Летняя гроза 24 страница

— Я все-таки до сих пор не могу понять, почему ты так настаиваешь на венчании в церкви, — я бы ограничилась маленькой гражданской церемонией. Многие мужчины хотели бы избежать всей этой суеты.

— Да, но я старше и мудрее многих женихов, — лукаво сказал он. — Видишь ли, я хочу иметь побольше свидетелей, когда ты будешь давать клятву любить меня, уважать и повиноваться мне. В особенности меня интересует последний пункт.

 

Месяц спустя Гроза снова прошла к алтарю, но на этот раз под руку со своим отцом в качестве невесты. Радостно улыбавшаяся мать невесты сидела в окружении Идущего Облака и Анжелы. С порозовевшими от волнения личиками они смотрели на то, как их красивая мама ведет их нового папу к алтарю. Джереми уже начал процедуру по усыновлению обоих детей. И после короткого медового месяца, который проведут их родители, они станут счастливой семьей из четырех человек.

Гроза выбрала платье бледно-желтого цвета, которое гармонировало с ее кожей и заставляло ее глаза блестеть, как горящие свечи. Ее иссиня-черные волосы, зачесанные наверх, были украшены венком из осенних маргариток. Джереми она казалась прекраснейшей женщиной на свете, и он с трудом мог поверить, что настал наконец день, когда он смог назвать ее своей.

Гроза едва могла оторвать взгляд от высокого красивого мужчины, чье имя она вскоре будет носить как свое собственное.

Величественная церемония была трогательно прекрасна, и Гроза старалась насладиться каждым ее мгновением, понимая, что это будет одним из наиболее ярких ее воспоминаний на всю жизнь. И лишь когда она увидела лукавый блеск в глазах Джереми в тот момент, когда она торжественно обещала повиноваться ему, она чуть не потеряла хладнокровие и не рассмеялась. Нежный поцелуй, который он подарил ей в заключение церемонии, был обещанием чего-то большего.

Им обоим казалось, что продолжение торжества дома длится бесконечно долго. Гроза чувствовала растущее нетерпение Джереми. И все-таки прошло довольно много времени, прежде чем им удалось наконец ускользнуть от гостей. Джереми не сказал ей, куда они поедут проводить свой медовый месяц.

— Поверь мне, — сказал он, — тебе понравится.

Очевидно, ее родители были заранее предупреждены об этом строгом секрете, поскольку ее вещи были уже упакованы и отосланы.

Они проскакали несколько миль в северо-западном направлении, а затем остановились в пустынном месте, где она раньше никогда не бывала.

— Передай мне поводья твоей лошади и закрой глаза, — таинственно сказал ей Джереми. — Только не подглядывай, а то все испортишь.

Чувствуя себя в высшей степени глупо, Гроза однако, сделала то, о чем ее просили. Даже с плотно закрытыми глазами она могла сказать, что они взбираются на пологий склон.

Когда они снова остановились, Джереми сказал:

— А теперь, любимая, открой глаза и посмотри на свой новый дом.

Когда она открыла глаза, у нее от восторга перехватило дыхание. Перед ними лежала маленькая долина, и там стоял недавно построенный домик, свежий слой белой краски на котором светился как маяк. За домом находилась конюшня, а дальше были огорожены пастбище и загон для скота. Тихая и безмятежная картина радовала глаз.

— Как красиво, — восторженно прошептала Гроза, не в силах оторвать глаз от этого зрелища.

— Так тебе нравится? — с беспокойством спросил Джереми.

— О да! Ты сказал, что мы будем здесь жить?

— Да. Я купил эту землю вскоре после того, как ты вернулась к родителям.

Гроза оценила, как деликатно старался Джереми избежать упоминания о смерти Вольного Ветра.

— Все в порядке, Джереми, — мягко сказала она. — Ты можешь произносить имя Вольного Ветра без страха вызвать во мне болезненные воспоминания. Мои раны зарубцевались. Хотя я всегда буду помнить и любить его, теперь мое сердце полностью принадлежит тебе. Я говорю тебе это в день нашей свадьбы.

Джереми нежно дотронулся пальцами до ее щеки.

— Спасибо, прекрасная принцесса. О лучшем свадебном подарке я и не мечтал.

В то время как они спускались вниз к их новому дому, Джереми объяснял:

— Это и было делом, которое меня так занимало все последние месяцы. Я едва успел завершить его ко дню нашей свадьбы. Здесь еще надо кое-что доделать, но для этого нужны женские руки.

— А что именно? — заинтересовалась Гроза.

— Добавить последние штрихи: выбрать занавески, постельные принадлежности, ковры. Я думаю, мы можем сделать это вместе.

Гроза на секунду задумалась, внезапно осознав, что не хватает еще чего-то.

— А почему на пастбище, которое я вижу, нет скота? — спросила она. — Или он тоже прибудет позже?

— Я скоро тебе все объясню. — Теперь они подъехали к дому, и Джереми помог Грозе слезть с лошади. Но поскольку он не опустил ее на землю, а продолжал держать на руках, Гроза спросила:

— А теперь что ты делаешь?

— Эх, миссис Филд, неужели в твоей душе нет ни капли романтизма? — засмеялся он. — Я переношу тебя через порог твоего нового дома, как кто полагается делать каждому жениху.

После долгого поцелуя, от которого у нее закипела кровь, Джереми опустил Грозу за порогом на пол. Стоя у нее за спиной, он с гордостью наблюдал за ее реакцией, пока она осматривала их новый дом. Сейчас в нем было пять комнат: гостиная, столовая, кухня и две спальни. Все они находились на одном этаже и были тщательно отделаны и покрашены свежей краской.

— Позже, когда наша семья разрастется, мы добавим еще комнат, — сказал ей Джереми, лукаво глядя на нее своими зелеными глазами.

— Ты рассчитываешь иметь большую семью? — поддразнивая его, спросила она.

— Только если наши дети будут такими же милыми и прекрасными, как ты.

— Я постараюсь, — сказала она, улыбаясь. — Но я не могу этого гарантировать. Возможно, они будут такими же красивыми и упрямыми, как ты.

— А теперь тебя ждет еще один сюрприз, — внезапно заявил Джереми.

Гроза подняла брови.

— А я все думала, когда же ты перейдешь к этому?

Джереми рассмеялся:

— Это будет попозже. Сначала мне надо показать тебе еще кое-что.

Взяв ее за руку, он вывел ее через черный ход и провел через двор к конюшне. Внутри Джереми обратил ее внимание на пять стойл.

— Ну-ка, взгляни.

Заинтересованная Гроза заглянула в первое стойло и замерла от восхищения. Там стояла великолепная чистокровная кобыла. Не успела она выразить свой восторг, как Джереми повел ее дальше. В трех других стойлах тоже находились кобылы, такие же красивые, как и в первом стойле. В последнем же, расположенном чуть подальше остальных, стоял такой прекрасный жеребец, о котором можно было только мечтать.

Повернувшись к Джереми, Гроза восхищенно прошептала:

— О Джереми, они великолепны! Неужели они наши?

Он кивнул.

— Насколько я помню, ты всегда выражала желание иметь собственное ранчо и разводить на нем породистых лошадей. Это мой тебе свадебный подарок. Я благодарен тебе за то, что ты сделала меня счастливейшим человеком в мире.

Гроза все еще не могла прийти в себя от восторга.

— Это была моя заветная мечта, с тех пор как я себя помню, и теперь ты сделал ее явью. Спасибо, любовь моя. Я благодарю тебя от всего сердца.

Он обнял ее, страстно глядя в ее сияющие от счастья глаза.

— Вместе мы осуществим все наши мечты, моя принцесса.

— Почему ты всегда называешь меня принцессой? — спросила Гроза.

— Так я подумал, когда впервые увидел тебя, и это слишком давняя привычка, чтобы от нее отказываться.

Поцелуй, который за этим последовал, казалось, мог спалить всю конюшню.

— Давай пойдем в дом, — со страстным нетерпением предложил Джереми. — Мне не хочется начинать брачные отношения на колючей соломе, когда нас ожидает роскошная кровать. Но если в самое ближайшее время мы туда не ляжем, я уверен, что возьму тебя прямо здесь.

Пока Гроза готовилась к встрече с мужем, Джереми расседлал и поставил в конюшню лошадей, на которых они прискакали из города. Быстро помывшись на кухне, он вошел в спальню, где перед его глазами предстала обольстительная картина. Опираясь на подушки большой кровати, Гроза сидела в прозрачном голубом неглиже. Ее черные волосы были распущены и ниспадали мягкими волнами на обнаженные плечи. На губах ее играла нежная улыбка, такая же древняя, как улыбка Евы, и предназначавшаяся только ему одному.

Сбросив одежду, он быстро лег к ней в постель.

— Ты так хороша, что у меня просто дух захватывает, — восхищенно сказал он.

— Я люблю тебя, Джереми. Ты даже не представляешь себе, как я тебя люблю!

Гроза тесно прижалась к нему, ловя губами его губы и сливаясь с ним в зовущем поцелуе. Их языки между тем исполняли свой собственный танец как прелюдию разгоравшейся страсти. Его губы расстались с ее губами лишь для того, чтобы пройтись по ее лицу, как бы желая запомнить каждую черточку с помощью любовного прикосновения.

— О небо, как ты прекрасна! — прошептал Джереми, обжигая Грозу своим горячим дыханием. Он начал нежно покусывать ее в плечо, постепенно спускаясь все ниже и ниже.

Дрожащими пальцами он развязал тонкие завязки ее обольстительного наряда, и лиф неглиже упал ей на талию, обнажив перед его жадным взором прекрасную точеную грудь. Не способный остановиться, он начал ласкать губами розовое острие ее соска.

Стрела горячего желания пронзила тело Грозы. Со страстным стоном она выгнулась навстречу ему, коснувшись своими бедрами его восставшей плоти, которая красноречиво свидетельствовала о его желании. Она с наслаждением подставила ему свою вторую грудь, а ее пальцы погрузились в золотистые волосы Джереми, чтобы направить его к цели.

Прикосновение его длинных сильных пальцев было подобно обжигающей лаве, все более воспламенявшей ее тело. Он медленно спускался все дальше вниз, лаская ее живот и бедра, и наконец дошел до заветной шелковистой кожи ее бедер. Повинуясь его немому приказу, Гроза раздвинула ноги и получила желанную награду, в то время как его пальцы продолжали возбуждать ее, прикасаясь к самым чувствительным участкам ее тела.

— Да, да, любовь моя! — простонала она, захлестываемая волной наслаждения.

Ее плоть была жаркой и влажной, как летний день. Джереми проник в нее одним движением, сильным и уверенным, и она в наслаждении содрогнулась под ним. Сначала он двигался медленно, глубоко входя в нее и как бы становясь с ней одним целым. Постепенно его движения стали ускоряться, и они оба погрузились в водоворот страсти, неистово стремясь друг к другу. Наконец она издала крик, и начала сотрясаться в сладких конвульсиях. Его крик эхом отозвался в ответ, и оба они постигли райское блаженство разделенной любви. Они заснули, убаюканные нежными словами и обещаниями, которые еще долго шептали друг другу.

Проснувшись через некоторое время, Гроза увидела, что Джереми стоит у раскрытого окна рядом с их постелью. Она поднялась и подошла к нему, заключая его в свои объятия.

— Если бы я знала, как это будет чудесно, я не стала бы так долго мучить тебя, — тихо призналась она, затем еще теснее прижалась к нему и положила голову ему на плечо. — Я хочу иметь от тебя детей, Джереми, и я буду долго-долго любить тебя.

Они молча стояли обнявшись, глядя на звездное небо и на луну, освещавшую мирный ландшафт. Внезапно тишину ночи пронзил резкий крик орла, и его гордый силуэт возник на желтом фоне луны. Этот знак наполнил благодатью сердце Грозы. Тихо вздохнув, она беззвучно прошептала:

— Прощай, Вольный Ветер! — Затем, повернувшись к мужу, взяла его за руку. — Пойдем обратно в постель, любимый. Я покажу тебе, чем мы будем заниматься в ближайшие сто лет.

И ее улыбка сулила столько наслаждения, что Джереми без слов подхватил Грозу на руки и опустил на кровать.

 

Примечание

1 Savage— дикий (англ.).

2 Кристофер от Christmas (Рождество); Каролина — от «carol» (гимн) {англ.).