КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА.

 

 

Дисциплина: ________________________________________________________

Наименование темы: _________________________________________________

Шифр работы КР ____________________________________________________

 

 

Руководитель______________________________________________________________________

(уч. степень, звание, должность. Ф.И.О)

Выполнил (а) студент_____________________________________________________________________________

(Ф.И.О)

Группа, курс_______________________________________________________________________

Дата сдачи_________________________________________________________________________

Дата защиты_______________________________________________________________________

Оценка по защите___________________________________________________________________

(подпись преподавателя)

Вологда

2014 г.

Содержание

1. Политические эпохи 3

1.1 Вестфальская эпоха 3

1.2 Венская эпоха 4

1.3 Версальская эпоха 7

1.4 Потсдамская эпоха 10

1.5 Беловежская эпоха 11

2. Школы геополитики 13

2.1 Немецкая школа 13

2.2 Японская школа 15

2.3 Английская школа 15

2.4 Американская школа 17

2.5 Российская школа 21

3.Геополитический распад СССР для современной России 26

4. Используемая литература 29

 

 

Вестфальская эпоха

Геополитическая эпоха, начало которой положила Вестфальская система международных отношений, отражала новые – по сравнению со средневековьем реалии. Великие географические открытия не только изменили представления европейцев о мире, но и превратили европейскую историю в мировую: появляются колонии и начинается борьба за раздел мира.

В результате Реформации и особенно Тридцатилетней войны, которая политически закрепила итоги религиозных реформ, произошел фактический распад Священной Римской империи и начался процесс формирования национальных государств. Те, кто преуспел на этом нуги (Франция, Англия, Испания, Швеция), и стали главными центрами силы в Европе. Возникавшие национальные государства утверждали новый принцип границ, которые начинали проводиться но естественно-географическому и языковому признакам. Во внешней политике на смену династическому принципу постепенно приходит национально-государственный.

Эти принципы сформировали глобальное геополитическое ноле, в рамках которого проходила борьба главных центров силы на протяжении 150 лет – до тех пор, пока устоявшаяся система мировой политики не была взорвана Французской революцией и последовавшей за ней Наполеоновской военной эпопеей. В рамках этого поля, конечно, беспрестанно происходили различные изменения, но все они носили внутрисистемный характер.

Так, с течением времени укрепили свои позиции Англия и Франция. Постепенно захирели первые колониальные державы – Испания и Португалия. После поражения и Северной войне закатилась звезда Швеции.Медленно, но верно усиливалась Пруссия, добившаяся к концу XVII века существенной роли в мировой политике. Раздираемая внутренними противоречиями, угасла Польша. Наконец, к концу XVIII века важнейшим центром силы и полноправной мировой державой стала Россия.

Между тем, к XVII столетию в Европе сформировалась и окрепла новая социальная сила – буржуазия, начавшая предъявлять свои претензии на власть. Французская революция взорвала социальный порядок в крупнейшей европейской державе, а вместе с ним и все прежнее мироустройство. История королей окончательно превратилась в историю народов. Франция, ведомая Наполеоном Бонапартом, попыталась установить мировую гегемонию.

С точки зрения геополитической, Наполеон применил две методики достижения своей цели. Первоначально он попытался лишить Англию, которую видел в качестве своего главного противника, господства на морях, т.е. использовать контроль над морскими пространствами как плацдарм для сокрушительною удара но противнику. Ради достижения этой цели и был предпринят его египетский поход, закончившийся, как известно, неудачей в 1801 году. Но окончательно замысел Наполеона превратить Францию в ядро океанского геополитического блока был похоронен после поражения французского флота в Трафальгарском морском сражении 21 октября 1805 года.

Эта неудача заставила Наполеона поменять стратегию и предпринять попытку утвердится в Европе в качестве ведущей континентальной державы и, опираясь на господство над территорией суши, задушить Англию блокадой. На это была направлена вся система специальных военных, экономических и политических мероприятий Франции в 1804-1814 годах. Здесь, однако. Наполеон столкнулся с Россией и проиграл окончательно.

Это кардинально изменило расстановку мировых сил. Наступление эпохи новых международных отношений стало неотвратимой реальностью.

 

 

Венская эпоха

Сложившуюся в результате всех этих катаклизмов новую расстановку сил оформил Венский конгресс (1814 – 1815 гг.), состоявшийся после окончательной победы над Наполеоном. Венская система положила начало геополитической эпохе, основу которой составил имперский принцип контроля географического пространства.

Главными мировыми центрами силы при этом стали Российская империя, Австро-Венгерская империя. Британская колониальная империя (формально Великобритания была провозглашена империей в 1876 году), Пруссия, объединившая в 1871 году немецкие государства в Германскую империю и, с середины XIX века, Франция, юридически остававшаяся республикой, но фактически являвшаяся колониальной империей. Кроме того, активную роль – особенно в Юго-Восточной Европе и на Ближнем Востоке – продолжала играть Турецкая империя (в 1877 году турецкий султан принял титул “императора османов”).

Главная заслуга в разгроме Наполеона принадлежала России. По справедливости, она и должна была бы получить наибольшие выгоды от нового мирового порядка. Однако, уже в ходе работы Венского конгресса активно проявился антирусский альянс крупнейших европейских держав.

Открыто выступать против Петербурга было небезопасно, и Англия, Австрия, Франция, а также некоторые германские государства заключили секретный антирусский (частично и антипрусский) договор. Явно же они отказались признать право России на покровительство и защиту православного населения Османской империи. Тем не менее, объективная расстановка сил привела к тому, что вплоть до середины XIX века Россия фактически доминировала в Европе, превратившись по сути в континентальную сверхдержаву того времени, довольно успешно противостоящую своей океанской сопернице – Англии.

Некоторые корректировки в сложившийся баланс сил внесли итоги Восточной, или Крымской войны (1853-1856 гг.), которую Россия проиграла.

Справедливости ради стоит признать, что на этот раз против нас выступила фактически вся Европа, обеспокоенная растущей русской мощью. Объединенные силы Франции, Англии, Турции и Сардинского королевства вели непосредственные боевые действия, Австрия угрожала ударом с тыла, требуя вывода русских войск из Молдавии и Валахии. Пруссия заняла тоже далеко не дружественную России позицию.

У России не оказалось союзников. Впрочем, столь поразительное единодушие европейцев довольно легко объясняется геополитическими причинами. Продвигаясь вдоль морского побережья Балтийского и Черного морей, Россия практически превращала их в “русские озера”, гарантированно обеспечивавшие ей выход в Атлантику и Средиземноморье - два ключевых геополитических региона, контроль над которыми позволял океанской державе Англии хоть как-то уравновешивать растущую континентальную мощь России. Поэтому блокада морских направлений развития российского государства оставалась для Европы последней надеждой избежать стальных объятий “русского медведя”.

После поражения России в Крымской войне Венская система претерпела некоторые изменения, которые, однако, не носили принципиального характера.

Распался Священный союз монархов, который был скорее плодом романтических мечтаний Александра I о возвышенном “союзе христианских государств”, но не реально действовавшим политическим механизмом. Выгоду от него получала, главным образом, Австрия, а на России этот союз висел обузой, противореча ее насущным интересам.

После Крымской войны закончилась эпоха доминирования России в Европе, которое, кстати говоря, никакой пользы нашему государству не принесло. Этот исторически бесспорный пример лишний раз подтверждает тот факт, что ни государственная мощь, ни территориальные приобретения, ни военные победы не имеют самостоятельной ценности. При ответственном и предусмотрительном руководстве они играют роль инструментов, которые власть применяет ради достижения своей высшей цели – нравственного, экономического и политического совершенствования государства ради общего блага граждан.

После Крымской войны главной задачей России стало соблюдение европейского баланса сил, исключающего появление на континенте одного бесспорного лидера. Поэтому когда произошло усиление Франции, Наполеон III объявил себя императором и появилась реальная угроза французского доминирования, Россия поддержала усилия Пруссии по объединению германских государств как противовеса Франции.

После разгрома Франции во франко-прусской войне 1870-1871 гг., когда обнаружилась тенденция к доминированию в Европе Германии, а ее союз с Австрией, стремившейся распространить свое влияние на Балканах, стал угрожать жизненным интересам России, она пошла на сближение с Францией для противодействия усилению Германии. Как показывает опыт, такая стратегия своеобразного “геополитического балансира” позволяет России достигать максимальных результатов с минимальной затратой сил и является оптимальной моделью для формулирования современной внешнеполитической концепции.

Промышленная революция, ставшая одним из определяющих факторов Венской эпохи, мало-помалу привела к изменению баланса сил, лежавшего в основе Венской системы. К концу XIX века особенно усилились Германия и США.

Соединенные Штаты как раз в это время обрели практически гарантированный контроль над собственными континентальными просторами, а растущая экономическая мощь побуждала их все активнее осваивать заморские рынки. Аналогичная ситуация сложилась и в Германии: под руководством “железного канцлера” Отто фон Бисмарка Пруссия объединила, наконец, все немецкие земли под контролем единой государственной воли Берлина. В Центральной Европе возникла огромная континентальная держава, начавшая предъявлять свои претензии на первенствующую роль в мировой политике.

Положение усугублялось тем, что колониальный раздел мира в рамках Венской системы международных отношений был уже завершен. Но старые сферы влияния к этому времени уже не соответствовали новым геополитическим и экономическим реальностям. К началу XX века в преддверии грядущей борьбы за контроль над жизненным пространством оформились два мощных военно-политических блока: Антанта и Тройственный союз. В воздухе запахло войной.

 

Версальская эпоха

Первая мировая война (1914-1918 гг.) кардинальным образом изменила геополитическую картину мира. В результате войны рухнул целый ряд важнейших центров силы, составлявших ранее каркас всей мировой политической системы. Германская, Австро-Венгерская, Турецкая и Российская империи просто перестали существовать, а на их развалинах возникло большое количество мелких псевдонациональных государств, которые, по мысли новых хозяев Европы, и должны были стать кирпичиками в здании очередного баланса сил. Архитекторы версальской системы полагали, что именно таким образом осколки прежних империй легче всего попадут в сферы влияния стран-победительниц.

Версальский мирный договор закрепил статус европейской континентальной державы за Францией, а морской – за Англией (на все это претендовала до войны Германия). Россия вообще оказалась выброшенной из Европы.

Через систему мандатов учрежденной тогда же Лиги Наций были “поделены” колонии Германии и владения Турции на Ближнем Востоке. Территорию России, согласно американскому плану, получившему название “14 пунктов президента Вильсона”, предполагалось разделить на сферы влияния: “Кавказ рассматривать как часть проблемы Турецкой империи... Среднюю Азию отдать под протекторат какой-нибудь европейской державы, а на европейской части России и в Сибири “создать достаточные представительные правительства”.

Несложно заметить, что передел мировых сфер влияния и расчленение России предполагалось осуществить в полном соответствии с геополитической доктриной Макиндера. Сам он как раз в это время выступил с дальнейшим развитием своих идей. А широкомасштабная интервенция полутора десятков государств против молодой Советской Республики наглядно проиллюстрировала миру серьезность намерений западных геополитиков и методы, которыми они собираются осуществлять свои планы.

Кстати, сегодня “14 пунктов” Вильсона почти полностью реализованы в современной России “пятой колонной” предателей-компрадоров. Кто знает, какой запас прочности остался еще у нашего полуразрушенного государства?..

Чувствуя свою растущую мощь, США продолжали развивать наступление на международной арене. На Вашингтонской конференции 1922 года они добились главного – права иметь равный с Англией военно-морской флот. Новая геополитическая эпоха окончательно обозначила свои приоритеты: в отсутствие России контроль над миром – это контроль над морским пространством и морскими коммуникациями.

Кроме того, конструкторы нового мироустройства осуществили давнюю мечту английских стратегов: между Германией и Советской Россией – главными континентальными державами, возможность союза которых означала крах океанской модели геополитического господства - был создан “санитарный кордон” из государств, политически ориентированных на Англию и Францию.

И все же мировой порядок, оформленный в Версале и Вашингтоне, был невероятно хрупок и противоречив. Он был явно направлен против Германии, Советской России и, в угоду Японии, против Китая. История же со всей очевидностью показала, что без учета российских и немецких интересов сколь-либо длительная и прочная стабилизация мировой политической системы просто-напросто невозможна. С учетом современных реалий это правило можно смело распространить и на Китай.

Неожиданно для творцов мирового порядка Россия вышла из тяжелой кровопролитной гражданской войны единой и политически совсем не такой, какой хотели бы видеть ее недруги. Вызов Версальскому договору бросила пролетарская революция, прокатившаяся в 20-е годы по всей Европе. Его расшатывали пробудившиеся к политической деятельности новые социальные силы – народные низы. Кроме того, под воздействием русской революции активизировались антиколониальные движения в странах “третьего мира”, которые рассматривали СССР как своего естественного союзника.

Возникшие противоречия породили не только прогрессивные, но и реакционные режимы. В Германии к власти пришли фашисты. Унижения побежденной страны Гитлер использовал для вовлечения широких народных масс в так называемую “консервативную революцию”. В результате такой “революции” в Германии, а затем в Европе и во всем мире должна была возникнуть совершенно новая мистически-оккультная “арийская цивилизация”, основанная якобы на древних “арийских ценностях” и принципиально противостоящая как западному либерализму, так и советскому коммунизму.

Именно в этом стремлении фашистских идеологов построить свой собственный “новый мир” таится разгадка геополитического парадокса: “континентальный” Советский Союз вступил в войну на стороне “океанских” Соединенных Штатов и Англии против “континентальной” же Германии. Произошло это потому, что империя нацистов была для СССР гораздо более чуждой, чем либеральный мир Запада.

Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что Сталин все же попытался заключить с Германией союз. Он исходил из того, что геополитические интересы обеих стран имели некоторое сходство. Неудача этой попытки лишний раз показывает, как опасно доверяться лишь одному из всего множества факторов, определяющих течение мировой политики.

Вторая мировая война окончательно разрушила недолговечную Версальскую систему. Притом Советский Союз, несмотря на колоссальные людские и материальные потери, вышел из этой войны не только не ослабевшим, но окрепшим – нравственно, военно-стратегически и геополитически. Окрепшим настолько, что впервые в русской истории военно-политическое влияние страны позволило создать вокруг российского ядра столь мощный геополитический континентальный блок, что для традиционных военных, экономических и политических угроз он оказался практически неприступен.

И все же его разрушили – в первую очередь с помощью “идеологического” и “информационного” оружия, представляющих из себя огромный комплекс сложных и последовательных мероприятий, имеющих целью направленное воздействие на массовое сознание сотен миллионов людей и рассчитанных на годы и десятилетия. Перед таким порождением новой постиндустриальной эпохи мы оказались беззащитны. И это лишний раз подчеркивает тот факт, что любая сила, любая мощь, сколь бы несокрушимой она ни казалась, бессмысленна, если утеряна ее способность к развитию и быстрому приспособлению к новым обстоятельствам...

 

Потсдамская эпоха

Потсдамская система договоров юридически оформила новый мировой баланс сил, возникший после разгрома гитлеровской Германии и ее союзников, закрепила новые границы, распределила зоны влияния основных центров силы.

Мир из многополюсного превратился в биполярный. С одной стороны – СССР и его союзники, представлявшие с точки зрения геополитики континентальную силу. С другой стороны – США и их союзники, представлявшие силу главным образом морскую. Противостояние между этими полюсами и определило характер новой геополитической эпохи. Свою законченную форму она обрела после превращения СССР и США в глобальные ядерные сверхдержавы.

В результате создания оружия массового поражения и усовершенствования средств его доставки на планете не осталось труднодосягаемых в военном отношении регионов. Развитие авиации, ракетного, а затем и космического оружия коренным образом изменило роль воздушного и космического пространства, контроль над которыми стал важнейшей геополитической задачей. В борьбе за территориальный передел мира принципиальное значение приобрело “информационное” пространство, стремительно развивавшееся с появлением электронных СМИ и ЭВМ.

Следует отметить, что после войны советское руководство извлекло максимум возможного из ее итогов для обеспечения государственной безопасности страны. Сталин добился столь существенного расширения зоны непосредственного геополитического контроля, что на важнейших стратегических направлениях территория СССР оказалась отделенной от передовых опорных баз вероятного противника широкой “буферной” полосой, отодвинувшей конфликтную зону соприкосновения с западным геополитическим блоком далеко от собственных границ.

К сожалению, в “застойные” годы вырождение высшего эшелона партийных руководителей привело к утрате геополитической интуиции, потере чуткости к изменению ситуации, ослаблению державной политической воли. В этих условиях престарелые кремлевские вожди “прозевали” научно-техническую революцию и оказались неспособны возглавить идеологическую и технологическую модернизацию страны, которая была жизненно необходима перед лицом новых вызовов “постиндустриального” мира.

Результаты такой беспечности не заставили себя долго ждать. Неумение точно оценить положение, нежелание отказаться от огромных материальных дотаций “идеологическим союзникам”, углубляющееся технологическое отставание, перерождение части партийной номенклатуры, проникновение в руководство партии и страны агентов влияния враждебных стран – привели СССР к гибели.

Окончательно Потсдамский мировой порядок был разрушен в 1992 году после распада Советского государства. Геополитическая эпоха, зиждившаяся на биполярной структуре мира, завершилась.

 

Беловежская эпоха

Не подлежит никакому сомнению, что развал СССР ознаменовал наступление новой эпохи в мировой политике. Как и положено, такой глобальной смене геополитических эпох предшествовали войны и революционные потрясения. Третья мировая, “холодная” война, проигранная Советским Союзом, породила целую волну буржуазных “контрреволюций”, радикальным образом изменивших политическую и идеологическую карту мира. Теперь мы присутствуем при формировании “странами-победительницами” очередного “нового мирового порядка”, главные контуры которого уже начинают просматриваться.

Очень похоже, что он повторяет все роковые недостатки Версальской системы, в рамках которой предполагалось изолировать и расчленить Россию как “лишнюю” в мировой политике страну. Кроме того, Запад, как главный архитектор такой системы, стремится направить ее действие также против усиливающегося влияния Китая, исламского мира и других цивилизаций, базирующихся на самобытных религиозных и культурных ценностях.

Вполне очевидно, что в случае реализации западной модели однополярного мира с Соединенными Штатами во главе и НАТО в роли мирового жандарма – а этот вариант уже апробировался в Ираке и Боснии – России будет отведена незавидная роль полуколонии. От нее “развитые страны” станут постепенно “отщипывать” по кусочку, чтобы мало-помалу переварить грандиозное геополитическое наследие нашего Отечества.

Однако движение в этом направлении встречает в стране все более сильное и организованное сопротивление. При этом достаточно малочисленной космополитической группировке, обманом захватившей Кремль, противостоит традиционная, историческая Россия, не желающая ни терять своей многовековой культуры, ни смиряться с произошедшей национальной катастрофой.

В любом случае, делая прогнозы, надо учитывать несколько важных факторов, влияние которых на ход событий может оказаться решающим.

Во-первых, Россия, при всей ее нынешней слабости, формально все-таки не является побежденной страной. Из этого вытекают весьма существенные морально-психологические и материальные следствия. Москва сохранила формально ничем не ограниченную свободу действий на международной арене, стратегический компонент вооруженных сил, инфраструктуру народного хозяйства и – в значительной мере – нерастраченный волевой потенциал нации.

Во-вторых, под лозунгами защиты нашей исторической самобытности в стране набирает силу “третья Отечественная война”. И оттого, что на ней не слышно орудийных залпов, она не становится менее ожесточенной, ибо речь, без преувеличения, идет о судьбе страны. А в горниле этой войны вполне может сформироваться и закалиться новая национальная элита, способная возглавить “русский прорыв” в XXI веке.

Наконец, в-третьих, бесцеремонность Запада в его стремлении к единоличному глобальному диктату может привести к ситуации, которая выражается формулой “Запад против всех остальных”. Это вернет мир к биполярной геополитической модели на качественно новом уровне. Но на сей раз исход противостояния может быть иным.

Конечно, лучший и наименее конфликтный сценарий развития ситуации в современных условиях – это многополярный мир с несколькими центрами силы, которые юридически закрепляют существующий баланс сил и принимают общие “правила игры”, обязательные для всех. В таком мире обновленная Россия легко могла бы найти свое достойное место. Однако вопрос о том, сумеем ли мы построить такой безопасный мир, сегодня, увы, остается открытым...

Немецкая

Немецкая школа геополитики подчёркивала роль географических факторов в политическом развитии. Немецкие геополитики сформулировали три важные идеи:

● идея государства-организма, предложенная Ф. Ратцелем: государство рождается и развивается подобно организму, естественным образом стремясь к территориальному расширению.

● сформулированная Р. Челленом (одним из первых идеологов создания германской сверхдержавы) идея государственной самодостаточности, как непреложного закона успешного функционирования государственного организма;

● идея сверхрегионов, которую выдвинул К. Хаусхофер.

Все немецкие геополитики стремились обосновать притязания Германии на статус главной «континентальной» силы, идущей на смену Великобритании. Таким образом, конечной целью немецкой школы, так же как и англо-американской, являлось определение условий, при которых Германия могла бы установить господство над Европой, а затем и миром. Её главным представителем был Карл Хаусхофер, издатель журнала «Zeitschrift fur Geopolitik» и автор множества монографий и статей. Он развивал концепцию «жизненного пространства», предложенную Ратцелем, применительно к межвоенной Германии, усечённые границы которой представлялись ему неестественными и уродующими национальную жизнь немцев. Достаточным пространством для Германии могла бы стать «Срединная Европа» (Mitteleuropa), концепция которой была предложена Ратцелем. Хаусхофер, расширяя зону геополитических претензий Германии, выдвинул идею «панрегионов» — больших пространств, на которые мир разделён по «меридиональному» принципу, с центром каждого региона в северном полушарии и периферией в южном. Сперва Хаусхофер выделял три панрегиона — Америка с центром в США, Европа—Ближний Восток—Африка с центром в Германии, Восточная Азия и Тихоокеанский регион с центром в Японии, позднее он «выделил» и зону для России — Русская равнина и Сибирь, Персия и Индия. Подстраиваясь под нужды внешней политики нацистов, Хаусхофер перешёл к концепции «континентального блока» между Германией, СССР и Японией против морских держав. Этот блок должен был обеспечить усиление Германии в противостоянии с Англией как главным врагом.

Однако, при приготовлениях и в ходе Второй мировой войны Третий рейх придерживался этой теории не во всём. Хотя Советскому Союзу сначала было предложено вступить в Тройственный пакт, объектом жизненного пространства и экспансии Германии, помимо Европы и Африки, стали считаться территории СССР до Урала (в то время как Сибирь предоставлялась дальневосточному союзнику — Японии). Воплощая претензии на гегемонию, в ходе войны Германия на время установила почти полный контроль над Европой. За исключением территорий своих союзников по Оси и Великобритании, остальные страны стали или фактическими колониями или марионеточными государствами-сателлитами. Немецкая геополитика, как предоставлявшая оправдание нацистской военной экспансии, была практически разгромлена после войны под лозунгом денацификации. Карл Хаусхофер оказался в тюрьме и покончил с собой.

Продолжателем немецкой геополитической школы, но уже без милитаристской составляющей, выступило интеллектуальное движение европейских «новых правых», на которое значительное влияние оказал философ и правовед Карл Шмитт, написавший ряд эссе, посвящённых «номосу земли» — принципу, интегрирующему территориальную геополитическую организацию пространства и особенности его государственного устройства, правовой системы, социального и духовного склада. Шмитт противопоставляет «традиционное», военное, имперское и этическое устроение «номоса земли», символом которого является Дом, и «модернистское», торговое, демократическое и утилитаристское устроение «номоса моря», символом которого является Корабль. Таким образом, геополитическая оппозиция Моря и Суши выводится на уровень историософского обобщения. Современные антиамерикански настроенные «новые правые» — Жан Тириар, Ален Бенуа, Роберт Стёкерс и др. — развивают эти идеи Шмитта, противопоставляя глобалистскому американскому «морскому» порядку идею евразийского континентального порядка, основанного на России и Евросоюзе, главной силой которого является Германия.

Японская

Япония столетиями оставалась автократичной страной со слабой единой государственностью. Однако, японская геополитика имела кратковременный период резкого развития и практического проявления во время Второй мировой войны. Как и нацистская Германия, в ходе войны милитаристская Япония сделала попытку стать новой сверхдержавой. Япония на время обрела военно-морской флот, соизмеримый по мощи с американским тихоокеанским флотом, имела многочисленные фактические колонии в Азии (в том числе крупнейшую страну — Китай), а также имела согласованные со своим европейским союзником Германией планы экспансии на территорию СССР вплоть до Урала, в Австралию и при благоприятном стечении обстоятельств — в Индию. Теоретически и формально претензии Японии были оформлены в виде Великой Азиатской Сферы Сопроцветания, в которую вошли все обретенные японские колонии и марионеточные государства-сателлиты. В ходе войны Японская империя была разгромлена, а после неё Япония сосредоточилась на цели стать одной из самых мощных экономических и научно-технологических держав планеты, которая была успешно достигнута.

 

 

Английская

Британская геополитическая школа, до её маргинализации после утраты Британией статуса империи, предложила глобальную геополитическую концепцию. Её сформулировал в 1904 году в работе «Географическая ось истории» английский географ и политик Хэлфорд Маккиндер. Впоследствии концепция Маккиндера изменялась под влиянием событий мировых войн в работах «Демократические идеалы и реальность» (1919) и «Завершенность земного шара и обретение мира» (1943). Маккиндер исходил из представления о мире как о географическом и политическом целом, в котором, особенно после «колумбовой эры» Великих географических открытий и глобального расширения Европы, ключевым является противостояние сухопутных и морских держав.

Маккиндер выделяет две макрогеографические зоны планеты — океаническое полушарие (Западное полушарие и Британские острова) и континентальное полушарие, или Мировой Остров, — Евразию и Африку, являющиеся основной зоной расселения человечества. Центральной зоной Мирового Острова является Хартленд — зона, которая практически недоступна для морского проникновения (Русская равнина, Западная Сибирь и Средняя Азия). Хартленд является источником сосредоточения «континентальной силы», которая способна управлять всем Мировым Островом, захватывая контроль над внутренним полумесяцем — районами Острова, доступными морскому вторжению и являющимися одновременно и защитным буфером Хартленда, и объектом экспансии морских держав.

Сами морские державы опираются на внешний полумесяц, включающий в себя Америку, Британию, Японию и Южную Африку. Располагающееся в Хартленде практически неуязвимое «срединное государство» является прочной, но маломобильной структурой, вокруг которой совершается более оживлённое политическое «круговращение» стран внутреннего и внешнего полумесяцев. В дальнейших модификациях теории Маккиндера сохранялся мотив опасения угрозы морским державам, которую представляет собой государство Хартленда, обычно ассоциируемое с Россией. Поэтому Маккиндер выстраивал концепцию глобального доминирования, в которой контроль над Хартлендом обеспечивает безусловное геополитическое преимущество любой державе. В западной геополитике разработка темы ограничения экспансии из Хартленда и установления контроля над ним занимает огромное место, прежде всего, в разработках американской геополитической школы.

В годы Второй мировой войны британские геополитики первыми ввели понятие сверхдержавы, однако самой Британской империи, пострадавшей в войне и потерявшей колонии после неё, стать таковой было не суждено. Хотя Британия активно членствует в военно-политическом блоке НАТО, её отношение к геополитической концепции и практике «Единой Европы» сдержанное — она вошла в Европейский союз, но не посчитала возможным принять его конституцию и единую валюту евро.

Американская

Американская геополитическая школа сформировалась под влиянием идей военно-морского историка адмирала Альфреда Мэхена. В работах «Влияние морской силы на историю (1660—1783)» и «Заинтересованность Америки в морской силе» Мэхен выдвинул концепцию «морской силы» как фактора, обеспечивающего безусловное геополитическое превосходство. Именно обеспеченность страны морскими базами и торговым флотом, а также мощь военного флота делают её великой державой, решающей судьбы мира, а морская цивилизация обеспечивает более благоприятные условия для развития. Видя в истории противостояние морских и сухопутных держав, Мэхен предложил использование в качестве глобальной геополитической стратегии «принципа Анаконды» — удушения противника путём морской блокады его стратегических объектов.

В концепции Николаса Спикмэна были объединены идеи Мэхена и Маккиндера. Разрабатывая геополитику в рамках концепции стратегической безопасности США, он выдвинул принцип «интегрированного контроля над территорией», который должен осуществляться Америкой по всему миру в целях недопущения усиления геополитических конкурентов. Придерживаясь идеи противостояния моря и суши (СССР и Америки), Спикмэн, однако, считал геополитической осью мира не неподвижный Хартленд, а зону противостояния Римленд — пограничную зону Суши и Моря, тянущуюся вдоль границ Хартленда через Европу, Ближний и Средний Восток, Индию и Китай. Держава Хартленда осуществляет давление на эту зону, пытаясь объединить её под своим контролем, в то время как США должны осуществлять политику сдерживания и «удушения» континентальной державы, насыщая Римленд своими военными базами и создавая там военно-политические союзы. Концепция Спикмэна повлияла на принципы американской внешней политики и в особенности стратегии в «холодной войне», прежде всего в 1950—1960 годы (доктрина Трумэна и т. д.).

После Второй Мировой войны не испытавшие разрушения и прочие серьёзные потери, и, напротив, имея укрепившуюся экономику и науку, США стали первой сверхдержавой планеты, а также возглавили крупнейший военно-политический блок НАТО. Развитие межконтинентальных баллистических ракет и выход СССР из «кольца окружения», завоевание им позиций на Кубе, в Африке и т. д. привели к переинтерпретации американской геополитической концепции в духе принципов «динамического сдерживания», осуществляемого на всем геополитическом поле, а рост мощи стран третьего мира привёл к постепенному отказу от жёсткого дуализма в американской внешней политике.

Под влиянием идей Саула Коэна развилась концепция региональной геополитики, основанной на иерархическом принципе. Он выделял четыре геополитических иерархических уровня:

● геостратегические сферы — Морская и Евразийская, имевшие первостепенное значение для прежней геополитики;

● геополитические регионы — сравнительно однородные и имеющие свою специфику части геополитических сфер (Восточная Европа, Южная Азия и т. д);

● великие державы — Россия, США, Китай, Япония и интегрированная Европа, имеющие свои ключевые территории;

● новые державы — вошедшие в силу сравнительно недавно страны третьего мира, такие как Иран, и не оказывающие ещё решающего воздействия на глобальный геополитический порядок.

Распад СССР и прекращение жёсткого противостоянии Суши и Моря привели к дестабилизации мировой системы и её регионализации. В регионах идёт интеграция, и они постепенно становятся ведущим геополитическим уровнем, формируя «многополярный мир». Однако этот многополярный мир все больше расслаивается по уровням развития, для дифференциации которых Коэн предложил использовать понятие энтропии — степени хаоса, неопределённости. К регионам с низким уровнем энтропии относят страны Запада и отчасти Хартленд и Средний Восток; регионы с высоким уровнем энтропии — Африка и Латинская Америка. По Коэну, именно низкоэнтропийные формируют мировой геополитический баланс, а высокоэнтропийные выступают в качестве постоянного источника проблем и нестабильности.

Концепция Коэна даёт две возможности для своего дальнейшего развития.

● Идея доминирова