Оформление договора1. Договор, как двусторонняя сделка, предполагает согласное волеизъявление каждой из двух сторон, вступающих в договор. Воля сторон должна быть выявлена вовне, изъявлена. Способы такого изъявления или выражения воли могут быть предуказаны законом, могут быть определены предварительным соглашением сторон, обусловлены предложением инициатора договора; наконец, стороны могут быть совершенно свободны в выборе того или иного способа выражения воли (формы выражения воли). Те или иные требования закона относительно формы договоров, конечно, не являются случайными. Как вся правовая надстройка, так и эта ее часть имеет своим базисом, своим основанием производственные отношения, «экономический строй общества на данном этапе его развития» (Сталин). Дело в том, что требование определенной формы сделок имеет как положительные, так и отрицательные стороны, причем на разных этапах развития хозяйственной жизни баланс этих положительных и отрицательных сторон требования формы получается различный. Всякое формальное требование представляет известные стеснения, затруднения, вызывает необходимость проволочки, траты времени, связано с опасностью попасть впросак, вследствие какого-либо упущения, ввиду чего сделка может оказаться незавершенной. Эти отрицательные стороны формы дают себя знать не в одинаковой мере, в зависимости от большей или меньшей громоздкости формы, но при всякой форме они как-то сказываются. Но наряду с этими отрицательными чертами форма имеет и свои положительные стороны. Формальное совершение договора придает ему большую ясность, определенность, устойчивость; предупреждаются возможные споры и сомнения, а если спор и возникает, то облегчается доказывание как факта совершения договора, так и его содержания. Особенно важно с практической стороны формальное совершение договора в тех случаях, когда ему предшествуют — ввиду сложности содержания договора или значительности его суммы — длительные предварительные переговоры; в этих случаях иной раз трудно было бы установить из содержания переговоров точную грань, отделяющую их от самого заключения договора: требование определенной формы договора вносит ясность и в этот вопрос. Форма представляет собой как бы печать, накладываемую в знак законченности выражения воли. 2. Для заключения сделки недостаточно одного внутреннего решения воли лица, а при двусторонней сделке — договоре — недостаточно внутреннего решения воли двух сторон. Воля должна быть выражена вовне тем или иным способом. Способы выражения воли можно назвать формами выражения воли. В этом смысле можно было бы сказать, что не бывает неформальных сделок: форма, как то или иное средство выражения воли, присуща каждой сделке, каждому договору. Содержание и форма находятся в неразрывном диалектическом единстве. Если сделки, в частности договоры, и можно делить на ф о р-мальн ы.е и неформальные, то лишь в условном смысле. Именно, в противопоставление сделок формальных и неформальных вкладывается тот смысл, что в одних случаях стороны совершенно свободны в.выборе средств выражения своей воли; они могут избрать более простые или более сложные способы выражения воли по своему усмотрению; ни закон, ни их собственное предварительное решение никаких ограничений в выборе средств выражения воли для них не ставят. Такие сделки и принято называть неформальными. В других случаях закон (либо собственная воля контрагентов) или предъявляет прямое требование соблюдения такой-то, точно определенной (например, нотариальной) формы совершения сделки или ограничивает выбор контрагентами средств выражения воли так, что исключает возможность определенных способов выражения воли (например, не допускается устное совершение сделки). В двух последних случаях сделки называются формальными. Постановку вопроса о форме договора в советском праве можно в общих чертах охарактеризовать так: наше право не отказывается от формы договора, в некоторых случаях считает ее необходимой, но никогда не превращает ее в какой-то фетиш. В принципе заключение договоров не связывается с соблюдением определенной, предуказанной законом формы. Воля может быть выражена любым способом: словесно, письменно, молчаливо, совершением так называемых конклюдентных действий, т. е. таких, которые имеют свою цель, но вместе с тем дают основание заключить о наличии воли сделать изъявление такого-то содержания (например, лицо приступает к исполнению договора; из этих его действий видно выражение согласия на заключение договора и т. п.). Советское право и с этой стороны (формы) неизмеримо превосходит буржуазные законодательства тем, что эти последние, провозглашая необязательность выполнения каких-либо форм договоров в качестве общего принципа, превращают на деле эту принципиальную норму в лицемерную фразу. Так, например, французский гражданский кодекс исходит из принципа неформального заключения договоров, но косвенно требует письменной формы тем, что по любому до- говору на сумму свыше 500 франков, т. е. по огромному большинству договоров, не допускает доказывания посредством свидетельских показаний. Немалое отражение формализма можно видеть и в английском праве (договоры за печатью и др.). В эксплоататорских государствах формализм бьет по неимущим классам; представителям этих классов часто не по карману выполнение формальных требований, а нарушение этих требований влечет недействительность договора. Советское право не только по внешности, а по существу исходит из принципа неформального совершения договоров. Даже в отношении договоров социалистических предприятий требуется очень несложное оформление: достаточно простой письменной формы. Правильность такого подхода к регулированию данцого вопроса не вызывает сомнений. В современном оживленном обороте социалистического' общества не место для ненужных формальностей: ввести как правило более или менее сложную форму договора значило бы серьезно стеснить оборот. К тому же установление каких-либо сложных формальностей (например, требование нотариальной формы) для договоров социалистических организаций не требуется и по существу дела: подлинность подписей, дата заключения договора и пр. и при простом письменном договоре социалистических организаций не внушают сомнений. Таким образом, сложная форма договора, вызывая замедление и затруднения, вместе с тем не принесла бы никакой пользы делу. Интересы дела требуют, однако, чтобы договоры социалистических предприятий совершались все же, как правило, в письменной форме. Это имеет важное значение с точки зрения учета деятельности отдельных предприятий и с точки зрения государственного контроля. Статья 27 ГК содержит постановление, что сделки (следовательно, и договоры) могут совершаться устно или же в письменной форме. Само собой разумеется, что достаточно также и того, если воля лиц совершить сделку явствует из их поведения (так называемые конклюдентные действия). Письменные договоры могут быть простые и нотариально удостоверенные. Простая письменная форма требуется, например, в тех случаях, когда договор совершается на сумму свыше 500 руб. (ст. 136 ГК), а договор займа требует письменной формы даже если его сумма и меньше, но превышает 50 руб. (ст. 211 ГК). Снижение предела суммы, начиная с которого договор займа должен облекаться в письменную форму, установлено в интересах заемщиков: неформальность договора займа 'могла бы позволить нечестным людям требовать возвращения никогда не /[.звавшихся в действительности сумм, подтвердив лжесвидете- лями, что якобы валюта займа была передана; требование формы служит гарантией против подобного рода злоупотреблений. Нотариальная форма установлена для некоторых особо важных сделок, как, например: для сделок со строениями, ст. 90 ГК—залог строений, ст. 182-а—запродажная запись, или предварительный договор на заключение в будущем купли-продажи строения, ст. 185—купля-продажа строений и др. В некоторых случаях договор должен быть зарегистрирован в коммунальном отделе (например, купля-продажа строений по ст. 185 ГК должна быть зарегистрирована «под страхом недействительности»; по ст. 182-а в коммунальном отделе должно быть зарегистрировано совершение или прекращение действия запродажной записи, 'причем в этой статье не сказано «под страхом недействительности»). Письменная сделка должна быть подписана лицами, совершающими ее (при совершении сделки через представителя она подписывается представителем). Если лицо вследствие болезни, физических недостатков или по' иным причинам не может подписаться собственноручно, оно может поручить другому лицу подписать за 'него документ о сделке; при этом требуется, чтобы подпись была надлежащим порядком засвидетельствована и чтобы была указана причина, по которой лицо, совершавшее сделку, не могло подписать само. В тех случаях, когда договор должен быть совершен в письменной форме, не обязательно (если.нет специального указания в законе, как это имеет место, например, при векселе) составление отдельного документа. Мыслимо, например, что договаривающиеся стороны обменялись собственноручно подписанными письмами, из которых видно, что между ними достигнуто соглашение.по существенным пунктам, и т. п. 3. Бытовой язык нередко сохраняет в себе отражение практики. И по, данному вопросу в быту иной раз с самим термином «договор» связывают представление о «письменном договоре». Например, говоря, что А. занимает жилое помещение без договора, вовсе не имеют в виду сказать,.что А. занимает помещение без соглашения с собственником дома, а только — что между сдатчиком и съемщиком нет письменного договора. Такое отождествление «договора» и «письменного договора» является неправильным. 4. Советский закон, устанавливая для определенных категорий договоров формальные требования, связывает неодинаковые в разных случаях последствия с несоблюдением этих требований. Более сильная санкция формы договора заключается в том, что при несоблюдении требуемой формы сделка становится не- действительной (сполна или в части). Но закон знает и более слабую санкцию: сделка, совершенная без соблюдения требуемой формы, остается действительной, но в случае спора не допускается пользование в качестве средства доказательства свидетельскими показаниями (прим. к ст. 136 ГК). Например, заем на сумму свыше пятидесяти рублей должен совершаться в письменной форме; но так как в наших условиях взаймы обычно дают людям хорошо знакомым, товарищам по службе и т. п„ то по бытовым условиям считается неудобным требовать от заемщика расписки, так что в жизни приведенное требование очень часто нарушается. Закон не поражает таких договоров недействительностью; если заимодавец, не получая обратно суммы, данной взаймы, будет вынужден обратиться в суд, причем или ответчик явится на суд и не будет отрицать имевшего место займа или в распоряжении истца окажется какое-нибудь письмо ответчика, в котором тот просил об отсрочке платежа или по другому поводу упоминал о займе как о состоявшемся факте, — суд удовлетворит иск заимодавца. Но если в распоряжении истца не окажется ни одного письменного документа, а ответчик станет отрицать долг либо вовсе не явится в суд, истцу нечем будет доказать правильность своего требования, так как свидетельскими показаниями он по такому делу воспользоваться не может, — v в иске ему будет отказано. Полная недействительность сделки в результате несоблюдения установленной формы наступает только тогда, если это прямо указано в законе (ст. 29 ГК); несоблюдение нотариальной формы всегда влечет за собой недействительность сделки (ср. прим. 1 к ст. 130 ГК). Если договор признается недействительным ввиду нарушения требуемой законом формы, а договор тем не менее исполнен, каждая из сторон обязана возвратить другой все полученное по договору (ст. 151 ГК); при невозможности возврата полученного в натуре — каждая сторона должна возвратить стоимость полученного ^наступает так называемая двусторонняя реституция). В судебной практике первой фазы развития Советского государства и права выявилась тенденция несколько смягчить формальные требования даже в тех исключительных случаях, для которых они установлены. Именно, в инструктивном письме Гражданской кассационной коллегии Верховного суда РСФСР № 1 за 1927 г. было преподано такое указание судам: в тех случаях, когда закон связывает с несоблюдением формы недействительность сделки, форма, рассматривается законом как существенная часть сделки и отсутствие ее делает всю сделку порочной, не порождающей для сторон ни прав, ни обязанностей. Однако судебная практика нашла возможным даже в этих слу- чаях при известных обстоятельствах смягчить последствия несоблюдения формы. В том же инструктивном письме 1927 года № 1 указано, что сделка, совершенная с нарушением ст. 29 ГК ' РСФСР (устанавливающей санкцию за нарушения формы в виде недействительности сделки), но не заключающая в себе ничего противозаконного или явно убыточного для государства, фактически- целиком или в большей своей части выполненная сторонами, может быть в интересах участвующих в сделке трудящихся признана судом действительной, с возложением на заинтересованную сторону обязанности оформить сделку в нотариальных органах в определенный судом срок. По поводу этих указаний судебной практики необходимо заметить, что если указание инструктивного письма 1927 года оправдывалось социально-экономическими условиями первой фазы советской истории (наличие остатков эксплоататорских классов, которые могли пытаться эксплоатировать трудящихся, выступавших,в качестве их контрагентов), то установление в настоящее время правила, что суд может признавать сделку действительной, несмотря на несоблюдение установленной формы, не является жизненно необходимым, а между тем этим было бы в значительной мере подорвано значение самой нормы закона. -Закон устанавливает обязательную форму лишь в особо важных случаях, когда соблюдение формы необходимо с точки зрения интересов социалистического общества. Поэтому в современных условиях ослабление формальных требований при совершении сделки надо признать нежелательным. Однако в практике Судебной коллегии по гражданским делам Верховного суда СССР и за последние годы встречаются определения, в которых признается действительной сделка, совершенная с нарушением обязательной формы. Так, в Сборнике постановлений и определений Верховного суда СССР за 1944 г. (стр. 224) опубликовано определение под № 309, в котором договор купли-продажи строения, не оформленный в соответствии с требованием ст. 185 ГК Грузинской ССР, признан порождающим правовые последствия (переход права собственности на строение), поскольку сторонами произведен расчет по договору, строение передано покупателю и находится в его фактическом пользовании длительное время, причем покупатель уплачивает и налоги по дому, словом, договор принят сторонами к исполнению. Действительность договора обусловлена, конечно, последующим оформлением договора в нотариальном порядке и регистрацией в коммунальном отделе (также см. «Судебная практика Верховного суда СССР» 1949, № 4, стр. 18; 1950, № 2, стр. 43). Если это ослабление формальных требований способно вызвать известные сомнения, то заслуживает внимания другой случай, а именно, когда одна из вступающих в договор" сторон желает выполнить требование закона относительно нотариального удостоверения, причем свое серьезное отношение к договору она выявляет и тем, что полностью или в большей части исполняет свое обязательство по этому договору, а между тем другая сторона недобросовестно уклоняется от нотариального удостовере-вия. Целесообразно было бы, чтобы в подобного рода случаях суду было предоставлено право признать сделку действительной, заменив своим решением нотариальное удостоверение (подобно тому как для частного случая это предусмотрено ст. 182-б Г1\: если сторона, участвовавшая в совершении запродажной записи, уклоняется от совершения договора купли-продажи строения, то суд может признать договор купли-продажи строения совершенным). Если суд не находит нужным в подобного рода случае выносить решение о признании сделки действительной, то он обязывает сторону, недобросовестно уклоняющуюся от надлежащего оформления сделки, возместить другой стороне положительный ущерб, понесенный в результате признания сделки недействительной из-за несоблюдения формы. 5. Примечание 2 кет. 130 ГК предусматривает случай, когда заключается договор, для которого законом не установлено никакой обязательной формы, но своим предварительным соглашением стороны договорились, что договор должен быть облечен в определенную форму. В этом случае договор признается заключенным лишь после того, как он облечен в ту форму, какую имели в виду стороны. Если эта условленная форма договора не соблюдена, договор должен быть признан несостоявшимся. В этом случае Верховный суд определяет имущественные последствия на тех же началах, как при нарушении установленной законом обязательной формы, т. е. возвращение сторон в первоначальное положение. Однако Верховный суд (в упомянутом выше инструктивном письме) проводил все-таки различие между случаями нарушения обязательной формы, установленной законом^ с одной стороны, и случаем, предусмотренным прим. 2 к ст. 130 ГК, с другой стороны. Глубже анализируя эта отношения, Верховный суд рекомендовал судам, обсуждая договор с точки зрения прим. 2 к ст. 130 ГК, иметь в виду, что соглашение сторон о форме договора в этих случаях есть лишь одно из условий сделки, принятых на себя добровольно сторонами, в зависимости от наступления которого стороны поставили силу договора. Поэтому Верховный суд РСФСР (в том же письме № 1 1927 г.) рекомендовал судам, прежде чем отвергнуть в этих.случаях силу за договором и применить ст. 151 ГК (о двусторонней реституции), сначала обсудить: 1) не воспрепятствовала ли недобросовестно оформлению договора сторона, которой это выгодно, и 2) не было ли между сторонами соглаше- ний или действий, свидетельствующих об отмене этого условия (дополнительное соглашение, принятие договора к исполнению и т. п.). Если будет установлено наличие этих обстоятельств, суд вправе признать сделку, и не облеченную в условленную форму, все-таки обязательной для сторон. В особенности нет оснований, по мнению Верховного суда РСФСР, применять к такого рода сделкам ст. 151 ГК в тех случаях, когда все или большая часть обязательства выполнена одной стороной и только невыгодность сделки для другой стороны, выяснившаяся в процессе исполнения сделки, послужила для этой второй стороны основанием возбудить формальный спор о недействительности сделки ввиду необлечения ее в условленную форму '.
|
