ГЛАВА 15. Доктор Марк шпильман БЫЛ крупным мужчиной, более ПОХОжим на отставного полузащитника, чем на врача скорой помощи

Доктор Марк шпильман БЫЛ крупным мужчиной, более ПОХОжим на отставного полузащитника, чем на врача скорой помощи. Но он был дежурным врачом, когда санитарная машина доставила Вещь в Мемориальный Госпиталь Джексона, и нисколько не был счастлив от этого. “Если я когда-нибудь увижу такое снова,” сказал он нам, “я уволюсь и начну разводить такс.” Он покачал головой. “Вы знаете, на что похожа скорая в Джексоне. Одна из самых занятых в городе. Всё самое безумное дерьмо свозят сюда из одного из самых безумных городов в мире. Но это …” Шпильман дважды постучал по покрытому чем то зеленым столу перед нами. “Это нечто иное.”

“Какой прогноз?” спросила его Дебора, и он резко на нее посмотрел.

“Это что - шутка? Нет никакого прогноза, и не будет. Физически, там недостаточно оставлено, чтоб хотя бы поддерживать жизнь, если её можно так назвать. Умственно?” Он воздел руки, затем уложил их на стол. “Я не психиатр, но нет никаких способов хотя бы на мгновение привести его в сознание. Единственная надежда, которая у него есть, - что мы продержим его на наркотиках до тех пор, пока он не умрёт. Что, как мы должны надеяться, ради его же блага, произойдет уже скоро.” Он посмотрел на свои часы, очень хороший Ролекс. “Это займет много времени? Я на службе, знаете ли.”

“Были ли следы каких-нибудь наркотиков в крови?” спросила Дебора.

Шпильман фыркал. “Следы. Да в крови парня был целый коктейль. Я никогда раньше не видел такого соединения. Все разработанные, чтобы держать его в сознании, но ослабить физическую боль, чтобы шок от многократных ампутаций не убил его.”

“Было что-нибудь необычное в разрезах?” спросил я.

“У парня есть образование,” сказал Шпильман. “Ампутации были сделаны с отличной хирургической техникой. Но обучить этому могла любая военно-медицинская школа.” Он перевел дыхание, и примирительная улыбка мелькнула на его лице. “Некоторые из порезов были уже зажившими.”

“Сколько это дает нам времени?” спросила его Дебора.

Шпильман пожал плечами. “От четырех до шести недель. У него ушел по крайней мере месяц, чтобы хирургическим путем расчленить этого парня, по кусочку за раз. Я не могу представить себе ничего более ужасного.”

“Он делал это перед зеркалом,” внес я свою лепту. “Чтобы жертва могла наблюдать.”

Шпильман выглядел потрясенным. “Боже мой,” сказал он. Он сидел неподвижно в течение минуты, и затем повторил: “О, Боже мой.” Затем покачал головой и снова взглянул на свой Ролекс. “Слушайте, я хотел бы помочь вам, но это...” Он протянул свои руки и снова положил их на стол. “Я не думаю, что могу рассказать вам еще что-нибудь полезное. Позвольте мне сэкономить вам немного времени. Тот мистер, мм – Чесни?”

“Чацкий,” поправила Дебора.

“Да, он. Он позвонил и предложил мне попробовать получить удостоверение личности по снимку сетчатки глаза из, гм, некой базы данных в Вирджинии.” Он приподнял бровь и поморщил губами. “Так или иначе. Я получил факс вчера, с положительной идентификацией жертвы. Я принесу его для вас.” Он встал и исчез в холле. Мгновением спустя он вернулся с листком бумаги. “Вот здесь. Имя – Мануэль Боргес. Уроженец Сальвадора, занят в торговле импортом.” Он положил бумагу перед Деборой. “Я знаю, что это не очень много, но поверьте, это всё. Его состояние...” Он пожал плечами. “Я не думал, что мы получим даже это.”

Спикер селекторной связи в потолке пробормотал что-то, знакомое всем по телешоу. Шпильман поднял голову, нахмурился, и сказал, “Я должен идти. Надеюсь, что вы его поймаете.” И выскочил из кабинета так быстро, что бумага для факса, которую он положил на стол, затрепетала.

Я смотрел на Дебору. Она не казалась особо довольной, что мы узнали имя жертвы. "Хорошо", сказал я. “Я знаю, что это не много.”

Она покачала головой. “Не много было бы преувеличением. Это - ничто.” Она взглянула на факс, прочтя его в одно мгновение. “Сальвадор. Связан с чем-то под названием FLANGE.”

“Это наши,” сказал я. Она уставилась на меня. “Они поддерживали Соединенные Штаты. Я в Интернете нашел.”

“Заебись. Мы нашли то, что уже знали.” Она встала и пошла к двери, не так быстро как доктор Шпильман, но достаточно, чтобы я был вынужден поспешить, и смог догнать её лишь у двери на парковку.

Дебора молча сжав челюсти подлетела к маленькому домику на 4-ой Северо-Западной, где всё это началось. Желтую ленту уже сняли, конечно, но Дебора всё равно припарковалась за ней, по полицейской привычке, и вышла из машины. Я последовал за ней к дому рядом с тем, где мы нашли жертву. Дебора позвонила в дверь, все еще молча, и мгновение спустя она распахнулась. Загорелый мужчина средних лет, в очках с золотой каймой и рубашке гуйябера вопросительно на нас посмотрел.

“Мы должны поговорить с Ариэль Медина,” сказала Дебора, показав значок.

“Моя мать отдыхает.”

“Это срочно,” сказала Дебора.

Человек посмотрел на нее, затем на меня. “Одну минуту,” сказал он, и закрыл дверь. Дебора смотрела прямо вперед на дверь, и я наблюдал за работой её челюстной мускулатуры в течение нескольких минут, прежде чем мужчина снова открыл дверь, на этот раз шире. “Входите,” сказал он.

Мы последовали за ним в маленькую темную комнату, переполненную множеством этажерок, украшенных религиозными статьями, и фотографиями в рамочках. Ариэль, старая леди, которая обнаружила штуку по соседству и плакала на плече у Деб, сидела на большом мягком диване с салфетками на подлокотниках и спинке. Когда она увидела Дебору, она сказала, "Аааахххх", и встала, чтобы обнять её. Дебора, которой следовало бы ожидать abrazo от пожилой кубинской дамы, на мгновение напряженно застыла прежде чем неловко вернуть объятие, погладив женщину по спине. Дебора отступила, как только это стало прилично. Ариэль села назад на диван, потрепав подушку около себя. Дебора присела.

Старая леди немедленно вылила на нас стремительный поток испанских фраз. Я слегка говорю по-испански, и зачастую даже способен понять кубинца, но из речи Ариэль я понимал только одно слово из десяти. Дебора беспомощно посмотрела на меня; по неким донкихотским причинам в школе она изучала французский, и для неё речь свидетельницы не отличалась от древне-этрусского.

“ Por favor, Señora,” сказал я. “ Mi hermana no habla español.”

“Ах?” Ариэль взглянула на Дебору с угасшим энтузиазмом и покачала головой. “Лазаро!” Ее сын вышел вперед, и она возобновила свой монолог, делая паузы для перевода. “Я приехала сюда из Сантьяго-де-Кубы в 1962,” повторил Лазаро за матерью. “При Батисте я видела ужасные вещи. Люди исчезали. Потом к власти пришел Кастро, и некоторое время у меня была надежда.” Она покачала головой и всплеснула руками. “Верьте или нет, но тогда мы так думали. Что всё переменится. Но скоро всё стало как раньше. Даже хуже. Тогда я приехала сюда. В Соединенные Штаты. Потому что здесь люди не исчезают. Людей не расстреливают на улице или пытают. Я так думала. И теперь это...” Она махнула рукой к дому по соседству.

“Я должна задать Вам несколько вопросов,” сказала Дебора, и Лизаро перевел.

Ариэль просто кивнула и начала свой захватывающий рассказ. “Даже при Кастро, они никогда не делали такого,” сказала она. “Да, они убивали людей. Или они отправляли на Сосновый Остров. Но никогда не делали такого. Не на Кубе. Только в Америке.”

“Вы когда-либо видели человека по соседству?” перебила Дебора. “Человека, который сделал это?” Ариэль мгновение изучала Дебору. “Я должна знать,” сказала Деб. “Если мы не найдем его, будут другие.”

“Почему именно вы спрашиваете меня?” сказала Ариэль через сына. “Эта работа не для вас. У такой симпатичной женщины как вы, должен быть муж. Семья.”

“ El victimo proximo es el novio de mi hermana,” сказал я. Следующая жертва - возлюбленный моей сестры. Дебора впилась в меня взглядом, но Ариэль сказала, "Аааххх", закивала и закудахтала. “Ну, я не знаю, поможет ли это вам. Я действительно видела мужчину, раз или два.” Она пожала плечами, и Дебора нетерпеливо наклонилась вперед. “Всегда ночью, и не очень близко. Могу только сказать, он был маленьким, коротышкой. И еще тощим. В больших очках. Это всё, что я знаю. Он никогда не выходил, и вел себя очень тихо. Иногда мы слышали музыку.” Она слегка улыбнулась и добавила, “Тито Пуэнте.” И Лизаро отозвался эхом излишне, “ Тито Пуэнте.”

“Ага,” воскликнул я, и они все на меня посмотрели. “Это скрыло бы шум,” сказал я, немного смущенный вниманием.

“У него был автомобиль?” спросила Дебора, и Ариэль нахмурилась.

“Фургон,” сказала она. “Он водил старый белый фургон без окон. Очень чистый, но со множеством вмятин и пятен ржавчины. Я видела его несколько раз, но он обычно держал его в гараже.”

“На номера, полагаю, вы не обратили внимания?” Спросил я, и она посмотрела на меня.

“Но я обратила,” ответила она через своего сына, и подняла руку ладонью наружу. “Цифры я не запомнила, это случается только в старых кинофильмах. Но я помню, что номера были флоридские. Желтый с картинкой ребенка,” сказала она, и замолчав, впилась в меня взглядом, потому что я захихикал. Это абсолютно недостойно, и разумеется я не практикую такого регулярно, но я действительно захихикал, и ничего не мог с этим поделать.

Дебора также впилась взглядом в меня. “Что здесь смешного?”

“Номера,” сказал я. “Извини, Деб, но Боже мой, разве ты не знаешь, что означают желтые флоридские номера? И для парня, который делает то, что он делает...” Я с трудом проглотил смешок, но для этого потребовалось все мое самообладание.

“Хорошо, черт побери, что настолько смешного в желтой номерной табличке?”

“Это – особая табличка, Деб,” сказал я. “Она означает - ВЫБЕРИТЕ ЖИЗНЬ.”

И затем, представив как доктор Данко увозит своих извивающихся жертв, накачивает их наркотиками и расчленяет настолько аккуратно, чтобы провести их сквозь всё это живыми; боюсь, я снова захихикал. “Выберите жизнь,” повторил я.

Я действительно хочу встретиться с этим парнем.

 

Мы возвращались к автомобилю в тишине. Дебора села и позвонила, описав фургон Капитану Мэтьюзу, и он согласился, что он вероятно сможет произвести APB. Пока она говорила с капитаном, я озирался. Аккуратно наманикюренные дворики, главным образом выложенные из цветных камней. Несколько детских велосипедов, прикованных цепью, и Оранжевый кубок, вырисовывающийся на заднем плане. Миленькое соседство, чтобы жить, работать, воспитывать детей — или отрубать чьи нибудь руки и ноги.

“Залезай,” сказала Дебора, прерывая мою простодушную мечтательность. Я сел, и мы погнали. Однажды, остановясь на красный, Деб поглядела на меня и сказала, “Ты выбрал странное время, чтобы начать смеяться.”

“Действительно, Деб,” сказал я. “Это - первый намек индивидуальности, что мы имеем об этом парне. Мы знаем, что у него есть чувство юмора. Я думаю, это большой шаг вперед.”

“Конечно. Возможно мы найдем его в камеди клубе.”

“Мы поймаем его, Деб,” сказал я, хотя никто из нас не поверил. Она только проворчала; зажегся зеленый, и она вдарила по газу, будто убивая ядовитую змею.

Мы направлялись назад к дому Деб. Утренний час пик заканчивался. На углу Флаглер и 34-ой автомобиль выскочил на тротуар перед церковью и разбил фару. Около автомобиля между двумя кричавшими друг на друга мужчинами, стоял полицейский. Маленькая девочка сидела на обочине и плакала. Ах, очаровательный ритм еще одного волшебного дня в раю.

Несколько минут спустя мы свернули с Медины, и Дебора остановила автомобиль. Она выключила двигатель, и мгновение мы просто сидели, слушая тикание охлаждающегося двигателя. "Дерьмо", сказала она.

“Согласен.”

“Что мы будем делать теперь?” спросила она.

“Спать,” сказал я. “Я слишком устал, чтобы думать.”

Она обрушила обе руки на руль. “Как я могу спать, Декстер? Зная, что Кайл...” Она снова стукнула колесо. "Дерьмо".

“Фургон найдется, Деб. Ты знаешь. Каждый белый фургон со знаком ВЫБЕРИТЕ ЖИЗНЬ из базе данных проверят, с APB это просто вопрос времени.”

“У Кайла нет времени,” возразила она.

“Люди должны спать, Деб,” сказал я. “И я тоже.”

Фургон курьера взвизгнул на углу и издал глухой звук, остановившись у дома Деборы. Водитель выскочил с маленьким пакетом и приблизился к двери Деб. Она сказала "Дерьмо" в последний раз и вышла из машины, чтобы забрать посылку.

Я закрыл глаза и посидел чуть дольше, в размышлениях, которые заменяют мне мысли, когда я очень устал. Усилия и впрямь пропали втуне; ничто не пришло мне в голову, кроме вопроса, где я оставил свои кроссовки. Для моего нового чувства юмора это показалось смешным, и к моему большому удивлению, я услышал отзвук эха от Темного Пассажира. Почему мне смешно? Спросил я. Потому что я оставил обувь у Риты? Конечно он не отвечал. Бедняга все еще дулся. И все же он хихикал. Есть что - то еще, что кажется забавным? Но снова никакого ответа; только слабое ощущение ожидания и голода.

Курьер грохотал и ревел вдали. И только я собрался зевнуть, потянуться, и признать, что мои точно настроенные умственные способности сейчас на паузе, я услышал своего рода блюющий стон. Я открыл глаза и увидел, что Дебора делает шаг вперед на подкашивающихся ногах и садится. Я выскочил из машины и поспешил к ней.

“Деб? Что случилось?"

Она опустила посылку и спрятала лицо в ладонях, издавая еще более малоприятные звуки. Я сел на корточки около нее и поднял пакет. Это была маленькая коробка, примерно того размера, чтобы хранить наручные часы. Я сорвал ленту. Внутри был чехол на молнии. А в чехле лежал человеческий палец.

Мизинец с большим, сверкающим кольцом.