Глава 19. ‑ По телику это выглядит более впечатляюще, не так ли?

 

‑ По телику это выглядит более впечатляюще, не так ли?

Эмери официально приступил к насмешкам надо мной. Ненавижу выражение: «Я же тебе говорил». Особенно когда оно справедливо.

Спина болела от работы внаклонку над неглубокой ямой с лопаткой и мягкой кисточкой. Под ногтями накопилось столько грязи, что можно открыть еще одну ферму Гуднайтов. Выкапывание человеческих останков из известняковой почвы, плотно утрамбованной временем, погодными явлениями и множеством коровьих копыт, оказалось ужасным делом.

Мы провели здесь все утро, а Марк и доктор Дуглас периодически проверяли наши методику и прогресс. Я уже начала задумываться, не отделили ли череп от тела, поскольку не нашла ничего, кроме камня, который поначалу сочла коленной чашечкой. Но это оказался просто камень.

Затем Дуэйн нашел настоящую коленную чашечку, а также большую берцовую кость и скопище других костей, некогда бывших ногой.

‑ Подойдите и взгляните на это, ребята, – позвала доктор Дуглас. Когда мы собрались вокруг, она указала на кости предплюсны и плюсны и несколько мелких фаланг: – Поскольку кости лежат в правильном положении, просто раздавлены весом почвы, это тело, очевидно, было захоронено прежде, чем успело разложиться. Так что останки сохранились на месте.

‑ Эта нога принадлежит тому черепу, который вчера нашла Ами? – спросил Дуэйн.

‑ Расположение и близость указывают именно на это. – Не прерывая лекцию, профессор собрала немного пыли и надписала пузырек фломастером. – Когда мы находим останки, которые не передвигали, то хотим получить как можно больше информации из земли вокруг тела. Лабораторный анализ поможет нам ответить на вопрос Дуэйна, а также понять, как кости оказались здесь.

‑ Взгляните на это, – привлек всеобщее внимание Марк.

Все столпились плечом к плечу вокруг участка Дуэйна, и Марк слегка коснулся куска изорванной и почерневшей кожи, выглядывавшей из грязи рядом с костями.

‑ Это может быть подошвой ботинка.

‑ Ничего не трогайте, пока Дженни не сделает фотографии, – велела доктор Дуглас. – Я пришлю еще и Кейтлин. Она будет в восторге от возможности внести в каталог что‑то помимо костей.

Профессор оказалась слишком большим стоиком, чтобы возбужденно потирать руки, но, как сказала бы Дейзи, от нее определенно исходили соответствующие флюиды.

‑ И позовите, если найдете что‑нибудь еще.

Когда она ушла, я уставилась на изорванную кожу, дорисовывая в уме отсутствующие кусочки, пока не увидела подошву ботинка, потрепанную погодой и бесчисленными милями. Обувь солдата? Конкистадора? А может, подошва кожаной сандалии монаха?

‑ Представьте землю, по которой путешествовал этот башмак по пути сюда, места, где он побывал.

Я не понимала, что говорю вслух, пока не почувствовала на себе взгляды остальных. В легком смущении от собственных причуд я прочистила горло:

‑ Это просто... обычная вещь, такая, как мы используем сейчас. Тот, кто ее носил, ходил по той же земле, носил ту же пыль на подошвах, но столетия назад.

Эмери выдал свой комментарий:

‑ Очень поэтично. Только мы в науке пытаемся не слишком много представлять.

Я взглянула на него, сузив глаза:

‑ Понятно, почему ты выбрал поле деятельности, где можно работать преимущественно с мертвецами.

‑ А я все время что‑то представляю, – поддержала меня Фин. – Это называется «изобретать что‑то новое». А иногда – «выдвигать гипотезу».

‑ Не провоцируйте его, – проворчал Марк, не слишком скрывая смех. – Нам с ним еще весь год работать. Так что давайте вернемся к делу.

Эмери стиснул зубы, лишний раз подчеркивая свой выдающийся подбородок.

‑ Здесь есть те, кто действительно работает, а не просто развлекается.

В его затылок впечаталась ладонь, но не моя. Это подошла Кейтлин, доставая инструменты другой – не карающей – рукой.

‑ Не наезжай на волонтеров, – сказала новоприбывшая. – Я одна из них. А теперь покажите мне то, что может быть обувью, чтобы я могла отработать свое неоплачиваемое кандидатское содержание.

Фин потянула меня за футболку:

‑ Пойдем, Ами. Если этот троглодит найдет что‑то существенное раньше меня, ты будешь должна мне слишком много времени.

Я подозревала, что долг может означать участие в ее школьном проекте в качестве подопытного кролика, так что вернулась к работе, как велено. С появлением призрака вся моя жизнь превратилась в эксперимент.

Все оставшееся утро Лукас и Дуэйн работали вместе и обнаружили бедро, затем тазовую кость. Когда они докопались до всего остального, позволившего доктору Ди определить, что тело принадлежало мужчине, последовала еще одна вспышка возбуждения. Я поняла, что уже думала об останках, как о мужских. Интуиция или просто ненаучный подход? Эмери нашел еще одну берцовую кость и кусок потрепанной кожи, и я – под мрачным взглядом Фин – склонилась над своей ямой и больше не смотрела вверх.

Проблема заключалась лишь в том, что копание и просеивание не требовали большой умственной работы, так что моя голова оказалась свободна для размышлений и тревог.

Что произойдет, если мы обнаружим скелет целиком, а это не удовлетворит привидение?

Возможно, данные останки и не имеют ничего общего с духом. Полагаю, будь я как‑то связана с этой штукой, то что‑нибудь да почувствовала бы, прикоснувшись к костям. Вчера я ощутила возраст и смертность черепа, но на деле ничто не связывало его с призраком.

Хотелось верить, что раскопки приведут меня к каким‑то уликам. Но что делать, если это не сработает?

Моя работа шла гораздо размереннее мыслей. Вперед‑назад вдоль прямоугольника земли размером сто на шестьдесят, и при каждом проходе я откапывала еще слой. «Пятнадцать сантиметров глубины» – звучит не слишком впечатляюще, но надо было просеивать каждую горсть земли, чтобы не пропустить какую‑нибудь мелкую кость или артефакт.

В поле зрения появилась пара очень потертых башмаков. Они крошили край моего милого аккуратного раскопа. До этого момента стенки можно было измерять рулеткой.

‑ Привет.

Когда я не ответила сразу – копание в земле оказывало гипнотическое воздействие, – гость засвистел:

‑ Земля вызывает девушку в нижнем белье.

Чтобы узнать его, мне не нужно было видеть ботинки или слышать жуткое прозвище. Все и так очевидно.

‑ Ты ломаешь стенку моего котлована. Я вложила в нее много труда.

Бен отступил, сталкивая в яму комья грязи. Я попыталась взглянуть на его лицо, а не на ноги, но шейные мышцы стянуло похлеще, чем первые шнурки малыша.

Я лишь смогла повернуть голову настолько, чтобы увидеть: Фин и остальные ушли.

‑ А где все?

‑ Простые смертные должны прерываться для еды. – Ноги Маккаллоха сместились, и я могла представить, как он по привычке поддевает ремень большими пальцами. – Моя мать принесла ленч.

‑ Твоя мать? – От удивления я дернулась слишком резко, и тяжелый мучительный спазм скрутил плечевые и шейные мышцы, так что аж дыхание перехватило.

‑ Не удивляйся так сильно, – сказал Бен. – Я говорил, что у меня есть мать.

‑ Шею свело, – выдавила я, бросая лопатку и хватаясь за плечо.

‑ О, ради святого Петра. – Маккаллох скользнул ладонью под мою руку и мягко потянул меня вверх. Сама я на это была не способна, так как мышцы ног тоже свело судорогой.

‑ Осторожно, – вздрогнула я, когда Бен коснулся моей шеи, но, несмотря на грубость, его пальцы оказались мягкими и решительными. Не соблазняющими, не успокаивающими, но эффективными. Ковбой принялся разминать болезненно застывшую мышцу от уха до плеча, и слепящая боль спазма начала ослабевать.

‑ Расслабься, – велел Бен.

Он шутит? Все осознанное напряжение покинуло меня, оставив лишь узлы. Внутренности плавились под надежной и умелой мощью его рук.

‑ Ты часто это делаешь? – поинтересовалась я совсем не так сварливо, как хотелось бы.

‑ Конечно, – отозвался Маккаллох. Очень надеюсь, не обратив внимания на мой задыхающийся прерывистый голос. – Я все время делаю так своей лошади.

‑ Счастливая лошадь.

Никакой лжи. Готова поспорить, что Бен ухаживает за своей лошадью лучше, чем некоторые парни – за девушками. Его большие пальцы растирали мою шею, и я прикусила губу, чтобы удержать стеснительный вздох.

‑ Ты забавно проявляешь свою неприязнь ко мне.

‑ Сусликов я тоже не люблю, но и им не позволил бы страдать. Скорее, пристрелил бы, чтоб избавить от мучений.

‑ Мило.

Я попыталась выскользнуть из его хватки, но пальцы Бена сжались крепче, останавливая мой порыв.

‑ Почти готово, – сказал ковбой, снимая последние судороги. А затем ответил на мой незаданный вопрос: – Меня прислала Фин. Она сказала, что никто другой не достанет тебя настолько, чтобы отвлечь. Даже Эмери. Думаю, я ей нравлюсь.

Эксперимента ради я попробовала повернуть шею.

‑ Если твоя кожа не стала зеленой и пупырчатой, значит ты ей нравишься.

‑ А иначе она превратила бы меня в лягушку?

‑ Зачем пачкаться с превращениями, когда можно обойтись противной сыпью?

Он хмыкнул – скорее, даже рассмеялся, – отчего у меня зашевелились волосы на затылке. Несмотря на жаркое солнце, я боролась с дрожью. Спазм исчез, но Бен продолжал растирать мышечные узлы, прижимая большие пальцы к моей шее.

‑ Ты вообще за последний час хоть раз поднимала голову?

Нет, не поднимала. Я работала в безумном напряжении, думая о привидении и пытаясь перекопать побольше земли. Здесь должен быть какой‑то ключ к тайне.

‑ Полагаю, что потеряла счет времени.

‑ Думала о своем призраке?

Не успев испугаться, я выпалила:

‑ На самом деле о твоем. О Безумном Монахе.

Маккаллох уронил руки.

‑ Серьезно? Наверное, это очень забавная история.

‑ Да, история. – Я подчеркнула последнее слово и повернулась к Бену лицом: – Просто выслушай меня...

Тут я остановилась, поскольку он выглядел, как пять миль бездорожья. Небритый, с тенями под глазами, и хотя такой стиль «мы славно поработали – и славно отдохнем» ему шел, не думаю, что это был намеренный выбор.

‑ Ты вообще спал прошлой ночью?

Бен подчеркнуто осмотрел меня:

‑ Без обид, Амариллис, но ты и сама выглядишь немного измученной.

‑ У меня были жуткие кошмары, и я не смогла заснуть. А ты?

Он признался с унылой гримасой:

‑ Мне позвонили посреди ночи насчет коров на дороге. Заборы по всему ранчо оказались сломаны. Остаток ночи я провел на ногах, ремонтируя ограду возле шоссе. Стив с парнями работали над остальным.

‑ Ты ремонтировал? В одиночку?

Маккаллох нахмурился и заговорил с утрированным акцентом, которым пользовался, высмеивая меня из‑за привидения:

‑ Ну я же не мог всерьез просить своих парней делать это, учитывая, что Безумный Монах лупит людей по головам. – Затем честность заставила его уступить: – Хотя со мной отправилось несколько добровольцев.

А не был ли парень Джессики одним из них?

‑ Это не слишком странно? Одновременное падение стольких оград?

Глаза ковбоя сузились.

‑ Странно, но не слишком. В этом месте полно карстовых пещер, открываются новые провалы...

‑ Открылись новые провалы? – переспросила я.

‑ Ну мы их пока не нашли, – признал он, – но они могут быть.

‑ По всей территории?

‑ Конечно, нет, – фыркнул Бен.

‑ Но именно это ты сказал!

‑ Возможно, это не карстовые воронки, – парировал он, – но чертовски очевидно, что это и не Безумный Монах!

‑ Почему? – спросила я.

‑ Какого черта призраку ломать кучу оград?

‑ Я не знаю! Но должна выяснить.

Это заявление остановило нас обоих. Его, потому что я вышла из себя и сказала это, а меня... Думаю, потому что я выяснила свой следующий шаг. Подобно тому, как местный фольклор помогал антропологам находить реальные места захоронений, исследование легенды о Безумном Монахе может привести меня к настоящему призраку. Но я должна задавать вопросы и найти внутреннюю логику истории.

‑ Почему ты не можешь просто оставить все это в покое? – наконец спросил Бен.

«Потому что это не оставляет в покое меня, а мне жуть как не хочется всю оставшуюся жизнь быть преследуемой призраком». Но такого я Бену сказать не могла. Надо было найти другой способ убедить его в том, что я занимаюсь безумным делом по разумным причинам.

‑ Послушай, Бен, – начала я, – реален Безумный Монах или нет, но люди напуганы. Если я доберусь до истоков этой легенды, выясню, с чего она началась и почему ее раздувают, вероятно, это поможет.

Хороший аргумент, но я чувствовала себя немного виноватой, потому что вроде как намекала, мол, я опровергну россказни о Безумном Монахе. Но, возможно, так и случится, если мой преследователь и Монах – не одно и то же привидение.

Маккаллох сузил глаза, по‑прежнему сомневаясь.

‑ Итак, ты хочешь проследить за привидением, как в кино?

Я не видела причин говорить ему, что уже к этому приступила.

‑ Скорее, заняться детективной работой. Задавать вопросы, говорить с людьми, которые слышали эту историю до того, как время и слухи ее исказили.

‑ С кем именно? – спросил Бен, словно переваривая услышанное.

‑ Ну, я могла бы начать с тебя.

Он фыркнул, но я неустрашимо продолжала, даже зная, что ему не понравится мое следующее предложение:

‑ С твоей матери...

‑ Нет.

‑ Поговорить с твоим дедом.

‑ Нет, черт возьми!

Он отвернулся и двинулся вверх по холму к рощице, где вчера сидели мы с Фин. Сегодня там стоял огромный внедорожник, его багажная дверца была открыта и служила временной буфетной стойкой. Студенты сидели на земле и на нескольких складных стульях, взятых с раскопа. Доктор Дуглас расположилась в одном из кресел, беседуя с женщиной, лицо которой невозможно было разглядеть за большими солнечными очками.

К счастью, никто из присутствующих не обратил внимания, что я чуть ли не бегу за Беном. Я очень плохо обошлась с ним – снова, – и пытаться исправить это было так же просто, как вычерпать воду из дырявой лодки.

‑ Я бы просто поговорила с ним, если он в хорошем настроении, – торговалась я. – Иногда больные Альцгеймером помнят прошлое яснее, чем настоящее.

Маккаллох замер. Повернулся. Наклонился ко мне вплотную.

‑ Нет. Не говори с дедом Маком о призраках. В его жизни их и так предостаточно.

На мгновение я зацепилась за эти слова, размышляя: это призраки прошлого, или старик видит их в реальности? Его Эмили была такой же, как дядюшка Берт, или существовала только в воображении Мака Маккаллоха?

Ответ не будет иметь значения, если я не улажу все с Беном.

‑ Послушай, – попыталась я еще раз, – единственная услышанная мной история принадлежит семейству Келли. То, что, по их словам, они видели или слышали, или то, что рассказывал их дед‑скотокрад.

На самом деле, рассказывая о привидении, Келли, похоже, сделали гораздо больше, чем могла тетушка Гиацинта, учитывая, что прямо сейчас она плыла на тихоходном лайнере в Китай. Но я не стала указывать на это, поскольку Бен уже достаточно обезумел.

‑ Замечательно, – сказал он. – Почему бы тебе не пригласить Джо Келли на ужин и не расспросить его о Безумном Монахе.

‑ Может, я так и сделаю, – ответила я, тоже выходя из себя.

‑ Тогда надень плащ от пива и резиновые сапоги от бычьего дерь…

‑ Бенджамин Фрэнсис Маккаллох! – Женский голос, густой как сироп и сдобренный материнским неодобрением, тяжело скатился по холму. – Я велела тебе привести эту юную леди на обед, а не орать на нее, как хулиган.

Фрэнсис? Больше я не позволю ему дразнить меня Амариллис.

Тройное имя произвело на Бена ошеломляющий эффект. Он покраснел до кончиков ушей, бросил последний кислый взгляд, изобразил на лице вежливое беспокойство и жестом пригласил меня присоединиться к пикнику. Я с той же преувеличенной вежливостью двинулась следом... зная, что и мое лицо такое же красное.

Большинство парней были слишком заняты едой и разговорами, чтобы обратить на это внимание, но Марк, похоже, неплохо поразвлекся. Выражение лица Кейтлин намекало, что она обновляет свою классификацию, включая в нее новый вид – салагус безмозглус. Когда я проходила мимо Фин, та пробормотала:

‑ Что ты там говорила о непротивлении закону?

Я проигнорировала сестру и сосредоточилась на светловолосой женщине, которая приветствовала меня буквально с распростертыми объятиями.

‑ Ами! Я только что говорила с Фин. Так чудесно встретить вас обеих.

Миссис Маккаллох с ее тягучим техасским произношением и пышной техасской прической выглядела совершенно естественной. Ее теплота вывела меня из равновесия. Если между ней и тетушкой Гиацинтой и существовали какие‑то разногласия, они совершенно не повлияли на приветствие хозяйки. Мать Бена явно не поддерживала его публичные обвинения в мой адрес.

Или так, или она лучшая в мире актриса. Я посмотрела на Фин, которая с набитым ртом пожала плечами. Насколько я поняла, это означало: «Я купилась, и тебе следует сделать то же самое».

Удерживая на расстоянии вытянутой руки, миссис Маккаллох окинула меня довольно‑таки материнским взглядом:

‑ Ну разве ты не очаровательна! Взгляните на эти ямочки. Я думала, ты выше.

‑ Это объяснимо, – сказала я, по‑прежнему слегка обескураженная таким приемом. Мы с Фин едва достигли среднего роста, но тетушка Гиацинта по габаритам приближалась к амазонкам. – Моя тетушка Айрис всегда говорила, что Гиацинта вышла замуж за дядюшку Берта, потому что он единственный из ее ухажеров не настаивал, чтобы она носила на свидания туфли на плоской подошве.

Собеседница рассмеялась:

‑ Не представляю мужчину, способного заставить что‑то сделать твою тетушку. Насколько нам всем известно.

‑ Ма‑а‑ам, – протянул Бен тоном великомученика.

Миссис Маккаллох и не думала останавливаться:

‑ Подойди, возьми сэндвич. Бен, принеси Ами попить.

Ковбой стрельнул в меня предупреждающим взглядом из‑за спины матери, как будто я собиралась расспрашивать ее о Безумном Монахе прямо сейчас. Хотя я могла бы, не будь Бен так близко. Или не будь я так голодна.

Пока я мыла руки и делала бутерброд с сыром, миссис Маккаллох продолжала говорить:

‑ Ты можешь поверить в весь этот переполох у ворот? Кто знал, что простой мост приведет к такому?

За добавкой чипсов подошел Марк:

‑ Миссис Маккаллох, нельзя знать, что произойдет при строительстве. Когда дорожное управление расширяло шоссе через город, где я вырос, они обнаружили кладбище. Так я и заинтересовался антропологией. Из университета приехала группа, исследовала могилы и переместила их так, чтобы можно было проложить шоссе.

Я задумалась о пронзительных взглядах Бена. Понятно, что мост должен облегчить Маккаллохам жизнь, но они столько времени обходились без него. Так что изменят несколько месяцев?

‑ О небеса, – сказала миссис Маккаллох, – должно быть, это заняло целую жизнь.

‑ Годы, – кивнул Марк. Я удивленно кашлянула, и он понял, какую яму вырыл себе такой бестактностью. – Конечно, это исключительный случай. Права собственности, юридические вопросы, да еще идентификация останков по старым церковным записям…

Обычно Бен держал эмоции при себе, но по мере ухудшения сценария с его лица сбежали все краски. Миссис Маккаллох также выглядела больной.

Лукас, не вставая с земли, осторожно подбодрил их:

‑ По крайней мере, найденные нами остатки обуви указывают на захоронение коренных американцев. Строительные работы более важны, чем облачение для ног местных племен.

Доктор Дуглас недовольно вздохнула:

‑ Будьте добры, если это возможно, держать все остальное подальше от прессы. Было бы очень мило не осложнять жизнь Маккаллохам и мне больше необходимого.

‑ Я ценю это, Серена, – сказала миссис Маккаллох, и я не сразу поняла, кого она имеет в виду. Доктор Дуглас как‑то совсем не похожа на Серену. – Теперь все выглядит не так страшно, но сколько, по‑вашему, займет этот этап?

Профессор оглядела поле, словно представляя то, что расположено под землей.

‑ Сегодня мы закончим раскопки участка Б, а завтра выкопаем несколько опытных рвов между двумя имеющимися.

‑ А что с этим? – указала я на большую сетку, которую парни раскинули утром. Бейсбольная площадка.

‑ Это слишком большой проект, чтобы браться за него без гранта и преданной команды. Эти ребята останутся здесь лишь на один день. Правда Кейтлин проработает все лето, а Марк и Эмери привязаны ко мне постоянно. Но Дуэйн, Дженни и Лукас почти закончили свой мини‑семестр. – Она поднялась с кресла и потянулась. – Мы просто раскопаем несколько ям на равном расстоянии одна от другой и посмотрим, не найдется ли чего‑нибудь, стоящего исследования. Тогда можно будет вернуться сюда с финансированием и несколькими желающими потрудиться.

В горячем пыльном воздухе повисла неловкая пауза. Наверное, все мы думали об истории Марка. Интересно, есть ли у Маккаллохов другой план относительно моста?

‑ Ладно. – В голосе миссис Маккаллох явно слышался холодок. – Что бы вы завтра ни нашли, вечером приходите на нашу вечеринку в честь четвертого июля. Это касается и вас, девочки, – добавила она для меня и Фин. – Ваша тетя никогда ее не пропускает. И дядя не пропускал, пока был жив.

Дядюшка Берт умер пятнадцать лет назад. Похоже, мое удивление было слишком явным, и миссис Маккаллох рассмеялась:

‑ Да, это столетняя традиция. Никто не пропускает вечеринку.

‑ Даже Келли, – сообщил Бен, спокойно сидевший на откидном борту внедорожника.

Я приторно улыбнулась ковбою:

‑ Тогда и я не пропущу.

Его мать или не заметила, или проигнорировала этот обмен репликами.

‑ А тем временем, девочки, если вам хоть что‑то понадобится, просто позвоните нам. Незачем вам сидеть в том доме, боясь или нуждаясь в чем‑то. У вас есть телефон Бена?

‑ Ум‑м… я м‑м‑м… нет, – промямлила я.

Бен без всякого выражения покорно вытащил свой мобильный для ритуального обмена звонками. Совершенно не смущаясь публики. Я дала ему свой номер, а он перезвонил, чтобы оставить свой. К счастью, я поставила мелодию из репертуара Ю‑Ту. Было бы просто непатриотично хихикать под «Техасский бой».

Доктор Дуглас скомандовала своим войскам:

‑ Перерыв окончен. Давайте посмотрим, сможем ли мы до ужина вытащить нашего неизвестного из земли целиком.