Анализ представлений об одиночестве отдельных авторов

При достаточно частом указании на одиночество как на психическое явление в отечественной психологии практически отсутствуют его теоретические и эмпирические исследования. Расхожий тезис о том, что здоровье общества -Это здоровье его членов, заслуживает своей интерпретации и в контексте чрезвычайно емкой категории и феноменологии одиночества. Это многократно усилено в затянувшихся условиях социально-экономической нестабильности, характерной для нашей страны. Проявления и последствия субъективного одиночества человека становятся по-особому злободневными и значимыми. Все более очевидна необходимость анализа природы и сущности этого состояния, специфики и характера его переживания и проявлений в жизни человека. Важны и прикладные задачи, связанные с поиском психологических, педагогических, психокоррекционных и психотерапевтических средств оказания специальной помощи людям, страдающим от одиночества.

 

Прежде чем приступить к изучению оформившихся самостоятельных подходов к одиночеству, сделаем краткий аналитический обзор отдельных взглядов и позиций некоторых авторов.

Одиночество как психическое состояние, имеющее ярко выраженную негативную окраску, известно человечеству, по крайней мере, с античных времен. Платон и Аристотель определяли одиночество как зло, избавление от которого они видели в наслаждении благом дружбы и любви. В истории философско-психологической мысли осмысление и объяснение проблемы одиночества достаточно многообразно: от преклонения перед ним на Древнем Востоке до неприятия в Древней Греции, от осознания необходимости одиночества для самопознания человека, его творческого развития до понимания его как проклятья человечества.

Присущий человеку протест против одиночества стал генеральной темой многих гуманистических учений, возникших на Западе в XX веке. Наибольшее внимание одиночеству уделяли экзистенциалисты Н. А. Бердяев, М. Бубер, А. Камю, Ж.-П. Сартр, М. Хайдеггер, К. Ясперс. Одиночество личности рассматривалось как реализация принципа замкнутого антропологического универсума, согласно которому внутренняя изолированность человека - основа любого индивидуального бытия. Поэтому человек выбирает одиночество, когда не находит эмоционального отклика в общении с другими людьми.

Ф. Ницше, а затем и Э. Фромм продолжили мысль И. Канта о том, что одиночество может происходить от падения нравственных норм. Э. Фромм причиной одиночества называл «культивирование неразумных потребностей». К. Хорни считала одиночество следствием негативного проявления идеологии рыночных отношений, конкурентности человека с человеком.

В. Франкл полагал, что человек попадает в состояние одиночества, утратив определенные ценности и смысл жизни.

Д. Рисмен и О. Тоффлер видели причину одиночества в ускорении темпов жизни в условиях НТР, когда человек остается «один в толпе».

Можно считать, что одиночество как объективная психологическая проблема современности не утрачивает своей актуальности. Например, Н. Е. Покровский называет его «чумой XX века», требующей серьезного осмысления, теоретических и экспериментальных научных исследований. В своей докторской диссертации «Одиночество и аномия» он рассматривает взаимосвязь и взаимовлияние этих факторов.

Одиночество как комплексный, психический феномен выступает объектом разных гуманитарных наук: социологии, классической социальной философии, антропологии, психологии и др. Однако в отечественной психологии крайне мало специальных работ, посвященных одиночеству, его сущности, проявлениям, генезису и т. д. Можно сказать, что отечественная психологическая наука в советский период как бы не замечала этот феномен, априори полагая, что советскому, коллективистскому человеку не свойственно и даже противопоказано состояние одиночества. Вероятно, поэтому представленные в мировой психологии подходы к изучению одиночества связаны, в основном, с именами зарубежных ученых, которые в уходящем столетии исследовали этот крайне актуальный феномен в самых разных аспектах. Конечно, и в советский период становления и развития психологии некоторые ученые видели угрозу для человека в остром переживании им чувства одиночества. Вот, к примеру, слова одного из классиков психологии человека Б. Г. Ананьева: «По мере гигантского роста городов и массовых коммуникаций... возрастает одиночество человека, усиливается конфликт между человеком как субъектом общения и обезличенностью его в сфере общения...».

Часто при употреблении в описании или анализе личностных проявлений таких терминов, как «одиночество», «чувство одиночества», «состояние одиночества», «потребность в одиночестве», «изоляция», «уединение», и других используются неоправданно широкие понятийные переносы. Например, большая, интересная и, несомненно, имеющая научную ценность работа О. Н. Кузнецова и В. И. Лебедева «Психология и психопатология одиночества» в действительности имеет слабое отношение к одиночеству. На наш взгляд, авторы используют термин «одиночество» в качестве подмены понятия сенсорной депривации. Бесспорно, что эти два психических явления требуют дальнейшего научного исследования и четкого разделения.

В работе Ю. М. Швабла и О. В. Данчевой происходит смешение понятий «одиночество», «уединение» и «изоляция», что ведет к невосполнимым понятийным и собственно психологическим потерям. Изоляция может способствовать одиночеству и даже вызывать данное состояние, но это не дает оснований к синонимизации этих понятий.

И. С. Кон и Р. С. Немов, независимо друг от друга рассматривая вопросы психологии юношеского возраста, описывают некоторые реакции личности и ее окружения на одиночество, предпринимают попытку определить его причины. Конечно, эти ученые не ставили перед собой задачу рассмотреть одиночество как психический феномен, исследовать его психологическую природу, генезис и т. д. Поэтому мы не находим в их работах определения одиночества. Это характерно для большинства авторов, рассуждающих об одиночества в контексте других психологических тем. В данном случае одиночество выступает не предметом анализа, а лишь иллюстрацией каких-то других психологических конверсив, например, возрастных особенностей или определенных социальных явлений.

Сложность построения научной теории одиночества заключается в том, что, с одной стороны, оно представляет собой глобальное, сущностное, социально обусловленное явление с недостаточно четкими критериальными признаками, а с другой стороны, является фактом сложного психического переживания, затрагивающего самые глубины человеческого сознания (рефлексия, интимность, субъектность и др.).

Рассматривая одиночество как психический феномен, большинство исследователей подчеркивают его различия с такими понятиями, как «уединение» и «изоляция», полагая, что одиночество имеет некий специфический внутренний контекст.

Изоляция в большей степени связана с физической, пространственной и временной локализацией человека по отношению к социальному окружению и является внешне обусловленной ситуацией, а не внутренним психическим переживанием. Очень выразительно говорят об этом У. Садлер и Т. Джонс: «Чтобы обнаружить физическую изоляцию, достаточно иметь одни глаза, но чтобы узнать одиночество, необходимо испытать его». Изоляция всегда предполагает предмет, который человек по тем или иным причинам добровольно или насильственно исключает из своей жизни: общество в целом, определенная группа людей, специфические условия бытия и многое другое. Можно сказать: «изолирован от...», но по отношению к одиночеству такое построение фразы будет семантически неверным.

Предметом одиночества выступает сам человек. Одиночество направлено на субъекта, объект здесь как бы вторичен. Можно быть изолированным, но не одиноким. Можно находиться в одиночестве, не будучи изолированным. Одиночество, в отличие от объективной изоляции, отражает дисгармонию отношений между «Я» и «ОНИ», разлад с миром, самим собой, сопровождаясь страданиями, кризисами и т. п.

Изоляция может сопровождаться или не сопровождаться одиночеством, но эти понятия ни в каком случае не тождественны друг другу. Примером изоляции без одиночества можно иногда считать тюремное заключение. Есть данные о том, что политические заключенные, даже находясь в одиночной камере, при твердой убежденности в правоте своего дела и моральной поддержке единомышленников не испытывали разрушающего чувства одиночества.

Примером добровольной изоляции от мира может служить религиозное затворничество. Обычно добровольную изоляцию называют уединением. Описания жизни монахов-отшельников свидетельствуют о том, что затворничество давало возможность находиться в самом живом и «обитаемом» для них мире, в мире духовного общения с Богом.

Уединение изначально имеет временные рамки, всегда добровольно и свободно выбирается человеком. Уединение представляется наиболее «выгодным» для субъекта поведением в данный момент времени, например, с точки зрения личностного роста, действия защитных механизмов, снижения уровня психической напряженности и т. д. Такие исследователи одиночества, как Мария Мицелли, Брюс Мораш, Энн Пепло, полагают, что уединение не обязателъно связано с одиночеством (как тягостным эмоциональным состоянием) и что люди могут быть субъективно счастливы и в затворничестве.

Крупный шаг к пониманию одиночества как психического феномена был осуществлен Гегелем. Им предложена теория о «двух мирах отчужденного от себя духа». Одиночество здесь представляется как потеря двух отношений: связи с собой и связи с социальным миром. Причем последнее является необходимым условием для объединения человека с самим собой. Человек должен иметь «дом», как в объективном, так и субъективном смысле. Природа одиночества состоит в себялюбии субъективного духа, его стремлении утвердить собственную самость без соотношения ее с деятельностью объективного мирового духа абсолютной идеи. В результате субъективный дух запутывается в собственных противоречиях, которые порождают у человека несчастное сознание.

Датский теолог и философ Серен Кьеркегор рассматривал одиночество как замкнутый мир внутреннего самосознания, принципиально не размыкаемый никем, кроме Бога. Единственным собеседником затерянного в мире человека может стать образ Бога в нем самом.

Феноменология Гуссерля дает нам представление о сознании как о нескончаемом потоке переживаний, абсолютно изолированных от всего внешнего и материального. Это, по сути, есть признание принципиального одиночества человека, вечного и неизбывного.

Трансформация феноменологии в экзистенциальное осмысление проблемы одиночества произошла в творчестве Ж.-П. Сартра. Согласно его философии, путь человека к себе или «в себя» всегда конфликтен и сопряжен с осознанием одиночества как экзистенциальной ситуации человеческого бытия в мире.

 

В творчестве крупнейшего французского писателя - эссеиста и философа А. Камю, исходящего из твердого убеждения в абсурдности человеческого бытия, символом «человеческого состояния» назван античный миф о Сизифе. С точки зрения Камю, безбрежное одиночество Сизифа становится подтверждением его силы и внутренней свободы.

Глубоко психологичны слова Н. А. Бердяева: «...человек имеет священное право на одиночество, так как через момент одиночества рождается личность, самопознание личности, в одиночестве переживается единичность и неповторимость своего "Я"».

В. В. Розанов писал, что человеку одному лучше, потом}' что, когда он один, - он с Богом. Конечно, автор имел в виду временную изоляцию от социума.

Необходимо отметить, что тема одиночества так или иначе присутствует в работах чуть ли не всех философов, размышляющих о феноменах человеческого существования: месте и роли человека в мире, условиях и особенностях становления личности, спасении души и др.