Внешняя политика советского государства в 1920-1930-е гг. СССР на начальном этапе Второй мировой войны 8 страница

Кроме того, даже крайне умеренным реформам противостояли реальные силы — старые про­изводственные отношения, сложившийся аппарат управления, закостеневшее экономическое мышление. Попытка заменить принудительную мотивацию труда на материальную недвусмыс­ленно показала, что это ведет к немедленному разрушению всей плановой системы, и от этой идеи отказались. Реформа была обречена и по другой причине. Преобразования в экономике страны не были поддержаны преобразованиями в политической и социальной сферах.

Многообразие общественных интересов, складывающихся в советском обществе на рубеже 1960-х гг., требовало кардинального обновления политической системы, признания теории раз­деления властей, парламентского характера демократии, ликвидации монополии одной партии на власть, обеспечения уважения и расширения гарантий прав человека. Догматическая тео­ретическая установка партийных идеологов рассматривать советскую политическую систему полностью тождественной общественному строю, а любые попытки ее обновления трактовать как покушение на социализм не позволили осуществить серьезные изменения в политической системе в годы брежневского правления.

В 1965-1985 гг. правящий класс любой ценой стремился сохранить существующее положе­ние. Советская политическая система за брежневское двадцатилетие изменилась мало. Но именно курс на стабильность требовал от властей укрепления «властной вертикали», которую в эти годы упорно разъедал ведомственный монополизм. По этой причине в 1965-1984 гг. кадровые пере­становки в высших эшелонах власти были сведены к минимуму. К началу 1980-х гг. средний возраст членов Политбюро составлял 70 лет. Не случайно его заседания редко длились больше 15-20 минут.

В составе главного, ключевого органа власти — Политбюро ЦК КПСС — большинство его членов находились более 15 лет, в ЦК КПСС — более 12 лет (А. Н. Косыгин, В. В. Гришин, Б. Н. Пономарев, М. В. Зимянин, М. С. Соломенцев, А. А. Громыко, Н. А. Тихонов — от 20 до 40 лет).

С целью жесткой централизации управления, позволяющей на деле контролировать общество, власть непрерывно наращивала бюрократический аппарат. За брежневское двадцатилетие число общесоюзных и союзно-республиканских министерств выросло с 29 в 1965 до 160 к середине 80-х гг. Тогда же общая численность управленцев достигла 18 млн человек (на 6-7 человек работаю­щих — один управленец). На содержание целой армии чиновников к середине 80-х гг. расходова­лось более 40 млрд рублей, или 10 % государственного бюджета.

В 1960-1970-е гг. на партийных съездах, пленумах ЦК КПСС принимались многочисленные ре­золюции о дальнейшей демократизации общественной жизни. В соответствии с этими решениями были расширены полномочия сельских советов. В их ведение перешли многие вопросы, бывшие ра­нее в компетенции районных советов. В сентябре 1972 г. был принят закон о полномочиях депутатов всех уровней, однако на практике повысить роль советов не удалось. Даже Верховный Совет СССР оставался декоративным органом, призванным «единогласно» одобрять подготовленные аппаратом резолюции. Важнейшие решения, такие как ввод войск в Афганистан в 1979 г., принимались без ве­дома высшего органа законодательной власти. Верховный Совет фактически не контролировал пра­вительство, расходы отдельных министерств и ведомств, как это принято в парламентской практике.

С завершением процесса формирования номенклатурной системы фактически утратила свой элитный статус Коммунистическая партия. Формально она оставалась стержнем советской поли­тической системы. Все крупные государственные и хозяйственные вопросы решались в партийных «инстанциях». Ряды КПСС стремительно росли, достигнув к середине 80-х гг. 19 млн человек. Однако вследствие бюрократизации КПСС рядовые коммунисты отстранялись от реального учас­тия в определении политики партии, критика снизу пресекалась. Партийные съезды приобретали все более парадный характер, выступления делегатов сводились к самоотчетам и восхвалениям Политбюро во главе с «верным ленинцем» Л. И. Брежневым. Отчетный доклад генсека на XXVI съезде КПСС в феврале 1981 г. прерывался аплодисментами 78 раз, «продолжительными аплодис­ментами» — 40 раз, «бурными продолжительными аплодисментами» — 8 раз.

В октябре 1977 г. в СССР была принята новая Конституция. Главным отличием «брежневс­кой» Конституции от сталинской явилось наличие преамбулы, т.е. вводной теоретической части, в которой говорилось о построении в СССР развитого социалистического общества. Концепция «развитого социализма» появилась в официальных документах середины 1960-х гг. как альтер­натива обанкротившемуся курсу на развернутое строительство коммунизма в нашей стране. Из­начально это была попытка критически осмыслить особенности предшествующих этапов разви­тия, ориентировать общество на научно-техническую модернизацию, демократическое развитие. В конечном итоге концепция «развитого социализма» превратилась в ширму правящего класса. Она способствовала консервации всех пороков системы, уводила общество в сторону от реальных противоречий. В целом же Конституцию 1977 г. можно назвать новой лишь условно. Она сохра­нила все черты конституции социалистического типа, многие принципиальные положения ста­линской конституции 1936 г. Монополия КПСС на политическую власть получила в Конституции юридическое обоснование — ст. 6 объявляла компартию «руководящей и направляющей силой советского общества, ядром ее политической системы».

Новые акценты в международной политике КПСС. Отстранение Н. С. Хрущева от власти от­крыло возможность брежневскому руководству пересмотреть и внешнеполитический курс. Уже на XXIII съезде КПСС в марте 1966 г. концепция мирного сосуществования была подвергнута критике как отход от марксизма-ленинизма, уступка пацифизму. В результате СССР перешел к более жесткой внешней политике. Был взят курс на достижение военного паритета с Западом.

Одновременно были предприняты значительные усилия по укреплению пошатнувшихся по­зиций СССР в социалистическом лагере. Разгорающийся идеологический конфликт с Китаем, натянутые отношения с Кубой Кастро после Карибского кризиса и возрастающая напряженность с руководством Демократической республики Вьетнам были чреваты расколом в международном коммунистическом движении. Прежде всего, СССР возобновил контакты с руководством КНР и прекратил открытую полемику между двумя странами по спорным идеологическим и полити­ческим вопросам. На временное улучшение советско-китайских отношений определенное влияние оказало развитие событий в Индокитае.

В 1963 г. начались боевые действия между войсками проамериканского Южного Вьетнама и партизанами Вьетконга (патриотические силы Южного Вьетнама), пользующихся поддержкой Северного Вьетнама. Поскольку США помогали сайгонскому правительству, то СССР и КНР поддержали Северный Вьетнам. Хрущев, опасавшийся эскалации конфликта, проводил очень осторожную политику и неохотно шел на увеличение военных поставок Северному Вьетнаму. Брежневское же руководство, считавшее, что Пекин сможет укрепить свой авторитет, выступая единственным последовательным защитником вьетнамского народа, решило расширить контакты как с Ханоем, так и с Вьетконгом. После того как американский конгресс своей «Тонкинской резолюцией» в августе 1964 г. санкционировал прямые военные действия США во Вьетнаме, со­ветское руководство стало рассматривать военную помощь Северному Вьетнаму как способ укреп­ления советских позиций в этом регионе.

Ожидания советского руководства, что совместная помощь Вьетнаму укрепит союзнические отношения с КНР, себя не оправдали. Все 1960-е годы советско-китайские отношения остава­лись напряженными. Идеологические противоречия в период начавшейся в Китае «культурной революции» переросли в территориальные претензии Китая к СССР. В военных инцидентах на советско-китайской границе, которые периодически провоцировал Китай, в период со 2 по 21 марта 1969 г. было убито 58 и ранено 94 человек (в том числе в районе острова Даманский погиб 31 пограничник).

Не менее серьезные трудности возникли у советского руководства в связи с событиями в Че­хословакии. Здесь, по примеру СССР, проводилась экономическая реформа, начались преобразо­вания и в политической сфере.

Одним из первых решений А. Дубчека, сменившего на посту Генерального секретаря КПЧ консервативно настроенного А. Новотного, стала отмена цензуры. Движущей силой обновле­ния социализма был сам партаппарат. Однако курс на демократизацию общественной жизни в стране способствовал активизации политической борьбы, образованию множества политичес­ких клубов, которые вскоре потребовали изъятия из Конституции ЧССР положения о руково­дящей роли КПЧ и ликвидации органов госбезопасности. Активизировала свою деятельность в противовес КПЧ и возродившаяся Социал-демократическая партия.

К лету 1968 г. в стране разразился серьезный общественно-политический кризис. Средства массовой информации полностью вышли из-под контроля КПЧ. Авторитет компартии значитель­но снизился. Процессы в ЧССР рассматривались советским руководством в контексте противосто­яния с Западом. Потеря Чехословакии в результате возможного прихода к власти прозападного правительства и распространения идей «Пражской весны» на другие восточно-европейские стра­ны вызывала серьезные опасения. В этих условиях руководство стран Варшавского договора во главе с Брежневым приняло решение о вводе в ЧССР союзных войск. В ночь на 21 августа 1968 г. войска СССР, Польши, Венгрии, Болгарии и ГДР вступили на территорию ЧССР. Реформаторы были убраны с руководящих постов.

В результате вторжения в Чехословакию окончательно формируется политика «ограниченного суверенитета» социалистических стран (т.е. права на вмешательство в дела любого социалистичес­кого государства в случае попытки отступления от предписанной раз и навсегда советской модели общественного развития), получившая на Западе название «доктрина Брежнева».

После Карибского кризиса, показавшего взаимную уязвимость противостоящих блоков, и США, и Советский Союз имели веские причины, чтобы избегать прямой конфронтации, искать новые подходы к международным делам.

Однако война во Вьетнаме, непризнание ГДР и многие другие действия Вашингтона рассмат­ривались советским руководством исключительно как свидетельство нежелания НАТО во главе с США отказаться от планов на мировую гегемонию. Все 1960-е гг. XX в. обе сверхдержавы продолжали наращивать свой ракетно-ядерный потенциал. После отстранения Хрущева огром­ные суммы стали расходоваться на модернизацию армии, увеличение ракетно-ядерного арсенала, создание современного Военно-морского флота. Постепенное выравнивание ядерных потенциалов между США и СССР, рост международного влияния СССР послужили материальной основой по­ворота к политике разрядки международной напряженности.

Новый внешнеполитический курс СССР был заявлен в Программе мира, принятой весной 1971 г. на XXIV съезде КПСС. Не отказываясь от борьбы за «полное торжество дела социализма во всем мире», СССР выступил с предложениями о разрядке международной напряженности.

Важным фактором ее принятия стало понимание брежневским руководством бессмысленности дальнейшей гонки вооружений: возможность многократного взаимного уничтожения не обеспечи­вала победу в войне ни одному из противостоящих блоков.

Стремление Москвы к разрядке международной напряженности диктовалось целым рядом соображений прагматического характера. Самое важное из них — заинтересованность советского руководства в новейшей западной технологии. Пересмотр многих подходов к внешней политике и улучшение отношений с Западом были необходимы вследствие обострения отношений с Ки­таем. Существовала потенциальная возможность американско-китайского сговора против СССР. Действительно, Р. Никсон, сменивший в Белом доме Л. Джонсона, попытался разыграть «китай­скую карту», совершив в 1971 г. прорыв в американо-китайских отношениях. Увязнув в войне во Вьетнаме, США ослабили свои позиции на мировой арене и также нуждались в «передышке».

Важной предпосылкой политики разрядки стало улучшение отношений СССР с Францией и Федеративной Республикой Германией. Европа на рубеже 1970-х гг. перехватила инициативу в определении политики Запада с коммунистическими странами. Канцлер ФРГ В. Брандт выдви­нул тезис о том, что объединение Германии может быть достигнуто путем примирения с комму­нистическим миром. Признав де-факто существование ГДР и нерушимость послевоенных границ в Европе, В. Брандт подписал 12 августа 1970 г. Московский Договор. Важным пунктом этого дого­вора было признание западных границ ПНР по линии Одер — Нейсе и границы между ГДР и ФРГ.

Поворот от «холодной войны» к разрядке был закреплен визитом в Москву в мае 1972 г. прези­дента США Р. Никсона, в ходе которого были подписаны двусторонние соглашения об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО), а также договор об ограничении стратегических вооруже­ний (ОСВ-1). Этот договор устанавливал количественные ограничения межконтинентальных ракет наземного базирования (МБР), ракет, запускаемых с подводных лодок (БРПЛ). Договор ОСВ-1 не останавливал гонки вооружений, так как разрешал сторонам совершенствовать ядерное оружие.

27 января 1973 г. после длительных переговоров в Париже было подписано Соглашение о прекращении войны СТТТА во Вьетнаме и восстановлении там мира. Это также способствовало снижению уровня противостояния Востока и Запада. В ноябре 1974 г. СССР и США договорились о подготовке нового соглашения об ограничении стратегических вооружений (ОСВ-2). В 1979 г. новый договор был подписан, но не ратифицирован американским конгрессом.

Политика разрядки повлияла на развитие сотрудничества стран Востока и Запада в различных сферах: от использования ядерной энергии в мирных целях до защиты окружающей среды.

Складывающийся благоприятный политический климат в Европе способствовал началу работы Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, в котором принимали участие большинс­тво стран Западной Европы, СССР, СТТТА и Канада. В августе 1975 г. в Хельсинки был подписан Заключительный акт совещания, в котором через 30 лет после завершения второй мировой войны были зафиксированы важнейшие принципы нерушимости границ в Европе, уважения независи­мости и суверенитета, территориальной целостности государств, отказа от применения силы и от угрозы ее применения.

Разрядка оказалась короткой. Достижение СССР ядерного паритета породило у правящей элиты определенную эйфорию, стремление максимально использовать ситуацию для ослабления сил «империализма». Через 2-3 года после Хельсинки разрядка остановилась в своем развитии, а в конце 1970-х гг. сменилась обострением напряженности. В эти годы СССР последовательно проводит курс на расширение своего присутствия на различных континентах.

В декабре 1979 г. были введены советские войска в Афганистан. В течение 1978-1979 гг. афганские лидеры неоднократно обращались к руководству Советского Союза за военной помо­щью для удержания «завоеваний апрельской революции». СССР, для которого сама революция в апреле 1978 г. явилась полной неожиданностью, тем не менее поддержал ее, увидев в этом воз­можность расширения своего влияния в регионе. Советские партийные идеологи сразу же стали рассматривать Афганистан как социалистическую в близкой перспективе страну. СССР оказывал материальную и военную помощь режиму Н. Тараки, объявившему о своей марксистской ориен­тации, а позже и X. Амину, свергнувшему Тараки в силу внутренней борьбы в руководстве пра­вящей Народно-демократической партии Афганистана (НДПА). Именно переворот, совершенный Амином в середине сентября 1979 г., через несколько дней после возвращения Тараки из Москвы, повлиял на решение Политбюро ввязаться в вооруженный конфликт.

27 декабря 1979 г. советские спецподразделения захватили дворец президента Афганиста­на X. Амина, который при штурме был убит. Президентом Афганистана стал доставленный в Кабул из Чехословакии лидер партии НДПА Б. Кармаль, следствием чего стало развертывание в Афганистане гражданской войны. Эта война, со временем изменив свой характер, переросла в войну против советского вмешательства.

Участие советских войск в гражданской войне в Афганистане было непродуманным шагом и отрицательно сказалось на престиже СССР. На Генеральной Ассамблее ООН советские действия в Афганистане осудили 104 государства. Так же, как СТТТА во Вьетнаме, СССР увяз в Афгани­стане. В результате девятилетнего пребывания советских войск в Афганистане усилилась разори­тельная сверхмилитаризация страны.

Причины неудачи разрядки 1970-х гг. коренились в разном понимании этого процесса в СССР и на Западе. Каждая из сторон рассчитывала воспользоваться плодами разрядки в своих целях. Решение направить «ограниченный советский контингент» в Афганистан было принято в момент, который представлялся брежневскому руководству звездным часом советского могущества. В эти дни газета «Правда» писала: «Пора бы Соединенным Штатам научиться держаться поскромнее. Так будет лучше и для самой Америки, и для всего мира».

В свою очередь, дипломатия Запада рассчитывала на крах в условиях разрядки советского блока. Эти ожидания не были лишены оснований. В конце 1970-х гг. в Польше разразился эко­номический кризис. Его следствием явилось повышение цен на продукты и товары, что вызвало недовольство населения и перерастание кризиса в политический. Многочисленные перестановки в руководстве Польши, санкционированные Кремлем, не решили проблему. События в Польше грозили обернуться свержением коммунистического режима. Боязнь потерять Польшу застави­ла советское руководство перейти к решительным мерам. Используя опыт подавления волнений в ЧССР, СССР сосредоточил в непосредственной близости от границ Польши Северную группу советских войск. Опасаясь ввода советских войск в Польшу, первый секретарь ЦК ПОРП В. Яру- зельский в декабре 1981 г. ввел в стране военное положение, что позволило ему удержать ситуа­цию в стране под контролем. После «Пражской весны» это был еще один сигнал неблагополучия в социалистическом лагере. События в Польше стали началом развала мировой системы социализ­ма, хотя реально этот процесс произошел в 1989 г.

К середине 1980-х гг. несостоятельность глобальной внешней политики СССР стала очевидной. Крах потерпела попытка руководства КПСС консолидировать коммунистические и антиимпери­алистические силы. Многочисленные неудачи стали итогом глубокого непонимания советской правящей верхушкой ситуации в мире. Требовались новые подходы ко всей внешнеполитической деятельности советского государства.

4.5.4. СССР во второй половине 1980-х гг. Политика перестройки и гласности. Попытки реформ экономики и политической системы. Внешняя политика: «новое политическое мышление». События 1991 г. Распад СССР. Образование СНГ

К середине 1980-х гг. кризис советской системы стал приобретать совершенно очевидный ха­рактер. На рубеже 1970—1980-х гг. в мире начался новый этап научно-технической революции, получивший название «микроэлектронная революция». С этого времени уровень развития той или иной страны определялся уже не количеством выплавленной стали, добытого угля, а исполь­зованием информационных технологий. По этому показателю СССР значительно отставал не толь­ко от ведущих западных стран, но и от новых индустриальных стран (Южной Кореи, Тайваня).

В 1985 г. в США основная масса валового национального продукта (67 %) создавалась в сфере услуг, торговле, на транспорте, и лишь только 31 % составлял вклад промышленности и строи­тельства, тогда как в СССР соотношение было иным — соответственно 38 и 45 %. На долю сель­ского хозяйства в СССР приходилось 17 % ВНП, в США — всего 2 %.

Весь период с 1961 по 1985 год характеризуется в Советском Союзе непрерывным падением темпов экономического развития. По оценкам специалистов в эти годы происходит падение роста национального дохода, валового национального продукта, падает также фондоотдача и эффектив­ность капиталовложений. И это не случайно. Советская экономика, лишенная внутренних стиму­лов роста, продолжала развиваться экстенсивно, в ее основе по-прежнему находились устаревшие отрасли тяжелой индустрии, по производству продукции в которых Советский Союз уже к 1970 г. был «впереди планеты всей». Устаревшие отрасли требовали колоссальных сырьевых ресурсов, со­ветский сырьевой сектор работал с постоянными перегрузками. Гипертрофия сырьевых отраслей и отраслей, производящих промежуточное сырье, превращала страну в «сырьевой придаток» Запада. Чтобы покупать новейшие технологии и продовольствие, СССР вынужден был все больше сырья поставлять на экспорт. В 1985 г. в обмен на оборудование и хлеб ушло 20 % добытой в стране не­фти, 11 % газа, 31 % калийных удобрений, 24 % хлопка и т. д. Видимость благополучия народно­го хозяйства, сохранявшаяся все 1970-е гг., обеспечивалась за счет «нефтяного допинга». Именно экспорт нефти, цены на которую на мировом рынке выросли в эти годы почти в 20 раз, позволял стране относительно безбедно существовать, «решая» продовольственную, космическую и другие «комплексные» программы. Главным образом за счет масштабного экспорта невосполнимых при­родных ресурсов в 1960-1970-х гг. шло интенсивное освоение восточных районов страны, форми­ровались и развивались крупные народнохозяйственные комплексы: Западно-Сибирский, Саянс­кий, Канско-Ачинский. За эти годы были созданы соответствующие мировому уровню автомобили ВАЗ и КамАЗ, новые нефтехимические комплексы и предприятия оборонной промышленности.

В 1970-е гг. экономика страны была предельно милитаризирована. Наиболее современные про­изводства, основанные на высокой технологии, работали главным образом по военным заказам.

За 1970-1980-е гг. страна израсходовала на вооружение сверх необходимого, по некото­рым оценкам, 700 млрд руб. Это при том, что национальный доход, по официальным данным, в 1970 г. составлял 290 млрд руб., а в 1980 г. — 579 млрд руб. По данным зарубежных источников, в начале 1980-х гг. заводы СССР выпускали танков в 4,5 раза больше, чем СТТТА., БТР — в 5 раз, ар­тиллерийских орудий — в 9 раз, атомных подводных лодок — в 3 раза. Соответственно в советской оборонной промышленности работало в 2-3 раза больше людей, чем в США (соответственно 5-8 млн и 2,2 млн человек). Усиление военно-промышленного комплекса в народном хозяйстве приводило к колоссальным диспропорциям.

В начале 1980-х гг. из-за начавшегося падения цен на мировом рынке иссякает поток нефтяных денег в страну. Отражением общего экономического неблагополучия становится лавинообразное наращивание внешнего долга СССР. Обслуживание взятых за рубежом кредитов идет за счет полу­чения новых. Признаки исчерпания старой модели экономического роста наиболее отчетливо вы­ражаются в утрате конкурентоспособности советской продукции на внешних рынках, в растущем отставании страны в ключевых отраслях, определяющих динамику научно-технического прогресса.

Нарастание кризисных явлений в экономике разрушает основы внутренней социальной ста­бильности советского общества. К концу 1980-х гг. прекращается рост жизненного уровня. На этом фоне становится очевидным реальный разрыв в уровнях благосостояния подавляющей массы населения и партийно-хозяйственной номенклатуры. Одновременно снижается трудовая дисцип­лина, пьянство и алкоголизм охватывают все более широкие слои населения. Все отчетливей об­наруживают себя коррупция и разложение в партийно-государственном аппарате. Люди все чаще задают себе вопрос, почему в стране с «самым передовым» общественным строем доходы боль­шинства трудящихся так малы, а права и свободы граждан не соответствуют общепризнанным нормам международного права. В общественном сознании именно разрыв в уровне потребления с Западом становится главным критерием сравнения эффективности двух общественных систем и главным направлением критики советских порядков.

В конце 1970-х гг. дискомфорт в той или иной мере ощущали все слои советского общества, особенно интеллигенция, давно жаждавшая подлинной демократии и свободы. Значительная часть партийно-хозяйственной номенклатуры инстинктивно поддерживала радикально-оппози­ционные настроения в народе, требования обновления и реформ.

Начиная с 1960-х гг. различные варианты реформирования общества и государства обсуж­дались как в научных, так и в диссидентских кругах. Большинство отечественных ученых и политиков искали выход в рамках сложившейся советской системы: в переводе народного хо­зяйства на путь интенсификации, создании условий для внедрения достижений НТР. Известные советские экономисты (С. С. Шаталин, Т. И. Заславская, А. Г. Аганбегян, Г. X. Попов) исподволь разрабатывали теоретические основы принципиально иного хозяйственного механизма, иной сис­темы управления, рассматривали возможность переориентации экономики на решение социаль­ных задач.

В конечном счете целостной программы реформ к середине 1980-х гг. так и не было создано. Главная особенность всех этих разработок — микроэкономический характер реформ, т. е. их реа­лизация на уровне предприятий и работников. Авторы концепций реформ справедливо исходили из невозможности решения всех проблем из единого центра и главный упор делали на расширение самостоятельности предприятий, оставляя при этом макроэкономическое регулирование государс­тву. Естественно, при таком подходе сохранялись принципиальные основы советской экономичес­кой системы: Госплан, Госснаб и другие директивные органы. В концепциях также не был решен принципиально важный вопрос о реформировании собственности.

К моменту прихода к власти М. С. Горбачева до полной делегитимации советского режима было далеко. В силу закрытости советской системы большая часть населения страны находилась в плену старых представлений и привычек. Диссидентское движение переживало тяжелейший идейный и организационный кризис. Вера интеллигенции и здравомыслящей части партноменк­латуры в способность высшей власти улучшить положение в стране была сильно подорвана явной неэффективностью всех предшествующих преобразований. В этих условиях реальные преобразо­вания в обществе могли начаться только по инициативе «верха» и под его руководством.

К началу 1980-х гг. часть высшего советского руководства осознавала необходимость сроч­ного принятия мер для улучшения экономической и социальной ситуации. Во имя укрепления СССР, сохранения его статуса сверхдержавы, прорыва на новую постиндустриальную стадию развития наиболее прогрессивная часть советской правящей элиты была готова пойти на опре­деленные преобразования в экономике. Не случайно главной лоббирующей силой в Политбюро и правительстве с начала 1980-х г. становятся военно-промышленный комплекс, КГБ и ГРУ.

Смерть в ноябре 1982 г. Л. И. Брежнева и приход к власти более здравомыслящего политика Ю. В. Андропова пробудили в обществе надежды на возможное изменение жизни к лучшему. За 15 месяцев нахождения его у власти привычные победные реляции стали уступать место критическим оценкам состояния советского общества. Андропов принял ряд мер по наведению элементарного порядка и производственной дисциплины, стимулировал расследования уголов­ных дел, связанных с коррупцией. Однако попытки генсека придать эффективность бюрокра­тической системе без структурных изменений, только с помощью организационно-администра­тивных мер, не могли вывести страну из кризисного состояния. Растущая социальная апатия, отсутствие значительных социальных групп, прямо заинтересованных в реформах, изначально обрекли на неуспех консервативный, нерыночный вариант модернизации страны, который пы­тался провести «генсек с Лубянки».

В феврале 1984 г. Андропов скончался. Консервативные силы в руководстве страны выдвину­ли на должность Генерального секретаря ЦК КПСС престарелого К. У. Черненко. Год его правле­ния был возвратом в брежневскую эпоху, в «застой».

Череда похорон Генеральных секретарей и других членов Политбюро на рубеже 1980-х гг., аб­солютно бесцветное правление старого и больного К. У. Черненко усилили необходимость перемен и в первую очередь смены образа правящей элиты. Поэтому приход к власти 10 марта 1985 г. самого молодого члена Политбюро пятидесятичетырехлетнего М. С. Горбачева во многом был предопре­делен и не вызвал острой борьбы в Политбюро по этому поводу.

Уже в апреле 1985 г. новый генсек предложил стране политику, получившую вскоре название «перестройка». За годы реформ ее первоначальный замысел неоднократно менялся, соответствен­но, менялись и ее определения. Сегодня с достаточным основанием можно сказать, что перестрой­ка — это последняя попытка здравомыслящей части правящей элиты спасти прогнившую советс­кую систему, соединив «социализм и демократию».

Перед М. С. Горбачевым встала в высшей степени трудная задача. У нового партийного лидера было твердое намерение начать реформы и вновь вывести страну на передовые рубежи. Однако он (вопреки последующим заявлениям) не располагал четкой стратегией действий. Поиск новых подходов и идей велся командой реформаторов, в которую были привлечены известные ученые А. Г. Аганбегян, Л. И. Абалкин, О. Т. Богомолов, Т. И. Заславская, Е. М. Примаков.

Весной 1985 г. перестройка своим «архитектору» и «прорабам» виделась как возвращение к ленинской концепции социализма, соединение социализма с демократией. Административно- организационные меры, на которые также вначале рассчитывал Горбачев, должны были укрепить порядок и дисциплину, и самое главное — активизировать «человеческий фактор».

Попытки найти ответы в прошлом на принципиально новые вопросы лишь привели к потере времени и замедлили разрыв с коммунистическим наследием. Однако весной 1985 г. ни Горбачев, ни кто-либо в СССР и за его пределами не представляли себе истинных масштабов системного эко­номического и социального кризиса, поразившего страну. Вовсе не случайно западные аналитики обвиняли советских экономистов в непонимании природы рынка.

В силу объективных и субъективных причин в самом начале перестройки Горбачевым были неверно выбраны направления и объект реформирования. Преобразования начинались с реализа­ции концепции «ускорения» социально-экономического развития страны, и к осознанию необхо­димости политической реформы реформаторы пришли в полной мере лишь спустя два года.