Всеоружие Божие. 3 страница

Я сжала рукоять, отчаянно пытаясь придумать способ спасти ее. Я принуждала Рахаба отпустить Патти. Прищурив глаза, он обернулся.

— Это ты посылаешь мысли в мою голову? Такой трюк работает с никчемными Нефилимскими отбросами, но не со мной. — Его глаза зловеще сверкнули, когда ему в голову пришла некая дьявольская идея. — Некоторые люди не боятся смерти или собственных страданий, — сказал он. — Но когда дело касается их близких... хм, тогда вера может и пошатнуться. Или даже вовсе исчезнуть. Мне вот интересно... ты одна из таких, Анна? Ожесточишься ты или озлобишься, если я убью эту женщину? В смысле, когда твой драгоценный Спаситель ее не спасет?

Я хотела закричать, заплакать. Только не Патти! Я не хочу подобных проверок. Я молчаливо умоляла ангельскую армию прийти сюда, как это было в прошлый раз. Подобное просто не должно произойти! Она этого не заслужила. Это несправедливо.

Я почувствовала, как за моей спиной Кайден в готовности поднял руку.

Ангелы не приходили. Я почувствовала, как внутри меня нарастает паника. Мне нужно было перебороть это чувство. Моя вера — мой щит. Каждое страдание Патти врезалось в меня, подобно раскаленной стреле.

Я бы предпочла настоящие стрелы, нежели это.

— Вам запрещено убивать людей, — сделала я последнюю отчаянную попытку. Насколько я знала, это было единственное «правило».

— Моя дорогая, это же война, — рассмеялся мне в лицо Рахаб. — Правила больше не в счет.

— Будь сильной, Анна, — настаивал отец.

— Ох, заткнись уже, Белиал, — по-французски выругался Рахаб, а затем кивнул Тамузу. — Сделай мне одолжение.

Черный знак Тамуза разросся, когда он встал на колени над телом Маммона и вытащил нож из его глазницы. Черт. Мои союзники опасливо толпились рядом, но я не могла оглянуться. Тамуз подошел к Патти и усмехнулся, проводя лезвием от ее виска к подбородку. Я в ужасе закричала. Она коротко вскрикнула и упала вперед, кровь текла по ее лицу и шее. Ее ангел-хранитель отчаянно метался вокруг.

— Прекратите! — закричала я, отчаянно мотая головой. — Хватит!

А затем я с изумлением поняла, что цвета Патти даже не дрогнули. Она все еще была в гармонии с собой, наполненная любовью ко мне. Внутри меня все сжалось от осознания того, что Патти готова пожертвовать жизнью ради меня. Глядя на лавандовый цвет, окружавший ее, я поняла, что Патти не смогла бы поступить иначе, но я возненавидела ее решение. И возненавидела себя за то, что не могла спасти ее.

— Так помолись, чтобы это остановилось, — поддразнил Рахаб. — Посмотрим, что из этого получится.

— Пожалуйста, Господи, — взмолилась я. — Прошу, останови это. Спаси ее. Пожалуйста.

Но комната не изменилась. Я смотрела на стены, на потолок. Ничего не происходило. Моя надежда пошатнулась, и я почувствовала зачатки злости, разочарования и крадущихся сомнений. На секунду рукоять замерцала. Когда Рахаб улыбнулся, я поняла, что его план почти сработал.

Он подначивал меня, желая, чтобы я утратила веру в ответ на безответные мольбы. Патти не спасать ее. Я должна смириться с этим, и как можно быстрее. В моих глазах она была всем, но в масштабах мира — всего лишь женщиной. Праведной женщиной, которую всегда будут почитать все, кто ее знал. Если настало ее время покинуть этот мир, я должна с этим смириться, чтобы сохранить свою веру. Я должна верить, что на то есть причины.

Вдох. Выдох. Я стала гнать чувства горечи и несправедливости прочь, боясь, что они завладеют моим сердцем и сломают меня. Я собрала все свои силы, чтобы заговорить:

— Как видишь, она не боится смерти, — я с трудом сглотнула, стараясь подавить рвущиеся наружу слезы. — Я не боюсь за нее. Я знаю, куда отправится ее душа.

— Что ж, — глаза Рахаба маниакально заблестели. — Так давай туда ее и отправим. Первым классом.

Джинджер закричала:

— Нееет! — и попыталась рвануться вперед, но Блэйк крепко обхватил руками ее талию.

— Не смотри, — сказал Кайден, касаясь моего лица и пытаясь повернуть мою голову к себе, но отвернуться я не могла. Тамуз решительно ударил ее в живот ножом раз, второй, третий. Боже, взмолилась я, останови это! Не мучай ее, забери быстро. Я слегка согнулась в талии от чувства тяжести, появившегося в моем животе, но, тем не менее, заставила себя выпрямиться. Кайден обхватил меня рукой, удерживая на месте. Я попыталась сконцентрироваться на мыслях о том, что скоро Патти будет свободна, свободна от боли и слез. Борьба с желанием погрузиться на самое дно гневной мести стала самой сложной в моей жизни.

— Ублюдки, — с болью прошептал Кайден.

Тамуз снова поднял нож, с меня было достаточно. Она должна была вскоре умереть от ран, которые уже получила, дальнейшая жестокость была ни к чему.

— Останови его, Кай, — взмолилась я, и, казалось, он только этого и ждал.

Через мгновение нож Кайдена вонзился в затылок Тамуза, и его душа с визгом покинула тело. Его дьявольский дух быстро направился ко мне, и я рассекла воздух пылающим клинком. Он ушел, взорвавшись миллионом черных частичек.

— Папа! — закричал один из его сыновей. Я оглянулась и увидела их оскаленные лица.

— Не пытайтесь отомстить за отца, — громко предупредила я их. — Если не хотите последовать за ним, — они остановились, задыхаясь от переполнявших эмоций.

Я обратилась ко всем Нефилимам до того, как Князья решили ответить мне тем же. Я знала, что у нескольких из них, вероятно, есть оружие, но они еще не пытались применить его, зная, что находятся в меньшинстве, и, боясь оказаться следующими. Князья следили за тем, как я направляла на них меч, говоря Нефам:

— Впервые у вас есть выбор. Вы можете отойти в сторону или присоединиться к нам и бороться против Князей. Но вне зависимости от того, что вы выберете, ваши отцы покинут землю сегодняшней ночью, и вы будете от них свободны. Решать нужно сейчас.

Раздался громкий шепот. Почти половина Нефов побежала к стене комнаты, огибая нас и оставаясь вне пределов досягаемости Князей. Я не могла винить их за желание остаться в стороне и была рада, что самого юного из них оттащила прочь одна из пожилых дам. Они облепили стену позади барной стойки и спрятались за ней.

Остальные Нефы оглянулись на Князей и друг друга, прежде чем приняли решение. Один за другим они становились как за мной, так и за Князьями. Сыновья Тамуза, Катерина и еще около двадцати других Нефов присоединились к демонам. Как минимум тридцать — ко мне. Но в тот момент численный перевес меня не радовал.

Потому что тело Патти лежало на полу в луже крови.

— Папа, — прошептала я.

Без слов он направился к Патти. Князья посмотрели на него, но не посмели помешать взять ее на руки и отнести ко мне. Грудь Патти поднималась и опадала короткими, быстрыми рывками. Я не могла выпустить из рук меч, потому наклонила голову и поцеловала ее влажный лоб.

— Я люблю тебя, мама.

Ее глаза распахнулись, и слабая улыбка появилась на окровавленных губах. Когда она зашептала, я вынуждена была наклониться, чтобы расслышать слова:

— И я люблю тебя, моя сладкая девочка, — я снова поцеловала ее, мои слезы закапали на ее лицо. Рука Кайдена тяжело опустилась на мое плечо.

— Я мог бы спасти ее, — сказал папа низким, неуверенным голосом.

Моя голова дернулась в его сторону.

— Я бы мог покинуть тело и попытаться ее вылечить...

— Нет! — прохрипела Патти. Она слабо потянулась к его руке и, заикаясь, страстно заговорила. — Не смей. Тебе нужно... твое тело. Чтобы защитить Анну.

— Пожалуйста, — заплакала я, а она слабо, но уверенно покачала головой.

— Вы все должны... сразиться с ними.

Я попыталась взглядом разжалобить отца, но он печально покачал головой. Без ее разрешения он сделать этого не мог. Я прижалась к ней щекой.

— Я не боюсь, милая, — сказала она мне. — Я готова.

Мама втянула воздух, издав при этом булькающий звук, и прошептала:

— Джин...

Джинджер бросилась к Патти. Она схватила ее за руку, слезы текли ручьями по ее лицу.

— Мисс Патти.

— Прекрасная моя девочка... ты будешь... хорошей тетей..., — и, вздрогнув, Патти замерла.

— Нет, — прошептала я.

Ее ангел-хранитель взял в руки ее дух и поднял его из тела, мягко и нежно. Кивнув мне, ангел взмыл вверх, ведя Патти домой. Слезы залили мое лицо, но я не стала их вытирать. Папа шагнул в сторону и невероятно мягко положил ее тело у стены, закрыв глаза, после чего вернулся ко мне.

— Так продолжаться не может, — прорычал Сонеллион. — Игры кончились. Пророчество — ложь, а ваши роли в этом представлении сыграны, — он завел руку за спину, заставляя нас с союзниками напрячься. Если он вытащит оружие, начнется битва.

Дух Азаэль слетел вниз и встал между нашими группами лицом к Князьям. Он телепатически обратился ко всем в комнате, кому было интересно, что именно скажет посланник Люцифера.

«Пророчество правдиво. Я лично завладел телом и уничтожил записанный текст по приказу Люцифера. В версии, рассказанной Рахабом, только часть правды. А девушка лишь дополнила ее. Нам предложили небо. Люцифер знал, что в его армии найдутся те, кто усомнится в правильности выбора, и это сократит число тех, кто будет в итоге биться за него. Девочка-Нефилим проявила себя. Дайте ей продолжить. Лично я выбираю Лорда Света».

Князья замерли. Большинство, казалось, были возмущены, но другие пришли в благоговейный трепет.

Я не знала, как много падших ангелов в этой комнате хотело бы вернуться на небеса, но была уверена, что большинство не захотят и без борьбы не уйдут. Они наслаждались Землей и властью, которой здесь обладали. Возвратиться на Небеса они желали не намного сильнее, чем попасть в ад.

Я сквозь слезы взглянула на друзей, стоявших рядом. Готовых. Превосходящих числом армию Князей.

— Создатель повернулся к нам спиной! — закричал Сонеллион. — Я не побегу к Нему, поджав хвост!

— Он прав, — сказал Шакс. — Кроме того, мы можем сами захватить и землю, и небеса.

Фарзуф был на грани паники.

— Мы не можем позволить пророчеству осуществиться.

— Значит, она должна умереть, — сказал Кобал, Князь Чревоугодия. — Сейчас.

— Нет! — сказал Алоцер, становясь передо мной. — Сначала пройдите мимо меня.

— Будь благоразумен, Алоцер, — начал спорить Астероф. — Хочешь провести остаток вечности среди ангелов, глядящих на тебя свысока?

Джезбет шагнула к Алоцеру.

— К нам будут относиться по справедливости, и мы все это знаем.

— Это все твои долбаные женские гормоны, Джез? — Сонеллион схватился за свою промежность. — Пора тебе снова обзавестись яйцами.

Она ядовито взглянула на него.

— В этом теле я вижу мир яснее, чем в любом другом, обладающем яйцами.

Сонеллион зарычал на Джезбет, но папа их перебил:

— Достаточно. Мы были идиотами, когда думали, что сможем свергнуть Его, — сказал он. — И вы еще большие дураки, если думаете, что можете сделать это в будущем.

— Не слушайте этих предателей! — прокричал Рахаб.

Толпа перешла в наступление. Стороны были выбраны, линии выстроены. Мои глаза обежали окружающих в поисках того, кто первым поднимет оружие. Пиджаки и галстуки были сброшены на землю. Только трое из десяти упомянутых Князей, включая отца, решились защитить меня.

— Разоружите их, — крикнул через плечо отец Нефам.

Сонеллион испустил сердитый боевой клич и ринулся на Алоцера. За ним я увидела Фарзуфа и остальных, кто потянулся к пистолетам, и, стоило Нефам-союзникам двинуться вперед, как послышались выстрелы. Мне не удалось отследить, кто куда направился.

Кайден и мой отец не отходили от меня. Еще один выстрел, и Джезбет, стоявшая прямо передо мной, закричала и схватилась за руку, уничтожив взглядом Кобала ровно за секунду до того, как он рухнул на землю от удара Копано.

Я махала клинком, избавляясь от каждого духа, приближающегося к нам. Все происходило слишком быстро, комната была наполнена криками и рыданиями. Я мысленно возвратилась к описанию Всеоружия Божьего. Что я упустила? Должен быть катализатор, который отправит падших ангелов восвояси, но что это? Из всего своего арсенала я увидела в действии только два оружия: веру и молитву. Вера была подвергнута испытанию. Значит, осталась молитва. Что же мне нужно было делать? Просто попросить? Это казалось слишком просто, и, как я неоднократно убеждалась, вовсе не всегда получаешь то, о чем просишь. Но это было единственным средством, оставшимся в моем арсенале.

Один за одним Нефы скручивали и обезоруживали Князей, получая в ответ удары ножей и пули. Еще одна очередь выстрелов, и я услышала, как закричала Зания.

Копано лежал на спине. Она приложила руки к ране в его груди, и они тут же обагрились кровью.

— Нет! — закричала я и бросилась к нему, но Кайден потянул меня назад.

— Тебе не стоит вмешиваться в битву, — сказал он.

Коуп лежал прямо посреди воцарившегося хаоса.

Как бешеный бык, Сонеллион несся ко мне. Я встала наизготовку. Отец и Блэйк встали по обе стороны от него, когда он был уже в трех футах от меня. Они сбили его с ног, и я вонзила меч в его грудь. Из раны вырвалось что-то темное и шипящее, и его лишенная жизни грудь опала.

Я снова встала и посмотрела на Копано. С замирающим сердцем я поняла, что он не дышит. Алоцер протолкался сквозь толпу людей и упал на колени рядом со своим сыном.

Алоцер покачал головой:

— Не время ему покидать этот мир, — его следующие действия удивили нас всех. Половина комнаты прекратила борьбу, чтобы посмотреть, как дух Алоцера покинул тело. Его прежнее тело тут же отяжелело, и, словно от инфаркта, безжизненно рухнуло вниз. Темный дух Алоцера завис над Коупом, а затем медленно погрузился в сына.

Демон вселился в тело Копано.

Я задержала дыхание. Зания придерживала голову Копано, шепча что-то на арабском. Под влиянием духа его тело тряслось, но душа не боролась с этим, — признак того, что он успел уйти. И затем грудь Коупа поднялась от глубокого вдоха.

Зания задохнулась и сказала:

— Он исцеляется!

От облегчения я рассмеялась, все еще не осмеливаясь опустить меч.

Когда Коуп исцелился, его тело забилось в конвульсиях, когда два духа начали за него борьбу. Пока не стало слишком поздно, Алоцер оставил тело своему сыну и стал сверху следить за битвой. Копано был спасен.

С другого конца комнаты послышалось несколько криков, и я увидела, как Катерина вцепилась в Джинджер, в то время как Марна пыталась ей помешать Она была подобна дикому зверю, но близняшкам удалось схватить ее с помощью пожилой женщины-Нефа, придержавшей Катерину за ноги.

Битва нарастала, а я все не могла поверить в происходящее. Кровь. Крики. Демоны и их дети то хватались за оружие, то бросали его. Князья, не привыкшие проигрывать, пришли в бешенство, когда поняли, что мы берем верх.

— Время пришло, — прошептала я.

— Да, — сказал Кайден. — Делай то, что должна.

Он прижал меня к стене и закрыл собой, а битва вокруг все продолжалась.

Я сконцентрировалась на мече, неохотно закрывая глаза посреди окружающего хаоса. А затем начала молиться вслух.

— Отец наш небесный, — мой голос дрожал от наплыва эмоций. — Да будет воля Твоя...

Окончательно обезумев, Фарзуф рванулся ко мне, сверкая красными глазами. Его уложенные гелем волосы казались совсем не к месту. Кайден поднял руку с зажатым в ней ножом, но прежде чем успел его выпустить, отец сбил Фарзуфа с ног, придавив его горло и удерживая в таком положении. Кайден опустился на одно колено рядом с Князьями.

— Слишком поздно, отец. Это твой шанс раскаяться. Пожалуйста, воспользуйся им.

— Я не поползу к Его ногам! — задохнулся Фарзуф.

Мое сердце болело за Кайдена, за его надежду на спасение отца, надежду, которая оказалась напрасной.

Кайден поднял на меня взгляд, в котором читались как боль, так и решимость, и кивнул, чтобы я продолжила.

— Я молю о спасении душ тех, кто предал Тебя и раскаялся в содеянном. Верни их домой и отправь в ад иных, полных ненависти...

Комната наполнилась жуткими воплями, которые заставили меня вздрогнуть от неожиданности и крепче схватиться за меч. По телу разлились тепло и легкость. В прежде тускло освещенной комнате вдруг стало светло.

— Действует! — сказал Кайден. — Продолжай!

Кобал оторвался от толпы и, оскалившись, бросился ко мне. Блэйк и Копано схватили его, и Марек приставил пистолет к его лицу.

Я начала молиться громче, и, когда слова слетали с губ, я чувствовала... магию. Я не знала, как объяснить это иначе — было ощущение, будто я призывала что-то древнее и таинственное. Здесь, сегодня вечером настанет час столь сладкой и ужасной расплаты.

Когда я заговорила снова, еще громче, чем прежде, мой голос задрожал от бушующих эмоций.

— Прошу, избавь землю от демонов!

И затем задрожало что-то иное. Земля.

В последний момент я поняла, что было кое-что еще, нечто безумно важное для нас всех — еще одна молитвенная просьба, которая не имела никакого отношения к пророчеству. Я заговорила быстрее, так как земля загудела.

— Всем сердцем прошу, сотри демоническое проклятье с душ всех Нефилимов, как ходящих по земле, так и тех, кто ее уже покинул. Пожалуйста, дай нам шанс на искупление.

Земля разъяренно заурчала, и комната затряслась, сбивая нас с ног. Меч вылетел из моей руки, и сияние клинка тут же погасло. Он покатился и упал в огромную расщелину в полу, где разверзлась земля. В комнате попадали кожаные стулья и столы. В воздух, отрываясь от своих тел, против воли взмыли темнокрылые ангелы и, визжа, устремились в зияющую дыру. Мы наблюдали за тем, как душу Фарзуфа оторвало от его великолепного молодого тела невидимыми руками и бросило вслед за остальными. Кайден уставился на расщелину, в которой исчез его отец.

Со всех сторон слеталась армия небесных ангелов, красивых и величественных, а оставшиеся демоны сбились в кучу, освобождая им место. На яркую комнату спустилось большое белое облако, заставляя нас прикрыть глаза. Умиротворение, полное и прекрасное, окутало меня, и чистейшая любовь затопила мое сердце.

«Все хорошо», — услышала я шепот у самого уха, присаживаясь на неровный пол.

Я обернулась к отцу, стоявшему рядом со мной. Он кивнул в сторону других темных душ, выцветавших из черных в серые, а затем в снежно-белые. Они вздымались над нами. Мы с отцом в последний раз посмотрели друг на друга.

— Ты все сделала правильно, малышка. — Настало время уйти и ему. Я сжала его в объятиях. Отпуская меня, он благодарно улыбнулся, а затем его дух покинул тело Большого Ротти. Сияющая душа отца взмыла надо мной, хлопая крыльями.

— Прощай, — прошептала я ему. Но я не расстроилась, так как знала, что увижу его снова, и он воссоединится с Мариантой. Все то, что было таким важным на Земле, больше не будет иметь значения.

Армия ангелов взмыла вверх, увлекая за собой вновь сияющие души, вперед, к давно потерянному дому. Кайден заключил меня в крепкие объятия. Когда мы посмотрели друг на друга, я почувствовала странное, тянущее чувство внутри.

От наших тел, в том месте, где красовались знаки, исходил темный дым, растворявшийся в воздухе. Мы ахнули, увидев, как наши знаки сменились сполохами белого.

И тогда поток воздуха заставил нас повернуться к расщелине в земле. Искупленные души падших ангелов и Нефилимов тысячами поднимались вверх. Мы с чистым изумлением наблюдали за их восхождением.

Здание вокруг нас зловеще заскрежетало, и последовали толчки. Воздух комнаты наполнился пылью и грязью.

— Нужно убираться отсюда! — закричал Кайден.

Нефы вокруг нас хватались за руки и помогали друг другу подняться. Все, кто находился внутри, бросились как можно быстрее к выходу, минуя тела на земле и перепрыгивая через мебель и валы развороченной земли. От усилившихся толчков, Зания упала, но Кайден с Копано подняли ее, и мы побежали к лестничной клетке, проталкиваясь через тяжелую металлическую дверь в летнюю ночь Невады.

 

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ. НОВАЯ ЖИЗНЬ

П осле самого ужасного землетрясения в истории Лас-Вегаса люди показали себя с самой лучшей стороны. Улицы были заполнены народом. Прямо посреди хаоса совершенно незнакомые люди помогали и утешали друг друга. Это чудо, что в результате землетрясения погибло лишь тринадцать человек: одиннадцать мужчин и две женщины, — эклектичная группа людей с разных уголков земли, все из «Лунного зала» ночного клуба “Галактика”, который находился непосредственно на линии разлома. Полетели слухи о скандале, связанном с «фальшивой смертью» Большого Ротти, следом за которой наступила настоящая.

Клуб больше не был пригоден к использованию. Сотни людей пострадали, некоторые здания, находившиеся вблизи эпицентра, были повреждены, но, в остальном, новости называли произошедшее новым современным чудом.

В интервью владелец «Галактики» сказал:

— Мы попытались освободить клуб, как только началось землетрясение, но «Лунный зал» был закрыт. Мы стучали снова и снова, но никто не отвечал, и нам пришлось уйти.

Сообщается, что в «Лунном зале» прямо перед землетрясением звучали выстрелы, но это были всего лишь предположения.

Кайден не выпускал моей руки, пока мы выбирались из клуба так быстро, как только могли, потом миновали многолюдные пыльные улицы и вернулись в «Венецианец», постояльцы которого оживленно беседовали о том, где находились во время землетрясения. Через стеклянные двери в комнату проникали огни аварийно-спасательных отрядов.

Кайден потянул меня в угол, где нам удалось частично спрятаться за банкоматом. Он обхватил мое лицо, и я обвила руками его талию. Все, что мы могли делать, — смотреть друг на друга.

— Мы сделали это, — прошептал он в неверии.

Только сейчас я начала осознавать правдивость этих слов. Все закончилось.

— Сделали, — ответила я. — Действительно сделали.

Он не отпускал мое лицо, покрывая кожу поцелуями — нос, лоб, подбородок, щеки и, наконец, прижался к моим губам. Мы выжили. Я не могла в это поверить. Когда он обнял меня, ужасное, всепоглощающее чувство потери сжало мое сердце, и мне показалось, что я разваливаюсь на куски.

— Патти...

Когда я залилась слезами, Кайден обнял меня крепче.

— Мне так жаль, любимая, — прошептал он. Почувствовав на макушке его поцелуй, я сильнее прижалась к Кайдену. Воспоминания о смерти Патти разрывали меня на части.

Понимание того, что, умирая, она была в мире с собой, не уменьшило моей боли от мыслей, как страшно, должно быть, было Патти, когда ее схватили, и сколько страданий ей принесли пытки этих злых душ. И того, что я больше никогда не почувствую ее объятий, не услышу как она меня подбадривает здесь, на Земле. Я буду скучать по ней каждый день своей жизни.

И тогда я вспомнила кое о чем...

Чувство тревоги заставило меня отстраниться от Кайдена.

— Где Джей? — спросила я. Как это я не подумала о нем раньше?

Я развернулась, оглядывая холл, пока не увидела группу наших друзей, которые стояли ближе к стеклу и молча наблюдали за царившим снаружи безумием. Марна разговаривала по телефону. Когда наши взгляды встретились, она подняла руку и помахала мне, улыбаясь.

На меня нахлынуло чистое, сладкое облегчение. С ним все было в порядке.

Я подбежала к Марне, и мы обнялись.

— Где он?

— Здесь, в Вегасе. Он не знал, где мы были, поэтому зарегистрировался в другом отеле, но уже едет сюда. — Она сияла от счастья.

— Откуда он знал, что нужно приехать сюда? — спросила я. — Что произошло?

— Вчера вечером я отправила ему сообщение, но не знаю, что с ним было потом. Анна... — Ее взгляд смягчился. — Я так сожалею о твоей маме.

Я сглотнула очередной ком в горле.

Марна взяла меня за руку, и мы подошли к окну, высматривая Джея. Кайден взял меня за руку, и я подняла взгляд к его уставшим голубым глазам. Мне хотелось чувствовать счастье оттого, что мы прошли через весь этот хаос, и предвкушать совместное будущее, но ощущение горя перевешивало.

Я взглянула на Джинджер, также стоявшую у окна. Блэйк обнимал ее, прижимая к себе, а она вытирала глаза.

Я подошла к ней и положила руку на ее плечо. Джинджер повернулась. Поняв, кто перед ней, она заключила меня в объятия, и мы заплакали вместе. Все непонимание, некогда бывшее между нами, в тот момент бесследно исчезло. Джинджер не так долго была знакома с Патти, но я знала, что она видела то же, что и я — любящую женщину, которая приняла и поддержала всех нас.

— Она была лучшей матерью из всех, какие у меня были, — сказала Джинджер. — Знаю, это звучит глупо. Я едва знала ее.

Я немного отстранилась, чтобы взглянуть в ее лицо.

— Нет, не глупо. Патти любила тебя.

Джинджер кивнула. Ее губы задрожали, и она снова принялась вытирать глаза.

— Джей!

Мы все обернулись на звук голоса Марны. Она выбежала из гостиницы и подлетела к Джею. Они обнимались, казалось, целую вечность.

— Он действительно любит ее, — прошептала Джинджер.

Мы все кивнули, глядя на то, как Джей и Марна разорвали объятия и просто заговорили. Его лицо вытянулось, поведение изменилось, в ауре появился темно-синий цвет, и я поняла, что, судя по всему, Марна рассказала ему о Патти. Мое сердце снова болезненно сжалось. Я прижала руку к груди и задумалась, всегда ли эта боль будет жить внутри меня.

Когда Марна с Джеем вошли внутрь, он направился прямо ко мне и обнял. Мне хотелось о многом его расспросить, но я не желала разговаривать об этом при посторонних. Я просто была рада, что он в порядке. Мы долгое время стояли, крепко обнявшись.

— Мне так жаль, Анна, — прошептал он.

Я не нашлась, что ответить, но он и так все понял.

К нам присоединились Копано и Зания. В футболке Коупа, на груди зияла окровавленная дыра, от вида которой я задрожала, вспоминая, что мы чуть его не потеряли. Осмотревшись, я увидела, что остальные выглядели ненамного лучше, окровавленные и поцарапанные, в изодранной одежде, но, к счастью, не сильно пострадавшие.

Кайден и Коуп пожали друг другу руки, так же, как и Блэйк с Джеем.

Джей огромными глазами уставился на футболку Копано, а потом указал на нее и заявил:

— Ни хрена себе!

— Да, как ты себя чувствуешь, дружище? — спросил Кайден.

Коуп потер грудь.

— Это странно, но я в порядке. Выглядит плохо... Наверное, нужно переодеться.

Зания смотрела на него влюбленными глазами.

— Давайте поднимемся в номер, — предложил Кайден, и все согласились.

Встречая в холле отеля других Нефов, мы останавливались, чтобы поблагодарить их за помощь в сражении. Было странно видеть, что все демонские знаки стали белыми. Я наткнулась на братьев Копано и обняла их.

Марек стоял около окна, засунув руки в карманы. Увидев его, я подошла и ударила его по плечу. Он развернулся и, увидев, как я стою, уперев руки в бока, удивился.

— Ты напугал меня!

Марек рассмеялся.

— Я работал на твоего отца!

Отец всегда находился неподалеку, держа руку на пульсе.

Я улыбнулась.

— Неужели ты такой хороший актер?

— Согласно плану, я должен был сказать тебе все при встрече, но не вышло. — Он посмотрел куда-то за мою спину и наклонился ближе к моему уху. — Значит, ты с сыном Фарзуфа? Хороший выбор. — Он игриво изогнул бровь.

— Эм, спасибо..., — я посмотрела через плечо на Кая, который с насмешливой улыбкой отвернулся от нас. Да, было чертовски жаль, что у Кайдена не существовало брата-близнеца, который удовлетворял бы всех остальных, потому что я не собиралась ни с кем им делиться.

— У меня много причин восхищаться тобой, дочь Белиала. Наслаждайся жизнью со своим великолепным мужем. Ты заслужила это. — Он подмигнул.

Я потянулась и обняла Марека, он ответил мне тем же.

— Не пропадай, — сказала я ему.

Когда он уходил, мой взгляд зацепился за спину маленькой девочки. Она смотрела в окно, обхватив себя руками. Темные волосы были растрепаны. Совсем еще ребенок. Она потеряла родителей? Я должна была узнать.

— Прости, — обратилась я к ней.

Когда она обернулась, у меня перехватило дыхание. Катерина. Ее глаза были красными и далекими. Волосы выбивались из пучка.

— Где она? — спросила Катерина.

— Кто? Ох... Джезбет?

Катерина кивнула.

Я осторожно ответила:

— Она в раю.

Девочка выглядела такой несчастной. Запутавшейся. Я по-настоящему сочувствовала ей. Джезбет работала на противоположную сторону неизвестно сколь долго, и Катерина, должно быть, чувствовала себя преданной.

— Она не могла сказать тебе, — начала объяснять я, но Катерина перебила меня:

— Она не доверяла мне.

Я закусила губу. Что я могла сказать?

Катерина уставилась на мой знак.

— Мой...?

— Твой теперь тоже белый, — сказала я.

— И что это значит?

Я задумалась над этим.

— Это значит, что когда ты умрешь, то не отправишься прямиком в ад. Ты больше не проклята лишь потому, что твой отец был демоном. Теперь ты вольна сама решать, как прожить свою жизнь. Ты свободна.

Сейчас она выглядела еще более испуганно и по-детски. Девочка, не видевшая ничего, кроме зла.

— Катерина... Куда ты теперь пойдешь?