Объективная психология 21 страница

Само собою разумеется что вместе с кастрацией в зрелом возрасте со­вершенно устраняется способность к оплодотворению. Правда, приводи­лись единичные случаи оплодотворения и после кастрации, но они, очевид­но, объясняются тем, что либо операция не была произведена вполне, либо еще остаток семени сохранялся в семенных пузырьках и мог быть выбро­шен при coitus'e, благодаря чему и могло произойти оплодотворение. У женщин кастрация приводит к прекращению менструации, а при кастрации в раннем возрасте и к ослаблению полового влечения, к недо­развитию грудей и к недостаточному отложению жира, вследствие чего ягодицы уподобляются мужским. Отмечалось также появление bojjoc на подбородке и недостаток жира и волос на лобке.

Зависимость вторичных половых признаков от кастрации обнаружи­вается с особенной ясностью и у животных. Так, известно, что кастрирован­ный петух перестает петь, а каплун даже высиживает яйца.

Специальные опыты, произведенные Lade'oM 24 с кастрацией петухов и введением яичек в брюшную полость, показали, что такие петухи сохра­няют свои вторичные половые особенности. Это говорит в пользу того, что в развитии половых особенностей особую роль имеет влияние химических веществ, вырабатываемых семенными железами.

Уже выше была речь о том, что в общении с противоположным полом руководством для полового инстинкта служат воспринимающие перифери­ческие органы, раздражение которых иногда является верным возбудите­лем полового влечения. При этом необходимо иметь в виду то особенное значение, которое имеет обоняние в половом влечении животных.

Если у человека обоняние в половом влечении играет сравнительно подчиненную роль, то у многих животных его значение в этом отношении выдвигается на первый план.

По Фр, Мюллеру, значение обоняния в половом влечении мотыльков поразительно; например, буковые прядильщики легко находят самку, закрытую листьями, руководясь исключительно запахом. Даже с расстоя­ния 20—30 шагов самец внезапно меняет свой полет, направляясь под ветку, где сидит самка, которую он не мог видеть 25«Если запереть в короб­ку самку мотылька, то она привлекает собой самца, порхающего вокруг коробки, в которой самка не может быть для него видима.

У млекопитающих влияние обоняния в отношении полового влечения также неоспоримо. Некоторые животные, такие как бобр и кабарга, во вре­мя полового возбуждения выделяют особенно пахучие вещества, привле­кающие самку.

У других животных особо важную роль в отношении полового влечения играет зрение.

Известно, что некоторые насекомые, как, например, светляки, поль­зуются своим фонарем для привлечения самок.

Также и в отношении полового влечения рыб нужно признать особое значение зрения. Слух здесь не может играть никакой роли, обоняние же играет вероятно второстепенную роль. Дело в том, что самец уже издали различает самку по таким признакам, которые для нас являются почти неуловимыми. Равным образом и у других животных, например птиц и млекопитающих, зрение в половом влечении должно играть выдающуюся роль.

Затем у некоторых животных необходимо отметить значение слуха в половом отношении. Общеизвестны музыкальные способности некоторых насекомых, например кузнечиков, производящих трением лапки своеобраз­ные звуки, которыми они пользуются для привлечения самок.

Не менее известно значение пения птиц в половом влечении. Здесь, следовательно, слух, воспринимающий голос, является особо важным руко­водителем в осуществлении полового влечения.

Спрашивается теперь, чем направляется и подкрепляется наследствен­ный инстинкт полового влечения у человека? По словам Мол ля, «вопрос о том, при помощи каких чувственных впечатлений совершается половое отличие мужчины от женщины», представляется одним из труднейших, так как именно здесь мы слишком легко можем поддаться самооб­ману 2б.

14 Lade Л. Zur Transplantation der Hoden bei Hahnen // Wiener klinik Wocb> 19O7<

25 Lager G. Entdeckung der Seele. Leipzig, 1834.

26 Moll A. Op. с it.

Надо принять во внимание, что на каждый воспринимающий орган производится масса воздействий; так, путем обоняния может быть воспри­нимаем общий запах тела, запах волос и проч., путем зрения различается не только форма лица и головы, но и форма груди, таза и т. д.

«Черты лица, волосы, формы тела у мужчины и женщины различны. Несомненно, что эта разница играет лри половом влечении существенную роль. Однако не только формы, но и цвет принимает здесь участие. Так, цвет кожи негритянки оказывается непривлекательным для белокожих. Во всяком случае, зрение здесь играет очень важную роль». «Полагаю, однако, что и другие чувства имеют существенное значение, например чувство слуха. Женщина с нежным сложением, но с грубым басистым голосом будет производить на мужчину отталкивающее впечатление.

Мне думается, что чувству слуха принадлежит важная роль и что раздражение, действующее на слух, гораздо сильнее, нежели обыкновенно полагают. Я сужу об этом не только по громадному успеху, какой имеют у мужчин женщины с преобладающим голосом, по и по наблюдениям над слепыми».

В другом месте tofo же сочинения автор говорит, что «ни один из органов чувств, которые, на наш взгляд, принимают главное участие в половом влечении человека, не являются безусловно необходимым для гете­росексуального влечения*- Вообще, какого бы из воспринимающих органов человек ни лишился, это не вызывает никакого вообще качественного уклонения в половом влечении.

Само собой разумеется, что у человека получает особое значение соче­тательная деятельность, возбуждаемая воспринятыми впечатлениями, и личная оценка нервнопсихических особенностей индивида. От этих сочетаний и оценки, различной соответственно индивидуальности, зависит и различие в индивидуальном направлении полового влечения. При этом необходимо иметь в виду, что воззрения, выработанные самой жизнью, вступают иногда в столкновение с наследственными стремлениями (на-пример, древний обычай prima nox или предоставление своей жены почет­ным гостям, практикуемое у некоторых народов).

Впрочем, расовые и индивидуальные особенности зависят не от одних жизненных влияний, но отчасти также и от унаследованных расовых особенностей 28. Тем не менее значение житейских влияний объясняет нам значительные различия в проявлениях любви, обусловленные националь­ными воззрениями.

Физические особенности, привлекающие другой пол, также зависят от взглядов и воззрений, вырабатываемых народами в зависимости от многих причин. Этим объясняются те изменения, которые претерпело и претерпе­вает понятие о красоте с древних времен и у разных народов.

Итак, у всех животных, не исключая и человека, способность реаги­ровать в половом отношении на особенности противоположного пола стоит в теснейшем соотношении с наследственным половым инстинктом. Но в зависимости от вида и рода животных внешние влияния в осуществлении полового влечения разнообразятся в значительной степени.

Независимо от этого разновидности ив особенности расы у человека обладают не вполне одинаковыми особенностями, служащими специальны­ми возбудителями в половом отношении. Даже классовые и прогрессивные различия в указанном отношении не могут быть признаны маловажными. Наконец, и индивидуальность вносит в этом отношении некоторые черты, что особенно хорошо может быть наблюдаемо у людей различных воззре­ний.

27 Здесь можно было бы вспомнить также о влиянии известных теноров на м Bngel F, Das Sinnen- und Seelenleben des Menachen unter den Ttopea.

Здесь нет надобности пояснять, что борьба самцов за самку или, точнее выражаясь, за право опорожнения и оплодотворения находится в тесней­шей связи с половым влечением и объясняется развитием под влиянием того же влечения эмоции страсти и гнева к своему сопернику.

Материнский инстинкт

Вместе с половым инстинктом мы имеем и дальнейшее его развитие, сопро­вождающее рождение детей и выражающееся обеспечением будущего по-томстГ-на. Этот вид инстинкта можно было бы назвать родовым или материн­ским инстинктом.

Бели в процессах простого и непрямого деления наиболее низших организмов не обнаруживается никаких стремлений по отношению к защите потомства, то это стоит в полном соответствии с тем фактом, что здесь родительский организм сам приносит себя целиком в жертву потом­ству, так как путем деления из материнского организма развиваются две молодые особи. При делении почкованием до известного периода потомство целиком как бы паразитирует на счет матери. При бесполом размножении потомок вынашивается в родительском организме до того периода, пока он обнаружит способность к самостоятельному существованию. У тех же животных» у которых мы встречаемся с половым размножением, начи­наются заботы родителей о своем потомстве даже при оплодотворении яиц вне организма.

Мы не войдем здесь в рассмотрение сущности этого инстинкта и усло­вий его развития, так как это отвлекло бы нас слишком далеко от нашего главного предмета. Выяснение вопроса, составляет ли мать активный эле­мент в проявлении этого инстинкта, как признается большинством, или, наоборот, мать является лишь пассивно эксплуатируемой особью со сторо­ны активно действующего детеныша, для нашей цели не имеет сущест­венного значения. Достаточно сказать, что в материнском инстинкте имеет­ся такое взаимоотношение двух организмов, старого и вновь на роди вше-госят которое связывает их друг с другом на известное время в интере­сах вида.

Мы знаем, что родовой, или материнский, инстинкт обнаруживается заботой о будущем потомстве уже на самых ниаших ступенях животного царства, имеющего половое размножение. Известны всем те особые заботы, которыми обставляют свое будущее потомство некоторые из насекомых, особенно муравьи и пчелы. Известно также, что многие из рыб мечут икру в искусственные углубления. Для этой цели форель, например, вырывает хвостом ямку, в которую и кладет свои яйца. Лосось также выбирает для кладки яиц ямку, которую она закрывает после совершивше­гося оплодотворения* Окунь свою икру укрепляет у растений, у дерева или камней, вообще в более защищенном месте; некоторые же из рыб, как, например, колюшка, строят даже искусственные гнезда и проявляют свою заботливость даже по отношению к молоди.

Вместе с тем, как оплодотворение переносится в самый организм, что имеет место уже у некоторых рыб, например акул, родящих живых дете­нышей, последние в первые периоды своего существования защищены уже содержанием в родительском организме и, рождаясь способными к даль­нейшей самостоятельной жизнедеятельности, оставляются родителями без дальнейших забот. То же самое наблюдается и у змей. Яйценесущие змеи устраивают соответственным образом гнезда для кладки яиц, тогда как родящие живых детенышей ограничивают свою заботу о будущем потомст­ве лишь защитой его внутри своего организма, при наступлении же родо-

вого акта взбираются на ветку дерева и оттуда выбрасывают своих детей, предоставляя им затем самим обеспечивать себе дальнейшее существо­вание.

Но с усложением организма, когда беспомощность потомства требует родительских забот, мы наблюдаем и дальнейшее развитие материнского инстинкта.

Возьмем птицу. Соломинка или тоненькая сухая веточка не возбуждает в ней никакого рефлекса и птица относится до поры до времени совер­шенно безразлично к этим предметам; но вот наступает пора кладки яиц и итица, ранее безразлично относившаяся к упомянутым предметам и по условиям [федшествукшдей жизни не имевшая в указанном отношении никакого опыта, начинает их тщательно собирать и укладывать извест­ным образом для устройства гнезда.

Но у птиц мы видим не только изготовление гнезд для кладки яиц, но и высиживание последних, а затем вскармливание птенцов до того возраста, когда выводок получает способность летать, и даже первые начатки воспи­тании. У млекопитающих же заботы о потомстве простираются уже почти до взрослого его состояния. Здесь речь идет, очевидно, о действиях, свя­занных первоначально с родовым актом, а по завершении последнего с теми физиологическими изменениями в организме (нагрубание грудей и проч.), которые являются естественным его последствием.

Наследственность материнского инстинкта доказывается также тем фактом, что, например, птицы, как доказывает Altum 29, не столько выси­живают яйца, сколько отсиживают на них известное время. Если, напри­мер, яйца после 7—3 дней насиживания заменить новыми, то по истечении определенного срока, положенного от природы, птицы прекращают наси­живание, несмотря на то что для выведения птенцов остается всего несколь­ко дней. Наблюдения того же автора показывают, что инстинктивная потребность кормить у птиц постепенно ослабевает вместе с тем, как под­растает молодое поколение, и, наконец, птицы перестают кормить своих птенцов, как бы последние ни кричали от голоду.

Интересны также факты, доказывающие, что птицы испытывают боль­ше заботливости об яйцах, нежели о птенцах, так как они скорее покидают насиженные гнезда после разорения в период кладки яиц, нежели в период развития птенцов.

По словам В* Вагнера, * ласточки, если разорить их гнездо, в первые дни жизни молоди, т. е. в тот период, в который „кривая материнского чувства" держится еще высоко, с такою силою чувствуют потребность кормить, что по прошествии многочасовых поисков своего гнезда в том месте, в котором оно находилось, начинают летать с криком в чужие гнезда и кормить чужих детенышей, несмотря на то что отцы и матери этих послед­них отгоняют непрошенных кормилок с большою энергией: они клюют их, бьют крыльями и т, д.» &*+

Нет надобности говорить, что наивысшего своего развития забота о по­томстве достигает у культурного человека, обреченного со времени рожде­ния на продолжительную беспомощность и требующего продолжительного подготовления к соципльееым условиям жизни. В то время как млекопи­тающие до тех пор кормят своих детей, пока они не получат возможности самостоятельно себя прокормить, что обыкновенно случается спустя не­сколько недель и самое большее несколько месяцев или два-три года по рождении, у человека забота о потомстве простирается до наступления периода, дающего возможность самостоятельно добывать себе пропитание, а у культурных классов — до наступления полкой умственной трудоспо-

мэ Altum В. Per Vogel und gem Lcbcn. Miinster, 1875+ 180

собности, на чем, собственно, и основано образование семьи, имеющее своею основною целью воспитание детей.

По Мо1Гю, стремление матери кормить своего ребенка и ее способность выполнять свое стремление с помощью особого органа — молочных желез — вполне замещают собою способность новорожденного поддержи­вать свое существование. Одно из двух излишне и так как принцип целе­сообразности не признает излишества, то упомянутые обратные отношения между материнским инстинктом и способностью новорожденного к само­сохранению вполне основательны. Гусеница, вылупившись из яйца, может сама прокормиться, а потому ей никакой матери не надо, млекопитающее же без матери погибло бы> а потому мать в силу наследственного инстинкта принимает на себя заботу о своем ребенке

Инстинкт самосохранения

Кроме инстинкта влечения к пище, полового и родового инстинкта, мы можем различать еще инстинкт самосохранения и социальный инстинкт. Хотя не все авторы допускают существование подобных инстинктов, но надо иметь в виду, что то, что понимается под инстинктом самосохранения и социальным инстинктом, является, в сущности, дальнейшим и неизбеж­ным развитием уже рассмотренных нами инстинктов. В самом деле, влече­ние к пище, основанное на органической потребности, и отвергаиие непод­ходящих для питания веществ является основой и прообразом инстинкта самосохранения, вызывающего потребность в других благоприятных внеш­них условиях и устраняющего по возможности все неблагоприятные для организма условия.

Равным образом половой инстинкт, приводящий к любви, заботам о по­томстве и к развитию семьи, является в известной мере основой и прообра­зом социального инстинкта, выражающегося у многих животных потреб­ностью жить сообществами, лучше обеспечивающими и индивидуальную жизнь каждого члена сообщества.

Сначала остановимся на том, что следует понимать под названием инстинкта самосохранения.

Относительно гусениц известно, что, никогда не видав своих родителей, они изготовляют себе куколку, производя секреторное отделение желез и ряд сложных движений. Здесь, очевидно, раздражение желез, отделяющих вещество для образования кокона, должно играть в целях самосохранения подобную же роль, как и раздражение, исходящее из половых желез в половом инстинкте. Изготовление тенет пауками, являющееся и средством самообороны, и средством ловли добычи, равным образом признается на­следственным, следовательно, возникающим на почве органических им­пульсов.

Вылупившиеся из яиц лососи, оставленные своими родителями еще в то время, когда они покоились в икре, спустя некоторое время плывут вниз по течению к морю; но у устья рек они некоторое время задерживаются и лишь потом переходят в открытое море. Факт этот может быть понят, если принять во внимание, чти внезапный переход молодого лосося в соленую воду действует на него гибельно (МоП). Отсюда очевидно, что раздражение, получаемое от морской воды, действует на молодого лосося таким образом, что он, ничего не зная о гибельности для него быстрого перехода к морской воде, задерживает этот переход до тех пор, пока он не сделается для него вполне безопасным.

Относительно рыб известно, что при высыхании воды они обыкновенно зарываются в ил, где влага удерживается всего долее,

Пагуры, только что вылупившиеся из яиц и совершенно не имевшие никакого опыта, забираются в раковины, которые они находят в воде. Они при этом забираются только в пустые раковины, раковины же с улит­кой они не трогают и ждутт пока улитка погибнет, после чего они пожирают мертвых улиток и забираются в пустую уже раковину (Agassiz). Здесь, очевидно, наследственным является склонность прятаться в раковины: этот покров является как бы органической потребностью пагур. Осущест­вление же этой потребности происходит под руководством зрения и осязания.

Как известно, щука, поедающая рыб, не трогает вовсе колюшку, пла­вающую с ней рядом, и это объясняется, очевидно, тем, что у колюшки, как известно, имеются на спине колючки, которые делают эту рыбку опасной для щуки, если бы она вздумала ее проглотить. Подобное явление наблюдается, между прочим, и у молодых, еще неопытных щук, откуда следует, что это отношение щук к колюшкам основано на инстинкте самосохранения, причем против естественного влечения к пище здесь выступает стремление к защите себя от опасности, что достигается благо­даря зрительным впечатлениям, получаемым от колюшки.

Затем имеются указания, что копытные животные, да, вероятно, и мно­гие другие, отличают своих хищных врагов по запаху и, заслышав послед­ний, немедленно обращаются в бегство прежде, чем их увидят, и даже в том случае, когда они ранее вовсе не были знакомы с их хищными наклон­ностями,

Гудсон30 приводит интересный пример, как проявляется инстинкт самосохранения у детенышей cervus campestris (пампасного оленя) в возрасте от одного до трех дней от роду* «Когда к самке с детенышем приближается всадник, сопровождаемый даже собаками, она останавли­вается и стоит без движения, пристально глядя на неприятеля; малютка также застывает на месте около матери; но вдруг точно по условленному сигналу детеныш со всех ног устремляется в сторону от матери и убегает на расстояние от 600—1000 ярдов, прячется в яму или высокую траву, ложась на землю, причем вытягивает шею горизонтально и остается в таком положении, пока мать не придет а а ним. После того как детеныш убежал, мать продолжает сохранять свою словно окаменевшую позу, как будто до­жидаясь нападения, и только тогда, когда собаки подходят к ней уже совсем близко, она также убегает, но всегда по возможности в сторону, противоположную той, в которую убежал детеныш». Сначала она бежит медленно, несколько прихрамывая и часто останавливаясь, словно подзадо­ривая своих врагов, как это делают куропатки, дикие утки или ржанки, ког­да стараются отвлечь внимание от своих птенцов; но по мере того, как собаки приближаются, скорость бега оленя увеличивается и продолжает увеличиваться, чем дальше ей удастся отвлечь собак от того места, откуда началось бегство*.

О пампасских овцах тот же автор повествует, что после инстинкта сосания следующий важный инстинкт, как только ягненку удастся встать на ноги, состоит в преследовании всякого удаляющегося и.бегства от всякого приближающегося, «Если овца повернется и станет приближаться к нему с очень недалекого расстояния, то ягненок в страхе побежит от нее прочь и не узнает ее голоса, если она станет блеять; в то же самое время тот же ягненок доверчиво пойдет за человеком, собакой, лошадью и всяким другим животным, удаляющимся от него. Очень часто в пампасах случает­ся, что этот ночью проснувшийся ягненок следует за всадником и бежит по пятам лошади. Но этот инстинкт, легко вводящий в заблуждение, скоро отбрасывается, когда ягненок научается различать свою мать от других животных и голос ее от прочих звуков».

Си,: Гуде* ♦ Натуралист в Лаплате.

Белка к осени начинает заполнять свое гнездо мхом я орехами. Раньше не обращавшая внимания на мох и поедавшая орехи, она к осени начинает делать зимние запасы. Очевидно, что в это время года она подвергается таким внешним раздражениям, которые заставляют ее инстинктивно забо­титься о своем гнезде к закапывать в нем орехи 3l.

Известно, что многие животные подвержены зимней спячке. При этом оказывается, что они уже задолго при появлении неприятных внешних условий делают соответственные приготовления, не имея в этом отношении никакого опыта* Большинство таких животных, как известно, зарываются в землю. При этом все данные говорят за то, что причиной зимней спячки является понижение окружающей температуры32. По еле дня я т отражаясь на организме известным образом, и побуждает животное к определенным действиям в смысле самосохранения.

Говорят, что молодые обезьяны, никогда не видавшие ни змеи, ни скорпиона, боятся их и избегают к ним прикоснуться, чего они не прояв­ляют вовсе по отношению к другим животным. Очевидно, что здесь уже вид этих животных побуждает непосредственным образом к осторожно­сти 33.

Наконец, известные всем осенние перелеты птиц тоже относятся к инстинкту самосохранения.

Что перелет птиц есть унаследованное явление и не зависит от одного лишь опыта, не встречает ни с чьей стороны возражения. Дело в том, что влечение к перелету наблюдается и у таких птиц, которые не могли даже видеть того места, куда они летят.

Что перелет птиц представляется целесообразным, это также неоспори­мо; но само влечение здесь по крайней мере первоначально, во всяком случае, не основано на индивидуальном опыте.

*Что недостаток в пище и хозяйстве,— говорят А. и К. Мюллер,— не может разрешить тайну влечения к перелету, это несомненно доказывает своеобразное беспокойство, которое охватывает находящуюся в неводе пти­цу в ту ночь, когда ее братья и сестры предпринимают путешествие на чужбину или на родину. Птица не в силах удержать свое неодолимое стремление к перелету; она расправляет широко свои крылья, но вместо нежных ласкающих воздушных волн наталкивается каждый раз на желез­ные прутья клетки. Она подается назад, снова собирается лететь, ударяет­ся о стенки клетки, хватается клювом за прутья... И долго она бьется здесь, потому что ею овладело непреодолимое естественное стремление, против которого бессильны всякие разумные доводы и размышления» м.

Чтобы объяснить себе * перелетный* инстинкт птиц, некоторые склон­ны признать существование бессознательных наследственно передаваемых впечатлений. Согласно этому объяснению, например, в отношении инстин­ктивного перелета птиц следовало бы допустить, что уже от своих предков птицы унаследуют понятие о том, что с наступлением зимы они найдут в южных землях более благоприятные для себя условия как в отношении пищи, так и климата.

Вряд ли нужно говорить здесь о ненаучвости такого объяснения.

Более приемлемой нам кажется гипотеза, что благодаря наследствен­ности в нервной системе перелетных птиц имеются приспособления, бла­годаря которым развивается влечение к перелету при соответствующих

31 Ехпег S. EnfrwurS zu einer phyaiologischun Erklarung der psythischen Erscheinungw.

Wiena. 1894. M Barkow W- Der Winterscblaf nacb semen Erscheinungen in Tierreich dargcsteliL Berlin,

1846. ** Мппет A., Mutter K. WobDun&en, Leben wid Eigenthumlich im Reiche der Saugethiere

und Vogel* Leipzig, 1863. 34 Muller A., Mutter K. GefaogeDleben _der einheimischen SingvogeL

температурных и других атмосферических влияниях. Таким образом, для объяснения перелета птиц мы должны принять существование наследст­венно передаваемых условий, благодаря которым у птиц возникают орга­нические импульсы при действии определенных атмосферических условий, которые и побуждают их к перелету в направлении действия ветра; вслед­ствие указанных условий осуществление перелета становится органи­ческою потребностью птиц в известное время года.

Само собою разумеется, что у старых птиц в отношении перелета играет роль также и индивидуальный опыт, который, очевидно! закрепляет и развивает то, что уже представлено наследственным инстинктом.

Дальнейшим выражением инстинкта самосохранения является так на­зываемый строительный инстинкт у животных, в котором можно также отметить те или иные индивидуальные колебания, объясняемые особен­ностями данных внешних условий и индивидуальным опытом, но мы не бу­дем здесь входить в подробности но этому вопросу.

Социальный инстинкт и значение

индивидуального опыта

в инстинкте

Что,касается так называемого социального инстинкта, то о нем мы не будем долго распространяться. Достаточно сказать, что мы его встречаем у жи­вотных самых различных тиной, от низших до высших, включая и человека. Некоторые насекомые, пчелы, муравьи и др. ведут исключительно социаль­ную жизнь. Последняя хорошо развита у многих рыб, а также у пернатых и у многих млекопитающих.

На чем собственно основан этот так называемый социальный инстинкт, что побуждает животных держаться друг друга и что вызывает потреб­ность сближения, эти вопросы могли бы составить предмет отдельного сочинения, но для нашей цели будет достаточно о граниться несколькими словами.

Ксть мнение, что так называемый социальный инстинкт развился из семьи и основанием к этому служит взаимная любовь, привычка и взаимо­помощь, основанные на органичесчих потребностях, У тех животных, ко­торые оставляют своих детей после рождения или даже до появления их на свет, тем не менее дети от рождения остаются в сообществе друг с другом в интересах взаимопомощи, что развивает привычку друг к другу и взаимо­помощь, являющиеся таким образом своего рода потребностью.

Однако хотя и нельзя отрицать, что в эволюции общественности играла известную роль семья, но нельзя забывать тот биологический факт, что гораздо ранее существования семьи мы встречаем в животном мире со­циальную жизнь и, во всяком случае, нельзя найти известного параллелиз­ма в животном мире между развитием семейной жизни и жизни социаль­ной. Отсюда ясно, что социальная жизнь возникла из биологической потреб­ности лучшего обеспечения вида в условиях взаимопомощи и лишь нашла как бы особый стимул для своего развития в семейной жизни. Биология доказывает, что стремление жить сообща во временных или постоянных группах обусловливается требованиями жизни и поддерживается борьбой за существование, а следовательно, инстинктом самосохранения. Биологи­чески социальная жизнь начинается еще с агломерации низших животных и кончается социальными группами в жизни человека.

Вряд ли при этом нужно говорить, что речь идет здесь лишь первично об органической потребности, со временем же социальный инстинкт под­держивается привычкой к установившимся отношениям, в силу чего со-

цнальная жизнь не может быть рассматриваема ак исключительное следствие одного инстинкта, а является лишь прямым следствием инстин­кта и целого ряда иных причин, обусловленных жизненными условиями.

Этим объясняется тот факт> что даже родственные между собою виды могут представлять собою различия в проявлениях социального инстинкта, так как одни могут жить группами, другие же не проявляют этой способ­ности. Даже и представители одного и того же вида могут проявлять этот инстинкт при известных условиях; при других же он у них подавляется более или менее совершенно.

Должно иметь в виду, что инстинкт не есть нечто везде и всюду безо­шибочное. Как и рефлекс, в известных случаях инстинкт вводит в заблуж­дение и может даже оказаться вредным. Так, известно, что рыбы обманы­ваются удочкой, имеющей вид мелкой рыбы или насекомых. Даже в мате­ринском инстинкте низших животных возможны ошибки, благодаря тому именно, что он, руководясь органическими импульсами, направляется в значительной мере внешними впечатлениями. Такие факты многочислен­ны, но мы приведем один факт из жизни пауков: я Случается иногда, что (вследствие каких-либо патологических причин, разумеется) паук, приго­товив часть кокона, которая необходима к моменту кладки яиц, таковые не откладывает, а посидев в топ по:*е, в которой они откладываются, столько времени, сколько согласно инстинкту требуется, продолжает следующую по очереди работу, т. е. завершает, заделывает этот кокон до конца. Самка относилась к пустому кокону совершенно так же, как к нормальному: носила его, берегла, не расставалась с ним, и сила ее материнской любви текла, развиваясь и повышаясь, как всегда течет период гнездовья» *5. V пчел также отмечаются ошибки, основанные, на обмане воспринимаю­щих органов, как можно читать у Berlepsch'a 36 и других авторов. Пауки принимают иногда нитяной клубочек за яйцевой клубок и за ним ухажи­вают37. Гуси и куры садятся на ийцеподобные камни и т. п.