Внешняя политика советского государства в 1920-1930-е гг. СССР на начальном этапе Второй мировой войны 9 страница

До избрания генсеком Горбачев некоторое время был сторонником реализации в СССР ки­тайского варианта реформ. Но впоследствии он изменил свою точку зрения. Дело в том, что к началу реформ советское общество существенно отличалось от китайского. Задачи, с которы­ми столкнулся СССР, были много сложнее. Период социалистического развития, а следователь­но, его влияние на психологию людей в Советском Союзе был значительно большим. Даже в силу демографических причин в СССР (дефицит трудоспособного населения) сельское хозяйство не могло стать, как в Китае, двигателем экономических реформ. А главное — сама структура советской экономики к этому времени уже принципиально отличалась от китайской. Очевидно, это обстоятельство оказалось решающим, и М. С. Горбачев остановил свой выбор на социализме «с человеческим лицом». К тому же все теоретические разработки доперестроечного времени, над которыми работали советские экономисты, опирались на «чехословацко-венгерский вариант реформ».

Весной 1985 г. главная проблема выбора стратегии реформ носила не столько теоретический, сколько политический характер: управляемая модернизация по любому сценарию была возмож­на только при жестком политическом контроле над ситуацией. Однако партийно-бюрократичес­кий аппарат в своей массе категорически не принимал самих идей модернизации. Поэтому для эффективного обновления советской системы требовалась упреждающая реформа политической системы. Но именно это обстоятельство было слишком поздно осознано реформаторами.

Первый этап преобразований (1985—1988 гг.) начался в русле прежних советских модерниза­ций. Начало реформаторской деятельности М. С. Горбачева во многом было продолжением начи­наний Ю. В. Андропова. Те же идеи о наведении порядка, то же стремление административными средствами переломить укоренившуюся в обществе апатию, потерю общественных интересов.

Весной 1985 г. экономический кризис еще не стал определяющим фактором жизни советско­го общества. Это обстоятельство, а также баланс сил в Политбюро и правительстве определили характер первого этапа экономических преобразований, начатых под руководством Горбачева. Главная официально объявленная Горбачевым цель — соединить социализм с демократией — вполне отвечала сложившимся к этому времени в советском обществе взглядам на природу и перспективы советской системы и не противоречила установкам политических элит. Два года реформаторы безуспешно пытались преодолеть «застой».

Задача перестройки системы управления экономикой была выдвинута на апрельском (1985 г.) Пленуме ЦК КПСС. М. С. Горбачев надеялся с минимальными затратами за счет «скрытых резер­вов» в короткий срок переломить наметившееся падение темпов экономического роста, которое в соответствии с популярной в это время концепцией академика А. Г. Аганбегяна признавалось причиной всех бед. И тем самым, как было отмечено на Пленуме, «если не перегнать развитые страны Запада, то ликвидировать огромное отставание от мировых показателей».

В соответствии с «Основными направлениями социально-экономического развития на двенад­цатую пятилетку и до 2000 года» предполагалось за ближайшие 15 лет удвоить экономический потенциал, созданный за все предшествующие годы Советской власти; почти в 2 раза увеличить национальный доход и объем промышленного производства; в 2,3-2,5 раза повысить производи­тельность труда. Одновременно предполагалось направить основные средства на техническое пере­вооружение, модернизацию действующих предприятий, сократив до минимума финансирование незавершенного строительства новых объектов. Главные усилия в экономике сосредоточивались на опережающем развитии машиностроительной отрасли, темпы роста которой предполагалось увеличить в 1,5-2 раза. Особые надежды на первом этапе экономических реформ возлагались на так называемые «целевые программы научно-технического прогресса» по информатике и вычис­лительной технике, робототехнике, генной инженерии.

Преобладание в руководстве страной «старой гвардии» вынуждало Горбачева бесконечно ма­неврировать, попусту тратить время на поиски пресловутого «консенсуса». Партийный и государс­твенный аппарат, выразителями интересов которого в Политбюро были Е. К. Лигачев, В. И. Со- ломенцев, В. М. Чебриков, хотели направить накопившуюся энергию общественных ожиданий в традиционное русло «наведения порядка» при помощи сильнодействующих административных мер. Другая же часть высшего руководства — Н. И. Рыжков, Ю. Д. Маслюков, Н. В. Талызин, выражавшая интересы директорского корпуса ВПК, настаивала на первоочередном развертывании научно-технического прогресса. И лишь небольшая часть обновленного Политбюро (А. Н. Яков­лев и В. А. Медведев) выступала за структурные реформы и преобразование экономических отно­шений.

На первом этапе перестройки так и не было найдено адекватных способов реализации за­явленного курса на «ускорение социально-экономического развития, совершенствование всех сторон жизни общества».

17 мая 1985 г., в соответствии с постановлением ЦК КПСС и указом Президиума Верховного Совета СССР, в стране началась беспрецедентная антиалкогольная кампания. Благородные за­мыслы оздоровления советского общества в прямом и переносном значении, не подкрепленные элементарным здравым смыслом и экономическими расчетами, обернулись дискредитацией самой идеи и громадными экономическими потерями.

Торговля спиртными напитками уже давно составляла главную доходную статью советского бюджета. Огромная брешь между колоссальной денежной массой и скудным предложением то­варов заполнялась водкой и дешевым вином. В государственном плане 1985 г. водка занимала 24 % товарооборота. Расчет был на то, что сокращение размеров потерь на производстве по при­чине пьянства с лихвой перекроет издержки бюджета от уменьшения продаж алкоголя.

В спешном порядке закрывались винно-водочные заводы, ограничивалось время торговли спиртными напитками. В массовом порядке вырубались виноградники. Сбор винограда в стра­не в 1987 г. сократился на 20 % по сравнению с началом 80-х гг. Ошибочность кампании стала очевидной, когда самогоноварение приняло массовый характер, а ситуация с пьянством лишь ухудшилась. Одновременно из продажи исчезли сахар и кондитерские изделия. Бюджетный де­фицит резко вырос. Первая попытка обновленного руководства переломить положение в стране закончилась крахом.

Состоявшийся в феврале 1986 г. очередной XXVII съезд КПСС расширил содержание кон­цепций ускорения, распространив ее на общественные отношения. С этого момента во главу угла политики «ускорения» были поставлены задачи демократизации, борьбы с бюрократизмом, без­законием. За короткое время был омоложен верхний эшелон руководства. Один за другим были отстранены от руководства наиболее консервативные члены партийной верхушки. Н. И. Рыжков сменил престарелого Н. А. Тихонова на посту премьер-министра, Н. В. Талызин стал вместо Н. К. Байбакова председателем Госплана СССР. Секретарь ЦК КПСС Б. Н. Ельцин возглавил Мос­ковский горком КПСС и вскоре стал кандидатом в члены Политбюро. Чистка коснулась также среднего и нижнего звена партноменклатуры. К началу 1987 г. было заменено 70 % членов Полит­бюро, 60 % секретарей обкомов, 40 % членов ЦК КПСС.

В 1986 г. становится очевидным, что сформулированные сверху цели не имеют соответству­ющего механизма реализации на микроуровне. Закостеневшая система государственного плани­рования не справлялась с ликвидацией созданных ею же диспропорций. Народнохозяйственные приоритеты диктовались интересами ведомств, что делало невозможным сколько-нибудь зна­чительное перераспределение ресурсов в пользу прогрессивных производств. Резкое повышение темпов экономического роста, заложенное в новом пятилетнем плане, оказалось очередной уто­пией. Уже к концу 1986 г. экономическая ситуация после некоторого оживления вновь стала ухудшаться. Антиалкогольная кампания разбалансировала бюджет. Введение вместо ведомс­твенного контроля на производстве государственной приемки привело к сокращению выпуска промышленной и продовольственной продукции. В январе 1987 г. наступил спад производства, что явилось началом экономического кризиса. Экономическую ситуацию усугубила страшная трагедия на Чернобыльской АЭС, ставшая возможной в условиях нарастающего падения произ­водственной и технологической дисциплины.

Реальным результатом полуторагодичного осуществления программы ускорения стало лишь углубление кризиса, переход его в открытую форму.

Неудачи первого этапа перестройки заставили новое руководство искать иные пути продвиже­ния вперед, поставили на повестку дня вопрос о комплексной экономической реформе и прежде всего — о движении в сторону рыночной экономики.

В июне 1987 г. правительство Н. И. Рыжкова представило на утверждение пленуму ЦК КПСС план реформ, разработанных с учетом опыта хозяйственной реформы 1965 г. Это была программа осторожных рыночных преобразований, программа перехода к «социалистическому рынку». По­пытка ее реализации с июня 1987 по декабрь 1991 г. составила содержание второго (и последнего) этапа экономической реформы М. С. Горбачева.

К этому времени стало очевидным, что без преодоления тотального огосударствления эконо­мики невозможно пробудить инициативу людей. Основными компонентами новой экономической стратегии стали: расширение самостоятельности социалистических предприятий, перевод их на полный хозрасчет; самофинансирование и частичное самоуправление; развитие индивидуальной и кооперативной форм собственности; привлечение иностранного капитала в форме совместных предприятий. При этом реформы по-прежнему ориентировались на устранение «отдельных не­достатков» существующей системы при сохранении социалистической собственности и старых институтов государственного управления (планирование, снабжение).

В июне 1987 г. был принят Закон о государственном предприятии, который задумывался в качестве «несущей конструкции» новой хозяйственной системы. Новый закон существенно расширял права предприятий, включая право самостоятельного выхода на внешний рынок, осу­ществления совместной деятельности с иностранными партнерами.

В конце 1986 — начале 1987 гг. были приняты первые решения о развитии кооперации, и лишь в 1988 г. — Закон о кооперации в СССР и Основы законодательства об арендных отно­шениях. Формально в них было зафиксировано равноправие кооперативного и государственного сектора экономики. Однако на деле партийные власти попытались сразу поставить кооперативы в определенные ограничительные рамки.

Итогом экономического реформирования стало дальнейшее ухудшение экономического и фи­нансового положения страны. Падение национального дохода в 1990 г. по сравнение с 1989 г. со­ставило 9 %. Власть для поддержания жизненного уровня населения была вынуждена прибегнуть к массированным внешним займам. Именно в это время образовалась большая часть внешнего долга СССР, ответственность за который впоследствии легла на Россию. Параллельно в стране началась длительная и бесплодная дискуссия о том, кто возьмет на себя политическую ответствен­ность за такую неизбежную меру, как повышение розничных цен.

Нежизнеспособность идеологии рыночного социализма заставила различные силы активно за­няться разработкой программ выхода из кризиса. Широкая дискуссия об экономической реформе началась летом 1989 г. и закончилась осенью 1990 г. Были разработаны и представлены десять крупных программ реформ.

Под давлением «снизу» правительственная комиссия во главе с академиком Л. Абалкиным разработала свою концепцию перехода к рынку. Ее суть — в стремлении соединить государствен­ное планирование с элементами рыночных отношений. Официальная правительственная програм­ма отрицала как быстрое вхождение в рынок через либерализацию и приватизацию, так и возврат к директивной системе. Запуск нового хозяйственного механизма в ней предлагался не ранее 1991-1992 гг. Более глубокие структурные преобразования планировались лишь на 1993—1995 гг. Если бы правительство Н. И. Рыжкова к этому времени не исчерпало кредит доверия, такой уме­ренный вариант перехода к рынку вполне мог осуществиться.

Почти одновременно с официальным, группой экономистов под руководством С. Шаталина и Г. Явлинского был разработан альтернативный рыночно-либеральный вариант реформ, полу­чивший название «500 дней». В отличие от правительственной, программа «500 дней» нацелива­ла на быстрый и решительный переход к рынку и передачу в частные руки предприятий торговли и промышленности.

В силу политических причин программа Шаталина — Явлинского несла значительный эле­мент популизма, включая обещание провести реформы без снижения жизненного уровня населе­ния. Многие важнейшие вопросы в ней были едва обозначены или вовсе обойдены. Прежде всего программа «500 дней» не давала однозначного ответа на такие принципиальные вопросы, как проведение приватизации и денацио нализации земли, о том какой быть политической системе (Советы или парламентская республика). Также был обойден вопрос о денежной реформе.

Этот проект нашел поддержку в руководстве Российской Федерации и на короткое время стал основой соглашения М. С. Горбачева и Б. Н. Ельцина, но уже осенью консервативные силы отвергли и программу, и саму идею коалиции. Программа Шаталина — Явлинского не отвечала интересам номенклатуры, прежде всего аппарата союзных министерств, ВПК, ЦК КПСС. В ней не было места Совету министров СССР, союзным министерствам и ведомствам. Уступая кон­сервативным силам, Горбачев избрал компромиссную концепцию программы реформ, которая получила традиционное название «Основные направления по стабилизации народного хозяйс­тва и переходу к рыночной экономике» и которая на деле не являлась программой перехода к рынку.

От экономических к политическим реформам. На первом этапе перестройки М. С. Горбачев и его сторонники в руководстве КПСС не помышляли о политической реформе. При всех переменах советская система не претерпела коренных изменений, начавшееся движение от тоталитаризма к авторитаризму и тем более к демократии завершено не было. Фактически тоталитарные структу­ры сохранялись и в экономической, и в политической сферах советского общества, гражданское общество делало лишь первые робкие шаги. Логика революции «сверху» требовала определенной постепенности. Она могла развиваться только в рамках традиционной идеологической легитим­ности СССР. В силу этого ни один здравомыслящий политик не мог в 1985-1988 гг. открыто заявить о разрыве с марксизмом, с коммунистической партией, посягнуть на характерные для тоталитаризма монополию власти на информацию, крайнюю нетерпимость ко всякому инакомыс­лию.

Натолкнувшись на упорное сопротивление бюрократического аппарата экономическим преоб­разованиям, реформаторы впервые задумываются о необходимости поддержки реформ «снизу». После январского 1987 г. пленума ЦК КПСС борьба с бюрократией, а также переход к демок­ратическим принципам управления объявляются главными в партийной работе. Теоретическое обоснование нового курса, получившего название «новое мышление», было сделано в вышедшей в том же году книге Горбачева «Перестройка и «новое мышление» для нашей страны и для всего мира». Отправной ее тезис — признание целостности мира, взаимосвязанности и взаимозависи­мости составляющих его государств. Сердцевиной «нового мышления» стали выводы о приорите­те общечеловеческих интересов и ценностей над классовыми, о необходимости деидеологизации межгосударственных отношений.

«Новое мышление», сочетая в себе здравый смысл и утопизм, создало тем не менее принципи­ально новую основу для практических действий. После длительных дипломатических перегово­ров с Афганистаном 15 мая 1988 г. начался вывод советского контингента войск из этой страны. В феврале 1989 г. советские войска полностью покинули афганскую территорию.

По меркам тоталитарного общества, были по-настоящему радикальны провозглашенные Горбачевым идеи гласности и плюрализма. В результате многие диссиденты вышли из тюрем и психбольниц, из горьковской ссылки возвратился опальный академик А. Д. Сахаров. Впервые инакомыслие перестало считаться политическим преступлением. Провозглашая приоритет обще­человеческих ценностей над классовыми, М. С. Горбачев положил начало новому этапу духовного развития страны.

Средства массовой информации получили «сверху» свободу критики (хотя и сильно ограни­ченную) существовавших реалий, всевозможных «безобразий, слабостей и прорех», о которых в прошлом запрещалось говорить. В рамках политики гласности были сняты многие цензурные запреты, возвращены с полок «спецхранов» запрещенные к показу кинофильмы, началось пере­издание диссидентской и эмигрантской литературы. Стали издаваться новые газеты и журналы, был пересмотрен реестр не подлежащих публикации статистических данных. Для исследовате­лей приоткрылись ранее закрытые архивные и библиотечные фонды. Ураган новой информации в считанные месяцы разрушил всю систему мифов, на которых покоилась официальная идеоло­гия. На такой результат инициаторы перестройки явно не рассчитывали.

Важной вехой в развитии демократического процесса стало критическое переосмысливание истории советского периода. Ослабление идеологического контроля позволило вначале публицис­там, литераторам, а затем и профессиональным историкам коснуться многих «белых пятен» оте­чественной истории.

В атмосфере поиска истины была продолжена работа по реабилитации жертв политического террора. Созданная в сентябре 1987 г. на волне обостренного интереса общества к своей истории Комиссия Политбюро ЦК КПСС по дополнительному изучению материалов, связанных с репрес­сиями 1930-1940-х и начала 1950-х гг., приходит к выводу о том, что наиболее крупные поли­тические процессы этого периода были результатом грубого произвола и нарушения законности. Создание Комиссии означало для власти практический разрыв с репрессивным тоталитарным режимом. За полтора года работы Комиссия реабилитировала около миллиона несправедливо репрессированных граждан, в том числе Н. И. Бухарина, А. И. Рыкова, Г. Е. Зиновьева, Л. Б. Ка­менева. Процесс переосмысливания затронул общественные науки: философию, политэкономию, право.

СМИ, несмотря на попытки их сдерживания, отражали реальные проблемы жизни, начиная проявлять себя как четвертая власть. Борьба с «застоем», «силами торможения» способствовала быстрой политизации и дифференциации советского общества.

Одним из неизбежных последствий начавшейся «сверху» демократизации советского обще­ства стало постепенное формирование открытой политической оппозиции режиму. На первом этапе перестройки неформалы действовали в русле официальной политики и не представляли собой серьезной оппозиционной силы. Но сам факт появления в советском обществе многочис­ленных самодеятельных молодежных, национально-культурных и экологических объединений означал вызов советской системе. Все активнее проявляли себя и несоциалистические и на­ционал-патриотические группировки и объединения, предлагавшие альтернативные концепции перестройки. Так, общество «Память», возникшее изначально как объединение книголюбов, выделялось на общем фоне своей националистической ориентацией. Группа «Гражданское до­стоинство» отстаивала либерально-антитоталитарные позиции. Постепенно неформалы все более дистанцировались от власти. Переломным для самодеятельных общественных объединений стал 1987 год.

Осенью этого года в условиях быстрого ухудшения социально-экономической обстановки на­растали процессы размежевания, поляризации политических сил. В ряде союзных и автономных республик оформились и начали активно действовать народные фронты. Первый из них возник в Эстонии в апреле 1988 г., летом — Московский народный фронт. Затем аналогичные массовые движения появляются в Латвии, Молдавии, других регионах. Общими идеями, консолидирую­щими людей в народные фронты союзных республик, становятся признание суверенитета своих республик, создание независимых государств. Им идейно противостояли интерфронты, которые боролись против развала союзного государства, за равные гражданские права всех жителей нацио­нальных республик.

К весне 1989 г. происходит окончательная политизация неформального движения.

В силу отсутствия в советском обществе каких-либо традиций политической и гражданской культуры полемика между сторонниками и противниками перестройки переросла в яростную борьбу.

Поляризация сил затронула и партийно-государственную элиту, и даже команду реформато­ров, которая распалась на отдельные группировки. Очень скоро во главе консервативного крыла в КПСС оказываются недавние сторонники Горбачева — Е. К. Лигачев, В. М. Чебриков и др. За недостаточно радикальную либерализацию общественной жизни критикует «отца перестройки» другая группа его сторонников — А. Н. Яковлев, Э. А. Шеварнадзе, Б. Н. Ельцин.

Первые шаги Б. Н. Ельцина в качестве руководителя Московской городской партийной организации, начавшего борьбу с привилегиями партноменклатуры, с бюрократизмом пар­тийного и государственного аппарата, вызвали огромный резонанс в стране. Разные взгляды в руководстве страны на обновление КПСС, на темпы и методы перестройки наиболее отчетливо обнаружились на октябрьском Пленуме ЦК КПСС в 1987 г. Критика Б. Н. Ельциным Генераль­ного секретаря была расценена консервативным большинством ЦК КПСС как политическая ошибка, как желание «побороться с ЦК». Попытка руководства компартии устранить Ельцина из политической жизни привели к обратному результату — его популярность в народе резко выросла.

Нежелание и неспособность аппарата что-либо менять вынудили М. С. Горбачева предпринять решительные шаги по реформированию политической системы. В 1988 г. в стране проходили многотысячные митинги под демократическими лозунгами, на которых уже ставился вопрос о де­монтаже советской системы. Стремясь удержаться во главе процессов обновления, Горбачев и его сторонники изменили стратегию реформ. Летом 1988 г. на XIX парт-конференции было принято решение о передаче власти Советам и разграничении функций партийных и советских органов, а также о проведении демократических выборов народных депутатов.

В декабре 1988 г. в соответствии с установками партконференции в действующую Конститу­цию были внесены существенные изменения, согласно которым высшим органом власти в СССР становился Съезд народных депутатов, состоявший из 2250 депутатов, его заседания должны были проводиться один раз в год. Делегаты в свободное от работы Съезда время должны были заниматься своими прежними делами. Изменения затронули и избирательную систему, которая становилась более демократичной.

Предприняв меры по ограничению властных полномочий компартии, Горбачев нарушил фун­даментальные принципы, на которых были построены политические отношения в СССР. После конференции было проведено наиболее существенное обновление состава Политбюро и секретарей ЦК, упразднены отраслевые отделы ЦК, кроме аграрного. Их число сократилось с 20 до 8. Но Горбачев не устранил КПСС от власти, и это обстоятельство имело решающее значение для всего последующего развития.

Отмена 6-й статьи Конституции. Созыв съезда Советов означал конец перестройки как «револю­ции сверху». Процесс демократизации, начатый КПСС, вышел из-под ее контроля. Летом 1989 г. перестройка стала делом миллионов, и в этом качестве обрела новых лидеров, новые цели и за­дачи.

Первый съезд народных депутатов, открывшийся в Москве 25 мая 1989 г., существенно отли­чался от прежнего Верховного Совета. Благодаря поддержке народных фронтов в его состав вош­ли многие демократические лидеры, включая А. Д. Сахарова, Ю. Н. Афанасьева, Д. С. Лихачева. Участие в первом советском парламенте для многих демократов было сопряжено с риском. Еще были возможны гонения, аресты. Большинство депутатов Съезда составляли сторонники старой системы.

Все взрослое население СССР следило за ходом первого Съезда. Совершенно непривычной была острая и резкая критика в адрес высшего руководства страны. За время работы Съезда значи­тельная часть депутатов прошла огромный эволюционный путь. На Съезде начали оформляться политические фракции, как реформистской, так и антиреформистской направленности. На съезде сложилась Межрегиональная депутатская группа. Ее лидерами стали такие известные ученые и политики, как А. Д. Сахаров, Ю. Н. Афанасьев, Б. Н. Ельцин, Г. X. Попов, А. А. Собчак, Г. В. Старовойтова. К концу работы съезда в ней насчитывалось около 150 депутатов. «Межрегио- налы» не имели четкой программы реформ, единственное, что их объединяло в тот момент — это стремление отменить шестую статью Конституции, закреплявшую монополию КПСС на власть в стране.

К осени 1989 г. идея многопартийности находила все большую поддержку во всех слоях об­щества. В конце 1989 — начале 1990 гг. было создано несколько оппозиционных по отношению к КПСС партий. Девятнадцатимиллионная КПСС быстро теряла доверие в народе. Ее подтачивали прежде всего структурные пороки — полное отсутствие внутрипартийной демократии, бескон­трольная монополизация власти в руках партийного руководства. Миллионы простых комму­нистов фактически не участвовали в формировании партийной политики, будучи послушными исполнителями команд и указаний свыше.

Созванный в марте 1990 г. III съезд народных депутатов СССР отменил 6-ю статью Конс­титуции и тем самым признал существование многопартийности в стране. Съезд учредил пост Президента СССР, внеся необходимые по-правки в Конституцию, в соответствии с которыми Президент СССР являлся главой Советского государства и наделялся широкими полномочиями. Ему предоставлялось право налагать вето на законы, принимаемые Верховным Советом страны, объявлять военное или чрезвычайное положение в отдельных местностях. Единственным канди­датом на президентский пост стал М. С. Горбачев, за которого 15 марта 1990 г. было подано поч­ти 60 % голосов депутатов. Другие претенденты — премьер-министр Н. И. Рыжков и министр внутренних дел В. В. Бакатин — сняли свои кандидатуры в пользу Горбачева.

Сохранив пост Генерального секретаря ЦК КПСС (так решило большинство съезда), М. С. Гор­бачев стал первым Президентом СССР. Введение института президентства стало шагом вперед в деле демократизации страны, создания правового государства. Впервые в советской истории ответственность власти была персонифицирована. Но это был запоздалый шаг.

Летом 1989 г. перестройка перешагнула важный рубеж. Из революции «сверху» она стала делом миллионов. Перелом в политическую жизнь страны внесла мощная волна забастовочного движения.

В июле бастовали практически все угольные бассейны: Кузбасс, Донбасс, Караганда, Воркута. Требования шахтеров носили главным образом экономический характер. Они хотели самостоя­тельности: права трудового коллектива самостоятельно распоряжаться частью продукции, опре­делять форму хозяйствования или собственности, самостоятельно устанавливать цены. Но ряд требований были политического характера: отмена статьи 6 Конституции СССР, свобода печати, создание независимых профсоюзов.

Работники других отраслей также предъявляли государству свои претензии. Продолжение забастовок грозило серьезной дестабилизацией ситуации в стране. Правительство Н. Рыжкова удовлетворило большинство экономических требований.

Забастовки ускорили принятие Верховным Советом страны многих важных законодатель­ных актов, направленных на обеспечение самостоятельности трудовых коллективов, защиту прав и свобод каждого гражданина. Был принят, наконец, Закон СССР «О порядке разрешения кол­лективных трудовых споров».

После «жаркого лета» 1989 г. реформаторское руководство страны столкнулось с кризисом доверия. На многолюдных митингах, демонстрациях выражалось открытое недовольство ходом перестройки, нерешительностью и непоследовательностью правительства Н. И. Рыжкова, неспо­собностью власти контролировать обстановку в стране. Непосредственной причиной падения ав­торитета власти за годы перестройки стали пустые прилавки магазинов, рост преступности. Все это способствовало глубокому перелому в общественном сознании, кризису веры во всесилие ру­ководителей.

К осени 1998 г. в обществе уже реально существовал широкий спектр политических ориен- таций — от принципиальных сталинистов до крайних радикалов, выступавших за полную сме­ну административно-командной системы, введение многопартийности и частной собственности.

Два обстоятельства повлияли на кардинальное изменение позиции руководства КПСС в воп­росе о многопартийности. Во-первых, «бархатные» народные революции, волной прокатившиеся в конце 1989 г. — начале 1990-х гг. по странам Центральной и Юго-Восточной Европы. В течение считанных месяцев в большинстве стран Варшавского Договора коммунисты были отстранены от власти и начался демонтаж социализма. Во-вторых, некогда монолитная КПСС оказалась пе­ред угрозой раскола, в ней сформировались течения, отражавшие разные представления о путях и темпах обновления партии и общества.

В конце 1989-1990 гг. создаются Либерально-Демократическая партия России (ЛДПР) во гла­ве с В. Жириновским, Демократическая партия Н. Травкина и Г. Каспарова, Крестьянская пар­тия России.

С началом перестройки в национальном самосознании народов России происходят серьезные изменения. Сепаратистские настроения в прибалтийских республиках, Грузии, Молдове, при­нятие в них дискриминационных законов о языке, желание возложить на россиян вину за все ошибки и просчеты союзного Центра способствовали формированию у части населения России национал-патриотических настроений.

Главным требованием национал-патриотических сил на выборах стало требование сильной российской государственности, хозяйственной и культурной самостоятельности.

Государственность РСФСР по существу всегда была номинальной. В ведении правительства России находилось лишь 4 % производимой в республике продукции, остальной распоряжались союзные министерства. Являясь главным владельцем таких природных богатств, как лес и рыб­ные запасы, РСФСР запрашивала лицензию на их использование у союзных министерств.