Глава 4. Хорошо, что Марни редко скучала

 

Хорошо, что Марни редко скучала. Она положила альбом для рисования рядом с собой на диван и потянулась, разминая затёкшие мышцы. В коттедже не было ничего интересного. После того как Джейк как ошпаренный выскочил на улицу, Марни, решив, что ложиться спать уже не имело смысла, бесцельно побродила по своему временному пристанищу.

«Как можно обойтись без каких бы то ни было личных вещей даже одни выходные?» — недоумевала она. Её крохотный дом в Саннивейле был наполнен дорогими её сердцу мелочами. Частичками её жизни. Фотографиями семьи, друзей и мест, где она побывала. Теми вещицами, которыми со временем непроизвольно обрастает любое жилище...

Любое, но только не жилище Джейка Долана, которое казалось ей выхолощенным обиталищем человека без прошлого и будущего — человека, живущего одним днём. Несмотря на грязь, дом Джейка выглядел каким-то стерильным, лишённым характера. Обезличенным. Как будто обстановка была тщательно выстроена, словно сценические декорации. Брошенная хижина в лесной чаще. «И разыгрываемая здесь пьеса явно не была мелодрамой», — с оттенком сухой иронии подумала она, бросив взгляд на узкую кровать у дальней стены.

В отсутствие Джейка Марни сделала несколько его портретных зарисовок — затейливых и тщательно проработанных. Большая часть их была скорее плодом воображения, чем фрагментами реальности. Ей пришлось как следует пофантазировать, чтобы изобразить Джейка улыбающимся, смеющимся, с любовью смотрящим на неё с рисунков — именно с любовью, а не с примитивным вожделением. Да, у неё было богатое воображение.

И хотя эта тяга к опасному незнакомцу вовсе не была предопределена, Марни подумала о совпадении во времени и нарисовала бабушку сидящей на пушистом облаке, хихикающей в кулачок и дёргающей за нити судьбы внучки.

При этом не имело значения, каким невероятным и алогичным было её влечение к этому буке. Главное, что Марни находилась во власти чего-то, чего никогда прежде не испытывала. Это превосходило простую животную страсть, хотя, господи помоги, и её было предостаточно. Нечто большее, чем физическое влечение, затронуло в её душе доселе неизведанные струнки. Как будто, увидев себя глазами Джейка, она смогла бы понять, какая она, настоящая Марни Райт. И самое малое, что мог бы сделать этот треклятый человек — просто находиться рядом и не мешать, пока она досконально изучает себя и свои возможности.

Дождь прекратился около часа назад, а Джейк отсутствовал уже почти три. Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что её соседство для него нежелательно. Но Марни это не слишком волновало, несмотря на понимание несуразности её чувств и переживаний. Она знала его меньше суток! Просто невероятно, что она испытывала такие сильные эмоции безо всякого отклика с его стороны. Продолжительное отсутствие Джейка ясно говорило, что он не собирался переступать порог своего дома, пока Марни не покинет его.

Неужели он где-то там, снаружи, наблюдает за домом и ждёт, когда она отправится восвояси? Марни стояла посреди пыльного негостеприимного жилища и взвешивала возможные варианты. Её глупое сердце желало остаться и посмотреть, что будет дальше — ведь ему, в конце концов, придётся вернуться. Разум же приказывал ей собираться, надевать пальто и идти вверх по реке в надежде, что другой мост уцелел. Но как же Герцогиня? Марни внезапно улыбнулась. Если только Джейк не собирался похитить её собаку, ему придётся вернуться. Им суждено встретиться ещё хотя бы один раз.

Её пальто уже высохло у огня. Марни надела его, написала короткую записку на листе, вырванном из альбома, положила её на барную стойку на видное место и покинула коттедж. Холодный ветер тут же взъерошил ей волосы и обжёг щёки. Она залезла в карман за красной вязаной шапочкой и натянула её на замёрзшие уши. Листья и ветки колыхались и шуршали в такт поступи её ботинок по палой листве. Джейка и Герцогини нигде не было видно.

Прогулка до коттеджа бабушки не заняла много времени. Точнее, прогулка до его развалин. Комок подкатил к горлу Марни, когда она присела на замшелый камень неподалёку, положив подбородок на ладони, и внимательно оценила ущерб. При свете дня дерево не казалось таким уж огромным. Но оно почти полностью разрушило маленький однокомнатный домик. Закусив губу, она попыталась сдержать навернувшиеся на глаза слёзы.

Когда её восьмидесятивосьмилетняя бабушка умерла во сне, это глубоко поразило Марни, заставило её переосмыслить свой образ жизни и систему ценностей. Да, смерть бабушки стала для неё поворотным моментом.

Марта Уошберн не боялась ничего. Открывалась новому. Бралась за любое дело. Марни всегда считала бабушку своей родственной душой, и только после её смерти с горечью осознала, что они были полной противоположностью друг другу.

Марни никогда не ввязывалась в авантюры. Никогда не рисковала. Её жизнь как-то незаметно превратилась в рутину. Она всегда шла по пути наименьшего сопротивления, потому что это было легко и не приводило к проблемам. Работала на отца, поскольку тот считал необходимым держать Марни при себе, а ей не хотелось огорчать его. И несмотря на то, что ее переполняла любовь к рисованию и живописи, считала иллюстрирование не более чем увлечением.

Какая горькая ирония, что бабушка должна была умереть, прежде чем Марни приняла то, что бабуля день за днем пыталась донести до нее — жить надо на полную катушку.

Марни было больно дышать — стеснение в груди, казалось, пригибало её к земле. И, наклонившись вперёд, к коленям, она с силой обхватила себя руками.

— Я сделаю это, бабушка. Обязательно сделаю.

Марни не знала, как, когда и даже что именно. Но с божьей помощью она превратит своё прозябание в такую жизнь, которой бы гордилась бабушка. И сделает это не только для обожаемой бабули, но и для самой себя. Потому что в двадцать семь ещё не поздно меняться.

В её характере было достаточно от Марты Уошберн, чтобы не терять надежду. Она хотела Жить — именно так, с большой буквы. Рисовать, творить, познать восторг и ухватиться за жизнь обеими руками. Хотела жить, а не просто существовать.

Из её груди вырвался всхлип.

Марни хотелось всего, что она доселе упустила, позволив себе идти по пути наименьшего сопротивления. Выбирая самый лёгкий путь. Принимая на веру мнения других людей о том, какой она должна быть. Она снова всхлипнула.

Она скучала по бабушке. Нуждалась в ней. Хотела её вернуть.

Они с бабушкой разделяли любовь к природе, семье и всему традиционному. Пожалуй, обе были в равной степени наделены дерзостью и отвагой... Окружающий пейзаж расплылся, когда из глаз Марни потекли слёзы — обильные, мучительные, из самой глубины её бездонной души.

И она не пыталась их остановить.

Бабушка заменила ей мать и всегда оставалась лучшей подругой. Без неё Марни не могла представить свою жизнь. Она сглотнула, а затем позволила себе всхлипывать в аккомпанемент слезам. Горячие капли лились по её замёрзшим щёкам. В первый раз за пять недель она смогла дать волю слезам. Потеря была просто колоссальной, подавляющей. Марни смогла заплакать только сейчас.

Обычно заставить её прослезиться было легко. Умильная реклама, трогательный малыш или красивый закат могли увлажнить её глаза. Но когда она плакала по-настоящему, это не было красиво. Она всхлипывала, икала и подвывала, из носа текло, а лицо краснело и опухало. Слава Богу, что на этот раз только белка стала свидетельницей того, как она изливает своё горе.

Марни проплакала довольно долго, из-за чего нос распух, а веки набрякли. Чувствуя облегчение, она встала и обошла вокруг разрушенных стен. Её пальцы скользили по деревянной обшивке, и она вспоминала весёлый смех, мудрые слова и уроки, которые она выучила в этих четырёх стенах. Было трудно, почти невозможно продолжать грустить, когда воспоминания были настолько счастливыми. Она попрощалась — но только с домиком. Бабушка будет всегда жить в её сердце.

Ощущая себя заново родившейся, Марни поплелась вверх по склону.

Возвращаясь к коттеджу Джейка, она раздумывала, что бы сказала об этом мужчине бабушка. Марту Уошберн всегда тянуло к бродягам. Наверное, она бы приняла его в семью и относилась к нему так, как к любому из внуков. Кроме того, бабушка была знатоком мужской красоты. Ей бы понравились длинные волосы Джейка, ниспадающие на его широкие плечи, она бы оценила настороженность его синих глаз и длину ног. Её бы восхитили его нежность и сила. И она бы тоже разглядела в его упертом недружелюбии острую потребность в настоящем друге.

«А что бы подумала бабушка о моём поведении?». Марни скривилась, вспомнив свою далёкую от изящества выходку. Действительно, это было чересчур смело для первого раза. Но их влекло друг к другу. Даже он не смог этого отрицать.

Однако в настоящий момент Джейк Долан был слишком уж неподходящим мужчиной для неё. Сейчас не время приплюсовывать этого сексуального парня к уравнению ее жизни. Пока нет. Сначала ей нужно «вычислить», кем является она сама, а уж потом пытаться «сочетать» себя с мужчиной.

Она вздохнула. Конечно же, начинать ей придется с самого сложного задания.

Пока Марни пробиралась между деревьями — пар курился у её губ; мягкий шелест ветра в листве успокаивал её, как и прежде; свежий горный воздух, пропитанный ароматами хвои, наполнял лёгкие. Когда же Марни возвратилась по своим следам к хибарке Джейка, ее мышцы приятно ныли.

Если он будет настаивать, к ночи она уйдёт. Наверное, так будет лучше для них обоих.

Но её сердце подпрыгнуло при одной лишь мысли о новой встрече с ним.

Марни понадобилась всего секунда, чтобы открыть дверь, заглянуть внутрь и понять, что Джейк с Герцогиней еще не вернулись. Разочарованная, она написала новую записку и, закрыв за собой дверь, направилась в противоположную сторону. Минуло уже несколько часов после дождя, и вполне вероятно, что вода в реке спала и теперь можно будет её перейти. Она проверит свое предположение, а затем вернётся в коттедж дожидаться Герцогиню. Без собаки она гору не покинет. Марни усмехнулась. Предлог был не хуже любого другого. Причём — не притянутый за уши.

Хотя дождь и прекратился, но, судя по затянутому тучами небу, мог снова начаться в любой момент. Мог даже пойти снег. Марни поплотнее укуталась в пальто и подняла воротник. Вне зависимости от погоды, лучше побыть на улице, чем в доме. Она и так уже провела бесконечное множество часов, сидя в четырёх стенах — хватит на всю жизнь.

Под деревьями подлесок был гуще, и снег, выпавший несколько недель назад, превратился на тенистых полянках в лёд. Она спустилась в широкое неглубокое ущелье, где идти было значительно легче.

Гладь обкатанных водой камней была сухой, за исключением узкого ручейка, протекавшего по середине ущелья. Талая и дождевая вода скапливались у дамбы в полутора километрах выше по течению. А излишки воды сбрасывалась в яростно несущийся по параллельному рукаву реки поток в трех километрах отсюда, ближе к вершине. И только два пешеходных моста обеспечивали доступ к этой части горы.

На протяжении следующих полутора километров было проще держаться близ русла реки, но вскоре Марни вновь пришлось углубиться в лес, карабкаясь вверх по склону. И чем выше она поднималась, тем более крутым становился уклон. Но только так она могла добраться до бетонной стены нижней дамбы высотой в шесть этажей, отсекавшей ее от реки и верхнего моста.

С двадцатиметровой бетонной стены дамбы серебристой лентой ниспадал тонкий ручеёк, подпитываемый водой с большой плотины, расположенной выше по реке. Зима была необычайно сухой, и верхнее озеро наполнилось водой не достаточно для открытия верхней дамбы. Поэтому в ущелье за нижней дамбой было сухо. «Ну, или почти сухо», — поправилась Марни, вспомнив о струящемся по дну ущелья ручейке.

Обе реки текли параллельно старой лесовозной дороге, заброшенной более тридцати лет назад, когда были закрыты лесозаготовка и шахта. И сорок минут спустя Марни уже взбиралась по ней, пересекая шестисотметровый перешеек между двумя реками. Она уже слышала плеск воды, следовательно, узкий бетонный пешеходный мост был совсем рядом…

Странный шум прервал мысли Марни. Звук был настолько неуместен в девственной природе, что ей пришлось на несколько секунд задуматься о его происхождении. Это был щелчок взводимого затвора, за которым тут же последовал негромкий гул мужских голосов. Они были близко. Опасно близко.

Марни инстинктивно бросилась на землю и, лёжа на животе, медленно отползла в густой кустарник и зарылась в зелень, надеясь остаться незамеченной. Через несколько мгновений пятеро мужчин, одетых в чёрное с головы до пят, прошли мимо её укрытия. Их одежда напоминала гидрокостюмы, только более свободные, на головах были маски из той же прорезиненной матовой чёрной ткани, что и их комбинезоны, отчего мужчины выглядели абсолютно одинаковыми. К их лодыжкам были пристёгнуты длинные матово-чёрные смертоносные кинжалы, с плеч свисали автоматы и, словно этого было недостаточно, каждый из них держал в обтянутых перчатками руках ещё по одному автомату с коротким стволом. Один из них что-то тихо сказал на непонятном языке. Другой ответил. И они снова погрузились в зловещее молчание.

Был ли Джейк Долан одним из них? И не по этой ли причине он так спешил от неё отделаться? В любом случае, всё это не выглядело нормальным. Скорее, наоборот. Во рту у Марни пересохло, сердце пустилось вскачь, когда «люди в чёрном» прошествовали в паре метров от её укрытия. Марни не смела пошевелиться, хотя от лежания на влажных листьях и сырой земле ее пальто и джинсы насквозь промокли. Старалась не моргать, хотя ее глаза от этого горели и слезились. Кто они такие, эти парни? Участники программы по выживанию? Непохоже. На её взгляд, они были кем-то средним между ниндзя и персонажами фильмов о Джеймсе Бонде. И выглядели профессионалами. Но в чем?

«Гости» двигались так тихо, так осторожно, что если бы она не знала, куда смотреть, то не заметила бы их вообще. Биение сердца гулко отдавалось в ушах. Марни не могла дождаться, когда же они исчезнут из виду. Но едва лишь незнакомцы скрылись за деревьями, появился ещё один небольшой отряд. Слишком напуганная, чтобы дышать, она оледенела во всех смыслах этого слова. Кем бы ни были эти люди, Марни была чертовски уверена, что они имеют отношение к нелюдимому Джейку Долану.

 

* * * * *

Пошёл снег. Пока что над землёй кружились лишь первые лёгкие снежинки, но низко висящие хмурые тучи, похоже, предвещали настоящую бурю. Джейк неохотно повернул назад. В воздухе повисла странная тишина — не было слышно ни птиц, ни шороха зверей. Даже листья на деревьях, казалось, застыли в неестественном покое. Он остановился и прислушался. Никаких звуков, кроме отдалённого шума реки. Герцогиня, замерев рядом с ним, тоже навострила уши.

Джейк положил руку на голову собаки, чувствуя, как внутри него разливается ощущение опасности.

— Что такое, девочка? — мягко спросил он. — Что ты слышишь?

Герцогиня опустила уши и гулко зарычала.

— Ага, — мрачно согласился Джейк, доверяя своей интуиции. — Я тоже это чувствую. Иди к Марни, девочка. Удостоверься, что она в порядке.

Собака качнула головой, вопросительно глядя на него.

— Да, да, я иду за тобой. Вперёд!

Её грудь совсем замёрзла. Марни скривилась, ощущая, что вся передняя сторона её тела просто онемела. По её прикидкам, прошло не менее часа с тех пор, как она видела последнего из тех людей. Она размяла пальцы и подумала, стоит ли вставать. Слой снега покрыл её одежду, вязаная шапочка промокла насквозь, увлажнив волосы. Поколебавшись, Марни всё же решила подняться. Если она сейчас не встанет, то замёрзнет до смерти. Но едва она начала выбираться из своего укрытия, огромная ледяная рука зажала её рот. Сердце бешено заколотилось в груди. «Чёрт! Фальстарт!»

Она определенно не собиралась кричать, приводя в боевую готовность дружков этого парня, тем более что уроки, усвоенные благодаря детству в компании четверых братьев, не прошли впустую. Обеими руками Марни сильнее прижала руку захватчика к лицу и впилась в неё зубами — тот вполголоса выругался. Она же крутанулась, врезала по его предплечью локтем и развернулась лицом к нему, слегка согнув ноги в коленях.

Рука захватчика повисла. И она уставилась в его лицо. Хмурое лицо.

Джейк.

Она усмехнулась, не в силах совладать с собой.

— Здесь неподалёку шастает целая банда плохих парней, — прошептала она. — Зачем тебе понадобилось нападать на меня?

— Ни один из них не выглядел настолько забавным, — сухо ответил Джейк так же тихо, как и она. — Берегись, — предупредил он, когда Герцогиня подтолкнула её сзади. Он схватил Марни за плечо, отпустив сразу же, как только она восстановила равновесие.

Они присели на корточки, глядя друг на друга. Герцогиня переводила взгляд от одного к другому, а затем развернулась, чтобы наблюдать за тропинкой. Её уши были напряжены, глаза сосредоточены.

Джейк оглядел Марни:

— Как ты?

— Замёрзла, промокла, проголодалась. Нормально, — ответила она так же коротко. Его лицо покраснело от холода, тёмные волосы растрепались на ветру. Он выглядел очень аппетитно. — А ты?

— Пожалуй, мне дважды повезло в эти выходные. — Он испытующе смотрел на неё. — Кто твои друзья?

— Ты их видел? — шёпотом отозвалась она, испытывая облегчение.

Джейк покачал головой.

— Почувствовал. И я, и собака.

— Ну, мне они не друзья. Они как раз из тех парней, которых братья советовали мне избегать, как чумы. И на сей раз я намерена внять их совету. Думаю, им не терпится примкнуть к нашей компании, и заявились они сюда по твою душу.

Он странно посмотрел на неё:

— Сколько их?

— Я видела пятерых. Но их было больше. Не знаю точно, сколько.

— Опиши их.

— Чёрная одежда, странные головные уборы. Они явно выглядели как профессионалы. У всех на плечах — «узи», а в руках — короткоствольные автоматы. Они говорили на незнакомом мне языке. Я имею в виду, абсолютно неизвестном. Я хорошо разбираюсь в языках, но сов…

— Не тараторь. — Джейк потянулся и дотронулся до её замёрзшей щеки — его тёплое дыхание обдало заледеневшее лицо Марни. Но тут же отстранился, положив руку на колено. — Что ещё ты запомнила?

— Это всё.

— Закрой глаза... А теперь еще раз опиши, что ты видела.

— Я сказала тебе, что нич… О, подожди. У каждого из них к ноге был пристёгнут нож. К правой голени. Без ножен. Лезвия примерно тридцати сантиметров длиной, — она открыла глаза и посмотрела на него. — Сделаны из какого-то незнакомого металла. Матовые. Чёрные. Острые. Устрашающего вида.

— Хорошо. Что-нибудь ещё? — мрачно спросил он, вглядываясь в её лицо неизвестно зачем. — Ты удивительно наблюдательна, — сердито заметил Джейк. — Уверена, что не узнала никого из них?

— Я художница. Естественно, что я подмечаю детали. Но я не могу узнавать людей, с которыми не знакома, особенно если их лица закрыты масками. И поверь мне, Джейк Долан, этих парней явно нет в моей маленькой записной книжке.

Возмущение в её голосе было достаточно убедительным. Но ведь старая добрая Соледад говорила точно так же — как раз перед тем, как врезать коленом ему по яйцам и опробовать на нём технику колумбийского галстука [2].

«Марни бы дралась до смерти», — признал Джейк, потирая руку, саднящую в том месте, куда впились её зубы.

Но на чьей стороне?

Эта малышка была клубком противоречий. Она должна была упасть в обморок, когда он зажал ей ладонью рот. Чёрт, её должны были до смерти напугать эти головорезы. Но этого не произошло. Смелость или конспирация?

Она всё больше выбивалась из его стереотипного представления о хрупких блондинках. Несмотря на это, он не собирался вновь поддаваться на ту же уловку. Марни не могла появиться здесь в более неподходящее время. И сходство с той журналисткой из истории шестилетней давности было слишком очевидным, чтобы не броситься в глаза. И все же ему не верилось, что его принимали за идиота, способного дважды клюнуть на одну и ту же приманку.

— Что им нужно?

«Боже, когда она шепчет, её рот сродни греху».

— Моя задница, сладенькая, моя задница. Ты оказалась не в том месте и не в то время.

По её описанию «гостей» он тут же понял, кто они такие. Чёрт, как же он не хотел доверять своей интуиции. Но вера верой, а быть готовым он обязан. И он будет готов — как только избавится от девчонки. Так скоро, как только возможно. Она была обузой, которую он не мог себе позволить.

Так значит, его враги решили пойти ва-банк? И как, черт возьми, они выследили его здесь?

— Ты можешь и ошибаться, — она задрожала, и он знал, что причиной этому был не только пронизывающий холод. — Они могли прийти сюда за… за чем-то! — в голосе Марни звучали панические нотки.

— Я переведу тебя через реку.

«Избавлюсь от тебя, так или иначе».

— Хорошо. Ты пойдёшь со мной?

— Чтобы потом всю жизнь оглядываться через плечо? Нет уж, спасибо. Раз они это начали, я это закончу. Здесь и сейчас.

Она схватила его за запястье холодными пальцами.

— Кто ты?

Он замялся:

— Эксперт по безопасности.

— Да неужели?

— Информация обо мне засекречена и доступна лишь узкому кругу лиц. Ты в их число не входишь. Мы подождём ещё пятнадцать минут. Если они ничего не предпримут, мы направимся к мосту

— А Герцогиня? — в её голосе снова зазвучали нотки страха. Собака навострила уши, отреагировав на своё имя или на тон, которым говорила хозяйка.

— Я постараюсь перевести и её. Если же не получится, она пойдёт к хижине и постарается держаться подальше от наших гостей — она же не глупа. А я позабочусь о том, чтобы она вернулась к тебе.

— Обещаешь?

— Да.

— А что, если ты погибнешь? — она, не моргая, смотрела ему прямо в глаза. — Скажи, как ты намереваешься одолеть всех этих бандитов в одиночку?

— Ты получишь свою собаку назад. Даю слово.

— Ты лично проводишь её до дверей моего дома в Саннивейле.

— Ты получишь собаку назад.

— Ты, — настаивала она. — Лично. До моей двери.

Снежинки, словно пух, кружились вокруг них. Её щёки порозовели от холода, глаза горели, а губы… Он перевёл взгляд на мягкие пряди растрёпанных ветром светлых волос, обрамляющие её личико.

Машинально Джейк заправил одну прядь под её промокшую вязаную шапочку. На ощупь её волосы были похожи на нежный китайский шёлк. Несколько волосков зацепилось за мозоль на его коже. Он рассеянно задержал гладкую прядь между пальцев, получая от этого лёгкого прикосновения намного больше удовольствия, чем заслуживал.

Их глаза встретились, и он увидел в её взгляде смесь страха, гнева и предвкушения. Джейк позволил своему взору спуститься ниже и задержаться на её губах. Пухлых, мягких, манящих. «Не смей, парень». Его кровь пульсировала в висках в бешеном первобытном ритме. Марни сузила глаза, увидев этот взгляд:

— Не меняй тему!

Джейк опустил голову. Он хотел только попробовать. Вспомнить, сравнить, будет ли их последний поцелуй таким же страстным, как те, что он помнил.

Он не хотел говорить об адресной доставке и передаче собаки из рук в руки. Не хотел думать о мокром деле, которое ему предстоит в ближайшие несколько часов. Не хотел прикидывать, что сделает с ней, если выяснится, что незваные гости с ней заодно.

У них было всего пятнадцать минут наедине, и ни секундой больше.

Их последний поцелуй должен быть коротким. Коротким, поклялся он себе, атакуя ее губы.

«Боже, какой у него чудесный вкус». Волна желания окатила Марни. Чувственная и жаркая. Как мог простой поцелуй заставить наэлектризоваться каждую клеточку её тела? Она могла целовать его целую вечность.

Как только он отстранился, Марни открыла глаза и снисходительно посмотрела на него, словно поцелуй ничего для неё не значил. Но её сердце разогналось до бешеной скачки. Он окинул её странным взглядом, а затем поднял с земли пригоршню липкой грязи. Она покорно закрыла глаза, уже зная, что он собирается сделать.

— Ты уверен, что это необходимо?

— Я не собираюсь рисковать. — Он размазал грязь по её щекам и подбородку. Ледяная жижа. Тёплые руки. — Хорошо, открывай.

Марни открыла глаза. Герцогиня наблюдала за ними, покачивая головой и с интересом следя за новой игрой. Собака с надеждой заскулила.

Марни могла лишь вообразить, на кого была сейчас похожа.

— Это не игра, девочка. Тссс.

Джейк тщательно вычернил своё лицо. Марни скривилась, затем взяла горсть тёмной густой грязи и растёрла ею руки.

— Похоже, ты знаешь, что делаешь, — Джейк последовал её примеру и вытер правую ладонь о штанину джинсов.

— Игры в войнушку. Девятый класс. У Кейна был друг, за которым я бегала тем летом. Поэтому надо было выбирать: или играть с мальчишками, или сидеть с бабушкой и учиться плести розы из лент.

Они одновременно поднялись на ноги. Джейк вытащил пистолет — большой, чёрный и пугающий — и, взяв его в правую руку, другой указал ей направление. И Марни с Герцогиней двинулись в указанную сторону, сопровождаемые следующим за ними по пятам Джейком.

Река была не меньше чем в полутора километрах отсюда. Прошли годы с тех пор, как Марни бродила по этой части горы. Хотя подъём был крутым и скользким, но деревья здесь росли ближе друг к другу и сквозь редкий подлесок пробираться было легче. Конечно, если не считать того, что Марни и Джейку приходилось карабкаться всё выше и выше. Пятна снега белели на земле. Свинцовые тучи нависали над головой и ветер, казалось, становился только холоднее.

Каждый шорох заставлял её вздрагивать, хотя она умудрялась не подпрыгивать всякий раз, когда под ногами хрустела ветка или по подлеску стремглав пробегал кролик. Не сказать, чтобы у неё не было разумных оснований шарахаться от любого звука. Взгляд Марни метался от дерева к дереву, словно в ожидании, что в любой момент из-за ствола выскочит ниндзя.

А ведь ей ещё недавно хотелось приключений. «Будь осторожна в своих желаниях», — подумала Марни и мрачно усмехнулась, когда очередной порыв пронизывающего ветра проник под промокшее пальто. Она натянула шапочку пониже на уши и постаралась не обращать внимания на холод.

Шум воды приближался. Герцогиня пританцовывала впереди, постоянно скрываясь за деревьями. Джейк тихо свистнул, и она прискакала обратно, свесив из пасти язык, словно в улыбке — новая игра ей явно нравилась.

Но это была не игра. Холодок пробежал по спине Марни, когда они вышли на берег, и она, наконец, смогла окинуть взглядом реку.

Не было абсолютно никакой надежды перебраться на другую сторону. Шум воды, потоком низвергающейся по речным порогам, оглушал. Они стояли бок о бок, наблюдая за бурлящей коричневатой водой, которая швыряла брёвна, словно спички, в своём неустанном беге к Тихому океану.

Марни легонько подтолкнула Джейка плечом, чтобы привлечь его внимание.

— Как они перебрались через реку?

— Наверное, спрыгнули с вертолёта. Может быть, за хребтом. Я не слышал шума винта.

— Где же мост? — Марни засунула руки глубоко в карманы пальто, плечи её поникли, а полный надежды взгляд не отрывался от его лица. — Его совсем смыло, да?

— Похоже на то, — Джейк отвёл взгляд от этих наивных голубых глаз, умоляюще глядящих на него с грязного личика. — Скорее всего, с помощью твоих приятелей.

— Ах да, моих приятелей. Весельчака, Ворчуна и Сони [3]. Отстань, а? Если только ты не собираешься бросить меня здесь, давай придумаем, как выбраться отсюда, прежде чем мы замёрзнем до смерти.

Она обошла его и встала лицом к лицу. Грязь высыхала и уже начала трескаться на её коже. Джейк знал, каково это, но она не жаловалась. Пока что.

— Слушай, мне не нравится говорить об этом вслух, но я напугана настолько, что не могу решить, с чего начать — опустошить желудок или обмочить штаны. Пожалуйста, давай найдём тёплое местечко, чтобы оттаять, пока мы придумываем, как нам быть с этими парнями.

— Мы?

— Хорошо, красавчик. Ты. Лично мне всё равно, кто из нас придумает лучший план спасения. Лишь бы он был, — она развернулась и пошла прочь. Собака укоризненно посмотрела на Джейка, прежде чем последовать за хозяйкой.

Мгновение Джейк хмуро смотрел Марни в спину. Она была чертовски непредсказуема. Между ними и любым подходящим укрытием был отряд головорезов на задании. Смирившись, Джейк нагнал её.

— Не так быстро, Красная Шапочка, — он взял её за руку, оставив грязный отпечаток ладони на мокром рукаве. И был удивлён, ощутив сильные мышцы под плотной тканью пальто. Но даже если у этой девочки были мускулы, её кости всё равно оставались по-кошачьи хрупкими и нежными. Джейк выпустил её руку.

— Просто скажи, куда ты направляешься?

Она выдыхала маленькие клубы пара, смотря на него бесстрастным взглядом:

— Никуда.

Спустя мгновение в её глазах запрыгали искорки веселья:

— Но довольно быстро. Придумал блестящий план, мистер Серый Волк?

Джейк еле сдержался, чтобы не улыбнуться в ответ:

— Любишь сказки?

— Большую часть времени. Но сейчас я бы больше обрадовалась появлению Супермена, а не слабака-принца в его идиотских белых панталонах, а ты?

«Она отчаянно старается не показывать, что напугана», — подумал Джейк, наблюдая, как неравномерно вздымалась её грудь, пока Марни пыталась поддерживать легкомысленный разговор. И у неё уж точно были причины бояться до смерти.

— Ты же не думаешь, что они отправили бы сюда такую толпу народа, если бы меня было так просто убить?

— Так ты быстрее летящей пули?

— А то!

Марни смерила его оценивающим взглядом.

— Да, я тебе верю.

Снег валил густыми хлопьями, ограничивая видимость. Ещё только перевалило за полдень, но уже словно спустились сумерки. Что, впрочем, давало им преимущество.

— Слушай, мы не можем брести наугад. Я знаю эту гору как свои пять пальцев. А эти парни нет. Нам нужно добраться до пещеры, которая расположена в трёх километрах от дамбы вниз по реке. Это лучшее, что я могу придумать. Держись близко и будь начеку.

— Какая ещё пещера? Я хожу по этой горе всю свою жизнь и никогда не видела здесь пещеры.

— Хочешь остановиться и обсудить это? Или всё же пойдём, пока они нас не нашли?

— Ладно. Веди, Макдуф [4].