, но мысли носились будто подгоняемые ураганом. Фатих… Узнал? Боже! Что наделала? И… что теперь будет? Долго мучилась, не спасала и близость с Сулеманом. В Коране ночь - явление прекрасное, так как Аллах её сделал одеянием для людей, а сон - покоем. У меня же, как всегда… не насладилась первым, второе, вероятно, обрету только посмертно. Прижималась к Сулеману, мечтая забыться – не выходило. Сколько бы себя не убеждала, не лгала, тело не обманешь - я опять горела… Фатихом. Каплан точно цунами… Разрушил барьеры ненависти, даже ничего для этого не делая!.. Проклятие… от него не избавиться.

Ворочалась, крутилась и под утро всё же забылась коротким сном.