«Чем больше родину мы любим,
Тем меньше нравимся мы ей».
Дмитрий Пригов
В тени революций, войн и распада империи остается главная невосполнимая утрата России ХХ века — великий исход пассионариев. За 1917 -1990 гг. из Советской России эмигрировало 4, 4 млн. человек, в том числе цвет русской нации, её интеллектуальная элита. Общие потери Гражданской и Великой Отечественной войны оцениваются, соответственно, в 10 и 28 миллионов соотечественников. В результате красного террора, репрессий, коллективизации и голодомора погибло 20 млн. человек. После распада СССР в одночасье за рубежом России оказалось 25 млн. русских. Трагический итог этнических утрат власти красных маргиналов превышает 100 млн. человек, насильственно отошедших в мир иной или превратившихся в диаспору. Погибли наиболее пассионарные люди, первыми шедшие в бой и на стройки социализма.
Когда миллионы русских людей оказались в эмиграции, что же позволило многим из них выжить в другом социуме? Потеряв Родину и собственность, изгнанники прошли через испытания голодом и лишений. Но у них сохранился духовный стержень, центр. Они не потеряли, а унесли свою Россию в сердце. «Нетленна краса» души сохранила все самое лучшее, заложенное традицией, наследственностью и воспитанием и дала многим силы к стойкости, сохранению человеческого достоинства, порядочности и жизнеспособности. Не всем удалось проявить деловую предприимчивость. Но кто не остался в плену ностальгии о прошлом, тому чудодейственная сила веры придала духовную силу, чтобы не только выжить физически, но и сохранить человеческое достоинство.
После вступления в Совет Европы, Россия взяла на себя обязательства отказаться от концепции двух типов зарубежных государств, согласно которой так называемые страны «ближнего зарубежья» признаются зоной её особого влияния. Но как поведет себя образовавшаяся диаспора на перепутье? Усилится ли её миграция или русские станут лояльными гражданами новых государств и одним из стратегических ресурсов экономического возрождения России? Или Россия вновь пойдет своим путем, в очередной раз отречется от русского зарубежья? Каковы последствия великого исхода для России и скажется ли эта утрата на генофонде нации? Как поведут себя русские, оказавшиеся в качестве маргинальной субкультуры у своих восточнославянских братьев? Увеличится ли созидательная энергетика русской диаспоры, ориентированная на высокую деловую активность, как демонстрирует мировой опыт или этого не случится и возможны этнонациональные конфликты? Обратимся к бесценному опыту судьбы русской диаспоры в социокультурном пространстве других цивилизаций.
До 1917 г за рубежами Российской империи проживало до одного миллиона соотечественников, представляющих в основном экономическую эмиграцию. Гражданская война подняла первую волну эмиграции, составившую 3 млн. человек, в том числе 1,5 млн. военнослужащих. В 1922 г по личному указанию Ленина Советская Россия «экспортировала» за рубеж самый бесценный товар - интеллектуальную элиту страны. География русской эмиграции первой волны представлена славянскими странами Центральной и Юго-Восточной Европы (Чехословакия, Сербия и Болгария), западноевропейскими (Франция, Бельгия, Германия), Китаем (Харбин и Шанхай), Северной Америкой и другими континентами. Столицей русского зарубежья до Второй мировой войны был Париж, а центром духовного единения - православная церковь.
Характерны социокультурные особенности русской диаспоры на Западе и Востоке. Так, например, русский Шанхай сохранил свои язык и традиции несравненно чище, чем русские эмигранты в христианской Европе и США. Китайская культура в отличие от западноевропейской не накладывала свой отпечаток на представителей другого суперэтноса. Вместе с тем и сотни тысяч китайцев, проживавших в прошлом в Российской империи, не стали «русскими китайцами» и полностью сохранили свои традиции. В результате совместного сосуществования народов двух разных цивилизаций русские остались русскими, а китайцы — китайцами.
Основой «второй эмиграции» стали избежавшие репатриации бывшие советские граждане. В 1952 году их численность составила 451 тыс. человек, из них в западных зонах Германии и Австрии — 50 тыс., Швеции — 28 тыс. и Франции — 20 тыс. В послевоенные годы был окончательно утрачен русскоязычный Харбин.
«Третья волна» эмиграции берет начало в 60-х годах. В условиях «железного занавеса» эта исключительная привилегия была разрешена для русских евреев. Своего пика эмиграция достигла в конце 80-х и начале 90-х годов, когда установился либеральный режим выезда для советских граждан. За рубеж выехало примерно 500 тыс. человек, преимущественно в США, Израиль и Германию. Среди мигрантов в России лидировали жители Москвы и Ленинграда, а в Украине — Киева и Одессы.
«Четвертая волна» эмиграции началась после распада СССР и обусловлена в постсоветских странах экономическими и этнонациональными причинами. Характерной особенностью эмиграции является её высокий образовательный уровень, особенно «утечка мозгов». Сформировалось преимущественно два зарубежных центра русских евреев в Нью-Йорке и Израиле.
Кроме внешних волн эмиграции, для СССР было характерно массовое перемещение населения внутри страны, что отразилось в словах известной песни: «мой адрес не дом и не улица, мой адрес - Советский Союз». Насильственная депортация калмыков, чеченцев, ингушей, корейцев, крымских татар, греков, литовцев, латышей, эстонцев, западноукраинцев и других граждан нерусской национальности составила свыше 3,3 млн. человек. В ходе депортации погибло и умерло сотни тысяч людей, в том числе из 478 тысяч чеченцев и ингушей - 145 тысяч.
В послевоенные годы в миграционном обмене союзных республик лидировала Россия, которую в 1961-1975 гг. покинуло 1,3 млн. человек. С середины 70-х годов миграционное движение характеризовалось, прежде всего, возвращением русского населения, особенно этот процесс усилился в конце 80-х годов и начале 90-х годов, преимущественно из республик Средней Азии и Закавказья. Только в 1991-1993 гг. в Россию прибыло свыше одного миллиона русских. Тенденция к реэмиграции русских продолжает сохраняться, за исключением Украины и Белоруссии.
В СССР свыше 60 млн. человек проживало вне границ своих национально-государственных образований или не имело их, в том числе 99% евреев, 73% татар и мордвы, 51% чувашей, 40% башкир, 33% армян, 25% таджиков, 21% белорусов, 20% казахов, 17% русских и молдаван, 15 % украинцев и узбеков. Ныне за пределами России в других постсоветских странах проживает 25 млн. этнических русских, в том числе 12 млн. в Украине и 6,4 млн. в Казахстане. Доля этнических русских составляет в Казахстане 38%, Латвии – 34%, Эстонии — 30%, Украине — 22%. Самая обширная русско-украинская диаспора составляет на территории России и Украины 17 млн. человек, что создает исключительно благоприятные предпосылки для делового взаимовыгодного сотрудничества и привлечения смешанного капитала. В Украине 95% населения составляют три социокультурные группы, в том числе украинско-язычные украинцы — около 40%, русскоязычные украинцы и русскоязычные русские — 60%. Партия власти в Украине представлена в основном выходцами из русскоязычного восточного региона, преимущественно русскоязычным является и украинский бизнес.
В Советском Союзе приобщение к мировым ценностям достигалось через русский язык, выступавший в качестве транслятора культурного диалога. Русский язык, воплощающий великую письменную традицию Восточной Европы, остается транслятором межцивилизационного диалога в в постсоветском пространстве. Будущее русской диаспоры зависит от уровня развития культуры и создания достойного человека качества жизни в новых независимых государствах.
Сценарии развития русского зарубежья будут определяться социально-психологическими факторами, обусловленными конкретным местом и временем. Относительно высокая пассионарность, образовательный и профессиональный уровни, острое переживание отъединенности от России могут создать высокое энергетическое поле самореализации и необходимости активной деятельности. Естественно, будут наблюдаться различные стереотипы поведения русской диаспоры в восточнославянских странах, Балтии, Закавказье и Центральной Азии. В Украине и Белоруссии русские не испытывают сильного социально-психологического дискомфорта в силу укорененности и отсутствия чуждых ритмов этнического поля. Отмечается деловая активность русских в странах Балтии. Вместе с тем продолжается исход русских из Центральной Азии и Закавказья. Следует выделить проблему трансформации русскоязычных городов в новом социокультурном пространстве, особенно в Украине и Казахстане (Харьков, Днепропетровск, Донецк, Одесса, Севастополь, Караганда, Семипалатинск и многие другие).
В России происходит постоянный отлив материальных и духовных сил от великорусского исторического ядра на окраину к расширяющимся рубежам империи. Рождение маргинального Нового Света Русской Сибири, Русской Америки и Новороссии, колонизация Кавказа и Центральной Азии требовала притока пассионариев. «Оскуднение центра» продолжалось в ХХ веке. Советская власть так и не смогла обеспечить относительно достойное качество жизни в историческом ядре Московской Руси, за исключением Москвы. Незадолго перед распадом СССР даже была принята государственная программа освоения Нечерноземья.
В результате неэквивалентного обмена между центром, периферией и пограничьем на окраинах государства, а ныне за рубежом России оказалась деятельная часть русской нации (казаки, военнослужащие, моряки, инженерно-технические кадры и другие). Поэтому энергетика русского зарубежья значительно выше эквивалентной доли русской провинции.
Главное богатство евразийской России — не топливно-энергетические ресурсы, а русский язык и культура как трансляторы диалога в постсоветском пространстве. Утрата русскоязычного пространства из 25 млн. русских и 100 млн. русскоязычных означает угрозу дальнейшей дезинтеграции России. Если предположить, что в каждого русскоязычного в советское время была вложена одна тысяча долларов, то цена ресурса составит 100 млрд. долларов. Это не только огромное богатство человеческих ресурсов, но и социокультурный фундамент многомерного коммуникационного пространства между Западом и Востоком.
Рубежные субкультуры являются потаенным богатством цивилизаций. С каким знаком будет использована их энергетика зависит от государственной политики. В начале ХХI столетия мировые державы — Соединенные Штаты и Китай — демонстрируют умение распорядиться этим богатством. Благоденствующая Америка является страной эмигрантов. Китайцы, живущие за границей, считаются поддаными Китая. И в этом заключается сила и мудрость великой страны. Каждый из китайской диаспоры получил в первую очередь моральную поддержку Большой Родины, а коммунистический Китай — инвестиции от соотечественников. Этого нельзя сказать о России, неоднократно предававшую русскую диаспору от Парижа до Харбина. Последний раз это произошло в «демократической» России, которая бездумно отказалась от миллионов русских, живущих в ближнем зарубежье, и поспешила возвести против них барьер в получении гражданства. Сохранив при этом на фоне пустых рассуждений о национальном патриотизме возможность массового перехода в российское подданство других народов.
Подводя итоги двадцатого столетия, следует выделить невосполнимую геополитическую утрату пассионарных «берегов» России, населенных рубежными субкультурами с высокой энергетикой деловой активности. Отмечаются диаметрально противоположные результаты двух рубежных государств христианского мира. Могущество США прирастало образованными и энергичными диаспорами. Могущество России убывало обесцененными человеческими жизнями, превратившимися в самый дешевый товар и рабскую рабочую силу; исходом пассионариев, включая интеллектуальную элиту.
***
Рубежность многомерного коммуникационного пространства является стратегическим ресурсом социально-экономического развития России и политической стабильности в Евразии. Современному вызову Запада, Юга и Востока Россия может ответить умением сосредоточиться на использовании высокой энергетики “пограничных состояний”.
В мифологическом хаосе расколотого пространства-времени нарушены межличностные и материальные коммуникации, среди которых особенно опасна утрата коммуникативной способности русского языка. Отсутствие диалога между говорящим истину транслятором, владеющим знанием и умеющим слушать рецептором приведет к расколу российского многомерного коммуникационного пространства. В отличие от государства, колонизующего земли, главный ресурс российского суперэтноса, его величайшее завоевание и главный энергоноситель — открытая к внешнему миру русская культура. Сохранение русской культуры и языка в качестве транслятора межцивилизационного диалога будет способствовать преодолению конфликтной структуры многомерного коммуникационного постсоветского пространства.
***
Подводя итог событиям в России конца ХХ века, философ Александр Зиновьев пишет: «Россия никогда и ни при каких обстоятельствах не превратиться в страну, аналогичную странам Запада и равноценную им в этом качестве, — не станет частью Запада. Это исключено и в силу её географических, исторических и современных международных условий, а также в силу характера образующих её народов».
Резюме
Возвращение российской геополитики началось после распада Советского Союза (Хартленда). О геополитике вспомнили, когда началась утрата военно-политической и экономической мощи российского государства. Несмотря на значительные традиции российской геополитической мысли, в России отсутствует реальный диалог между трансляторами знания и политиками. В мифологическом хаосе расколотого российского пространства-времени нарушены межличностные и материальные коммуникации. Российской политической элите необходимо мужество признать, что рыночный аморальный фундаментализм такое же зло, как фундаментализм религиозный. Если этого не произойдет, Россия не только не победит в «полицейской акции» на Северном Кавказе, но превратится в главное поле сражения Третьей мировой войны. Главное богатство евразийской России — не топливно-энергетические ресурсы, а русский язык и культура как трансляторы диалога в постсоветском пространстве. Социокультурная рубежность является стратегическим ресурсом России.
В условиях глобализации необходимо создать эффективное цивилизационное пространство Большой России (Русский Архипелаг), включающую русскую диаспору и мир русского языка и культуры.
