Глава 3. — И, к твоему сведению, это барак, а не загородный дом, — просветил её Джейк.

 

— И, к твоему сведению, это барак, а не загородный дом, — просветил её Джейк.

«Х-хорошо».

Марни закатила глаза и проследила за его взглядом. Бесконечный дождь.

— Знаешь, непохоже, что дождь скоро прекратится. Наверное, нет смысла ждать, — темно-синие глаза Джейка сосредоточились на ее лице. Почему ей казалось, что он может прочесть ее мысли?

— Чуть выше по реке есть ещё один мост, — предложила она. — Его обычно не затапливает. Я знаю к нему дорогу. Думаю, что если я пойду сейчас, то смогу…

— Сегодня я уже один раз тебя спас, — отчеканил он. — Тебе не кажется, что этого достаточно? Сиди здесь. Спи. Не спи. В общем делай что хочешь.

— Я хочу... — Марни запнулась, покачала головой и, вздохнув, закончила фразу: — … перестать вести себя по-дурацки.

— Здравая мысль. Надеюсь, я этого дождусь.

Хотя Джейк стоял по меньшей мере в двух метрах от неё, Марни было... тесно.

— Ну... тогда, пожалуй, я просушу у огня свои вещи.

Она схватила рюкзак, развесила джинсы, рубашку и мокрые носки на одном из барных стульев, и придвинула его поближе к камину... Это заняло семь секунд. Оставив промокшее нижнее белье на дне рюкзака, Марни отряхнула руки.

— Готова убить за чашку кофе, — пробормотала она и, обернувшись, обнаружила, что Джейк все так же стоит, опершись на стойку, и наблюдает за ней.

— Он, скорее всего, несвежий.

Превосходно. Застряла посреди Великого потопа с Мистером Букой, очень большим Букой.

— Неважно, если он горячий.

Марни прошла мимо него, чтобы попасть в кухню. Джейк не пошевелился, только его губы сжались, когда она описывала дугу, обходя его. Волоски на ее руках встали дыбом. Хорошо, что она скоро уйдет. Уж слишком ее тянуло к нему физически.

«Дуреха! Нашла время...»

— У нас есть кофейник?

— Под раковиной.

Ну конечно, и как она сама не догадалась? Марни действительно обнаружила заветный сосуд там, где люди обычно держат мусорное ведро и чистящие средства. Он был забит паутиной и мертвыми насекомыми. Скорчив рожицу, она налила внутрь чистящее средство, доверху наполнила кофейник кипятком и бросила в него крышку отмокать.

— У тебя всё как-то странно устроено. Электроприборы от чего-то запитаны. Почему же тогда здесь нет света? И отопления?

— Нет, потому что нет.

Стрельнув в него глазами, Марни продолжила открывать и закрывать кухонные шкафчики в поисках кофе, везде и всюду натыкаясь на бессчетный стратегический запас из банок супа и чили.

Дождавшись, пока она прошерстит каждый шкафчик и выдвинет все до единого ящичка, Джейк ровно произнес:

— Морозилка.

Марни распахнула маленькую дверцу — фууу, даже воздух внутри морозилки был несвежим — и вытащила большую упаковку кофе, оставив в неприкосновенности несколько завернутых в фольгу кусков неопознанного мяса.

— Как давно ты здесь? — с любопытством спросила она.

— А тебе-то что?

— Потому что, если ты не нашел здесь компанию по доставке продуктов на дом, мне интересно, чем ты питаешься.

— С чего бы?

Очевидно, ее присутствие было для него нежелательно. И совершенно очевидно, что он привык жить один. Те парни, с которыми она была обручена, были весьма общительными. И милыми. А лицо Джейка Долана, хоть и интересное, даже с большой натяжкой нельзя назвать милым. На нем отражались и сильный характер, и физические и психологические шрамы, нанесенные ему жизнью. По правде говоря, он был из тех мужчин, которых всеми силами избегают умные женщины. Агрессивный. Самоуверенный. Женоненавистник.

С этим хмурым выражением лица он выглядел просто пугающе. Но его присутствие заставляло её сердце биться быстрее, что весьма обескураживало. О чем только думали высшие силы, когда послали ей такого человека?

Между ними происходило нечто странное, нечто, чего она доселе не испытывала ни с одним мужчиной. Марни склонила голову набок. Почему он? Почему сейчас?

От одного его взгляда — мурашки по коже. Голова кружилась. Сердце пускалось вскачь. В комнате было холодно, но она горела огнем. Цвета становились ярче, насыщеннее, а его скрипучий голос, казалось, поглаживал, ласкал её кожу, заставляя волоски на руках вставать по стойке «смирно»...

«О, боже! Я точно слетела с катушек. А ну-ка, соберись, тряпка. Подумай о другом, о чем угодно».

— Так, — в отчаянии начала она, — ты в отпуске?

— У тебя есть кнопка выключения?

Не обижаясь, она передернула плечами.

— А как можно узнать кого-то, не задавая ему вопросов?

Наверное, притяжение между ними как-то связано с феромонами, решила Марни. Какой-то химией. С чем-то, с чем ей пора завязывать и побыстрее, пока она не выставила себя полной дурой.

— Хочешь услышать, что я могу рассказать о тебе безо всяких вопросов? — тем временем спросил ее Джейк.

— Конечно. — Под раковиной она нашла большую зеленую пластмассовую пепельницу и вымыла её. Затем открыла четыре банки супа и вылила содержимое в пепельницу, превратив её в миску для Герцогини.

— Ты натуральная блондинка. Летом твои волосы выгорают. У тебя есть трастовый фонд, которым ты не пользуешься. Ты еле сводишь концы с концами на свою зарплату, а в конце месяца у тебя никогда нет денег, потому что ты постоянно раздаешь милостыню. Ты живешь в доме, а не в квартире. Яркие цвета, четкие линии, подлинники картин, чистота и порядок.

— Впечатлена, — и польщена, что он составил о ней такое мнение...

— Ты испорченная. Привыкла, чтобы все всегда было по-твоему. Не можешь приготовить даже…

— Би-ип. Неправда. Я отличный повар, — она ласково улыбнулась ему и покачала головой. — Теперь я попробую. Ммм. Посмотрим… Ты одиночка. Единственный ребенок в семье? — Он кивнул. — Видишь, у меня тоже неплохо получается. Чем ты зарабатываешь на жизнь? Готова спорить, это как-то связано с радио.

Он выглядел недоуменно:

— Радио?

— У тебя невероятно сексуальный голос. — Марни пристально посмотрела ему в глаза, и Джейк ответил ей уверенным непроницаемым взглядом.

— Какое-то время назад у меня были проблемы с... голосовыми связками. Мой голос стал совсем другим.

Её желудок сжался, и она усилием воли заставила себя удержаться и не смотреть на шрам на его шее.

— Мне он нравится, — проглотив ком в горле, сипло начала она. — Он действует на меня как…

Одна темная бровь изогнулась:

— Как что?

«Огонь. Разряд. Афродизиак».

— Ничего.

Марни частенько говорила, не подумав — хотя и не особенно гордилась этой чертой своего характера, — но если она продолжит в том же духе, он вышвырнет её под дождь.

— Ну, это если ты вообще работаешь, конечно, — беспечно продолжила она. — Ты можешь быть опасным преступником в бегах, и прячешься здесь, в горах, выжидая, пока станет поспокойнее. Теплее?

— Я думал, это монолог.

— Остряк. Зная, чем занимается человек, можно многое понять о нем самом, вот и все.

— Хочешь посмотреть кредитную историю?

Она окинула его дерзким взглядом:

— Тебе нравится то, чем ты занимаешься? Чем бы оно ни было, — добавила она с придыханием.

— Пока не определился.

— Почему же не уволишься?

— Подумываю об этом. А ты работаешь?

— Без перерыва, со старших классов школы. Папа настоял, чтобы я узнала цену деньгам. — Марни привыкла к людям, считающим, что раз уж она из богатеньких Райтов, то ей вовсе не нужно думать, как заработать себе на хлеб. — Я работаю на одну и ту же компьютерную фирму почти восемь лет.

— А я думал, ты художница, — подозрительно заметил он.

— Ну, на данный момент одно занятие позволяет мне платить за квартиру, а другое — нет. Признаюсь, это кумовство. Я работаю на своего отца в «Райт Компьютерс». Но, уверяю, я действительно работаю. Папа отлично «сеет» перед тем, как «пожинать плоды». Я начала «вызревать» как программист ещё до выпуска из колледжа. И однажды я «созрею» как художник и буду заниматься только иллюстрированием. Это как раз то, над чем я собиралась поразмыслить, приехав сюда. — «Оказаться в Париже, носить черное и выглядеть загадочно». Она улыбнулась.

— Жених номер три?

Марни нахмурилась.

— Что ты имеешь… о, нет. Одно никак не связано с другим. Больше никаких помолвок. Присмотрюсь, завоюю и когда-нибудь выйду замуж.

— Уже определилась с кандидатом?

Пристально вглядываясь в лицо Джейка, Марни отрицательно покачала головой.

Годами она убеждала себя, что её желания слишком эфемерны, слишком утопичны, чтобы когда-нибудь стать реальностью. Задним числом анализируя свои прошлые, почившие в бозе, отношения, она поняла, что не только ей, но и ее женихам, чего-то в них не хватало.

Марни никогда не вела себя агрессивно. Никогда не преследовала мужчину. Да ей и не хотелось. Наверное, потому, что до этой минуты не чувствовала себя достаточно сильной. Но сейчас — вне зависимости от повода или причины — она определенно чувствовала в себе силу... Бог ты мой, да разве могла она подумать, отправляясь сюда для принятия судьбоносных решений, что здесь, в горах, ее будет поджидать самое захватывающее приключение в ее жизни?

Прежде Марни не тянуло так ни к одному мужчине.

Никогда. И близко не было.

Что же есть такого в этом грубом парне, из-за чего её сердце бьется быстрее, а грудь ноет от желания? Что в нем заставляет её жаждать неизведанных доселе ощущений? Что подталкивает отбросить к черту осмотрительность и познать его вдоль и поперек?

Он был головоломкой. Загадкой. Марни не следовало бы так настырно пытаться разгадать её. Но все в Джейке Долане интриговало, и, да поможет ей бог, возбуждало её. Его взгляды. Его речь. Запах, походка и даже его угрюмость. Да, все в нем интересовало и мучило её.

Марни смотрела на его губы и отчаянно желала ощутить их вкус. Смотрела на длинные волосы и хотела запустить пальцы в шелковые пряди. Хотела дотронуться до его широкой груди и почувствовать его руки на своем теле. Хотела…

— Почему ты так на меня смотришь? — Джейк умудрился нахмуриться и смутиться одновременно.

— Как? — невинно спросила она.

— Словно я какая-то еда.

О, верно, Марни хотелось откусить от него кусочек.

— Хмм…

Он ещё больше насупился.

— Это не ответ, а…

— Что?

— Раздражитель.

— Что ты ещё можешь сказать обо мне? — мягко бросила вызов Марни, до боли желая дотронуться до него. Она оставалась на месте, но их неодолимо тянуло друг к другу словно магнитом, и сближение казалось неизбежным. Она чувствовала в себе пьянящую отвагу и головокружение от желания.

Бедняга Джейк трепыхался, как рыба на крючке. Но он тоже находился в магнитном поле.

— Ты правда та, за кого себя выдаешь? — спросил он так резко, что она едва разобрала слова.

Она кивнула:

— Марни Кристин Райт. Двадцатисемилетняя чудачка, помешанная на компьютерах, — она чувствовала себя бабочкой, выползающей из кокона. Возможно, слишком поспешно. Возможно, слишком близко к огню, опасно близко. Но она ощущала, как расправляются ее крылышки под его обжигающим взглядом.

— Ты любишь природу, — вымученно продолжил Джейк, неотрывно следя за её губами. Слава богу, он не может читать её мысли. — И музыку, — его голос сорвался.

Марни задумалась, какова на ощупь его кожа.

— Я сплю без одежды, — выпалила она без понятной причины.

Его глаза остекленели:

— Без одежды?

Она кивнула. Во рту слишком пересохло, чтобы говорить. Что он сделает, если она подойдет, встанет на цыпочки и захватит в плен его губы — в долгий-долгий влажный плен? Сердце гулко застучало, и ее обдало жаром. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. Потом Марни на ощупь положила ледяную упаковку кофе на стойку рядом с собой и сместила взгляд с темных, начавших высыхать волос, к острым синим глазам, и ниже, ко рту. И застыла на его губах. Она не могла перебороть себя. У Джейка Долана были самые чувственные, самые зовущие губы из всех когда-либо ею виденных.

Герцогиня поднялась со всего места у кладовой и, подойдя к ней, прислонилась к бедру. Марни напряглась, чуть отклонившись в сторону, но осталась стоять неподвижно, наблюдая за изучающим ее Джейком.

С пересохшим ртом, потными ладонями и колотящимся сердцем она облизала нижнюю губу и прикусила её зубами. И сразу же поняла, как сильно это подействовало на него — напрягшаяся челюсть и расширившиеся зрачки выдавали парня с головой.

Герцогиня, не дождавшись внимания хозяйки, прошлепала обратно на свое место.

В глазах Джейка тем временем вспыхнул огонек, и сердце Марни сделало кульбит. Он тоже это почувствовал.

— Думаю, — прошептала она, — мы попали в переплет.

Ему потребовалась бесконечность, чтобы грубо ответить:

— Ты не в моем вкусе.

— Да уж конечно!

— Нет, — прохрипел он. — Точно нет.

Марни шагнула вперед. Джейк в ответ скрестил руки на мощной груди, и заскользил взглядом по ее губам, порождая в них дрожь, вызывая зуд. Марни же, смело глядя в его глаза, неуклонно приближалась к нему.

— Не выношу блондинок.

— Я перекрашу волосы.

— Ты слишком маленького роста.

«Неважно, когда мы в постели».

— Встану на каблуки.

Он сжал веки, словно от боли.

— Черт.

Марни протянула руку и коснулась его предплечья, страстно желая покориться этому мужчине. Она и не пыталась понять, почему. Просто желала.

Сладостный ток пробежал от кончиков ее пальцев к груди. Ритм сердца перешел в бурное стаккато. Кровь струилась по венам как бурлящий горный поток, достигающий каждой клеточки её тела и стремящийся в горячее устье внизу её живота.

В то время как Джейк Долан, открыв затуманенные глаза, стоял с бесстрастном лицом и скрещенными на груди руками, как бы абсолютно не реагируя на её прикосновения. Однако его скулы от сильного напряжения потемнели, и крохотный мускул подергивался на челюсти.

Упрямец.

Чувствуя невиданную смелость и дерзость, Марни провела руками по тугой, превосходно развитой мускулатуре его предплечий. Жесткие темные волоски дарили наслаждение кончикам её пальцев. Его кожа на ощупь была обжигающе горячей, жизненная сила пульсировала под неподвижной внешней оболочкой.

Она поднялась на цыпочки и обвила руками его шею. Локти его сложенных рук уперлись ей в грудь. И на мгновение ей показалось, что он её оттолкнет.

Марни напряглась, инстинктивно запутываясь пальцами в длинных прядях его волос.

— Один поцелуй, — молила она жадным, охрипшим от желания голосом. — Если он не удастся, получится хреновым, мы прекратим.

Повисла долгая пауза.

— Мощная шутка, — еле выдавил Джейк и мрачно добавил: — Хреновым он точно не будет.

Безумно медленно он разъединил руки. Как бы нехотя погладил её плечи и, робко скользнув своими большими ладонями по спине, обхватил ее ягодицы. Марни облегченно закрыла глаза, когда он прижал её к себе. Его стон послал сладостные вибрации в каждую косточку, каждую клеточку ее тела.

О боже. Жидкое пламя бушевало в её венах. Она закинула ногу на его бедро, прижимая его к себе ещё ближе. Его нога оказалась в надежном плену, и Марни почти взобралась на него, чтобы соединить их тела, словно частички пазла. Она хотела ощутить его чувственные губы.

На всем своем теле.

Хотела чувствовать его руки.

Хотела, чтобы он прижал её к тонкому матрасу своим огромным телом и двигался безудержно и жарко до тех пор, пока они оба не смогут даже пошевелиться.

По телу пробежала волна пьянящей тошноты, когда его сильные руки одним движением подняли её. Крепко обняв его за шею, она почувствовала под собой край барной стойки, и обхватила его бедра ногами. Поверхность столешницы под ягодицами была холодной, а его восставшая плоть горячо и страстно прижималась к средоточию её женственности через мягкие флисовые брюки. Она обвила ногами его талию, жестко впечатывая его в свое тело.

Не дав ей ни секунды на размышления, Джейк набросился на ее рот, накрыв её губы таким глубоким и жадным поцелуем, что она забыла о необходимости дышать. Издав нежный стон, сдаваясь, она ворвалась языком в его рот, понуждая его продолжать... в страхе, что он откажет... в ужасе, что он примет вызов.

Барабанная дробь дождя по крыше слилась с гулким биением сердца Марни, а запах горящего в камине дерева — с богатым, ярким ароматом кожи Джейка. Она ощущала его страсть на языке, его желание в крепкой хватке его пальцев на своих ягодицах.

Её кожа пылала. Губы дрожали. Но она всё ещё была недостаточно близко к нему. Ей необходимо было почувствовать его обнажённую кожу, и Марни уверенно потянула вверх край футболки Джейка, провела ладонями по его груди... Горячий атлас, покрытый курчавыми тёмными волосами... Горошинки сосков...

Твердые мышцы живота напряглись под её скользнувшими вниз руками. Большая ладонь Джейка переместилась с её ягодиц на грудь. Соски заныли. Она прижалась к нему грудью, поймав его руку в ловушку и усиливая давление. Невыносимо.

Словно почувствовав это, он слегка оттолкнул её, но лишь для того, чтобы найти пальцами её сосок под флисовой тканью. Джейк сжал его почти до боли, и заглушил её вскрик своей влажной шеей. Марни тяжело дышала. Она уже расстегнула пуговицу на его джинсах и теперь вслепую нащупывала язычок молнии. Он пошевелился, на несколько секунд разомкнув объятия — и этого времени хватило, чтобы Марни внезапно подумала: «О господи, что я творю?».

Их взгляды встретились.

На короткий миг она увидела отблеск пламени в его глазах. Затем огонёк страсти погас, и Джейк высвободился из её объятий.

Марни почувствовала, что с головы до пят заливается краской.

Потребовалось несколько секунд, чтобы взгляд сфокусировался, а мозг вновь обрёл способность соображать. Она смущённо подняла голову и наткнулась на его пристальный взгляд. В его глазах под тяжёлыми веками читалось странное отчаяние, когда он завёл руки за спину и разомкнул кольцо её ног на своей талии.

Ноги Марни соскользнули — каблуки ботинок глухо стукнули по основанию барной стойки.

Под его ястребиным взглядом она чувствовала себя обнажённой и уязвимой. Он изучал её лицо, словно пытался разглядеть в нём нечто большее, чем просто черты. Казалось, что он проникает в её сознание, исследуя в нём нечто глубокое и пугающее — её тёмную половину, которую Марни ещё сама до конца не познала.

Челюсть Джейка напряглась и снова расслабилась. Спустя секунду он шагнул назад и нарочито небрежно, но с явным усилием, застегнул джинсы.

Её щёки пылали. Раздвинутые ноги, возбуждённые соски под слоем ткани, открытые его пристальному взгляду… Она никогда в жизни не испытывала такого смущения. Глубоко вздохнув, Марни спрыгнула со стойки, одернула толстовку и подтянула брюки. И, не находя слов, рассмеялась:

— Даже не знаю, что и сказать, — очень подходящее начало, подумала она. Никогда прежде она не теряла дара речи. Но, в конце концов, в это день многое случилось в первый раз.

— Я же говорил, ты не в моём вкусе. — Металлическая пуговица на его джинсах щелкнула как захлопнувшийся кошель скупца. Если отбросить лёгкий румянец на скулах и болезненную эрекцию, ему словно бы и дела не было до того, что только что случилось.

Она уставилась на него:

— Не в твоём… А как ты назовёшь то, что произошло? — Марни смутилась. Ей было несвойственно вести себя агрессивно-сексуально. Но она не жалела о случившемся.

— Какую часть фразы «я тебя не хочу» ты не поняла?

Но он же хотел её! Он мог лгать, но его тело не обманывало. Его член был твёрд, как окаменелое дерево.

— Тогда что это такое? — указала она на изобличающий его орган.

Он даже не посмотрел на выпуклость на своих джинсах.

— То, что у меня «это» есть, вовсе не значит, что я намерен «этим» воспользоваться.

Марни шагнула вперёд и коснулась его руки. Он отпрянул от неё, словно она полоснула его кнутом.

— Дело в каких-то моих словах? — тихо спросила она, убирая руку. — Слушай, я иногда говорю, не подумав, но точно знаю, что сейчас не подавала двусмысленных сигналов. Я хотела заняться с тобой любовью. Мне было очень хорошо. К чёрту — отлично. Поэтому если у тебя что-то не так со здоровьем, давай поговорим о…

Он снова отпрянул, почти наступив на развалившуюся на полу Герцогиню. Собака поднялась, тревожно разглядывая их обоих.

Джейк снова посмотрел на неё:

— Со здоровьем у меня всё в порядке.

Марни отшатнулась — и морально, и физически, — ударившись бедром о край барной стойки.

— Хорошо.

Он нахмурился и выругался себе под нос.

— Но это же хорошо, правда? — осторожно спросила она.

Прямо надо лбом у него был непослушный чуб. Он был заметен только, когда Джейк, как сейчас, перебирал пальцами длинные пряди своих волос. Из-за чуба он был похож на рассерженного мальчишку. Такого сексуального, что Марни хотелось облизать его с ног до головы.

— Не вижу в этом ничего хорошего. А ты всегда пытаешься трахнуть парня, с которым только что познакомилась? — холодно спросил он.

— На самом деле — нет, — не менее прохладно ответила Марни. — Но в этом случае я думала, что желание было взаимным. Плюс мы не трахались, поэтому твоя добродетель не пострадала.

«Пока что».

— С тех пор, как ты приехала, — мрачно сказал он, засовывая кончики пальцев в карманы джинсов, — мои выходные из плохих превратились в ужасные. И не думаю, что в ближайшее время наступит улучшение.

— Знаешь, я и не ожидала любви на всю жизнь, — пробормотала Марни, не отводя от него глаз. Она не собиралась увиливать от его хмурого взгляда.

Но как могла она так отчаянно хотеть мужчину, которого даже не знала? Мужчину, который отказался признать, что сразу же возжелал её?

Между ними протекала какая-то странная химическая реакция — ничего подобного она доселе не испытывала. Её «химия» нуждалась в его «химии», и отрицать это бесполезно. Феромоны по-прежнему наполняли пространство между ними.

Она потрогала припухшие губы, всё ещё ощущая его вкус на языке.

— Ты мне очень понравился. Я думала… Ладно, не обращай внимания. И почему мужчины могут заниматься сексом тогда, когда захотят, а женщина должна ждать, пока её попросят?

А она-то хотела принять какие-то решения, чтобы в корне изменить свою жизнь, ехидно подумала Марни. Но даже в самых диких фантазиях она никогда не помышляла прыгать с самолёта без парашюта.

Джейк открыл рот. Закрыл. Пригладил волосы ладонями и уставился на неё.

— Ты, наверное, любишь поскандалить.

— Хмм, — Марни намеревалась сделать намного больше, чем просто поскандалить, как только поймёт, что с ним не так. Она знала, что частенько откусывает больше, чем может прожевать. Всё это пережитки того, что слишком многое ей было недоступно в детстве. Марни была жадной. Хотела попробовать всё. И сразу. Но в этот раз превзошла сама себя. Она небрежно закатала рукава и потрогала пальцем воду в раковине. Герцогиня попятилась, уступив место отступающему Джейку.

«Хмм, ещё отходит». Когда-то она таким же образом укрощала лошадь. Пару шагов вперед, один назад. Краем глаза Марни заметила, что его ботинки снова пришли в движение.

— Ого, какие у тебя ноги огромные! — не подумав, брякнула она.

И, поймав его взгляд, зарделась и на секунду закрыла глаза, перед тем как погрузить руки в воду и сунуть тряпку в горлышко кофейника.

— Дождь утихает. Я отведу тебя чуть выше по реке, там ты сможешь перейти мост.

Марни выглянула в окно. Казалось, будто дождь лил с утроенной силой. Во влажном воздухе, пожалуй, можно было плыть. Она вылила воду из кофейника и аккуратно поставила его на стойку возле раковины, затем, не найдя полотенца, вытерла руки о штаны и повернулась к нему.

— Слушай, я поборница того, что каждая проблема должна обсуждаться, чтобы не оставалось нерешённых вопросов. Когда мы были детьми, нам не разрешали отправляться спать, пока мы не помиримся. Не то чтобы мы с тобой поссорились, но... всё равно. Кхм, ладно, начну я. Так вот, я хотела, чтобы ты…

— У меня где-то был зонт. Я, пожалуй…

-… занялся со мной любовью.

— …пойду найду его. Туда добираться пару часов, и я хочу отправиться…

— Ты тоже меня хотел. — В ней снова пробудилась дерзость. — Так что случилось?

Он повернулся к ней лицом. Холодные глаза, сжатые губы.

— Ничего не случилось. Тебе никогда не встречались мужчины, которые при виде тебя не выпрыгивали из штанов?

Марни сузила глаза и упёрлась руками в бока:

— Конечно. Бессчётное множество мужчин, которых я не возбуждала. Но ты тем не менее не из их числа.

— Несмотря на твой колоссальный опыт, тебе всё же надо узнать пару фактов о мужчинах.

— Валяй, просвети меня.

Он побледнел.

— Не в этой жизни, — его суровый взгляд остановился на её губах.

— Трусишка, — мягко поддразнила она.

Его рот превратился в тонкую линию.

— В последний раз девушка, похожая на тебя, пыталась соблазнить меня, когда я лежал в больнице. Она была мягкой, обворожительной и пахла грехом. Разница между вами в том, что она была утончённой, опытной и знала правила игры, — твёрдо сказал он. — Но, к своему сожалению, она вскоре поняла, что со мной не стоит играть в игры.

— Как это понимать? — поинтересовалась Марни, борясь с желанием сказать ему, что она ни в какие игры не играет. — Ты не станешь соблазнять меня, если я не одета в сексуальные штучки, не пахну французскими духами, и действие происходит не в больнице? Всё можно устроить.

— Мужчин не привлекают напористые женщины.

— Ммм, — прикусила губу Марни. — Правда?

— Да.

— Хорошо. Я постараюсь не быть настойчивой в следующий раз. Это всё?

Он встал по другую сторону стойки. Крупный, опасный, пугающий самец. Упёрся огромными ладонями в столешницу и наклонился, сверля её взглядом.

— Нет. Не всё. Не вижу никакого смысла просвещать тебя, но так уж и быть. Во-первых, следующего раза не будет. Во-вторых, мы не знаем друг друга. В-третьих, ты скоро уйдёшь. Поняла? Отлично.

— А-а-а.

— И что это значит?

Она невинно посмотрела на него распахнутыми глазами и пожала плечами. Он зажмурился, словно от боли. Её отец и братья частенько реагировали точно так же. Марни старалась сохранить бесхитростный вид.

— Как думаешь, я успею выпить кофе, прежде чем ты вышвырнешь меня в холодную дождливую ночь?

— Уже утро.

Вот брюзга. Марни начала засыпать в графин кофейника лежалый кофе, поглядывая на Джейка через плечо.

— Тебе совсем не обязательно идти со мной. Я лазила по этой стороне горы годами. И прекрасно знаю дорогу до того моста. Нет смысла нам обоим снова мерзнуть и мокнуть.

В его глазах плескался гнев.

— Я сказал, что отведу тебя.

Она налила воду в графин, вставила его на место и включила кофейник.

— Нет, спасибо. Мне лучше, когда тебя нет поблизости.

Он нахмурился. Кожа на его высоких скулах натянулась.

— Что бы это могло значить?

— Я всё ещё голодна. Хочешь чили?

— Нет, — неудовлетворённость поедала его, как рак.

Собака поднялась и подошла к Марни. Хозяйка почесала её за ухом. Джейк еле сдержал ругательство. Он завидовал собаке. К несчастью, теперь он был близко знаком с прикосновением этих нежных пальчиков. И он хотел ещё. Хотел её всю. Он был дураком. Она не виновата в том, что так желанна. И не её забота, что он не мог быть с ней. И никогда не сможет. Он установил это правило сто лет назад — больше никаких блондинок.

На несколько благословенных счастливых минут он забыл о нём и позволил желанию затмить разум. Она была совершенной в его объятиях, идеальной женщиной.

Милым сном и ночным кошмаром.

Он почти опоздал с Первым законом выживания Долана.

Он вспомнил о нём за секунду до того, как проникнуть в её горячее влажное средоточие. Ему пришлось приложить значительное усилие и задействовать всё своё самообладание, чтобы отказаться от её предложения.

Вот почему он всегда держался подальше от таких женщин. Отдалялся от них. У него был отрицательный опыт общения с хрупкими блондинками. Шесть лет назад он чуть было не поплатился жизнью из-за тяги к ним. Это был сумасшедший коктейль из южноамериканских джунглей, неуместной в тех условиях белокурой «журналистки» и острого ножа. Он слишком поздно узнал, что светловолосая нимфа принадлежала лидеру той самой террористической группировки, за которой охотился Джейк. Её послали отвлечь его. И она справилась с заданием чертовски хорошо. Он повёлся на приманку, как юнец. Террористы стёрли свои следы и разделились, пока он лечил отбитые яйца и разрубленную трахею. Его лучший друг погиб, пытаясь спасти ему жизнь. Джейк никогда не переставал искать сукиного сына, который это устроил. В каждой вылазке, в каждой операции Джейк всегда держал ухо востро на случай новостей о Танцоре или информации о его местонахождении.

Он особо не верил в любовь и до встречи с Соледад. А после неё его вера полностью исчезла.

Память о случившемся заставила его на всю жизнь позабыть о хрупких нежных блондинках, основательно поколебав его оптимистичное отношение к людям. К чёрту логику — в его сознании блондинки стали синонимом боли, смерти и ада.

И хотя Джейк любил секс не меньше любого мужчины, он мог сдерживать свои порывы до подходящего места и подходящей женщины. Кого-то менее опасного для его душевного равновесия, чем эта сладко пахнущая бомба замедленного действия.

— Ты уверен? — спросила Марни, наивно глядя на него голубыми глазами, сексуальная как грех. Её сладкие маленькие соски соблазнительно торчали под слоем красного флиса.

— На все сто, — он прикусил язык, осознав, что она имеет в виду чили, а не его воображаемое путешествие по дороге памяти. Её кожа выглядела такой же мягкой, какой и была на ощупь. Нежная, как лепесток, шелковистая, пахнущая возбуждающим ароматом страсти. Он всё ещё улавливал его нотки. Сексуальная неудовлетворённость когтями терзала его нутро. У него было несколько вариантов: выпить, чтобы прервать связь мозга с мошонкой, снять напряжение самостоятельно или избавиться от соседства этой крошки как можно скорее.

— Я ухожу.

— Хорошо.

Унюхав его внутренний раздрай, Герцогиня прекратила резвиться, села перед ним и, склонив голову и вопросительно посмотрев ему в глаза, сочувственно заскулила, словно говоря: «Бедня-ажка». Что стало «великолепной» концовкой нескольких паршивых часов, проведённых в обществе этих двух любвеобильных созданий. Джейк наклонился, чтобы поднять с пола пальто — они сбросили его со стойки во время своего умопомрачения, — и мотнул головой. «Тупой ублюдок».

— Будь как дома, — кисло буркнул он, натягивая пальто и пытаясь не споткнуться о собаку. В его отсутствие Марни не могла найти здесь ничего, что он хотел бы скрыть от посторонних глаз. Он был осторожным и методичным человеком. В его работе не было возможности допустить ошибку. Совсем.

Марни скептически оглядела хибару.

— Ага, — она налила кофе в щербатую кружку, сделала глоток и поморщилась от неприятного вкуса. Затем посмотрела на него. — Увидимся.

Джейк захлопнул за собой дверь и вышел в дождь в сопровождении следовавшей за ним по пятам собаки.

Великолепно. Просто великолепно.