Внешняя политика советского государства в 1920-1930-е гг. СССР на начальном этапе Второй мировой войны 4 страница

К июню 1945 г. на выпуск гражданской продукции было переведено более 500 предприятий. Вероятно, и в последующие месяцы конверсия военных предприятий была бы продолжена. Однако атомная бомбардировка Хиросимы и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 г. заставила советское руководс­тво приостановить конверсию и в обстановке глубокой секретности направить львиную долю и без того скудных ресурсов на развитие военных технологий, создание атомного и ракетного оружия.

После войны миллионы людей с радостью и энтузиазмом включились в восстановительные работы. В короткий срок вся страна превратилась в гигантскую строительную площадку. Вос­станавливались разрушенные электростанции, в том числе крупнейшая в Европе — Днепрогэс, такие гиганты тяжелой индустрии, как Ижорский и Кировский заводы, шахты Донбасса. Восста­новление народного хозяйства проходило крайне напряженно. Не хватало рабочих рук и сырья. В 1946 г. страну поразила жестокая засуха. Валовой сбор зерновых составил в этот год чуть боль­ше трети урожая 1940 г. (39,6 млн и 95,5 млн т соответственно). В стране не хватало продоволь­ствия. Правительство вынудило колхозы сдать государству более 50 % урожая, т.е. больше, чем в годы войны. Такая политика позволила пополнить зерновые запасы и прокормить городское население, но жителей деревни обрекала на полуголодное существование.

Население нашей страны в послевоенные годы было обязано подписываться на государствен­ные займы. Всего за 1946-1956 гг. в СССР было размещено 11 займов (на покупку облигаций одного займа рабочие и служащие ежегодно в среднем тратили сумму, равную одной-полутора месячным зарплатам).

Основная тяжесть финансирования восстановительных работ в промышленности лежала на сельском хозяйстве. Как и в предвоенные годы, крестьяне, почти ничего не получая за трудодни, жили за счет личного подсобного хозяйства. Начиная с 1946 г. власти обложили личные подсоб­ные хозяйства крестьян большими денежными налогами. В ответ на эти меры крестьяне выру­бали сады, вырезали скот. Глубокий кризис в сельском хозяйстве руководство страны пыталось ликвидировать путем усиления государственного контроля, укрупнения колхозов.

Репарации с побежденных стран помогли решению проблемы восстановления народного хо­зяйства. Так же как и союзники (США и Англия), СССР вывозил из Германии передовые техноло­гии и целые производства (например, первая модель легкового автомобиля «Москвич» досталась заводу готовой как один из военных трофеев).

Специальный Комитет организовал вывоз в СССР всей обнаруженной технической докумен­тации, образцов, а также всего лабораторного оборудования. В Советский Союз были вывезены немецкие ученые и инженеры, конструкторы и техники, способные воспроизвести технологию производства реактивного вооружения и продолжить свои исследования, прерванные войной.

Положительную роль в послевоенном восстановлении народного хозяйства сыграла денеж­ная реформа 1947 г. Необходимость ее определялась полной разбалансированностью денежной системы в годы войны, поскольку резкий рост военных расходов требовал постоянного выпуска в обращение огромного количества денег, не обеспеченных потребительскими товарами. На руках у населения денег оказалось больше, чем требовалось для нормального функционирования народ­ного хозяйства, поэтому покупательная способность денег упала. Кроме того, в стране ходило мно­го фальшивых денег, выпущенных фашистами во время войны. 14 декабря было издано постанов­ление правительства «О проведении денежной реформы и отмене карточек на продовольственные и промышленные товары». Старые деньги в течение недели обменивались на новые из расчета 10:1.

Результатом проведения денежной реформы явилось значительное снижение уровня жизни основной части населения страны.

«Вредные взгляды». В первое послевоенное десятилетие советская система обладала значи­тельным запасом прочности; в годы войны она обретала определенную завершенность и самодоста­точность, способность успешно противостоять попыткам ее изменения. Победа над фашизмом, распространение советской модели на ряд стран Восточной Европы и Азии, обретение Советским Союзом статуса «сверхдержавы» лишь подтверждали правильность выбранного пути. В этих ус­ловиях в стране не было и не могло быть реальной, организованной оппозиции режиму. После победоносной войны у Сталина не осталось не только политических соперников, но и оппонентов. Идеологические шоры, однопартийный характер государственной машины, атмосфера эйфории после победы над фашизмом не позволили Сталину и его ближайшему окружению трезво оценить новые глобальные и локальные вызовы советской системе и дать на них адекватный ответ. Со­ветская правящая элита не смогла в полной мере осмыслить многие принципиальные изменения и в послевоенном мире, и в самуй стране, уловить скрытые симптомы нездоровья советской систе­мы, накапливающиеся противоречия во властных структурах и в иных сферах общества.

В конечном счете ошибочной оказалась ставка Сталина на сильное государство, понимаемое как совокупность чиновников, руководимых мудрым вождем.

Ошибочность оценок ситуации в мире и стране стала причиной принятия неадекватных мер для решения конкретных назревших задач в экономической и социальных сферах, возврата к ме­ханизму репрессий. Наиболее остро вопрос — как заставить людей эффективно трудиться в обще­ственном хозяйстве — проявился на селе. Как правило, после войны крестьяне охотнее трудились на своем личном подворье, чем на колхозном поле. Согласно статистическим данным, в 1947 г. 14,8 % колхозников (более 4 млн человек) не выработали установленного минимума трудодней, а свыше 300 тысяч совсем не работали в колхозах.

Еще одной серьезной проблемой в первые послевоенные годы являлось знакомство в годы войны большого количества советских людей — как военных, так и гражданских — с западным образом жизни.

Впечатления о заграничных походах заставили вчерашних фронтовиков иными глазами взглянуть на советскую действительность. Критические настроения не носили массового харак­тера. Лишь очень немногие в стране, подобно генералам С. Д. Рыбальченко и В. Н. Гордову, вели в первые послевоенные месяцы разговоры (подслушанные МГБ) о необходимости иметь в стране настоящую демократию, распустить колхозы.

Сталин не зря опасался «тлетворного влияния Запада», понимая, что живучесть системы в огромной степени зависит от изоляции советских людей от западных ценностей, от сохране­ния целостности системы. Из-за боязни влияния Запада Сталин уже в первые послевоенные дни создает 100 фильтрационных лагерей для размещения в них бывших военнопленных и репатри­ируемых советских граждан. Формальной целью их создания был отсев возможных предателей и шпионов. Из 1,95 млн человек, прошедших проверку в этих пунктах, около 900 тыс. попали в сталинские лагеря. Через ужесточение режима власть стремилась пресечь возможный рост критических и тем более оппозиционных настроений. Была и другая причина для нового витка репрессий — дряхлеющий вождь к концу жизни становился все более подозрительным. Сталин не доверял военным никогда. Но после войны, когда резко повысился их авторитет, его недове­рие к высшим военачальникам выросло многократно. Начался сбор компрометирующих мате­риалов на многих видных полководцев минувшей войны, включая легендарного Г. К. Жукова. Летом 1946 г. маршал Жуков был освобожден от должности главнокомандующего Сухопутными войсками и назначен командующим второстепенным Одесским военным округом.

Сталин не доверял не только военным. В послевоенные годы он утрачивает доверие к Ми­нистерству государственной безопасности (МГБ) и пытается создать своеобразную «партгосбезо- пасность». Акции против военных преследовали и другую, не менее важную для Сталина цель. Вождь, играя на противоречиях между своими соратниками, в очередной раз менял конфигура­цию власти, умело манипулировал соперничающими группировками, но и те, в свою очередь, использовали недоверие и подозрительность вождя в своих целях. А всё вместе это создавало в стране атмосферу напряженности и нестабильности.

В соответствии с официальной доктриной задачи индустриализации и коллективизации были решены, социализм «построен». Интересы укрепления сталинского политического режима требо­вали новых исторических, социально значимых целей.

Решением Политбюро от 15 июля 1947 г. в связи с намечавшимся созывом XIX съезда партии создается комиссия во главе с А. А. Ждановым для подготовки новой программы ВКП(б). Были созданы четыре подкомиссии, каждая из которых предложила свой вариант. В одном из проектов впервые была сформулирована доктрина перерастания диктатуры пролетариата в общенародное государство. В другом — говорилось о всемерном укреплении хозрасчета, денег, кредита, цены и прибыли. Отличительная черта всех четырех проектов — социальная ориентированность. Ав­торы проектов уделяли много внимания повышению жизненного уровня трудящихся, решению жилищной проблемы. Тогда же Госплан СССР под руководством Н. А. Вознесенского подготовил проект Генерального хозяйственного плана СССР на 1946-1965 гг., выполнение которого должно было стать рубежом вступления страны в эру коммунизма. Однако проекты программ партии и проект Генплана были сданы в архив. Главная причина этого — перелом в 1947 г. в отношениях между бывшими союзниками по антигитлеровской коалиции, ставка обеих сторон на военную силу и развернувшаяся в конце 40-х гг. широкомасштабная гонка вооружений.

Опасность прорыва «периметра» изнутри, появление в обществе оппозиционных настроений, «брожения умов» серьезно беспокоили Сталина и его окружение.

Идеологические кампании 1948—1952 гг. Сталин вполне отдавал себе отчет в том, что крепость советской системы напрямую зависит от веры советских людей в непогрешимость марксистско- ленинских идей, от сохранения их целостности.

Уже в первые послевоенные месяцы были ликвидированы послабления, на которые власть пошла во время войны, и начались массовые идеологические проработки отечественной интел­лигенции. По инициативе главного партийного идеолога А. А. Жданова вновь начинается мас­сированная кампания по насаждению в обществе образа врага. В ряде своих выступлений он требовал безусловного искоренения в стране влияния западной культуры. Свою лепту в рас­кручивание кампании против инакомыслия вносят Берия и Маленков, используя ленинград­скую тему во внутрипартийной борьбе. Подавление ростков интеллектуальной свободы нача­лось с Постановления ЦК ВКП(б) от 14 августа 1946 г. «О журналах «Звезда» и «Ленинград». В Постановлении редакциям этих журналов предлагалось «выправить линию и обеспечить высокий идейный и художественный уровень журналов, прекратив в них доступ произведе­ний Зощенко, Ахматовой и им подобных». Обвиняя этих авторов в «безыдейности, бесприн­ципности, формализме, низкопоклонстве перед гниющей, упадочной буржуазной культурой», партийные идеологи рассчитывали таким образом «указать место всем советским писателям».

Постановление ЦК в обязательном порядке изучали и одобряли на партийных собраниях, на заводах и фабриках, в школах и колхозах. Это был лишь первый серьезный шаг на пути из­менения послевоенного общественного климата. Вскоре последовали аналогичные постановле­ния ЦК о кино, театральном творчестве, музыке. Неоправданной критике были подвергнуты Д. Шостакович, С. Прокофьев, В. Мурадели. Композиторам предписывалось черпать вдохнове­ние исключительно из наиболее популярных народных мелодий.

Кампания по борьбе с «низкопоклонством и раболепием перед иностранщиной и современной реакционной культурой буржуазного Запада» приобрела новый оттенок после того, как профес­сора Н. Клюева и Г. Роскин направили рукопись своей монографии о проблемах лечения рака для публикации в США. Академик В. Ларин, передавший рукопись американским издателям, был обвинен в шпионаже и приговорен к 25 годам заключения. В 1947 г. по всей стране была проведена широкая кампания осуждения всех участников этой истории как космополитов.

С лета 1947 г. партийное и советское руководство стало принимать жесткие меры по предотвра­щению публикаций материалов, якобы представляющих собой государственную тайну. Началось «глушение» заграничных радиостанций, были запрещены браки с иностранцами. В министерс­твах и ведомствах «в целях содействия воспитания работников государственных органов в духе со­ветского патриотизма и преданности интересам советского государства» вводились «суды чести».

В это время все направления культуры уже находились под пристальным вниманием и кон­тролем цензуры. «Вождь народов» лично определял список лауреатов Сталинских премий как в области науки и изобретательства, так и в области литературы и искусства.

Идеологические кампании 1948-1952 гг. стали для многих советских граждан временем про­зрения. Попытка властей заставить творческую интеллигенцию работать в «духе партийности» окончательно лишала их иллюзий относительно возможностей либеральной трансформации ста­линского режима.

Вслед за «исторической» победой над биологией в августе 1948 г., приведшей к «облысению» биологии и запрету генетики как буржуазной науки, ЦК КПСС предпринял попытку развернуть идеологические погромы и в других областях науки — астрономии и физике.

Новым мощным фактором в давлении на физиков и физику стала разгоревшаяся в стране в феврале 1949 г. кампания по борьбе с космополитизмом, инициированная идеологами ком­мунистической партии и возведенная в ранг общегосударственной политической акции. Борьба с космополитизмом началась в театральной критике и литературоведении, затем идеологическая репрессивная кампания подобно пожару охватила все области культуры и науки. По стечению обстоятельств или по прямому указанию вождя акция против литературных критиков приобрела явный антисемитский характер. В считанные февральские дни 1949 г. она перекинулась на пи­сателей, композиторов, архитекторов, актеров. Эту черносотенную акцию сопровождал очередной всплеск шовинистско-патриотической и национал-коммунистической идеи об исключительности России, доказывавшей «русский приоритет» во всех областях культуры и науки, а на деле при­ведшей лишь к разрыву всех международных научных связей советских ученых. Власть могла позволить себе разгромить Антифашистский комитет и уничтожить его членов, расстрелять ев­рейских поэтов, прозаиков и актеров, но уничтожить ведущих физиков в условиях нарастающего противостояния с Западом для системы было самоубийством.

«Ленинградское дело». В 1949 г. карательная политика сталинского режима стала ужесто­чаться, начинался новый виток репрессий. Волна арестов грозила вновь захлестнуть страну.

Наиболее известным делом 1940-х — начала 1950-х гг. стало «ленинградское дело». Точнее, это была целая серия дел, сфабрикованных МГБ против видных партийных, советских и хо­зяйственных работников Ленинграда. Всего по «ленинградскому делу» было арестовано, по раз­ным оценкам, от двух до 10 тыс. человек (председатель Госплана Н. А. Вознесенский, начальник Управления кадров ЦК ВКП(б) А. А. Кузнецов, видные партийные деятели Я. Ф. Капустин и П. С. Попков, Председатель Совмина РСФСР М. И. Родионов и др.).

Формальным поводом для организации «ленинградского дела» послужило проведение в Ле­нинграде в январе 1949 г. без разрешения Совета Министров СССР Всероссийской оптовой ярмар­ки по реализации остатков залежавшихся товаров. К этому добавилось и обвинение в фальсифи- нации результатов голосования во время городской партийной отчетно-выборной конференции. Аресты начались в конце июля 1949 г. В ходе следствия арестованных заставляли «признаваться» в преступлениях, которых они никогда не совершали, им предъявлялись обвинения в измене Ро­дине и ведении «вредительско-подрывной деятельности в партии». В сентябре 1950 г. состоялся судебный процесс. Как и предлагалось, Вознесенский, Кузнецов, Попков, Капустин, Родионов были приговорены к смертной казни, остальные — к различным срокам тюремного заключения. Но на этом «ленинградское дело» не закончилось, так как в течение 1950-1952 гг. были осужде­ны и приговорены к расстрелу и длительным срокам заключения более 200 партийных и совет­ских работников Ленинграда. «Ленинградское дело» стало прелюдией готовившейся Сталиным очередной «смены караула». В процессе его подготовки многие представители «старой гвардии» отстранялись от рычагов власти. Вслед за «ленинградским делом» последовали «московское», «менгрельское», «эстонское». Эти избирательные чистки использовались Сталиным в качестве эффективного способа удержания в повиновении региональных лидеров.

«Дело врачей». Одна из последних преступных акций сталинского руководства связана с фаб­рикацией «дела врачей», носившего отчетливую антисемитскую окраску. В январе 1953 г. бы­ла арестована группа врачей, которая якобы ставила своей целью «сокращение жизни наиболее активным деятелям советского государства путем вредительского лечения». По этому делу было арестовано 37 человек, среди них — значительное число евреев. Все арестованные под пытками дали показания о существовании террористической группы, якобы связанной с «международной еврейской буржуазно-националистической организацией «Джойнт», созданной американской раз­ведкой». «Дело врачей» понадобилось вождю для того, чтобы преодолеть доминирующие в стране настроения благодушия и самоуспокоенности, и лишь смерть Сталина помешала довести «дело врачей» до трагической развязки.

Во второй половине 1940-х — начале 1950-х гг. система лагерей достигла своего апогея. Это проявлялось не только в значительном росте числа заключенных, но и в той экономической роли, которую начинал играть ГУЛАГ в послевоенные годы.

В этот период в системе ГУЛАГа был создан ряд главков, непосредственно связанных с развитием оборонной промышленности: «Главспецнефтестрой», Главное управление слюдяной промышлен­ности и др. В 1948 г. было создано 15 новых лагерей особого назначения, на их ограждение пошло 800 т колючей проволоки. На 1 января 1949 г. в системе МВД насчитывалось 67 самостоятельных исправительно-трудовых лагерей с десятками тысяч лагерных отделений и лагпунктов и 1734 ко­лониями, в которых содержалось 2,4 млн заключенных (из них 2 млн трудоспособных). Более по­ловины составляли осужденные в возрасте от 17 до 30 лет. МВД монополизовало добычу алмазов, асбеста, апатитов, резко активизировало добычу цветных металлов. В 1949 г. МВД выпустило почти на 20 млрд руб. промышленной продукции, что составило более 10 % общего выпуска ее в стране.

Однако с начала 50-х гг. все явственнее стал обнаруживаться кризис лагерной экономики. МВД катастрофически не справлялось с растущим объемом работ, хотя сметы по ГУЛАГу со­ставляли уже несколько миллиардов рублей. Дело в том, что «великие стройки коммунизма» требовали надежных грамотных кадров, обладавших достаточной производственной культурой и заинтересованных в результатах своего труда. Лагерная экономика такими кадрами не распо­лагала. Не случайно в 1951-1952 гг. ни одно из крупных лагерно-производственных управлений план не выполнило. К этому времени лагерная экономика уже давно была убыточной и приносила государству лишь материальный ущерб.

Вред ГУЛАГа определялся не только материальными убытками. Лагерная экономика сфор­мировала у миллионов советских граждан устойчивое отвращение к труду. Сотни тысяч людей, служивших в системе ГУЛАГа в качестве охранников, начальников, политработников, считали вполне естественным жить за счет эксплуатации труда своих сограждан.

Нарастающая в стране напряженность разрешилась неожиданной смертью Сталина 5 марта 1953 г. Со смертью «бессмертного вождя» страна вновь оказалась на распутье.

Ядерный вызов. Советский военно-промышленный комплекс. Атомная монополия США, а также изменение советской внешнеполитической стратегии вынудили советское руководство форсировать работы по созданию собственной атомной бомбы и принять меры по перевооружению армии и флота на качественно новом техническом уровне. В первые послевоенные годы все основные людские, финансовые и научно-технические ресурсы советской экономики были вначале сконцен­трированы на создании ядерного и термоядерного оружия, а впоследствии и средств его доставки.

Во всех отраслях оборонного машиностроения быстро росла численность работающих; увели­чивались производственные мощности; создавались специальные НИИ и конструкторские бюро.

Важнейшим следствием послевоенной гонки вооружений явилось становление в СССР военно- промышленного комплекса (ВПК) в качестве властной и социально-экономической структуры.

В 1945 г. была принята 10-летняя программа ударного военного судостроения. Согласно этой программе, предприятия Министерства судостроительной промышленности СССР должны были построить более 5,5 тыс. судов различного класса, из них около 2 тыс. надводных и подводных боевых кораблей. Этой программе советское руководство придавало столь большое значение, что на весь период ее реализации предприятия Минсудпрома освобождались от заказов по постройке гражданских судов. В соответствии с оборонительным характером советской военной стратегии, главную ударную силу отечественных ВМС должны были составить не линкоры и авианосцы, а подводные лодки и тяжелые крейсеры.

Одновременно со строительством современного флота уже в 1946 г. Совет Министров СССР принял постановление о форсированном развитии опытно-конструкторских работ по созданию ре­активной авиации. Первыми советскими реактивными истребителями, прошедшими испытания и принятыми на вооружение, стали МиГ-9 конструкторов А. И. Микояна и М. И. Гуревича и Як-15, созданный в конструкторском бюро А. С. Яковлева. В послевоенные годы советская авиационная промышленность смогла наладить серийное производство копий американского бомбардировщика В-29. Бомбардировщик, получивший название Ту-4, сыграл важную роль в укреплении оборонос­пособности страны. С принятием его советскими ВВС на вооружение США утратили монополию не только на обладание оружием массового поражения, но и на средства его доставки.

Создание ядерного, а затем и термоядерного оружия явилось стратегической задачей советс­кого «уранового проекта».

В сентябре 1942 г. Государственный Комитет Обороны (ГКО) обязал Академию наук СССР возобновить работы по исследованию возможности создания урановой бомбы или уранового топ­лива. Менее чем через год в системе Академии наук СССР была создана секретная Лаборатория № 2. Руководителем ее был назначен 40-летний физик И. В. Курчатов. Помимо него в созда­нии советской атомной бомбы участвовали десятки выдающихся ученых, включая Ю. Харитона, П. Капицу, Я. Зельдовича, Г. Флерова. Создание атомной бомбы являлось весьма дорогостоящим предприятием, особенно для страны, экономика которой была разрушена опустошительной вой­ной, а заводы и лаборатории лежали в руинах.

Не исключено, что до Хиросимы Сталин просто не принимал всерьез новый вид оружия. Атом­ные бомбардировки Хиросимы и Нагасаки 6 и 9 августа 1945 г. продемонстрировали всему миру разрушительную мощь нового оружия. Сталину со всей очевидностью стало ясно, что создание атомной бомбы, разрушив баланс сложившихся в мире сил в конце войны, представляет серьез­ную угрозу для СССР.

Советское руководство, встревоженное непредсказуемыми последствиями атомной монополии США, наконец приняло решение придать «урановому проекту» статус общегосударственного дела. 20 августа 1945 г. для координации всех работ по созданию атомной бомбы был учрежден специ­альный комитет во главе с Л. П. Берией. Для непосредственного руководства атомным проектом создавалось Первое Главное Управление (ПГУ); главой этой организации стал генерал-полковник Б. Л. Ванников. Уже через год в декабре 1946 г. был запущен первый в Европе уран-графитовый реактор (Ф-1), проводились также другие важные работы.

Американские эксперты считали, что на создание собственной бомбы СССР потребуется от 8 до 20 лет, однако отечественные ученые смогли справиться с этой задачей значительно быстрее. В 7 ч утра 26 августа 1949 г. на Семипалатинском полигоне успешно прошли первые испытания отечественного ядерного устройства. С 1950 г. в СССР началось серийное производство атомных бомб. Советские ученые стали думать о возможности создания термоядерного оружия еще в 1947 г. Для этого И. В. Курчатов подключил группу физиков из ФИАНа во главе с И. Е. Там- мом, в которую был включен А. Д. Сахаров. Вскоре Сахаров смог выдвинуть, по его же терми­нологии, «1-ю идею», позволившую через несколько лет создать водородную бомбу, и 12 августа 1953 г. успешно прошли ее испытания. Мощность новой бомбы была на порядок выше, чем у атомной. Так СССР впервые стал лидером в ядерной гонке. В эти годы успешно разрабатывались и средства доставки ядерного оружия — вначале ракета Р-5, а затем баллистическая ракета Р-7.

В процессе реализации «уранового проекта» в СССР в исключительно сжатые сроки были созданы новые отрасли народного хозяйства — атомная промышленность, атомное машинострое­ние. Образовались десятки совершенно новых для СССР производств. Была проведена громадная теоретическая и экспериментальная работа; найдены месторождения урановых руд; построены многочисленные заводы и города, не обозначенные на географических картах СССР. Первым таким центром стал будущий Арзамас-16, возникший в Мордовской АССР, где в конце 1947 г. завершились работы по строительству Всесоюзного НИИ экспериментальной физики (ВНИИЭФ).

Предпосылки и причины {< холодной воины ^ • Уже в последний род воины отно1нения меж* ду союзниками по антигитлеровской коалиции стали напряженными. К этому времени их цели и интересы начинали все больше расходиться.

Американцы в годы войны стремились влиять на религиозное возрождение, экономическое развитие, политическую либерализацию и культурное развитие России. При этом западные союз­ники стремились не допустить господства Советского Союза в Европе.

В свою очередь, Сталин рассчитывал установить новый геополитический баланс, возникший благодаря присутствию Красной Армии в центре Европы. В итоге неверно понятые действия од­ной стороны провоцировали ответные действия другой. Эту политику балансирования на грани войны, безумной гонки вооружений, взаимного неприятия идеологических и культурных ценнос­тей американский обозреватель У. Липпман в 1947 г. окрестил «холодной войной». Она почти на полвека расколола мир на две части, породив атмосферу страха и своеобразную логику глобально­го политического соперничества.

И после ее окончания не завершены споры относительно того, как и когда она началась, кто ее развязал и кто, следовательно, несет ответственность за ее последствия.

«Холодная война» была вызвана к жизни действием многих факторов. Истоки противостоя­ния двух систем зародились еще в момент создания большевистского государства, провозгласив­шего курс на мировую революцию. Не случайно между СССР и США не было дипломатических отношений до 1934 г. После войны противостояние двух стран получило новый импульс и вышло на качественно иной уровень.

Выдающиеся победы Красной Армии вызвали серьезное беспокойство западных союзников относительно дальнейших намерений СССР. Черчилль опасался, что Сталин хочет «проглотить» Центральную Европу, и предлагал американцам объединиться для противостояния этому.

Опубликованные в последнее время на Западе совершенно секретные материалы говорят о том, что западные союзники не собирались долго церемониться со своим «восточным собратом по ору­жию». План военных действий под кодовым названием «Операция невероятное» был подготовлен по приказу премьер-министра Великобритании У. Черчилля через несколько дней после поражения Германии. Основанием для его подготовки стали полученные британской разведкой данные о том, что якобы Красная Армия готовится напасть на Турцию, Грецию и Норвегию. Предполагалось, что Третья мировая война начнется 1 июля 1945 г. неожиданной атакой 47 британских и американских дивизий; кроме того, в сражениях против СССР планировалось использовать до 100 тыс. немецких солдат. Лишь к лету 1945 г. по пока еще не выясненной причине Запад отказался от этого плана.

В свою очередь, Сталин во время войны не исключал возможности «дойти до Парижа». В пер­вые послевоенные годы советское руководство связывало безопасность страны с расширением ее территории: больше территории — больше безопасности. После войны Сталин, отдавая себе отчет, насколько велики потери СССР в войне, не стремился к новой конфронтации с Западом, но хотел закрепить советские территориальные приобретения (Прибалтика, Курилы), установить в Восточ­ной Европе свою зону влияния.

Факт появления у США атомного оружия не привел к коренному пересмотру советской вне­шней политики, но сделал ее более жесткой. У советских руководителей было достаточно основа­ний для беспокойства. Курс на продолжение политики сотрудничества с Западом противоречил стремлению Сталина к усилению контроля над советским обществом, политике «закручивания гаек» внутри страны.

Не последнюю роль в развязывании «холодной войны» сыграл президент США Гарри Трумэн. В отличие от своего великого предшественника Ф. Рузвельта, он не придавал особого значения развитию отношений с Советским Союзом. В середине мая 1945 г. Трумэн, не известив об этом СССР, внезапно прекратил поставки по ленд-лизу. Почти всю войну США тщательно скрывали от своего союзника — СССР — все работы по созданию первой атомной бомбы, тогда как другой союзник — Англия — был посвящен в содержание этих работ.

«Железный занавес» опускается. Первый послевоенный год был отмечен нарастающим про­тивоборством США и СССР. Поворотным пунктом в отношениях между этими странами и со всем западным миром стала речь отставного английского премьер-министра У. Черчилля, которую он произнес в присутствии Трумэна в американском городе Фултоне в марте 1946 г. Сказав о том, что в каждой стране, оккупированной Красной Армией, СССР установил прокоммунистические правительства и что «железный занавес» опустился от Штеттина на Балтике до Триеста на Адри­атике», Черчилль призвал «мир, говорящий по-английски», объединиться и показать «русским силу». Это выступление нашло поддержку у американского президента. Прямая угроза, содержа­щаяся в речи английского политика, вызвала серьезное беспокойство Советского правительства. Сталин расценил речь Черчилля как «опасный акт», преследующий цель посеять семена раздора между союзниками, как своего рода ультиматум. Советское правительство предупредило США о серьезных последствиях подобных ультиматумов.