Глава 51. Лео

 

Первые несколько дней были самыми худшими. Лео спал снаружи под звездами, на ложе из сваленных в кучу тряпок. Несмотря на то, что сейчас было лето и он был на пляже, ночью стало холодно, поэтому он разжег костер из остатков обеденного стола Калипсо. Это немного подняло ему настроение.

Днями он бродил вокруг острова, не находя ничего интересного — если только вам не нравятся пляжи и бесконечное море во всех направлениях. Он пытался отправить сообщение через Ириду в радуге, образовавшуюся от морских брызг, но ему не повезло. У него не было с собой драхм, а болты и гайки, видимо, богиню не интересовали.

Ему даже ничего не снилось, что было для него непривычно — ровно как и для любого полубога — поэтому он понятия не имел, что происходит во внешнем мире. Избавились ли его друзья от Хионы? Ищут ли они его или уплыли в Эпир, чтобы завершить поиск? Лео даже не знал, на что надеяться.

Сон, который приснился ему накануне на Арго II теперь имел смысл — злая волшебница предложила ему либо прыгнуть со скалы в облака, либо спуститься в темный туннель, где шептались призрачные голоса. Этот туннель, должно быть, вел в Дом Аида, который Лео уже никогда не сможет посетить. Потому что вместо туннеля он выбрал скалу — падение через облака на этот дурацкий остров. Но во сне ему был дан выбор. В реальной же жизни он остался с носом. Хиона попросту выбросила Лео с корабля, запустив его на орбиту. Совершенно несправедливо.

Худшая часть пребывания здесь? Он терял счет времени. Однажды утром, проснувшись, Лео не смог вспомнить, сколько ночей он уже провел на острове. Калипсо не сильно ему помогала. Лео столкнулся с ней в саду, но она только покачала головой.

— Здесь трудно со временем.

Отлично. Ко всему прочему Лео знал, что в реальном мире могло пройти уже столетие, и война с Геей была закончена. Его друзья либо победили, либо потерпели неудачу. Или, быть может, он пробыл на острове всего пять минут. А может, вся его жизнь могла пролететь здесь за то время, которое требуется его друзьям на Арго II, чтобы позавтракать. В любом случае, он должен был покинуть этот остров.

Калипсо сжалилась над ним в некотором смысле. Она послала своих невидимых слуг оставить ему на краю сада немного еды — тушеное мясо и бокалы с лимонадом. Она даже отправила ему несколько новых комплектов одежды — простые бесцветные хлопковые брюки и рубашки, которые она, должно быть, сшила на своем ткацком станке. Одежда подошла ему так хорошо, что Лео задался вопросом, откуда она знала его размер. Быть может, Калипсо просто использовала общий шаблон для тощих мужчин.

Во всяком случае, он был рад новой одежде, так как его старая была довольно вонючей и обгорелой. Обычно Лео умел сохранять одежду нетронутой, когда воспламенялся, но сейчас он не мог сосредоточиться. Иногда в лагере, во время работы с некоторыми металлами в горячей кузнице, он полностью забывал о концентрации, а после смотрел вниз и понимал, что вся его одежда, за исключением волшебного пояса с инструментами и трусов, была сожжена. Неловко.

Несмотря на подарки, Калипсо, очевидно, не хотела его видеть. Однажды, когда Лео просунул голову внутрь пещеры, она испугалась и закричала, бросив в него цветочный горшок. Мда, она, определенно, была в команде Лео.

В конце концов, он обосновал себе более-менее постоянный лагерь возле тропинки, где пляж переходил в холмы. Таким образом, Лео находился достаточно близко к богине, которая приносила ему пищу, но в то же время почти не попадался ей на глаза, не гневил ее и не получал горшками по голове.

Он соорудил себе навес из холста и палок. Раскопал яму для костра. Ему даже удалось смастерить себе скамейку и рабочий стол из коряг и сухих кедровых ветвей. Лео часами чинил и чистил сферу Архимеда. Он сделал себе компас, но его стрелка постоянно вращалась, словно сумасшедшая, что бы он с ней ни делал. Лео догадался, что GPS здесь тоже был бесполезен. Этот остров находился вне карт и измерений. Его невозможно было покинуть.

Он вспомнил о той старой бронзовой астролябии, которую нашел в Болонье — карлики сказали, что ее соорудил сам Одиссей. Лео подозревал, что, создавая этот прибор, Одиссей думал именно об Огигии. Но, к сожалению, Лео оставил его на корабле в одном из ящиков Буфорда. Кроме того, карлики сказали, что прибор не работает. Там вроде не хватало какого-то кристалла...

Лео ходил по пляжу, удивляясь, почему Хиона послала его именно сюда — если только его приземление здесь не было случайностью. Почему она просто не убила его, а? Может быть, Хиона хотела отправить его в вечный свободный полет. Или она знала, что боги были слишком заняты своими проблемами, чтобы обращать внимание на Огигию, и магия острова была сломана. Возможно, именно поэтому Калипсо все еще застряла здесь, а магический плот так и не появился.

А быть может, магия острова работала превосходно. Боги наказывали Калипсо, посылая ей крутых парней, которые покидали ее, когда она влюблялась в них. Вероятно, именно в этом и была проблема. Калипсо никогда не влюбится в Лео. Она хочет, чтобы он ушел. Таким образом, они застряли в замкнутом круге. Если это был план Хионы... ух ты. Потрясающе злодейский план.

Однажды утром Лео сделал одно открытие, и все усложнилось хуже некуда. Он прогуливался среди холмов, придерживаясь небольшого ручейка, протекающего между двумя большими кедрами. Ему нравилось бывать здесь — это было единственное место на Огигии, где моря не было видно, так что он мог представить себе, что вовсе не застрял на этом дурацком острове. Блуждая в тени деревьев, Лео чувствовал, будто снова оказался в Лагере полукровок и направлялся через лес в Бункер №9.

Он перепрыгнул ручей. Однако вместо посадки на мягкую землю, его ноги коснулись чего-то гораздо более твердого. Раздался лязг. Металл. Лео взволнованно стал разгребать пальцами землю, пока не обнаружил отблеск какого-то бронзового предмета.

— Ну и ну!

Он хихикнул, словно сумасшедший, когда раскопал свою находку. Он понятия не имел, откуда здесь взялся этот хлам. Гефест всегда выбрасывал сломанные части своих изобретений из мастерской и благочестиво засорял землю металлоломом, но каков был шанс того, что некоторые из его вещей попадут на Огигию?

Лео нашел несколько проводов, парочку изогнутых зубчатых колец, рабочий поршень и несколько чеканных листов небесной бронзы — маленький кусочек был размером с поднос, а тот, что побольше — размером с боевой щит. Это было ничтожно мало, если сравнить с количеством инструментов в Бункере №9 или с его запасами на борту Арго II. Но, по крайней мере, это было уже хоть что-то, а не просто песок и камни.

Он посмотрел на солнце, пробивающееся сквозь ветви кедров.

— Папа? Если это ты послал это для меня... Спасибо. А если нет... все равно спасибо.

Лео собрал все новообнаруженные сокровища и потащил их обратно в свой лагерь. После этого дни пошли быстрее и гораздо шумнее.

Прежде всего, Лео сделал себе кузнечный горн из глиняных кирпичей, каждый из которых обдал пламенем. Он нашел большой камень, который можно было использовать в качестве наковальни; вытащил кучу гвоздей из своего волшебного пояса с инструментами и расплавил их в блюдце для чеканки. Покончив с этим, он занялся переплавкой отходов из небесной бронзы. Изо дня в день Лео долбил своим молотом по бронзе, пока его каменная наковальня не ломалась, щипцы не гнулись, а дрова не кончались. Каждый вечер Лео валился с ног, потный и грязный, однако чувствующий себя превосходно. По крайней мере, он работал, пытаясь решить свою проблему.

В первый раз Калипсо навестила его для того, чтобы пожаловаться на шум.

— Дым и огонь, — сказала она. — Лязг металла дни напролет. Ты распугиваешь птиц!

— О нет, только не бедные птицы! — проворчал Лео. — Чего ты добиваешься?

Он поднял взгляд и едва не отбил себе палец молотком. На протяжении нескольких дней он видел перед собой только металл и огонь и совсем позабыл, насколько красивой была Калипсо. Досадно красивой. В ее волосах играл солнечный свет, белая юбка развевалась у ее ног. В руке она держала корзинку с виноградом и свежеиспеченный хлеб. Лео старался игнорировать голодные позывы своего желудка.

— Я надеюсь покинуть этот остров, — сказал он. — Ты ведь тоже этого хочешь, не так ли?

Калипсо нахмурилась. Она поставила корзинку возле его постельных принадлежностей.

— Ты ничего не ел в течение двух дней. Сделай перерыв и поешь.

— Двух дней?

Лео этого совсем не заметил, что его очень удивило, потому что до этого момента он даже не чувствовал голода. А еще больше он был удивлен тем, что это заметила Калипсо.

— Спасибо, — пробормотал он. — Я... э-э... постараюсь стучать немного тише.

— Да уж.

Калипсо, казалось, была совсем не впечатлена. После этого она ни разу не пожаловалась на шум и дым. Когда она навестила его в следующий раз, Лео наносил последние штрихи к своему первому проекту. Он не замечал ее присутствия, пока она не заговорила прямо у него за спиной.

— Я принесла тебе...

Лео подскочил, обронив провода.

— О, бронзовые быки, барышня! Не подкрадывайся ко мне так!

Сегодня она оделась во все красное — любимый цвет Лео. Хотя, неважно. В красном она выглядела просто потрясающе. Тоже неважно.

— Я не подкрадывалась, — ответила она. — У меня для тебя кое-что есть.

Она показала ему одежду, сложенную у нее в руках: новые джинсы, белая футболка, армейская куртка... подождите-ка, это была его старая одежда — что было невозможно. Его армейская куртка сгорела месяц назад. Лео точно помнил, что не носил ее, приземлившись на остров. Однако же вещи, которые принесла Калипсо, выглядели точно так же, как те, в которых он впервые прибыл в Лагерь полукровок — правда эти были на размер больше, словно были точно подогнаны под него.

— Откуда...? — спросил он.

Калипсо положила одежду ему под ноги и попятилась, словно Лео был опасным зверем.

— Ты знаешь, я немного владею магией. Ты все продолжаешь сжигать одежду, которую я тебе приношу, поэтому я решила соткать что-то менее воспламеняющееся.

— Она не сгорит?

Лео поднял джинсы, но они, казалось, были сделаны из совершенно обычной джинсовой ткани.

— Они полностью огнеупорные, — заверила его Калипсо. — Они будут оставаться чистыми, а так же будут расширяться, чтобы точно подходить тебе по размеру, если ты когда-нибудь станешь менее тощим.

— Спасибо.

Лео хотел произнести это с долей сарказма, но он действительно был искренне впечатлен. Он мог создать множество крутых штуковин, но невоспламеняющаяся и самоочищающаяся одежда была не в их числе.

— Ты... ты сделала точную копию моих любимых вещей. Ты пробила меня по гуглу, что ли?

Она нахмурилась.

— Я не знаю такого слова.

— Ты искала информацию обо мне, — объяснил он. — Будто у тебя появился ко мне интерес.

Калипсо поморщилась.

— Я заинтересована в том, чтобы не делать тебе комплект новой одежды через каждые два дня. А также в том, чтобы от тебя не воняло, и чтобы ты не ходил по моему острову в тлеющих тряпках.

— О, да, — усмехнулся Лео. — Ты действительно ко мне потеплела.

Ее лицо покраснело.

— Ты самый невыносимый человек, которого я когда-либо встречала! Я всего лишь оказываю тебе любезность. Ты же починил мой фонтан.

— Тот? — рассмеялся Лео. Неисправность фонтана была настолько нелепой, что он почти позабыл об оказанной Калипсо помощи: одна из бронзовых фигурок сатиров была повернута в сторону, что привело к иссечению напора воды, поэтому фонтан начал издавать раздражающий тикающий звук, покачивался вверх-вниз и извергал воду за края бассейна. Лео достал несколько инструментов и починил его за считанные минуты. — Пустяк. Я не люблю, когда что-то работает неправильно.

— А занавески у входа в пещеру?

— Установить стержень было несложно.

— А мои садовые инструменты?

— Слушай, я просто наточил лезвия ножниц. Резать лозу тупым лезвием опасно. И секаторы должны быть смазаны в шарнире, и...

— О, да, — сказала Калипсо, подражая его голосу. — Ты действительно ко мне потеплел.

На этот раз была очередь Лео потерять дар речи. Глаза Калипсо заблестели. Он знал, что она издевается над ним, но, каким-то образом, это не сильно его задело.

Она указала на его рабочий стол.

— Что ты конструируешь?

— Оу, — Лео посмотрел на бронзовое зеркало, которое только что присоединил проводами к сфере Архимеда. Его собственное отражение на полированной поверхности удивило его. Волосы отрасли и стали виться еще сильнее. Лицо исхудало и стало более точенным, возможно потому, что он давно не ел. Когда он переставал улыбаться, глаза его становились темными и свирепыми, как у Тарзана, будь Тарзан супер мелким латиноамериканцем. Он не мог винить Калипсо за то, что она держалась от него подальше. — Э-э, это устройство для наблюдения, — ответил он. — Мы нашли похожее в Риме, в мастерской Архимеда. Если я смогу заставить ее заработать, быть может, я узнаю, что происходит с моими друзьями.

Калипсо покачала головой.

— Это невозможно. Остров скрыт, отрезан от мира сильной магией. Здешнее время не подчиняется законам внешнего мира.

— Ну, ты ведь как-то должна контактировать с внешним миром. Откуда ты узнала, что я носил армейскую куртку?

Калипсо поправила волосы, словно вопрос заставил ее почувствовать себя неуютно.

— Видеть прошлое — это несложная магия. Гораздо сложнее видеть настоящее или будущее.

— Да ну, — сказал Лео. — Смотри и учись, Солнышко. Я всего лишь соединю эти два провода...

Бронзовая плата вспыхнула. Из сферы повалил дым. Рукав Лео обдало огнем. Парень стянул с себя рубашку, бросил ее на землю и растоптал. Калипсо едва сдерживалась от смеха.

— Ни слова, — предупредил Лео.

Она взглянула на его обнаженную грудь — потную, костлявую, покрытую старыми шрамами от аварий, случавшихся во время изготовления оружия.

— Тут нечего комментировать, — заверила его Калипсо. — Если хочешь, чтобы устройство заработало, возможно, следует попробовать на нем музыкальное заклинание.

— Правильно, — сказал он. — Всякий раз, когда двигатель становится неисправен, я выплясываю вокруг него чечетку. Срабатывает безотказно.

Она сделала глубокий вдох и запела. Ее голос коснулся его, словно прохладный ветерок — как первые холодные дни в Техасе, когда летняя жара наконец-то заканчивается, и ты начинаешь верить, что все может измениться к лучшему. Лео не мог разобрать слов, но песня была полна жалости и скорби, как будто она пела о доме, в который никогда не сможет вернуться. Ее пение, без сомнений, было волшебным. Но оно не было схоже с пением Медеи, которое вгоняет в транс, или с даром убеждения Пайпер. Эта музыка ничего от него не требовала. Она просто навивала ему его самые лучшие воспоминания — то, как он мастерил различные вещи со своей мамой; сидел на солнце с друзьями в лагере. Лео заскучал по дому.

Калипсо перестала петь. Лео понял, что пялился на нее, словно идиот.

— Как успехи? — спросила она.

— Э-э... — он заставил себя переместить взгляд на бронзовое зеркало. — Пока никак. Хотя подожди...

Экран засветился. В воздухе, над ним начали появляться голографические картинки. Лео опознал нечто похожее на Лагерь полукровок. Там было тихо; Кларисса Ла Ру из домика Ареса вопила на жителей лагеря, выстраивая их в линии. Собратья Лео из девятого домика копошились вокруг ребят, оснащая их броней и оружием. Даже кентавр Хирон был одет к войне. Он сновал между рядами, одетый в блестящий шлем, украшенный перьями; его ноги были защищены бронзовыми наголенниками. Его обычная приветливая улыбка исчезла, сменившись на мрачное и полное решимости выражение лица.

Чуть поодаль, в Лонг-Айлендском проливе плавали греческие триремы, готовые к атаке. Вдоль холмов расположились заряженные катапульты. Сатиры патрулировали поля; сверху кружили всадники на пегасах, готовые отражать атаки с воздуха.

— Твои друзья? — спросила Калипсо.

Лев кивнул. Его лицо онемело.

— Они готовятся к войне.

— Против кого?

— Смотри, — сказал Лео.

Сцена изменилась. Фаланги римских полубогов прошли через виноградники, залитые солнечным светом. Освещенная огнями дальняя вывеска гласила: «Винный завод Голдсмита».

— Я видел этот знак раньше, — сказал Лео. — Совсем недалеко от Лагеря полукровок.

Вдруг в римских отрядах воцарил хаос. Полубоги начали падать. Их щиты рухнули на землю. Копья бешено загрохотали, будто вся группа наступила на огромный муравейник.

Внезапно, в лунном свете стремительно задвигались две маленькие волосатые фигурки, одетые в абсолютно не сочетающиеся вещи и цветастые шляпы. Казалось, они были в разных местах одновременно — били римлян по голове, крали оружие, разрезали им пояса так, что их брюки спадали до лодыжек.

Лео не смог сдержать усмешку.

— Эти прекрасные маленькие нарушители! Они сдержали своё обещание!

Калипсо наклонилась ближе, наблюдая за Керкопами:

— Твои кузены?

— Ха-ха-ха, нет, — ответил Лео. — Просто парочка карликов, которых я встретил в Болонье. Я послал их замедлить римлян, что они и сделали.

— Надолго ли? — спросила Калипсо.

Хороший вопрос. Сцена снова изменилась. Лео увидел Октавиана — это никуда не годное блондинистое авгуроподобное чучело. Он стоял на бензозаправочной стоянке, в окружении черных внедорожников и римских полубогов. В руках у него находился длинный шест, завернутый в холст. Когда он развернул его, на верхушке показался сияющий золотой орел.

— О, это не хорошо, — сказал Лео.

— Римское знамя, — подметила Калипсо.

— Ага. И оно стреляет молниями, если верить Перси...

Как только Лео произнес его имя, он сразу же пожалел об этом. Он взглянул на Калипсо. В ее глазах он видел, как сильно она пыталась выстроить свои эмоции в аккуратные стройные ряды, словно нити на своем ткацком станке. Что удивило Лео больше всего — это вспышка гнева, которую он почувствовал. Это было не просто раздражение или ревность. Он был зол на Перси за оскорбление чувств этой девушки.

Лео перефокусировал голографическое изображение. Теперь он видел всадника — Рейну, претора из лагеря Юпитера — летящую сквозь бурю на спине светло-коричневого пегаса. Темные волосы Рейны разметались на ветру; пурпурный плащ развевался, открывая взгляду ее блестящую броню. Из порезов на ее руках и лице текла кровь. Глаза пегаса были дикими, он тяжело дышал от долгой езды, но Рейна целеустремленно направлялась прямо в центр бури.

Из облаков вынырнул дикий грифон, когтями схватив в охапку круп лошади, едва не сбросив Рейну. Она обнажила свой меч и полоснула им монстра. Несколько секунд спустя появилось три вентуса — темные духи воздуха, вихрящиеся, словно миниатюрные торнадо, пронизанное молниями. Она, издав воинственный клич, бросилась на них.

Тогда бронзовое зеркало потемнело.

— Нет! — закричал Лео. — Нет, не сейчас. Покажи мне, что происходит!

Он постучал по зеркалу.

— Калипсо, ты можешь спеть что-нибудь снова?

Калипсо подняла на него глаза.

— Полагаю, что это твоя девушка? Твоя Пенелопа? Элизабет? Аннабет?

— Что? — женщины такие таинственные создания. Половина ее болтовни не имела никакого смысла. — Это Рейна. И она не моя девушка! Мне нужно увидеть больше! Мне нужно...

— НУЖНО, — раздался чей-то голос, сотрясая землю под его ногами. Лео пошатнулся, внезапно почувствовав себя стоящим на поверхности батута. — Этим словом часто злоупотребляют.

Из песка вырвалась закрученная человеческая фигура — нелюбимая богиня Лео, хозяйка грязи, Повелительница Шлама — Гея, собственной персоной. Лео бросил в нее плоскогубцы. К сожалению, она была не твердой и они прошли сквозь нее. Ее глаза были закрыты, но она не выглядела по-настоящему спящей. На ее дьявольском, пыльном лице красовалась улыбка, будто она сосредоточенно слушала свою любимую песню. Ее песчаная одежда двигалась и ниспадала складками, напоминая ему волнообразные плавники того тупого монстра креветкогодзиллы, с которым они сражались в Атлантическом океане. Хотя, на его взгляд, Гея была куда более уродливой.

— Ты хочешь жить, — сказала Гея. — Ты хочешь присоединиться к своим друзьям. Но тебе это не нужно, мой бедный мальчик. Это не имело бы никакого значения. Твои друзья умрут, независимо от этого.

Ноги Лео задрожали. Он ненавидел это, но всякий раз, когда эта ведьма появлялась, он снова чувствовал себя восьмилетним мальчиком, стоявшим в вестибюле механической мастерской его мамы, слушая успокаивающий, злой голос Геи, в то время как его мать была заперта внутри горящего склада, умирая от жары и дыма.

— То, что мне не нужно, — прорычал он, — так это твои враки, грязнолицая. Ты сказала, что мой прадед умер в 1960 году. Ложь! Ты сказала, что я не смогу спасти своих друзей в Риме! Ложь! Ты много чего мне сказала.

Смех Геи был похож на мягкий шорох, словно осыпающийся вниз по холму гравий, перед извержением лавины.

— Я пыталась помочь тебе сделать лучший выбор. Ты мог спасти себя. Но ты бросал мне вызов на каждом шагу. Ты построил свой корабль. Вы отправились в этот глупый поиск. Теперь ты оказался здесь, в ловушке, в то время как смертный мир погибает.

Его руки вспыхнули пламенем. Он хотел расплавить ее назойливое песчаное лицо. Внезапно, Лео почувствовал руку Калипсо на своем плече.

— Гея, — ее голос был твёрд и устойчив. — Тебе здесь не рады.

Лео жалел, что он не мог говорить так же уверенно, как Калипсо. Затем он вспомнил, что раздражительная пятнадцатилетняя девчушка была бессмертной дочерью титана.

— Ах, Калипсо, — руки Геи потянулись к ней, будто намереваясь ее обнять. — Как я вижу, ты все еще здесь, несмотря на обещание богов. Почему так, моя любимая внучка? Олимпийцы злорадствуют, оставив тебя в компании этого идиота-недоростка? Или они просто позабыли о тебе, потому что ты не стоишь их времени?

Калипсо смотрела прямо через лицо Геи, вплоть до самого горизонта.

— Да, — сочувственно пробормотала Гея. — Олимпийцы вероломны. Они не дают второго шанса. Зачем подавать тебе надежды? Ты поддержала своего отца, Атласа, в его великолепной войне. Ты знала, что боги должны были быть уничтожены. Так почему ты колеблешься сейчас? Я предлагаю тебе шанс, которого Зевс тебе никогда не даст.

— Где ты была последние три тысячи лет? — спросила Калипсо. — Если ты так озабочена моей судьбой, то почему пришла ко мне в гости только сейчас?

Гея подняла ладони.

— Земля просыпается медленно. Когда придет время — наступит война. Не думаю, что она не коснется острова Огигия. Когда я создам другой мир, эта тюрьма будет уничтожена.

— Уничтожить Огигию? — Калипсо покачала головой, как будто не могла сложить эти два слова вместе.

— Тебя не будет здесь, когда это произойдёт, — пообещала Гея. — Присоединяйся ко мне. Убей мальчишку. Пролей кровь на землю и помоги мне проснуться. Я освобожу тебя и исполню любые твои пожелания. Свобода. Месть Богам. Даже приз. Тебе все еще нужен этот полубог Перси Джексон? Я пощажу его для тебя, воскрешу его из Тартара. Он будет твоим — для наказания или любви — как пожелаешь. Просто убей этого надоедливого мальчишку. Покажи мне свою преданность.

Лео представил себе несколько вариантов окончания их беседы — ни один из них не был хорошим. Он был уверен, что Калипсо придушит его на месте или просто попросит своих невидимых воздушных слуг превратить его в пюре. Почему бы и нет? Гея предложила выгодную сделку — убить одного раздражительного парня и бесплатно получить другого — красивого!

Калипсо протянула руку в сторону Геи и изобразила в воздухе трехпалый знак, в котором Лео признал древнегреческий жест против зла, ранее виденный им в Лагере полукровок.

— Это не только моя тюрьма, бабушка. Это так же и мой дом, в который ты вторглась без разрешения.

Ветер развеял Гею в ничто, поднимая песок в голубое небо. Лео сглотнул.

— Э-э, не пойми меня неправильно... но ты не убила меня. Ты сошла с ума?

Глаза Калипсо тлели в гневе, но ему впервые показалось, что этот гнев был направлен не на него.

— Твои друзья нуждаются в тебе, иначе бы Гея не просила меня о твоей смерти.

— Я... э-э, да. Полагаю, что так.

— Тогда у нас есть над чем поработать, — сказала Калипсо. — Мы должны вернуть тебя на корабль.