Объективная психология 19 страница

Физиологические исследования ее оставляют сомнения в том, что в за­висимости от своей сложности они выполняются при посредстве перифери­ческих узлов, центров спинного мозга, мозжечка, четверохолмия, зритель­ного бугра и коры головного мозга.

Достоверно известно, что некоторые рефлексы выполняются при по­средстве мозговой коры. К этим рефлексам относятся, между прочим, многие из местных рефлексов, возбуждаемых при посредстве специальных воспринимающих органов, То же имеет значение и по отношению к кожным местным рефлексам м.

Мы имеем полную возможность в настоящее время выяснить дугу этих местных рефлексов.

Если мы удалим у собаки двигательную область для передней лапы, то оказывается, что собака при проведении палочкой против шерсти по спинке лапки не производит соответствующего движения.

Если у собаки удалить с обеих сторон центр, вызывающий мигатель­ное движение глаз, то при угрозах, возникающих перед глазами, животное уже не может производить мигательных движений глаз.

Таким образом, очевидно, что вышеуказанные местные рефлексы про­ходят в виде импульсов по центростремительным проводникам до воспри­нимающих или приводных центров коры и оттуда по сочетательным связям передаются к двигательным отводным центрам сигмовидной resp. централь­ных извилин, из которых по центробежным проводникам они передаются к спинному мозгу н затем к периферии.

Что касается более общих, а равно и глубоких рефлексов, то они имеют более короткую дугу, реализуясь при посредстве рефлекторных дви­гательных центров сливного и продолговатого мозга. Это замечание имеет силу как по отношению к рефлекторным внешним движениям общего характера, так и к движениям внутренним.

Что касается собственно автоматических движений, то они обуслов­ливаются периферическими узлами и центрами черепио-спинной оси при условии их возбуждения под влиянием органически возникающих импуль­сов, как это имеет место, например, в отношении сердечных сокращений и дыхательных экскурсий.

26 К таким же сложным рефлекторный движениям относятся и некоторые из мимических движений, но о них речь будет далее.

О сложных рефлекторных актах стояния и ходьбы

От обыкновенных рефлексов должно отличать сложные рефлекторные акты, выполняемые путем особых нервных механизмов. В отличие от простых рефлекторных движении, эти рефлекторные акты приводятся в действие не одними только внешними раздражениями, но и следами ранее бывших впечатлений, представляясь, таким образом, в той или другой своей части сочетательно-рефлекторными движениями, К числу такого рода сложных рефлекторных актов относятся, между прочим, стати­ка и локомоторные движения, к рассмотрению которых мы и обратимся*

Не может подлежать сомнению, что как у высших животных, так и у человека акт стояния и ходьбы, выполняясь при посредстве особого подкоркового механизма, в то же время подчиняется влиянию высших нервно-психических импульсов или влиянию оживляемых следов от быв­ших ранее внешних воздействий.

Самое развитие акта стояния и ходьбы в индивидуальной жизни чело­века в значительной мере обязано упомянутому влиянию бывших следов. Всякий знает, что человек, как и высшее млекопитающее, в младенческом возрасте лишь мало-помалу учится удерживаться на ногах, пользуясь следами прошлого опыта для согласования мышечных сокращений с поло­жением и перемещением туловища*

Роль следов в акте стояния доказывается, между прочим, и непосред­ственным наблюдением. Известно, что сильное внешнее раздражение, подавляющее вообще нервно-психическую деятельность (так называемый психический шок)т приводит к временной потере способности удержи­ваться на ногах. Известны даже патологические случаи такой неспособ­ности, когда больные при полном отсутствии паралича движения и при сохраненной способности производить отдельные движения всеми членами, в том числе нижними конечностями, не могут удерживаться в верти­кальном положении и тотчас же падают, как только их ставят на ноги.

Очевидно, что сущность этого расстройства1 известного под названием астазии, заключается в недостатке так называемых психических импуль­сов, необходимых для поддержки тела в вертикальном положении, т. е. в недостатке оживления соответствующих следов*

В обыкновенных условиях акт стояния сделался столь обыкновенным психорефлекторным актом, что для доказательства участия в нем сочета­тельной деятельности нервной системы необходимы какие-либо необычные приемы стояния, например хотя бы на одной ноге, когда работа мышц, предназначенных для стояния, существенно усложняется. Для того чтобы удержаться в стоячем положении в этом случае, требуется уже полная сосредоточенность на самом акте стояния, иначе, т. е. при направлении сосредоточения на другой предмет, человек обыкновенно тотчас же валится в ту или другую сторону.

Ясно, что при стоянии мы имеем дело не с простым рефлекторным актом, а с таким, который находится под постоянным контролем привыч­ных сочетательных импульсов, иначе говоря, уже с актом психорефлек­торным.

Что касается акта ходьбы и других видоизмененных способов пере­движения, то к тому процессу, который может быть назван статикой тела, здесь присоединяются еще импульсы, приспособляющие эту статику к по­стоянному смещению тела в пространстве.

У высших животных и человека передвижение является результатом долгого упражнения, причем ранее приобретаемый акт стояния должен прежде всего упрочиться в достаточной мере, прежде чем явится возмож­ность приступить к упражнению в акте передвижения.

Последний у человека приобретается лишь мало-помалу после того,

как акт стояния настогъко усовершенствуется, что будет достаточно проч­ным при всевозможных положениях тела.

Дело в том, что при передвижении тела мы имеем тот же статический акт, приспособленный к постоянно смещающемуся положению тела, причем направление его смещения сообразуется с постоянно изменяю­щимися воздействиями внешнего мира и с прошлым опытом. Отсюда очевидна роль сочетательной деятельности в акте передвижения. Встречая на своем пути некоторое возвышение и руководствуясь прошлым опытом, при котором недостаточно поднятая нога в подобном случае запнулась за возвышение, человек поднимает ногу настолько высоко, чтобы можно было свободно перешагнуть данное возвышение. То же происходит при восхождении на лестницу. Прошлый опыт научает определенным образом поднимать ноги, чтобы восхождение по лестнице совершалось беспрепят­ственно, С другой стороны, спуск по лестнице также требует определен­ной координации движений под руководством прошлого опыта.

Под руководством того же опыта мы соразмеряем даже число шагов соответственно числу ступеней лестницы, которая нам уже знакома.

Равным образом и сворачивание от встречного препятствия происходит не без влияния прошлого опыта.

Нет надобности говорить, что видоизмененные формы передвижения, например прыганье, лазанье и плаванье, требуют для своего выполнения также во всех случаях руководства прошлым опытом.

Но» помимо того, и сами импульсы, побуждающие к передвижению, нередко являются результатом сочетательной деятельности, какн, например, бегство под влиянием страха, изменение направления движения при встрече с препятствием и т. п.

Все это приводит к выводу, что в передвижении мы имеем акт ничуть не исключительно простой рефлекторный, а такой акт, который должен быть признан в известной мере сочетательно-рефлекторным, иначе говоря, таким актом, который представляет собою как бы переход от простых рефлексов к более сложным сочетательным функциям нервной системы, которые мы понимаем под названием нервнопсихических.

Переходя к вопросу о локализации актов стояния и передвижения в моз­гу, необходимо иметь в виду, что самое стояние и ходьба выполняются при участии готовых механизмов в подкорковых центрах, на которые собственно и оказывает влияние сочетательная деятельность высших, т. е, корковых, центров нервной системы.

Из опытов над животными нетрудно убедиться, что статика их обеспе­чена уже чисто рефлекторными импульсами. Для этой цели имеются особые органы» в которых при различных положениях тела возникают импульсы, приводящие путем рефлекса к согласованию мышечных сокра­щений с положением тела.

Органы эти представлены кожно-мышечными аппаратами, полукруж­ными каналами и областью третьего желудочка. В двух последних органах возбудителем является, по-видимому, изменение давления содержащейся в их полостях жидкости, в кожно-мышечных же аппаратах источником импульсов служат, как надо думать, давление и растяжение кожи, связок и мышц.

Есть много фактов, доказывающих непосредственное и ближайшее уча­стие кожно-мышечных органов в поддержке статики тела. У всех вообще животных перерезка задних корешков приводит к развитию не только атак­сии отдельных движений, но и к нарушению статики всего тела. Если мы произведем эту операцию у лягушки, то, помимо невозможности для нее правильно выполнять отдельные движения, она будет лишена возможности удерживаться на ногах, что объясняется неспособностью согласовать полу-

6 В. М. 1>ехтир*н 161

чаемые с периферия от наружных покровов и мышц при опоре о почву центростремительные импульсы, с соответствующими сокращениями, удерживающими тело в стоячем положений.

Что в этом акте играют известную роль собственно импульсы с кожной поверхности, доказывается тем, что достаточно анестезировать подошвы у человека, чтобы появилось весьма ясное пошатывание при стоянии, усиливающееся вместе с закрытием глаз. Роль же мышечных импульсов выясняется главным образом из тех патологических состояний с пораже­нием сливного мозгат в которых при сохранении кожной чувствительности имеется более или менее резкое нарушение мышечных впечатлений, при­водящее, несмотря на отсутствие явлений паралича, к характеристическо­му нарушению статики, выражающемуся резким шатанием туловища при стоянии с закрытыми глазами (симптом Rombergfa).

Другим важным органом, который играет видную роль в статике головы и посредственно в статике всего тела, являются полукружные каналы лабиринта, в которых рассеиваются окончания нреддверного нерва. Экспе­риментальные исследования и патологические наблюдения не оставляют сомнения в том, что поражения полукружных каналов вызывают рас­стройство статической: координации, выражающееся вынужденными дви­жениями а нарушением равновесия.

Со временем вынужденные движения обыкновенно ослабляются и нако­нец прекращаются совершенно, тогда как нарушение равновесия остается на более продолжительное время и выравнивается лишь с большой медли­тельностью.

Подобного же рода орган мы имеем в области третьего желудочка, так как на основании экспериментов над животными можно убедиться, ч$о повреждения в этой области вызывают у животных резкое расстройство статической координации, выражающееся как вынужденными движения-ни* так и нарушением равновесия.

Равным образом, имеются и патологические случаи с поражением области третьего желудочка, в которых обнаруживались аналогичные дви­гательные расстройства 26,

В общем явления, получающиеся при поражении области третьего же­лудочка, имеют известное сходство с теми, которые развиваются при пора­жении полукружных каналов. И здесь, как и тан, вынужденные движения с течением времени ослабляются и наконец исчезают совершенно, тогда как нарушение равновесия остается на более долгий срок, хотя со временем также мало-помалу выравнивается.

Должно иметь в виду, что все эти расстройства движения, в свою оче­редь, имеют полнейшее сходство с расстройствами движения, наблюдаемы­ми при поражениях мозжечка, так как и в этом случае у животных, как в у человека, наблюдается нарушение статической координации, выражаю­щееся, с одной стороны, вынужденными движениями, с другой — наруше­нием равновесия.

Равным образом и изыскания анатомии доказывают, что все вышеука­занные органы, имеющие существенное влияние в отношении статической координации, находятся в соотношении с мозжечком, так как перифери­ческие аппараты, на которые действуют кожно-мышечные импульсы, имеют связь с мозжечком через задние корешки, продолжения которых, поднимаясь по спинному мозгу частью боковыми, частью задними столба­ми, достигают в первом случае непосредственно червя мозжечка, во втором случае — предварительно прерываясь в ядрах пучков Golle и Burdach'a.

Далее, волокна предддорного нерва, выходящие из полукружных кана-

ае Подробнее см.: Бехтерев В, М. Основы учения о функциях мозга СПб., 1903. Выо. 4. 162

лов, поднимаются к описанному мною ядру, расположенному вблизи утла третьего желудочка, от которого, в свою очередь, выходят волокна, направ­ляющиеся к червю мозжечка через внутренний отдел задней ножкиь

Наконец, и область третьего желудочка имеет, по-видимому, особые связи с мозжечком, проходящие через верхний этаж мозговой ножки в соседстве с aq. Sylvii, хотя анатомически они ближе еще не выяснены.

Что все вышеуказанные проводники служат для установления связи периферических органов статического чувства с мозжечком, доказывается путем эксперимента таким образом, что разрушение вышеуказанных связей приводит к развитию вынужденных движений и нарушению статической координации того же рода, как и одностороннее разрушение перифериче­ских органов статической координации иди односторонние разрушения мозжечка.

Следует при этом заметить, что и перерезка спи нно-мозговых центро­бежных связей мозжечка, идущих к двигательным элементам передних рогов, приводит, как и следовало ожидать, к резким расстройствам стати­ческой координации.

Все эти данные приводят к выводу, что мозжечок является тем цент­ральным органом, при посредстве которого главным образом и выполняется статическая координация, поддерживаемая импульсами от кожно-иышеч-ных органов, от полукружных каналов, стоящих в известном соотношении со слуховым органом, и от области третьего желудочка, стоящей в соотно­шении с органом зрения,

В свою очередь, и мозжечок находится в перекрестной связи с полуша­риями большого мозга: так как передние его ножки перекрещиваются под четверохолмием и прерываются частью в красных ядрах, частью в зритель­ных буграх, от которых поднимаются продолжения их к коре большого мозга. Кроме того, имеются я центробежные перекрестные связи большого мозга с мозжечком при посредстве лобно- и затылочно-височно-мостовых систем и поднимающихся к мозжечку волокон противоположной средней мозжечковой ножки.

Физиология мозга не оставляет сомнения в том, что весь механизм стояния и ходьбы содержится у животных в подкорковых узлах, выпол­няясь при посредстве Варолиева моста и мозжечка как органа статической координации и зрительных бугров, в которых заложены особые центры локомоции 27. Но эти подкорковые центры работают под контролем1 более высших корковых центров. Поэтому животное, лишенное полушарий, может стоять, ходить и даже бегать, но тем не менее оно не обнаруживает сочетательных локомоторных движений в виде поворотов от препятствий, перешагивания через него, убегания от врага или забрасывания на предмет своей добычи и т, п. Птицы с удаленными мозговыми полушариями вполне хорошо удерживаются на ногах н даже прочно сидят на тонком шесте и могут летать» но, какие бы мы ни производили внешние раздраже­ния, такая птица не улетает с места.

Правда, оперированные птицы с додным удалением мозтовых полуша­рий иногда выходят из своего неподвижного соложения и начинают само­стоятельно бродить по комнатам, но это объясняется, очевидно, внутрен­ними раздражениями, обусловленными, например, недостаточным пита­нием или другими условиями.

Должно, впрочем, заметить, что у млекопитающих дело оОстоит не­сколько иначе, так как вслед за удалением мозговых полушарий они, хотя и могут при внешних раздражениях передвигаться, но уже не могут по крайней мере вначале вполне прочно удерживаться на ногах.

27 Си,; Там ню. 6*

Это доказывает, что у млекопитающих в самом акте выполнения стати­ческой координации играют известную роль норковые импульсы, ит по-ви­димому, чем выше мле копи тающее, тем большая обнаруживается зависи­мость статической координации от корковых центров.

Правда, собака Goltz'a с удалением полушарий прекрасно ходила по ровной поверхности, но не следует забывать, что операция удаления полу­шарий была произведена у нее в несколько приемов и притом через боль­шие промежутки времени, благодаря чему расстройство статической координации в данном случае имело достаточно времени для компенсации.

Но уже обезьяны с удалением значительной части мозговой коры, как показывают произведенные мною опыты, обнаруживают значительно более тяжелые и не вполне компенсируемые расстройства стояния и ходьбы, что зависит, несомненно, от устранения влияния на статику тела высших корковых центров.

Если мы возьмем человека с его вертикальным положением, то не может быть никакого сомнении в том> что в отношении статики и пере­движения здесь играет еще более важную роль участие мозговой коры. Как известно, в случаях двустороннего кровоизлияния в полушарии мозга, если оно локализируется в двигательных областях мозга, существенным образом нарушается не только способность производить обособленные движения, но и способность стоять, т. е. удерживать себя в стоячем положении на ногах, и вместе с тем способность ходить.

Что же касается сочетательно-локомоторных движений, то не может подлежать сомнению, что импульсы для них возникают в мозговой коре, так как при тяжелых поражениях мозговой коры с глубоким апатическим или подавленным состоянием способность передвижения не проявляется вовсе, несмотря на сохранение способности стояния и ходьбы.

ИНСТИНКТИВНЫЕ РЕФЛЕКСЫ

Инстинкт или сложный наследственный

автоматизм

То, что называется инстинктом» представляет дальнейшее усложнение деятельности нервных центров по сравнению с простыми рефлексами. В этом усложнении играют существенную роль, с одной стороны, внутрен­ние или органические раздражения, с другой — внешние впечатления.

Надо, впрочем, заметить, что понятие об инстинкте, достигающем особого развития у различных животных, далеко не может быть признано установленным. Дело в том, что различные натуралисты и философы слову инстинкт придают неодинаковые толкования, на что справедливо указывает Рибо К

По Е. фон Гартману 2, это — целесообразные действия без сознания цели, Молль 3 с некоторыми ограничениями держится подобного же оп­ределения. Он не исключает, впрочем, знания цели, если оно не служит мотивом действия. Вундт 4 под инстинктом понимает врожденное влечение.

По Дарвину 5, «инстинктивным действиям относятся отправления, которые человек выполняет с помощью размышления и привычки, тогда

1 Rihot Т, L'heredite psychologique. Paris, 1882.

3 Hortmann Ed. Philosophic d*s Unbewuplen: Versucb einer Weltanschaung* Berlin, 1868.

3 Moil A* Libido sexual is; studies in the psychosexual laws of love veriFid by clinical sexual case histories. N* Y.> 1833.

4 Wundt W. Oundzuge der physiulogischun Psychologic Leipzig, 1893. lid. 2.

* Дарвин Ч. Происхождение видов / Пер. с англ, с согласия и содействия автора В. Кова­левского; Под ред. И, М, Сеченова, А. Герда. СПб., Т+ 1, 2+ 1867- 1868 ***

Ш

как животными, особенно молодыми и неопытными, они выполняются без сознания их цели.

Во всех этих и подобных им определениях сквозят отголоски понятий, заимствованных из области субъективной психологии, и потому они не могут быть признаны удовлетворительными с точки зрения объективной психологии.

Другие авторы рассматривают инстинкт как сложный рефлекс.

По Richet 6, у низших животных многие инстинктивные движения суть не что иное, как простые рефлексы.

«Вот раковина, прикрепившаяся к скале, она слабо держится эа нее и медленно ползет по камню. Но попробуйте стащить ее и прикоснитесь к раковине, она с такой силою вцепится в скалу, что вам будет стоить большого труда оторвать ее. Бе усиленное прикрепление к камню было в данном случае инстинктивное, внезапное, неотразимо вызванное прикос­новением врага; это действие рефлективное, но в то же время оно и ин­стинктивное. Невозможно поэтому сказать, где начинается инстинкт и где кончается рефлекс. Эти два явления смешиваются, а потому инстинкт должен быть рассматриваем, как сложный рефлекс» 7,

Также и по Спенсеру и Циглеру, инстинкт определяется как сложный рефлекс.

L. Morgan приходит к выводу, что различие между инстинктом и реф­лексом заключается в его относительной сложности в. Сложность здесь обусловливается сцеплением целого ряда рефлексов, из которых один слу­жит исходным раздражением для другого.

Мы знаем, что молодые животные, не имевшие еще опыта, с замеча­тельной ловкостью избегают препятствий. Так, известно, что гори хвосты и ласточки уже с самого начала оказываются настолько ловкими в своих движениях, что искусно избегают всех вообще преград. Подобные же ука­зания имеются и относительно лысух. Особенностью этих животных является то обстоятельство, что о пи обычно взбираются на всякие тряпки. Пользуясь этой особенностью животного, Lloyd Morgan заставил шестине­дельную лысуху взбираться на берег и сползать С него, причем животное проделывало все это с необычайным искусством, избегая все вообще пре­пятствия, хотя ранее в этом отношении оно не имело никакого вообще опыта е.

Гудсон рассказывает, что, принеся в дом двух молодых белок, еще плохо передвигавшихся, он обнаружил у них любопытную особенность, проявившуюся в конце одного или двух месяцев жизни. Они брали орехи и складывали их на ковре где-нибудь в укромном углу. Здесь белка «при­жимала орех к ковру и производила такие движения, как будто сгребала над ним землю, а затем оставляла орех в покое* 10+

Далее, известно, что речные угри мечут свою икру в море. Вылупившие­ся из икры молодые угри около начала мая направляются вверх по течению в реку и здесь проходят через массу препятствий (водопады, шлюзы и пр.). Движение вверх по течению, несмотря на все преграды, здесь, по-видимому, объясняется тем, что само течение воды служит таким раздражением, которое побуждает угря подниматься вверх против течения.

Молодые утята, высиженные курицей, как известно, бросаются в воду, несмотря на то что курица, видимо, стремится их оберечь от этого. Оче-

е Рише Ш. Опыт общей психологии: Пер. с фр. ML, 1889. С, 4—5,

7 Там же. С, 4—5.

& Morgan L. Animal behavior. N. Y.T 1901. P. 21.

4 Moll A* Op, fiii.

10 Гудсон. Натуралист & Лаплате; Пер. с айгл. СПб., 1896,

Jl Врем Л. Э. Жнэнь животных / Полный пер. М. Чепннекой со 2-го нем, изд,5 обработан­ный Р. Шмидтлейном, СП6„ Б. г. Т. 1, 26*.

видно, что вода представляет собой ту стихию, которая дает наиболее благоприятные для организма раздражения, что н влечет утят к воде.

Однако ышеукааанные определения инстинкта как сложного рефлекса уничтожают и само понятие инстинкта* В сапой деле, если инстинкт есть сложный рефлекс, то нужно ли вообще вводить новое название для слож­ных рефлексов?

С другой стороны, те авторы, которые в инстинкте не видят рефлекса, хотя бы я сложного, приходят, естественно, к отрицанию инстинкта в выше­указанном смысле.

Так, Bain признавал инстинкт за приобретенный навык; равный образом Buchner, Leroy и К. Vogt рассматривали инстинкт как следствие жизненного опыта 12>

Тем не менее существование инстинкта как наследственного автоматиз­ма, возбуждаемого при определенных условиях и выполняемого как бы по шаблону, представляется яа основании имеющихся наблюдений неоспори­мым.

Но нельзя и злоупотреблять понятиен об инстинкте, как делает это, например, James, признающий за инстинкт, например, тот случай, когда «потерпевший кораблекрушение моряк при виде дальнего паруса начинает неистово махать одеждой с того плота, который носит его по волнам» 13.

В настоящее время установлено, что инстинкты характеризуются, вообще говоря, шаблонностью внешних проявлений. Даже в случаях, когда мы имеем дело с насекомыми, живущими на островах, отделенных от мате­риков сотни тысячелетий, оказывается, что нравы их, по существу, одина­ковы с нравами тех же насекомых, живущих на материке н.

Определение инстинкта

Мы думаем, что к области инстинкта относятся прежде всего движения ш действия* связанные самым непосредственным образом с удовлетворе­нием органических потребностей живого существа.

Во всякой вообще организме первичную и наиболее важную группу воздействия на его нервнопсихнческую сферу оказывает состояние его питания. Воздействия, связанные с состоянием питания еще в утробе ма­тери, не остаются без соответствующего влияния на плод; затеи с появ­лением его на свет присоединяется целый ряд вных влияний на организм, но тем не менее воздействия органические в виде голода, жажды н т. п. по своей силе и общему влиянию на состояние организма преобладают над всеми другими воздействиями со стороны окружающего мира. Из этих пос­ледних более могущественное влияние должны иметь лишь воздействия оо стороны внешней температуры тела* Но эти воздействия опять-таки находятся в теснейшем соотношении с питанием тканей организма»

Вряд ли нужно говорить, что, хотя в последующей жизни организма внешние влияния разнообразятся до бесконечности, но все воздействия, связанные с питанием и общам благосостоянием, н здесь имеют пер­венствующее значение. Только что упомянутые воздействия, связанные с питанием и общим благосостоянием организма, и обусловливают собою наступательный или оборонительный характер внешних его реакций, при-

12 Buchner L* Kraft und Staff: Empiriech-Dflturphllosophische Studien: In allgemeinveratand-Ucher DarsteUung. Frankfurt a. M.T 1856; Leroy G. Philoaophische Briefe uber das Verstandeg und VervollkommuDgsfuMgkeit der ТЫеге. Nurenberg, 1807 7\

13 lames W. The principles of psychology / By W. Games. In 2 vol. London, 1980. P. 49.

14 Ferton Ch. Notes detechew sur Vinatinct d*s Hymenopterea malt if б res et raviseeur espwes //

Add, Soc. EilU Fr 1901. LXX; Вагнер В. А. Биологические основания сравнительной психологии: (Бнопсиюлогня). СПб., 1910—1913. Т+ 1, 2 ■*.

чем лишь направление этих реакций определяется теми или другими внешними воздействиями. Так уже у новорожденных воздействия, свя­занные с недостатком пищи, обусловливают движения губ, головы, конеч­ностей, приводящие к отысканию и захватыванию груди матери. Бели внешними определителями реакции в этом случае являются обонятельные и зрительные впечатления, то во всяком случае основным воздействием! приводящим к рефлекторным искательным движениям головы и к соса­тельным движениям губ, является здесь недостаток пищи.

Подобным же образом последний фактор и в последующей жизни обусловливает целый ряд наступательных движений, целью которых яв­ляется доставление пищи организму и удовлетворение голода.

Вместе с завершением функции питания сосательные движения пре­кращаются, прекращаются также и все наступательные реакции, направ­ленные к достижению питательного материала, и организм вообще пре­дается покою, у новорожденных же наступает сон, продолжающийся впредь до возобновления голода»

С другой стороны, пресыщение организма пищей уже в первоначальный период младенческой жнзни приводит к отворачиванию головы от груда, к отрыжке, а иногда и к рвоте. В последующий же период жизни, кроме отрыжки и рвоты, пресыщением пищи вызывается при соответствующих внешних раздражениях целый ряд оборонительных движений.

Таким образом, потребность в питании связывается с наступательными движениями, удовлетворение питания обусловливает покой организма, а пресыщение его приводит к оборонительным движениям.

Принимая во внимание все вышесказанное, мы считаем возможным дать следующее определение для инстинктивных рефлексов.

Под этим названием мы должны понимать сложные движения и дейст­вия, которые выполняются по преимуществу наподобие рефлекса под влиянием органических импульсов и которые имеют своим предназначе­нием удовлетворять соответственным образом органические потребности или охранять организм от вредных влиянии, приводящих к нарушению его жизненных процессов. Сюда относятся все движения, клонящиеся к удовлетворению голода и жажды, отвращение of пресыщения едой, половые отправления и т. п., иначе говоря, те реакции, которые направле­ны к самосохранению организма и к продолжению его рода*

Эти реакции, хотя и могут возбуждаться внешними влияниями, но, как уже упомянуто, главными возбудителями их служат, собственно, пе эти внешние влияния, а органические раздражения, побуждающие орга­низм к деятельности.

Должно при этом иметь в виду, что в инстинктивных движениях, кото­рые в силу вышесказанного могут быть названы также сочетательно-органическиии движениями, намечены природой только основные пути для выполнения движений, само же осуществление движений разнообразится в значительной мере от внешних условия и сочетательной деятельности нервной системы.

Вообще особенностью инстинктивных движений является то, что, разви­ваясь под влиянием органических импульсов, они представляют ряд более или менее шаблонных сложных движений, направленных к опреде­ленной цели, связанной с органическим импульсом и выполняемых в основе без предшествующего опыта, хотя это выполнение и подчиняется обыкно­венно целому ряду внешних влияний и совершенствуется под влиянием индивидуального опыта.

Благодаря вышесказанному одно и то же внешнее раздражение вы­зовет неодинаковую реакцию в зависимости от внутренних импульсов, преобладающих в период раздражения и возбуждаемых упомянутым раз­дражением.