Глава 50. Лео

 

— Святой Гефест! — воскликнул Лео.

Ему открылся проход в самый прекрасный сад, который он когда-либо видел. Не то чтобы Лео много времени проводил в садах, но черт возьми... Слева находились фруктовый садик и виноградник — персиковые деревья с золотисто-красными плодами, источающие удивительный запах под теплым солнцем; осторожно обрезанные виноградные лозы; беседки с цветущим жасмином и куча других растений, которые Лео видел впервые в жизни. Справа красовались опрятные клумбы с овощами и травами, расположенные словно спицы вокруг большого сверкающего фонтана, где бронзовые статуи сатиров извергали воду в центральную чашу.

В задней части сада, где заканчивалась тропинка, в поросшем травой холме открывался вход в пещеру. По сравнению с Бункером №9, вход был крошечным, но по-своему впечатляющим. По обе стороны от него из кристаллической породы были вырезаны великолепные греческие колонны. Их верхушки были оснащены бронзовыми ветвями, с которых свисали шелковые белые занавески.

Нос Лео атаковали приятные запахи — кедр, можжевельник, персики и свежие травы. Но больше всего его внимание привлек аромат, исходящий из пещеры — что-то похожее на говяжье рагу.

Лео направился ко входу. Серьёзно, кто бы не пошел? Он замер, увидев девушку в огороде. Она опустилась на колени спиной к Лео, яростно вскапывая землю лопаткой и бормоча себе что-то под нос. Лео приблизился к ней так, чтобы она могла его видеть. Он не хотел напугать ее, когда она была вооружена острыми садовыми инструментами. Девушка продолжала ругаться на древнегреческом, ковыряя почву. Ее руки, лицо и белое платье — все было испачкано кусочками земли, но ее это, видимо, не беспокоило.

Лео это оценил. Грязь, в каком-то смысле, была ей к лицу, она выглядела намного лучше — уже не королева красоты, а человек, который не боится грязной работы.

— Я думаю, ты уже достаточно наказала эту грязь, — сказал он.

Она одарила его сердитым взглядом; её глаза были красными и мокрыми.

— Просто исчезни.

— Ты плачешь, — сказал он, что было и так очевидно, но увидев ее в таком состоянии, Лео почувствовал себя вновь падающим вниз. Трудно злиться на того, кто плачет.

— Не твоё дело, — пробормотала она. — Это большой остров. Просто... найди себе другое место. Оставь меня в покое, — девушка лениво махнула рукой на юг. — Иди туда, наверное.

— Так значит, никаких магических плотов, — сказал Лео. — Нет другого способа выбраться из этого острова?

— Очевидно, что нет!

— Что я должен теперь делать? Сидеть в песочных дюнах до тех пор, пока не умру?

— Это было бы прекрасно... — девушка бросила лопатку на землю и разразилась проклятиями в небо. — Только я полагаю, что он не сможет умереть здесь, да? Зевс! Это не смешно! Почему здесь нельзя умереть?

— Подожди, — голова Лео шла кругом, словно коленчатый вал. Он не мог перевести то, о чем говорила эта девушка — это как слушать испанца или южноамериканца, говорящего по-испански. Да, он понимал каждое слово, ну или вроде того, но ее слова звучали настолько странно, словно она говорила на совершенно ином языке. — Мне нужно несколько больше информации, — сказал он. — Ты не хочешь меня видеть, круто. Я тоже не хочу находиться здесь. Но я не собираюсь спокойно умирать в уголке. Я должен выбраться с этого острова. Должен быть способ. У каждой проблемы есть решение.

Она горько рассмеялась.

— Ты жил недостаточно долго, если все еще веришь в эту чепуху.

От ее тона у Лео по спине пробежался табун мурашек. Она выглядела его ровесницей, однако ему стало интересно, сколько же ей было лет на самом деле.

— Ты что-то говорила о проклятии, — подсказал он.

Она согнула пальцы, словно практикуясь в технике удушения.

— Да. Я не могу покинуть Огигию. Мой отец, Атлас, воевал против богов, а я поддерживала его.

— Атлас, — сказал Лео. — Титан Атлас?

Девушка закатила глаза.

— Да, ты, невыносимый маленький… — что бы она ни хотела сказать, она удержала это в себе. — Я была сослана на этот остров, чтобы больше не доставлять олимпийцам проблем. Около года назад, после второй войны с титанами, боги пообещали простить всех своих врагов, предложив им амнистию. Предположительно, Перси заставил их пообещать...

— Перси, — сказал Лео. — Перси Джексон?

Она закрыла глаза. По ее щекам потекли слезы. «Оу», — подумал Лео.

— Перси был здесь, — сказал он.

Она впилась пальцами в почву.

— Я... я думала, что буду освобождена. Я смела надеяться... но я всё ещё здесь.

Теперь Лео вспомнил. История должна была быть тайной, что, естественно, означало ее скорейшее распространение по всему лагерю. Секреты были подобны лесному пожару: Перси рассказал Аннабет. Несколько месяцев спустя, когда Перси пропал без вести, Аннабет рассказала Пайпер. Пайпер рассказала Джейсону... Перси рассказывал об этом острове. Он встретил богиню, которая влюбилась в него и хотела, чтобы он остался с ней. Но в итоге она его отпустила.

— Ты та леди, — сказал Лео, — Которая была названа в честь Карибской музыки.

Ее глаза вспыхнули яростью.

— Карибской музыки.

— Да. Тебя зовут... Регги? — Лео покачал головой. — Меренга? Подожди, я угадаю.

Он щёлкнул пальцами.

— Калипсо! Перси сказал, что ты потрясающая, милая и обходительная, а не, хм...

Она вскочила на ноги.

— Что?

— Э-э, забудь, — сказал Лео.

— А ты был бы милым, — спросила она, — если бы боги забыли про свое обещание освободить тебя? Был бы? Если бы они насмехались над тобой, послав сюда такого героя, как ты?

— Это вопрос с подвохом?

— Боги бессмертные!

Она развернулась и двинулась к пещере.

— Эй, — крикнул Лео и бросился за ней.

Зайдя внутрь, Лео потерял нить своих мыслей. Стены были сделаны из разноцветных кусочков кристаллов. Белые занавески разделяли пещеру на несколько отсеков, которые были заполнены удобными подушками, коврами и блюдами со свежими фруктами. В одном углу он заметил арфу, в другом — ткацкий станок и большую кастрюлю, где кипела тушёнка, наполняя всю пещеру сочными запахами. Что удивляло больше всего? Работа по дому делалась сама собой. Полотенца плавали по воздуху, складываясь в аккуратные стопки. Ложки мылись в медной раковине. Это напомнило Лео невидимых духов, которые обслуживали его во время обеда в римском лагере.

Калипсо стояла у раковины, смывая с рук грязь.

Она сердито посмотрела на Лео, но не закричала на него и не потребовала, чтобы он ушёл. Казалось, что на гнев у нее уходило слишком много энергии.

Лео откашлялся. Если он хотел получить от нее помощь, нужно было быть милым.

— Так... Я понимаю, почему ты злишься. Тебя, наверное, уже тошнит от полубогов. Я не думаю, что Перси поступил правильно, покинув тебя...

— Он был последним, — проворчала она. — До него был тот пират, Дрейк. А перед ним Одиссей. Все они были одинаковыми! Боги посылают мне величайших героев, тех, кому я не могу помочь, но...

— Ты в них влюбляешься, — догадался Лео. — А они бросают тебя...

Её подбородок дрогнул.

— Это моё проклятие. Я надеялась, что буду освобождена от него к этому времени, но я всё ещё здесь... всё ещё застрявшая на острове Огигия после трёх тысяч лет.

— Три тысячи лет, — Лео почувствовал сильное покалывание во рту, будто он только что съел коробку шипучек. — Э-э, но даже после трех тысяч лет ты все еще выглядишь хорошо...

— А теперь... худшее оскорбление из всех. Боги пошутили надо мной, послав тебя.

Гнев возрастал в желудке Лео. Да, типично. Будь Джейсон здесь, Калипсо бегала бы за ним, как миленькая; умоляла бы его не уходить, но он был бы слишком благородным, чтобы не вернуться к своим обязанностям, и оставил бы Калипсо с разбитым сердцем. Магический плот не заставил бы себя ждать.

А Лео? Он был раздражительным гостем, от которого Калипсо не могла избавиться. Она никогда не влюбится в него; у него нет шансов. Не то чтобы его это заботило. В любом случае, она была не в его вкусе. Калипсо была слишком раздражительной и красивой и... ну, неважно.

— Ну и ладно, — сказал он. — Я построю себе что-нибудь и покину этот дурацкий остров без твоей помощи.

Она печально покачала головой.

— Ты не понимаешь, да? Боги смеются над нами обоими. Если плот не появился, это значит, что они закрыли Огигию. Ты застрял здесь так же, как и я. Ты никогда не сможешь покинуть этот остров.