Ступив на рыночную площадь, где можно было отыскать все, чего пожелает душа, Саша знал жизнь Сантьяго даже лучше, чем свою собственную.
«В этом мире все исполнено смысла, – сказал себе юноша. – Я постиг Душу Мира, я узнал свое сердце, но понял ли я себя до конца?» Подумав так, Саша-Сантьяго удивился, какие странные мысли приходят ему в голову. Уж себя-то он изучил даже лучше, чем повадки овец, а сердце свое для него – как открытая книга. Чего же он может не знать о себе? Действительно, нелепый вопрос. * * * Плавящаяся под солнцем рыночная площадь бурлила многоцветьем одежд, оглушала разноголосьем толпы и благоухала пряными ароматами южного базара. Подходящего коня Саша отыскал почти сразу – статного и горячего вороного трехлетку с диковато косящим черным глазом. Не торгуясь, юноша отдал за приглянувшегося ему жеребца, сбрую, отделанное серебром седло и переметные сумы из прочной буйволиной кожи шесть старинных золотых монет – в два раза больше, чем Сантьяго заплатил когда-то за целое стадо овец. Саша уже собирался вскочить в седло, но вдруг почувствовал, как что-то толкает его в лодыжку. Посмотрев вниз, он обомлел, встретившись взглядом с небольшим рыже-белым щенком. Мелхисидек! – изумленно воскликнул юноша. – Что ты здесь делаешь? Как попал сюда? Как и раньше, Саша с легкостью читал мысли пса. Вот и сейчас он понял, что щенок ответил ему: Пусть я беспородная дворняга, но зато друзей не забываю. Не исключено, конечно, что кое-кто, заделавшись богатым иностранцем, и глянуть в мою сторону не пожелает...
|
