Темные видения. Книга 1. 6 страница

 

Следующий свой поступок она совершила, поддавшись бессознательному порыву. Если бы она сначала подумала об этом, то никогда бы на такое не пошла. Но Кейт не дала себе времени на раздумье.

 

Она спрыгнула с подоконника и постучала в его дверь, очень тихо, на тот случай, если он уснул с включенным светом. Но буквально через секунду дверь открылась.

 

У Габриэля был весьма сонный и хмурый вид.

 

— Чего тебе? — спросил он грубо.

— Пошли в кабинет, — прошептала Кейтлин.

 

Хмурый взгляд исчез, преобразившись в ослепляющую улыбку с оскалом.

 

— Нет, заходи сюда.

 

Он бросает ей вызов, осознала Кейтлин.

 

«Хорошо, отлично, я докажу, что доверяю ему».

 

С высоко поднятой головой и прямой спиной она прошла мимо него. Кейт села на стул рядом со столом и скромно осмотрелась, комната была хорошей, как и говорил Льюис. Огромная кровать, сочетающаяся между собой мебель, большое количество свободного места. Тем не менее, казалось, в ней не хватало каких-то личных вещей. Возможно, у Габриэля их и не было.

 

Медленно, наблюдая за ней, Габриэль сел на кровать. Он оставил дверь немного приоткрытой. Кейтлин сама не понимая, что ее побудило это сделать, поднялась и закрыла створку.

 

— Знаешь, ты сумасшедшая, — сказал молодой человек невозмутимо, когда она снова села на свое место.

 

— Я хотела сказать тебе спасибо, — произнесла Кейтлин.

 

«И то, что я не боюсь тебя», — добавила она про себя.

 

Кейт все еще не могла понять свое отношение к Габриэлю. Даже нравится ли он ей, или же она его терпеть не может.

 

Но сегодня он помог ей выкрутиться из очень скверной ситуации.

 

Габриэль не выглядел довольным ее благодарностью.

 

— И это все? — спросил он с издевкой.

 

— Конечно.

 

— И тебе совершенно не любопытно?

 

Когда Кейтлин удивленно уставилась на него, Габриэль наклонился вперед, вновь показав свой оскал.

 

— Ты даже знать не хочешь?

 

Кейтлин почувствовала, как отвращение исказило ее лицо.

 

— Ты имеешь в виду... о...

 

— Об убийстве, — произнес Габриэль, его ослепляющая широкая улыбка с каждой минутой становилась все неприятнее.

 

Страх поднимался в животе Кейтлин. Он прав, она сумасшедшая. Что она делала здесь, в его спальне? Два дня назад она не сидела бы в спальне любого парня, а теперь еще и болтает с убийцей.

 

«Но Джойс не привезла бы его в Институт, если бы он на самом деле был опасен, — подумала она. — Джойс не пошла бы на такой риск».

 

Кейтлин медленно произнесла:

 

— Это действительно было убийство?

 

И затем прямо посмотрела на Габриэля.

 

Выражение его лица изменилось, когда он встретил ее взгляд, как будто она поразила его. Затем, казалось, он восстановил равновесие.

— Я назвал это самозащитой, но судья не согласился.

 

Теперь его глаза были холодны как лед.

 

Что-то внутри Кейт расслабилось.

 

— Самозащита, — повторила она.

 

Габриэль долго смотрел на нее, а потом отвернулся.

 

— Разумеется, другое не было самозащитой. Первое убийство.

 

«Он просто пытается тебя шокировать», — сказала Кейтлин себе.

 

«И у него это получается», — прошептал в ответ внутренний голос.

 

— Я лучше пойду, — произнесла она.

 

Габриэль был очень быстр. Кейт находилась ближе к двери, но до того, как она до нее добралась, парень оказался прямо перед выходом, блокируя его.

 

— О, нет, — сказал он. — Разве ты не хочешь выслушать все, до конца?

 

Взгляд этих темно-серых глаз был странным, почти застывшим, как будто он смотрел сквозь нее. Выражение лица Габриэля так же было необычным, будто он скрывал за насмешкой и высмеиванием огромное напряжение. Через его приоткрытые губы Кейтлин могла видеть, как блестят крепко сжатые зубы.

 

— Прекрати это, Габриэль, — сказала она, — я ухожу.

 

— Не стесняйся!

 

— Я не стесняюсь, придурок, — огрызнулась Кейт. — Я просто устала от тебя.

 

Она попыталась протиснуться мимо него, но он не пропустил. Они боролись.

 

Кейтлин очень скоро поняла, как он был силен.

 

«Какая же я дура», — думала она, пытаясь освободить руку, чтобы ударить его. Как она втянула себя в эти неприятности? Ее сердце билось, словно стучащий молот, а грудь была готова разорваться.

 

«Я должна кричать, пока он не остановит меня. Наверное, задушит. Это то, что он сделал с остальными? Может, он использовал нож? Может, он зарезал их? А возможно, что-то даже еще хуже».

 

Они с Габриэлем по-прежнему молча боролись, их лица находились в дюймах друг от друга. Мысли Кейтлин были мрачны, заполненные образами того, как он мог раньше убивать.

 

А затем...

 

А затем все закончилось. Фантазии Кейтлин были оборваны, как будто кто-то пробил окно в ее мыслях. А все из-за взгляда в глаза Габриэля.

 

Горе. А еще вина. Тоже предостаточно. Но в основном горе. Кейтлин узнала его, то самое, которое фактически заставляет тебя закусить до крови губу, чтобы не закричать. Горе, которое она помнила с восьми лет. С того времени, когда умерла ее мама.

 

Габриэль со своим прекрасным высокомерным лицом и диким оскалом старался сдержать слезы.

 

Кейтлин прекратила борьбу с ним, осознавая в тот момент, когда она это сделала, что он не ранил ее. Он блокировал ее, удерживал, но не причинил боль.

 

— Хорошо, — сказала она, ее голос прозвучал слишком громко в тишине. — Тогда расскажи мне.

 

Это застало его врасплох. Он фактически отшатнулся. На мгновение Габриэль выглядел шокированным и уязвимым.

 

Затем его лицо ожесточилось. Он воспринял это как вызов.

 

— Я расскажу, — огрызнулся он.

 

Габриэль отпустил ее и отступил одним неуверенным, скованным движением.

 

Он быстро дышал.

 

— Вам ведь всем было интересно, что я делаю, — сказал он,— не так ли?

 

— Так, — ответила Кейтлин, осторожно отходя от двери. — Это настолько необычно?

 

— Нет, — он горько усмехнулся. — Это то, что все хотят знать. Но когда узнают, им это не нравится.

 

Он повернулся и посмотрел на нее с притворным недоумением.

 

— По какой-то причине, кажется, меня боятся.

.

Кейтлин не улыбнулась.

 

— Я знаю, на что это похоже, — сказала она, уныло смотря на ковер. — Когда тебя боятся. Когда тебе не смотрят в глаза и осторожно отходят при твоем приближении.

 

Она взглянула на него.

 

Что-то промелькнуло в его глазах, затем он покачал головой, отворачиваясь.

 

— Ты не знаешь, как это, когда люди настолько напуганы, что начинают тебя ненавидеть. Когда тебя хотят убить, потому что так боятся, что ты...

 

— «Что ты» что?

 

— Прочтешь их мысли. Украдешь их души. Выбери сама, что тебе больше нравится.

 

Повисло гробовое молчание. У Кейтлин по спине поползли мурашки. Она была сбита с толку и напугана.

 

— Это то, что ты делаешь? — спросила она, борясь с собой, чтобы не начать говорить шепотом.

 

— Нет.

 

Холодный узел, который образовался от страха у Кейтлин в животе, слегка ослаб, пока он не повернулся и не посмотрел на нее своими серыми спокойными глазами безумного человека.

 

— Это не настолько просто. Хочешь знать, как это работает?

 

Кейтлин не двинулась с места и не ответила, просто посмотрела на него.

 

Он говорил размеренно, будто читая лекцию.

 

— В любой момент, когда два разума устанавливают меду собой связь, происходит перемещение энергии. Это как раз то, что представляет собой контакт, обмен определенного вида энергии. В обе стороны. Энергией, несущей информацию. Понимаешь?

 

Роб тоже говорил об энергии, ее обмене. Но, может быть, это другой вид.

 

— Продолжай, — сказала Кейтлин.

 

— Проблема в том, что некоторые разумы сильнее, чем другие. Крепче. И, если сильный разум установит контакт с более слабым, все может выйти из-под контроля, — он остановился, смотря на темное, закрытое занавесками окно.

 

— Как? — прошептала Кейтлин. Казалось, он ее не слышит. — Как это может выйти из-под контроля, Габриэль?

 

По-прежнему глядя в сторону окна, он произнес:

 

— Знаешь, как вода течет из более высокого места в более низкое? Или как электричество пытается найти основание для своей мощности? Ну, когда два разума соприкасаются, энергия течет в оба направления. Но тяга сильного разума всегда больше.

 

— Как у магнита? — тихо спросила Кейт. Девушка никогда не была сильна в естественных науках, но она точно знала, чем больше магнит, тем он мощнее.

 

— Магнит? Может быть, поначалу. Но если что-нибудь произойдет, если равновесие нарушится, то это скорее похоже на черную дыру. Вся энергия вытекает из слабого разума. Сильный истощает его. Полностью осушает.

 

Он стоял очень тихо, каждая мышца напряжена, руки засунуты в карманы, пальцы сжаты.

 

А в его серых глазах были такая грусть и такое одиночество, что Кейтлин была рада, что он не смотрит на нее.

 

Девушка невозмутимо произнесла:

 

— Ты телепат.

 

— Они назвали это несколько иначе… Энергетический вампир.

 

«А я жалела себя, — подумала Кейтлин. — Просто потому, что не могла помогать людям, потому, что мои рисунки бесполезны. А его дар делает его способным на убийство».

 

— Так всегда бывает?

 

Габриэль бросил на нее взгляд, его глаза сузились. Он услышал жалость в ее голосе.

 

— Нет, если держать связь непродолжительной. Или если другой разум довольно силен.

 

Кейтлин вспоминала.

 

— Как долго?

— Около сорока пяти секунд.

— О Боже!

 

И кричащий парень с ирокезом.

 

— У этого добровольца сверхспособности.

— Очевидно, не достаточно «сверх».

 

Насколько силен должен быть разум, чтобы удержать контакт с Габриэлем?

 

— К несчастью, — произнес парень, все еще наблюдая за ней сужеными глазами, — даже мелочь способна нарушить равновесие. Это может произойти до того, как ты поймешь.

 

Кейтлин было страшно.

 

Находиться рядом с Габриэлем было опасно. Он видел это, чувствовал. И, очевидно, это запускало в нем какой-то инстинкт — нападать.

 

Он одарил ее одной из своих безумных тревожных улыбок. В его глазах было явное отвращение.

 

— Вот почему я должен быть осторожен, — продолжил он. — Я должен держать все под контролем. Потому что, если я потеряю его, что-то может произойти.

 

Кейтлин изо всех сил старалась дышать ровно. Он придвинулся к ней ближе, как волк, учуявший что-то, что он хотел. Она заставила себя не сжаться и посмотреть на него не дрогнув. Ее шея стала твердой как сталь.

 

— Так это случилось в первый раз, — пояснил ей Габриэль. — В центре в Дареме была девочка. Мы нравились друг другу. И мы хотели быть вместе. Но когда мы сблизились, что-то произошло.

 

Теперь он был прямо перед ней. Кейтлин чувствовала, как ее спина прижалась к стене.

 

— Я не хотел, чтобы это произошло. Видишь ли, я заволновался. А это опасно. Я хотел быть ближе, но следующее, что я понял, то, что наши разумы были соединены.

 

Габриэль остановился, быстро дыша, затем:

 

— Она была слабой и напуганной. А ты напугана, Кейтлин?

 

«Соври», — подумала Кейт, но она была уверена, что он распознает ложь. Она также была уверена, что правда может ее убить. Ей ничего не оставалось, как перейти к наступлению.

 

— А тебе хотелось бы, чтобы я была? Ты хочешь, чтобы это снова произошло?

 

Казалось, пелена, похожая на паутину, накрыла его серые глаза, устраняя их темный блеск. Он даже отдернулся на секунду.

 

Кейтлин продолжила нападать.

 

— Я не думаю, что ты хотел ранить ту девушку. Я думаю, ты любил ее.

 

Он отошел даже еще дальше.

 

— Как ее звали? — спросила Кейтлин.

 

К ее удивлению он ответил.

 

— Айрис. Она была всего лишь ребенком. Мы оба были детьми. И мы понятия не имели, что мы делали.

 

— И она была там, потому что у нее были сверхспособности?

 

Его губы сжались.

 

— Очевидно, не достаточно «сверх», — процитировал он, словно преподнося Кейт тот ответ, который она ожидала. В его глазах была явная горечь. — У нее было недостаточно, как оно там называется… жизненной энергии, биоэнергии. Того, что дает людям сверхспособности и помогает им жить. Той ночью в центре… к тому моменту, когда я смог ее отпустить, она уже обмякла. Ее лицо было бледным, сине-белым. Она была мертва.

 

Его грудь вздымалась, и он специально произнес:

 

— Без жизни. Без энергии. Я осушил ее.

 

Кейтлин больше не нападала, но она не могла выдержать его взгляд. Ей казалось, что ее собственную грудь обмотали плотной лентой.

 

Через секунду она тихо сказала:

 

— Ты это не специально сделал.

 

— Да? — вымолвил он. Казалось, он поборол те чувства, которые держали его до этого, он снова легко дышал. Когда Кейтлин взглянула на него, она увидела, что в серых глазах Габриэля больше не было горечи, они даже не были покрыты пеленой, теперь они были…. пустыми. — Люди в центре подумали иначе, — продолжил он. — Когда я понял, что она не дышит, я позвал на помощь. И когда они пришли и увидели ее, посиневшую и холодную, они подумали о самом худшем. Они сказали, что я напал на нее. Сказали, что я пытался принудить ее, а когда не смог — убил.

 

Кейтлин почувствовала волну чистого, опьяняющего страха. Она была рада, что позади нее была стена, девушка полностью оперлась на нее и только потом поняла, что зажмурилась.

 

— Мне жаль, — прошептала она, открывая глаза. Затем, пытаясь найти хоть какое-то утешение, она сказала: — Роб прав. То, что делает Джойс, важно для всего мира. Нам всем нужно научиться контролировать наши способности.

 

Лицо Габриэля исказилось.

 

— Ты веришь всей этой чепухе деревенского паренька? — спросил он с полным презрением.

 

Кейтлин была удивлена.

 

— Почему ты так ненавидишь Роба?

 

— А ты не знаешь? Золотой мальчик был там, в Дареме. Они практически боготворили его. Все, что он делал, было правильно. Он был единственный, кто понял, что случилось с Айрис. Он не знал, как я это сделал, но видел, что энергия была выпущена, как кровь из артерии, если ее перерезать. Знаешь, они преследовали меня. Как животное. Центр и полиция. Все, — сказал он бесстрастным голосом.

 

«Но это не вина Роба, — подумала Кейт. — Не его».

 

Вслух она сказала:

 

— И ты сбежал.

 

— Ага. Мне было четырнадцать, и я был глуп. К счастью для меня, они были глупее. Им потребовался год, чтобы найти меня. И к тому времени я был в Калифорнии, в тюрьме.

 

— За другое убийство, — ровно сказала Кейтлин.

 

— Когда мир так глуп, ты мстишь, понимаешь? Люди этого заслуживают. Любой, кто слаб, заслуживает. Парень, которого я убил, пытался связаться со мной. Он хотел пристрелить меня за пять долларов в моем кармане. Я добрался до него раньше.

 

«Месть», — подумала Кейтлин. Она могла себе представить те части истории, которые Габриэль опускал. Его, бегущего, не заботящегося, что произойдет с ним, не заботящегося о том, что он сделал. Ненавидящий все: вселенную, за то, что дала ему его способность; глупых и слабых людей в этой вселенной, за то, что их так легко убить; центр, за то, что не научил его контролировать дар. И себя. Особенно себя.

 

И Роба, как яркий пример того, кому все удалось, чьи способности приносят только пользу. Который может управлять ими. Который верит во что-то.

 

— Он идиот, — сказал Габриэль, будто читая ее мысли. У него это часто получалось, и это беспокоило Кейтлин. — Он и те двое, они все идиоты. Но у тебя есть здравый смысл, или, по крайней мере, я думал, что он у тебя есть.

 

— Спасибо, — сухо произнесла Кейтлин. — Почему?

 

— Ты видишь вещи такими, какими они являются на самом деле. Ты знаешь, что здесь что-то не так.

 

Кейтлин была поражена.

 

— Не так? Ты имеешь в виду в Институте?

 

Он одарил ее понимающим взглядом, полным презрения.

 

— Ясно. Вот, как ты собираешься это разыгрывать.

 

— Я ничего не разыгрываю.

 

Он сверкнул тревожной улыбкой и отвернулся, направляясь к центру комнаты.

 

— Ведь, если ты уедешь, у тебя не будет шанса заполучить его. Не сможешь заманить его в Огайо.

Кейтлин почувствовала, как вспыхивает от злости.

 

Это закончилось. Доверие, почти порядочность Габриэля, его опускание стен. Теперь он будет настолько отвратительным и неприятным, насколько это вообще возможно, чтобы у нее не сложилось превратное впечатление, будто он хороший человек.

 

«Прекрасно, я не отвечу, я даже не удостою это ответом».

 

И как бы это ни звучало, на самом деле он не может знать, о чем она и Анна говорили за закрытыми дверьми.

 

Кейтлин отодвинулась от стены и на шаг приблизилась к Габриэлю. Она очень формально произнесла:

 

— Я сожалею о том, что с тобой произошло. Это все было ужасно. Но я считаю, что теперь тебе следует начать думать о том, как впредь ты можешь все изменить.

 

Габриэль услужливо улыбнулся из-за своих стен.

 

— А что, если я не хочу ничего менять?

 

Две минуты назад Кейтлин испытывала головокружение от жалости к нему. Сейчас она хотела пнуть его по голени.

 

«Парни», — подумала она.

 

— Спокойной ночи, Габриэль, — сказала она ему.

 

«Придурок».

 

Он широко открыл глаза.

 

— Разве ты не хочешь остаться? Тут огромная кровать.

 

Кейтлин вообще даже не подумала ответить ему на это. Она вышла из комнаты, высоко подняв голову, бормоча слова, которые бы шокировали ее отца.

 

Но было и нечто хорошее в этой ситуации. Там, на время, она почувствовала себя довольно близкой с Габриэлем. Но это могло бы означать проблемы. Представьте ее, Кейтлин Холодную, влюбляющуюся не в одного, а сразу в двух парней. Но он об этом позаботился. Он оттолкнул ее, и она была уверена, что он не позволит ей когда-либо сблизиться с ним вновь.

 

Нет, слава Богу, она не была ни в какой опасности. Она нашла Габриэля интересным, даже странным образом душераздирающим, и, определенно, он был красив. Но каждой, кому повезет влюбиться в него, придется выпотрошить себя бамбуковой конверто-вскрывающей машиной.

 

Она никому не расскажет о том, что он поведал ей о своей способности. Это бы предало его доверие. Но она подумала, что может как-нибудь поговорить о нем с Робом. Если тот узнает, что Габриэль способен сожалеть, это, возможно, изменило бы отношение Роба к нему.

 

Удивительно, что когда Кейт вернулась в кровать, она тут же уснула.

 

 

Глава 7

 

Н

а следующий день Джойс отвезла их в школу Сан-Карлоса. Они уже были распределены по классам, и Кейтлин была рада узнать, что она ходит на социологию и Британскую литературу вместе с Анной и Робом. По сути, она была довольна всем. Кейт никогда и не мечтала, что школа может быть вот такой.

 

Она отличалась от Огайо. Кампус сам по себе был крупнее, растянутее и более открытого дизайна. Вместо одного большого здания там было много маленьких, соединенных крытыми дорожками. Было бы забавно, если бы пошел снег. Но здесь не было снега. Никогда.

 

Сами здания тоже были более современными. Меньше дерева, больше пластика. Маленькие комнатки с большим уплотнением. Ни кирпичей, ни отслаивающейся краски, ни свистящих печей.

 

Студенты казались дружелюбными.

 

«В этом явно замешана внешность Роба», — думала Кейтлин. У него, определенно, было высокое положение, желанный парень».

 

А он сидел за ланчем с ней, Анной и Льюисом. Кейтлин могла видеть, как девушки стреляют глазами в сторону их столика.

 

У не менее красивой Анны тоже был высокий статус, она совсем не нервничала, и, казалось, совершенно не волновалась, когда кто-нибудь обращался к ней. К концу ланча несколько девушек подошли, предлагая показать новичкам окрестности. Они остались поболтать. Одна упомянула вечеринку в субботу.

 

Кейт была счастлива.

 

Единственное, о чем она беспокоилась, так это о том, как объяснить, почему она и остальные жили вместе. Ей не хотелось ничего рассказывать этим калифорнийским девушкам о сверхспособностях и Институте. Она не хотела отличаться в этой школе. Она хотела вписаться в их круг.

 

К счастью, об этом позаботился Льюис. В перерыве между фотографированием девушек он широко улыбнулся и рассказал, что хороший пожилой человек дал им много денег, чтобы они могли ходить здесь в школу. Разумеется, никто ему не поверил, но это создало непреодолимую ауру загадочности, что еще больше повысило их статус.

 

В конце дня Кейтлин вышла с занятия в художественной студии в полном блаженстве. Учитель назвал ее портфолио «внушительным», а ее стиль — «подвижным и захватывающим». Все, что ей было нужно для того, чтобы мир стал совершенным, был Роб.

 

Габриэль, разумеется, ни с кем не общался и ел ланч в одиночестве. Кейтлин видела его несколько раз в тот день, всегда вдалеке от людей, всегда с презрительно сжатыми губами.

 

«Он бы сам мог иметь отличное положение, — думала она, — потому что он выглядел таким привлекательным и легко поддающимся переменам настроения, а еще опасным. Но, кажется, ему это совершенно не нужно».

 

Марисоль забрала их после школы на серебристо-голубом фургоне марки Форд. Всех, за исключением Габриэля, который не объявился на месте сбора. Кейтлин подумала о его условном освобождении и понадеялась, что он был на пути в Институт.

 

— А теперь приступим к тестированию, — объявила Джойс, когда они прибыли домой.

 

Кейтлин это не беспокоило. Она была в приподнятом настроении из-за первого дня в школе. А время тестирования означало время, которое она проведет вместе с Робом. Кейт еще не разработала план о том, как помочь ему понять, что она девушка, но это всегда было в ее голове где-то на подсознательном уровне.

 

Быть может, возможность представиться неожиданно.

 

Но первое, что сделала Джойс, отправила Роба наверх, объясняя, что позовет его, как только займет остальных.

 

— Все готово, Льюис, — добавила она.

 

Джойс усадила Льюиса в ту же кабину для индивидуальной работы, что и раньше. В этот раз Кейтлин была достаточно смелой, чтобы последовать за ними.

 

— Что это? — спросила она, осматривая машину перед Льюисом. Она походила на компьютер, но у монитора был сетчатый экран с качающейся зеленой линией, двигающейся по центру. Это смахивало на больничный монитор, фиксирующий сердцебиение пациента.

 

— Это генератор случайных событий, — пояснила Джойс. — Компьютер, который делает только одну операцию — выдает произвольные числа. Он создает их и сейчас, некоторые положительные, некоторые отрицательные, но все совершенно случайные. Это как раз то, что фиксирует зеленая линия. Задача Льюиса — заставить линию подняться выше, повлиять на машину, чтобы она выдавала больше положительных чисел, чем отрицательных.

 

— И ты можешь это делать? — спросила Кейт, глядя на Льюиса в изумлении. — Своим сознанием?

 

— Да, это как раз и есть психокинез. Усилие воли. На самом деле, это гораздо легче, чем заставить игральный кубик показать определенное число. Но это я тоже могу делать, иногда.

 

— Держись подальше от Вегаса, дружок, — сказала Джойс, постукивая костяшками пальцев по его голове. — Они выбьют тебе коленные чашечки.

 

Она повернулась к Анне.

 

— Да, ты то же, что и вчера. Я хочу, чтобы ты говорила мышонку, в какую норку идти.

 

Анна уже достала мышонка из клетки.

 

— Ну что, Микки, давай творить историю!

 

— Хорошо, а сейчас ты, Кейтлин, — сказала Джойс и кивнула в сторону ширмы, куда Марисоль везла аппарат на тележке. Кейт испуганно смотрела на циферблаты и провода.

 

— Не переживай. Это всего лишь электроэнцефалограф, — сказала Джойс. — Он фиксирует волны мозга.

 

— О, отлично.

 

— Эта вовсе не та часть, которую ты будешь недолюбливать. Это то, что ты будешь ненавидеть. — Она подняла что-то похожее на тюбик с зубной пастой. — Это электродная паста, и это смерть для твоих волос, если она на них попадет.

 

Кейтлин покорно села в откидывающееся кресло.

 

Глаза Марисоль с густыми ресницами на секунду встретились с глазами Кейтлин. Ее полные губы искривились в той же неизменно скучающей, недовольной гримасе.

 

— Это жидкость для очистки кожи, — сказала она, сжимая бутылку, наклоненную над ватным шариком. Девушка смазала несколько мест на голове Кейтлин, лоб и виски.

 

— Не двигай головой, — она выдавила немого пасты из тюбика на виски Кейт, а затем на электрод. Кейтлин уголком глаза наблюдала, как опасно выглядящее маленькое приспособление было присоединено к ней.

 

Оно не причиняло боли, только слегка покалывало. Кейт закрыла глаза и расслабилась, пока Марисоль заканчивала присоединять к ней проводки.

 

— А сейчас, Медуза, — обратилась Джойс к Кейт, — как я уже говорила, мы будем отслеживать изменения твоих мозговых волн, пока ты занимаешься своим делом. Уровни мозговых волн колеблются в зависимости от того, что ты делаешь. Бета-волны показывают, что ты проявляешь активность, тета-волны — что ты спишь. Нас интересуют альфа-волны, которые обычно связаны с экстрасенсорной деятельностью.

 

Она увидела выражение лица Кейтлин и добавила:

 

— Просто не обращай внимания на оборудование, хорошо? Ты будешь делать абсолютно то же самое, что и вчера.

 

Кейтлин, не поворачивая головы, посмотрела в сторону, и увидела Марисоль, ведущую двух незнакомцев в лабораторию. Новые добровольцы. Кейтлин внезапно почувствовала острый приступ боли.

 

— Джойс, один из этих тех людей... для Габриэля?

 

— Я понятия не имею, где Габриэль, хотя хотела бы знать, — сказала Джойс угрюмо, вручая Кейтлин карандаш и планшет. — А сейчас расслабься, малыш. В этот раз никаких наушников и повязки.

 

Кейтлин снова закрыла глаза, она слышала некоторую активность за ширмой, Джойс давала фото добровольцу.

 

— Хорошо, — сказала Джойс. — Субъект сосредотачивается, Кейт, а ты будешь стараться получать ее мысль.

 

И только тогда Кейтлин поняла, как сильно она волновалась. Вчера она не знала, чего ожидать. Сегодня знает, и теперь ей неспокойно. Она одинаково переживала из-за того, сможет ли выполнить задачу или же нет.