Студопедия — Объективная психология 2 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Объективная психология 2 страница






Доказательства отсутствия сознательности в этих сложных актах, пред­ставляющих много разнообразия и изменчивости, вследствие чего эти автоматические акты приближаются по признанию самого автора «к со­знательным или произвольным поступкам», заключаются в том же пиани­сте, который машинально играет на клавишах- Не говоря об условности этого примера с пианистом, который, как мы уже говорили, может играть бессознательно и сознательно, ясно, что речь идет здесь об аналогии, а не о научном доказательстве.

Вряд ли вообще нужно доказывать, что с объективной стороны мы не имеем точных критериев сознательности, тем более что и в более простых рефлексах имеется приспособление к известной цели и способности по­беждать препятствия, т. е, регулировать соответственно данным обстоя­тельствам ответные движения (Goltz). Нужно при этом иметь в виду, что элемент сознательного в процессы, называемые психическими, ничего не вносит такого, что могло бы нам объяснить сущность самих процессов или обособить их от бессознательных или машинальных. Положение это при­знается даже лицами, которые без присутствия сознания не признают ни­чего психического и которые психику отождествляют с сознанием, что мы считаем совершенно неправильным.

По Ziehen'yt хотя * самонаблюдение показывает, что поступок всегда сопровождается психическим процессом, но эта связь вовсе не необходима. Сами по себе даже самые сложные поступки могут быть легко поняты как механические или материальные. В противоположность общеприня­тому мнению, будто все сложные поступки человеческой жизни станут понятнее, если признавать их психическими, оказывается, что всякий поступок, даже самый целесообразный и самый сложный, был бы понятнее как материальная функция мозга. Чудо или непонятное заключается ско­рее в том, что некоторые мозговые процессы, а именно процессы в коре головного мозга, сопровождаются параллельными психическими процес­сами, т. е. чем-то совершенно своеобразным и доступным только само­наблюдению* 13.

Цигсн Т. Фнанологнчвокай псвхологня-ЬеМайбП dor phyeiologieche Psychologic. СПб,Р 1986, С. 17-18.

И

В другом месте своего всем известного сочинения тот же автор говорит: «Необходимо, однако, принять во внимание, что материальный процесс, обусловливающий поступок, существует сам по себе и был бы совершенно понятен, если бы происходил без всякого вмешательства со стороны па­раллельного психического процесса, т. е. без ощущений и представлений. Наоборот, непонятное заключается именно в том, что к поступку в проти­воположность рефлексу и автоматическому движению присоединяется нечто новое — параллельный психический процесс, т. е. сочетание ощу­щений и представлений* н.

Целесообразность поступков, по автору, во всяком случае обусловли­вается уже материальными законами, так что параллельные психические процессы совершенно излишни и бесполезны при ее объяснении. Напротив Torot как уже упомянуто, появление параллельного психического процес­са именно и нуждается в объяснении.

Мы не смотрим таким образом на предмет и ничуть не думаем субъ­ективное считать излишним. По крайней мере нет основания признавать, что в проявлениях психической сферы дело обошлось бы без присутствия субъективного так же, как и с субъективным. Мы ие можем вообще согла­ситься с мнением, что сознание является простым эпифеноменом матери­альных процессов 3&*. Б природе ничего нет лишнего, и субъективный мир не есть только ненужная величина или бесплодное качество в общей нервно-психической работе.

Мы неоднократно уже высказывались в своих сочинениях о том зна­чении, которое получают субъективные знаки в нашей психической жиз­ни i5, и здесь не лишне еще раз остановиться на этом предмете.

Мы знаем, что характер или качество субъективных состояний, появ­ляющихся в нас при внешних раздражениях и открываемых нами путем самонаблюдения, находится в прямой связи с частотой колебания и с ро­дом влияния раздражающего агента. Так, число колебаний эфира опреде­ляет субъективное качество светового луча, а число колебаний воздушной среды определяет субъективное качество слухового ощущения, т. е+ высоту тона. Характер кожных раздражений также, несомненно, зависит от силы и рода механических толчков, которым подвергаются кожные окончания нервов.

Исследования Sternberg'a J6 показали также, что все сладкие и горькие вещества находятся по своему химическому составу в близком родстве между собою, но первые имеют гармонию в своем химическом составе; нарушение гармонии в молекулах обусловливает горький вкус, а боль­шее увеличение дисгармонии приводит к безвкусию. Ясно, следовательно, что характер вкусовых ощущений стоит в зависимости от рода воздейст­вия на вкусовые сосочки определенных химических веществ, сами же вку­совые ощущения служат выражением молекулярных изменений, произ­водимых раздражениями в самих сосочках. То же самое, очевидно, следует признать и относительно обонятельных ощущений.

Наконец, имеется основание полагать, что общие ощущения удоволь­ствия и неудовольствия стоят также в прямом соотношении с изменением молекулярных процессов в тканях, причем влияния, приводящие к неко­торому повышению обмена веществ, сопровождаются приятным самочув­ствием, тогда как влияния, приводящие к понижению и задержке обмена веществ, сопровождаются неприятным самочувствием. Очевидно, и здесь дело заключается в молекулярных колебаниях, вызываемых раздражени-

14 Там н№+ С. 189+

15 Бехтерев В. М. Психика и жизнь. СПб., 1904 м*.

16 Stemberg W. Leschmack und Chiemfcmus // Zeitschrift fur Psychotogie und Physiologic der Smneaoigane* 1899, Bd, 20. S. 385—407t

ями, причем эти колебания распространяются на значительные обла­сти тела.

Таким образом, наши ощущения представляют собой субъективные символы, определяющие известные градации определенных количествен­ных изменений внешних раздражений причем и интенсивность последних определенным образом выражается в ощущении его силой. Дело обстоит таким образом, что внешние количественные разницы в раздражениях как бы перелагаются на определенные субъективные символы, подобно тому как определенные количественные изменения вещества перелага­ются нами в определенные арифметические знаки. Так как при этом эффек­ты качественного различия в наших ощущениях представляются необы­чайно резкими, то ими сравнительно легко определяются количественные разницы во влияниях на организм внешних раздражений.

Дальнейшее облегчение для нервно-психической деятельности мы имеем в словесных символах, которые дают возможность обобщать основ­ные субъективные знаки, данные в ощущениях, под один общий знак — слово, который, имея субъективную и объективную стороны, является своего рода алгебраическим знаком, облегчающим работу с основными «арифметическими* знаками, данными в ощущениях 4&*.

Так как мы должны признать, что субъективное в нашей невропсихике совершенно неотделимо от материальных процессов, происходящих в моз­гу, а представляет вместе с ними как бы две стороны одного и того же про­цесса, то очевидно, что соотношения, установленные между субъективны­ми символами, равносильны соотношениям между соответствующими им материальными процессами в мозгу, а потому естественно, что благодаря субъективным символам, которые мы имеем в ощущениях и представле­ниях, а затем и в словах, нервно-психическая деятельность мозга получает такое же облегчение, как работа с количественными отношениями облег­чается с помощью математических знаков.

Эти субъективные символы в форме ощущений и представлений, таким образом, являются теми внутренними знаками, которые дают возможность устанавливать соотношения между разнообразными внешними раздраже­ниями и организмом в зависимости от того, будут ли эти раздражения по своему влиянию на организм близкими между собою или же они будут представляться различными друг от друга. Таким образом, устанавлива­ются соотношения между разнообразными влияниями внешних объектов природы на организм но одному субъективному символу, данному в ощу­щении, например по цвету, вкусу, запаху приятности или неприятности. Вместе с тем и комбинации между внешними раздражениями при субъек­тивных знаках становятся возможными не по их внешним особенностям, а «о тем их качествам, которые имеют определенное значение для орга­низма, вызывая в последнем известное изменение.

Предыдущее, в котором вопрос о значении субъективного далеко еще не исчерпан, с достаточной ясностью показывает, что субъективные сим­волы, открываемые в нас самих при определенных внешних воздейст­виях, ничуть не могут быть рассматриваемы как совершенно излишние спутники объективных изменений нервной ткани мозга. Напротив того, они имеют существенное значение по отношению к самым основным про­явлениям нервно-психической сферы и ее развитию. Но при всем том нуж­на иметь в виду, что качественные различия в субъективных знаках сто­ят в тесном единении с объективными изменениями в наших центрах, ина­че говоря, они соответствуют количественным различиям в объективных или материальных процессах, происходящих в мозгу, а потому в вопросе изучения внешних проявлений невропсихики вышеуказанные субъектив­ные знаки мы можем заменить соответствующими им объективными изме­нениями нервной ткани, обозначая их определенными названиями,

Не нужно забывать, что какое бы значение не имели субъективные символы или явления нашей нервно-психической сферы, они могут быть исследованы с доступною нам точностью только на себе самом путем само­наблюдения, объективно же они, как мы уже раньше говорили, не имеют своего критерия и не доступны для исследования. Поэтому, когда мы хо­тим произвести исследование невропсихики другихt мы должны совершен­но оставить метод самонаблюдения и исследовать лишь объективные про­явления невропсихикн как единственно доступные нашему наблюдению явления.

Объективная психология человека, не нуждаясь в самонаблюдении, имеет в виду лишь одни объективные факты и данные, которые являются результатом его нервно-психической деятельности. Сюда относятся пси­хически обусловленные движения н секреторные акты, речь, мимика, жесты, деяния и поступки, а в более широком смысле, что составляет собственно предмет объективной психологии народов, язык, нравы, обы­чаи и быт отдельных племен, их законы и общественное устройство, их индустрия и наука, их философия и религия, их поэзия и изящные искус­ства, словом все, чем характеризуется внешним образом нервно-психи­ческая деятельность отдельных и целых народов; но все эти факты изу­чаются здесь не с субъективной точки зрения и не сами по себе, а в соот­ношении с теми влияниями, которые послужили для них первоначальным доводом и внешними условиями.

Из вышеизложенного следует, что если мы будем изучать нервно-пси­хические процессы с их объективной стороны как процессы материаль­ные, то мы не утрачиваем ничего из схемы самого процесса. В наиболее простом виде, например нервно-психический процесс, может быть пред-ставлен в виде схемы, подобной рефлексу, где возбуждение, достигая моз­говой коры, оживляет здесь благодаря имеющимся ассоциативным связям следы прежних возбуждений, которые большей частью и являются в кон­це концов главными определителями внешних движений, обусловленных нервно-психическими импульсами 17.

Спрашивается, что к атой простой схеме прибавится, если мы вместо вышеуказанных чисто физиологических терминов будем пользоваться ходячими терминами субъективной психологии и скажем, что внешнее раздражение, возбуждая ощущение и оживляя в коре полушарий воспо-минательные образы, приводит благодаря последним к известному поступ­ку или действию.

Нет надобности пояснять, что схема нервно-психического процесса от этого «языка субъектной психологии» нисколько не выигрывает, а скорее затемняется еще тем, что мы пользуемся терминами, значение которых весьма и весьма условно.

Пусть внешние проявления невропсихики будут результатом субъек­тивно-объективных процессов, происходящих в ткани мозговой коры, но мы лишены возможности в других существах раскрывать субъективную сторону, и потому для познания этих процессов, приводящих к опреде­ленным внешним проявлениям, достаточно изучать эти последние в связи с теми внешними влияниями, которые послужили для них первоначаль­ным толчком, причем могут быть поставлены на место предполагаемых субъективных явлений те объективные процессы, которые им должны сопутствовать. Поэтому, не пытаясь воспроизводить путем аналогии с са­мим собою те субъективные переживания, которые происходят в течение нервно-психических процессов, объективная психология довольствуется

17 Как известно» нервней психические процессы с точки зрения рефлексов были рассмат­риваемы еще И. М, Сеченовым в его сочинеави «Рефлексы толОйного мозги* (СПб., 1867} 4|*

лишь признанием определенных отпечатков и следов протекших возбуж­дений в нервной ткани головного мозга, оставляемых внешними раздра­жениями, и затем дальнейших комбинаций и взаимных соотношении меж­ду этими отпечатками и следами.

Равным образом и при обсуждении дальнейшей переработки этих следов внешних раздражений объективная психология опять-таки не вхо­дит в субъективный характер тех процессов, которыми сопровождается эта переработка. Она определяет эти процессы исключительно л о их внеш­ним проявлениям в связи с внешними воздействиями, оценивая их, таким образом, исключительно с объективной стороны.

По внешним проявлениям невропсихики мы должны заключать не о характере субъективных процессов, а о том направлении, которое при­няло возбуждение в центрах, первично развившееся под влиянием внеш­него раздражения на периферии и распространившееся к центрам, а так­же о тех соотношениях и переработке, которой это возбуждение в них под­верглось, до соответствующего разрешения всего процесса на периферии же в виде той или иной внешней реакции.

На пути выяснения этих вопросов приходится намечать и те главные пункты, через которые проходит процесс, начинающийся раздражением на периферии и кончающийся мышечным движением или секреторным актом. Но в этом выяснении хода и направления объективной стороны нервно-психического процесса нет и тени обсуждения субъективных пе­реживаний, а дело идет о выяснении хода и направления нервно-психи­ческого процесса как явления, имеющего определенную физическую reap, физиологическую сторону.

Таким образом, объективная психология, имеющая целью установить отношение объективных проявлений невропсихики живого существа к тем или другим внешним раздражениям» не обращается к посредству пред­полагаемых субъективных переживаний. Для объективной психологии всякий организм не в одних только своих основных жизненных процессах, изучаемых физиологией, но и во всех своих внешних отношениях к окру­жающему миру, в основе которых лежат нервно-психические процессы, есть объект, который подлежит строгому научному обследованию, как и всякий другой объект внешнего мира.

Естественно, что объективная психология не ограничивает свою задачу исключительно человеком, но имеет в виду и все другие живые существа, обнаруживающие нервно-психическую деятельность. При таком расши­рении предмета психологического исследования само собою разумеется, что должен быть установлен объективный критерий для того, что следует понимать под названием психических гезр. нервно-психических про­цессов.

В субъективной психологии критерием психического, как мы видели, является сознание, причем все сознательные процессы признаются eo-ipso. психическими, все бессознательные процессы относятся к не—его психи­ческим или физиологическим процессам. Хотя этот критерий крайне об­манчив и во всяком случае не может быть признан точным, как я показал в одной из своих: работ, тем не менее это критерий, которым обычно руко­водствуются, не выходя из рамок субъективной психологии.

Очевидно, что и в объективной психологии должен быть установлен известный критерий для определения нервно-психических процессов и для отличия их от процессов не психических res р. чисто нервных. В этом отно­шении мы можем ограничить понятие невропсихики с объективной сторо­ны такими отношениями организма к окружающему миру, которые пред­полагают переработку внешнего воздействия на основании прошлого

'* Бехтерев В, М. Объективная психология w ее предмет,

индивидуального опыта. Всюду, где прошлый опыт дает себя знать, мы имеем уже не простой рефлекс, а психорефлекс, или невропсихику в на­стоящем смысле слова. Это определение строго отграничивает собственно нервно-психические процессы от простых рефлексов* которые предпола­гают не бывший ранее индивидуальный опыт, а упрочившееся путем долго­временного повторения и передачи по наследству автоматическое проведе­ние импульсов в определенном направлении.

В вышеуказанном определении, таким образом, ясно отграничивается область нервно-психического процесса от простого рефлекса, который, хотя также основан на прошлом опыте, но на опыте наследственном, а не индивидуальном. Имеются* конечно, и такие проявления деятельности ор­ганизма* которые должны быть признаны переходными и которые частью основаны на наследственном* частью на индивидуальном опыте. Такие проявления, как переходные между рефлексами и невропсихикой, должны быть названы психо рефлексам и* или сочетательными рефлексами, и входят также в предмет рассмотрения объективной психологии, как и другие род­ственные нм проявления, которые могут быть названы психоорганическими или психоавтоматическими resp. сочетательно-органическими и сочета­тельно-автоматическими движениями,

Само собою разумеется, что нет никакого основания связывать опреде­ление нервно-психического процесса с вопросом о присутствии или отсутст­вии у того или другого вида животных нервной системы. Там* где мы имеем нервную системут мы имеем все основания заключать, что вышеуказанная переработка внешних воздействий на основании прошлого опыта происхо­дит при посредстве нервной системы, но там, где не существует нервной системы, имеем ли мы основание обособлять явления, подходящие под вышеуказанный принцип, от таких же явлений, наблюдаемых нами у жи­вотных, обладающих нервной системой и называемых психическими или нервно-психическими? Конечно нет. Вот почему мы думаем, что вопрос о нервной системе заслуживает внимания лишь с точки зрения места и локализации нервно-психических процессов, но вместе е этим не исклю­чается возможность существования нервно-психических явлений и там* где не имеется нервной ткани или она еще не открыта современными спосо­бами исследования и где составные части нервной системы более развитых организмов входят в состав первичной протоплазмы* не расчлененной на от­дельные органы и ткани.

Так как различие между чистым рефлексом и нервно-психическим про­цессам с объективной стороны заключается лишь в том, что первый осно­ван на наследственном, а второй — на индивидуальном опыте* то, очевид­но, нет достаточных оснований не включать в область объективной психо­логии и рассмотрение рефлексов по крайней мере с точки зрения филоге­нетического их развития. Это оправдывается еще и том, что рефлексы, представляя собой по сравнению с нервно-психическими актами более про­стой акт отношения организма к внешнему миру* основанный на внутрен­ней переработке внешнего воздействия в направлении наследственного опыта, обнаруживают постоянные переходы к более сложным процессам* которые относятся уже к порядку нервно-психических.

Общеизвестен факт, что наиболее высшие функции коры, которые мы называем нервно-психическими, связываются незаметными переходами с более низшими функциями спинного мозга. Физиологически между теми и другими не имеется какой-либо строго установленной разграни­чительной линии, В свою очередь, между функциями спинного мозга и первичных центров узловой системы мы также че встречаем резкой разграничительной линии, и, таким образом, деятельность всей нервной системы, начиная от низших ее центров до высших, есть одно лишь посте-

пенное усложнение отношений между внешними раздражениями и ответ­ными на них реакциями. И действительно, все, что мы скажем позднее, будет доказывать постепенный переход от более элементарных внешних реакций организма до более сложных актов, относимых к тому порядку явлении, которые по общему признанию называются психическими и ко­торые мы считаем более правильным называть нервно-психическими. 6 сказанном расширении задач объективной психологии мы видим, между прочим, залог объединения ее с зоопсихологией, которая не может обойтись без объективного метода л которая поневоле должна включить в область своего исследования и те явления, которые относятся к области рефлексов и автоматизма.

Задачи объективной психологии

Выше мы уже встречались с тем положением, что даже при исследовании собственной невропсихики мы не можем обойтись без объективного мето­да: субъективно мы переживаем лишь некоторую яасть своих нервно-пси­хических процессов, которые поэтому называются сознательными, многие другие нервно-психические процессы, которые называются подсозна­тельными или бессознательными, субъективно не переживаются и, следо­вательно, непосредственно нами ле воспринимаются, а познаются лишь косвенным путем при посредстве наблюдения за непосредственными ре­зультатами этих процессов и за соответствующими движениями, иначе говоря, чисто объективным путем; наконец, что также особенно важно, мы переживаем только субъективную сторону психических явлений и во­все не сознаем их объективной стороны, между тем в существовании этой объективной стороны мы не можем более сомневаться, руководствуясь точными физиологическими исследованиями.

Таким образом, наши субъективные переживания, по крайней мере как они представляются в нашем воспоминании, и неполны и недостаточны даже для уяснения нашей собственной нервно-психической деятельности, исследуемой путем самонаблюдения, вследствие чего они не могут служить точным мерилом даже происходящих в нас нервно-психических процес­сов. Если же они не служат достаточным мерилом собственных нервно-психических процессов, то какое значение имеют они при определении и оценке нервно-психических процессов других существ. Вот почему мы полагаем, что главный и основной метод изучения нервно-психических процессов других лиц есть не самонаблюдение, как многие до сих пор ду­мают, а объективный метод наблюдения и исследования. Последний в сфере изучения невропсихики других, а тем более душевнобольных или живот­ных должен быть признан единственным руководящим методом иссле­дования.

Как мы видели выше, нервно-психические процессы всегда скрывают за собой известную объективную или физическую сторону. Эти нервно-психические процессы не только в известных случаях субъективны, но и объективны и притом они всегда объективны, тогда как субъективны не всегда,

В тех случаях, когда нервно-психические процессы сопровождаются субъективными переживаниями, они на самом деле не субъективные только процессы, но суть процессы субъективно-объективного характера, в которых субъективное представляет собою лишь нечто соотносительное с происходящими при этом объективными изменениями нервной ткани и притом это субъективное, как мы знаем из собственного опыта, ничуть не представляет собой обязательного явления в процессах нервно-

психических. Когда мы говорим или пишем, когда мы производим ряд сложных движений, мы, как известно, сознаем далеко не всет что входит в содержание этих нервно-психических процессов; мы сознаем, в сущ­ности, лишь конечный продукт нашей нервно-психической деятельности, многое же из того, что составляет неотъемлемую принадлежность этих нер­вно-психических процессов, мы не сознаем, и следовательно, субъективно не переживаем или, если и переживаем, то не оставляем их в своем воспо­минании. Отсюда опять-таки следует, что сознаваемое нами или субъектив­но переживаемое ничуть не выражает собою всей полноты нервно-психи­ческих процессов, а потому и нельзя, собственно говоря» стоять на точке зрения учения о строгом параллелизме психических переживаний с физи­ческими процессами, происходящими в мозгу. Этот так называемый парал­лелизм мы должны понимать лишь в очень условном смысле: мы можем говорить, в сущности, лишь об определенном соотношении переживаемых субъективных явлений с объективно происходящими & мозгу физическими явлениями, признавая те и другие результатом одного и того же процесса, который при известных условиях имеет две стороны — субъективную и объективную, при других же условиях лишь одну объективную. Но если это так, то очевидно, что нервно-психические процессы, изучаемые до сих пор лишь путем самонаблюдения на себе самом, могут и должны изучать­ся объективным методом, без которого мы совершенно не можем обойтись при изучении невропсихики других.

Бели мы производим какое-либо движение и замечаем, что другой человек ему в точности подражает, не вправе ли мы заключить, что произ­водимое нами движение, действуя на другого человека, приводит к вы­полнению того же самого движения наподобие рефлекса. Иначе говоря, логика вещей приводит нас к выводу, что другой человек реагирует на производимое нами движение таким же движением, возбуждаясь соответ­ственным зрительным раздражением. При этом самый факт подражания может быть проанализирован-с точки зрения его быстроты и точности повторения, а также сопутствующих внешних обстоятельств и условий, в которых находился подражающий человек, и, наконец, в связи с прош­лыми раздражениями подобного же рода, которым он ранее подвергался. Ограничиваясь только что сказанным, мы остаемся в пределах точного знания, не вводя в рас суждение никакой неопределенности, которая запу­тывала бы совершенно излишним образом основной факт. Но если тот же самый факт мы будем обсуждать с точки зрения субъективных явлений, предполагаемых нами в другом по аналогии с самим собою, то мы тотчас же введем неясность, которая лишит нас возможности быть точными при обсуждении вышеуказанного явления.

Для выяснения дела остановимся на минуту на том, как смотрят психо­логи-субъективисты на поступки вообще. По Ziehen'y {физиологическая психология), «при каждом поступке необходимо рассмотреть, что именно имело преобладающее влияние на движение, получившееся в окончатель­ном результате: первоначальное ли ощущение или содержание вступивших в борьбу образов воспоминания или, наконец, чувственные тоны ощущений и представлений. В первом случае мы будем иметь дело с так называемым инстинктивным, во втором — с интеллектуальным поступком, а в треть­ем—с аффектом. Движение защиты, совершаемое вслед за зрительным ощущением угрожающего удара, есть инстинктивный поступок. Бесчис­ленные поступки, которые мы постоянно производим для выполнения на­ших желаний, будут аффективными движениями. Большинство поступков, которым предшествовало обсуждение, должны быть отнесены к категории интеллектуальных» 4 *.

Нет надобности говорить, что эти определения вполне ускользают от

объективного исследования, представляя в то же время много неясного и неопределенного даже с точки зрения субъективной психологии. Впро­чем, и сам автор признает, что «установленные границы не имеют строго определенного характера* В большинстве поступков влияют все три факто­ра. Так, при инстинктивных движениях играет немаловажную роль и чув­ственный тон» 43*. То же следует иметь в виду и относительно произволь­ных движений. По заявлению Ziehen'a, «произвольное движение в узком смысле слова, т. е. движение, при котором чувствование кажущейся сво­боды воли выступает всего резче, как будто не подходит ни под одну из трех категорий. На основании рассмотренных уже характерных свойств произвольных поступков можно заключить, что в более резко выраженных случаях эти поступки представляют собою по преимуществу аффективные движения, где главным фактором является положительный чувственный тон предшествующего им двигательного представления* 44*.

По словам Tarde'a, «ничего нет менее научного, как это абсолютное от­деление, это разъединение, установленное между произвольным и непроиз­вольным, между сознательным и бессознательным. Не переходят ли неза­метным образом от воли к привычке почти машинальной и один и тот же акт не изменяет ли вполне свою природу во время этого перехода?» 19,

С другой стороны, у Рише 20 читаем: #Разум, инстинкт, рефлекс — три главных предмета исследования психологии: между этими тремя фак­тами психической деятельности нет ни преград, ни зияющей пропасти. Градации правильны без щелей и трещин, И зачем им быть? Видели ли мы где-либо в природе эти внезапные и резкие переходы, которые отрицал еще Аристотель? Неподготовленных и внезапно возникающих явлений в природе нигде не существует».

Уже из этих рассуждений ясно, в какой мере мы далек» были бы от точ­ности, если бы объективный факт вызванного зрительным раздражением подражательного внешнего движения со стороны другого человека мы ста­ли обсуждать с точки зрения предполагаемых субъективных пережива­ний, которые могут и должны быть наблюдаемы и изучаемы лишь на себе самом. Ясно, что, рассматривая вышеуказанный процесс подражания с субъективной стороны, мы ничуть не выиграли бы в точности, а напротив того, запутали бы дело и лишили бы себя возможности точно обсуждать сам факт, как он дан в объективном наблюдении. Для многих сущность так называемого психического анализа заключается именно в изучении внутреннего процесса в его субъективном проявлении: но в таком случав было бы совершенно произвольно и ненаучно допускать, что другой чело­век, произведший из подражания то же самое движение, как и мы, пере­живает вместе с тем то же субъективное состояние, которое переживаем и мы, производя подобный же подражательный акт. Всякому ясно, что это чистое предположение, основанное лишь на аналогии, а между тем наука должна быть точною «не может строить своих положений на аналогии и предположениях.

Таким образом, субъективная психология может иметь своим предме­том прежде всего изучение собственной душевной жизни; невропсихика же других, поскольку она выражается во внешних проявлениях, может быть изучаема лишь путем объективного наблюдения и анализа и должна быть предметом особой науки, которую мы называем объективной психо­логией. Для последней нет надобности задаваться вопросом, каким субъек­тивным состоянием сопровождается тот процесс, который привел к подра­жанию или какому-либо иному действию, и даже вообще сопровождался ли он каким-либо субъективным состоянием; под внутренним процессом объективная психология понимает лишь ту переработку, которой при







Дата добавления: 2015-08-12; просмотров: 282. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Композиция из абстрактных геометрических фигур Данная композиция состоит из линий, штриховки, абстрактных геометрических форм...

Важнейшие способы обработки и анализа рядов динамики Не во всех случаях эмпирические данные рядов динамики позволяют определить тенденцию изменения явления во времени...

Схема рефлекторной дуги условного слюноотделительного рефлекса При неоднократном сочетании действия предупреждающего сигнала и безусловного пищевого раздражителя формируются...

Уравнение волны. Уравнение плоской гармонической волны. Волновое уравнение. Уравнение сферической волны Уравнением упругой волны называют функцию , которая определяет смещение любой частицы среды с координатами относительно своего положения равновесия в произвольный момент времени t...

Медицинская документация родильного дома Учетные формы родильного дома № 111/у Индивидуальная карта беременной и родильницы № 113/у Обменная карта родильного дома...

Классификация и основные элементы конструкций теплового оборудования Многообразие способов тепловой обработки продуктов предопределяет широкую номенклатуру тепловых аппаратов...

Именные части речи, их общие и отличительные признаки Именные части речи в русском языке — это имя существительное, имя прилагательное, имя числительное, местоимение...

Интуитивное мышление Мышление — это пси­хический процесс, обеспечивающий познание сущности предме­тов и явлений и самого субъекта...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.013 сек.) русская версия | украинская версия