Темные видения. Книга 1. 11 страница

— Так говорится в статье. Но это только теория. Никто на самом деле не знает...

 

Габриэль выхватил у нее журнал, он быстро прочитал то, что там было написано, замерев на секунду. Затем яростным жестом запустил им в стену.

 

— Это навсегда, — безапелляционно заявил он и отвернулся к стене.

 

Кейтлин дрожала. Его злость напугала ее, она смешалась с ее собственными чувствами шока и страха. Во многих отношениях ей нравилась их связь. Это было интересно, необычно. Иначе. Но не иметь возможности разрушить ее... Знать, что они застряли в этой паутине до тех пор, пока кто-то из них не умрет…

 

«Вся моя жизнь изменилась, — думала она. — Навсегда. Что-то... бесповоротное... произошло, и никак это не обратить. Я никогда не буду одна… несвязанная… снова».

.

— По крайне мере, мы знаем, что это никого из нас не убьет, — сказала Анна тихим голосом.

 

Кейтлин медленно произнесла:

 

— Как ты сказала, статья может быть неверна. Возможно, есть другой способ разрушить связь. Мы можем прочитать другие книги и журналы и выяснить это.

 

— Есть способ. Должен быть, — сказал Габриэль надломленным, почти неузнаваемым голосом.

 

«Из всех нас, он в самом ужасном положении, — как-то бесстрастно подумала Кейт. — Он не может переносить эту близость, чувствовать всех нас настолько рядом с собой».

 

— Пока мы не найдем решения, вы все держитесь от меня подальше, — объявил мысленный голос Габриэля, будто отвечая на раздумья Кейтлин. Слышал ли он ее?

 

— Тем временем, — сказал Роб тихим, уравновешенным голосом, — мы могли бы учиться управлять ей.

 

— Просто держитесь подальше! — крикнул Габриэль и вышел из комнаты.

 

Льюис, Анна, Роб и Кейтлин остались, смотря ему вслед.

 

— Почему он так на нас злится? — спросил Льюис. — Если тут и есть чья-то вина, то только его.

 

Роб слабо улыбнулся.

 

— Поэтому и злится, — произнес он сухо. — Ему не нравится быть виноватым.

 

— Нет, это гораздо серьезнее, — сказала Кейт. — Он помог нам, и смотрите, куда это его привело. Так что, вся эта ситуация просто подтверждает то, о чем он думал с самого начала. О том, что никогда и никому не следует помогать.

 

Все просто стояли, снова повисла тишина.

 

«Мы еще не осознали все это, — подумала Кейтлин. — У нас шок».

 

Тогда она мысленно встряхнулась.

 

— Эти шкафы выглядят не очень, нам лучше быстро прибраться. Мы можем поискать другие статьи о разрушении сети позже, когда будем знать, что Джойс нет поблизости.

 

Они привели в порядок книги и полки для журналов в обеих лабораториях. Когда Кейтлин уже заканчивала, она нашла другую статью, которая заинтересовала ее.

 

Кто-то пометил эту страницу красным стикером. Заголовок был прост: «Ци и кристаллы».

 

— Ребята, что такое Ци? — спросила она, едва ли заметив, что говорила не вслух.

 

— Это китайское слово, обозначающее твою жизненную энергию, — сказал Льюис, подходя к ней. — Она течет по всему твоему телу по разным каналам, ну, как кровь или электричество. Она есть у всех. А у людей со сверхспособностями ее больше.

 

— Так Ци — это то, чем управляет Роб? — спросила Кейтлин.

 

— Это одно из названий, — ответил он сам. — В другом центре мне перечислили много других. Например, в Индии это называется «Прана», а Древнем Египте — «Секем». Но это одно и то же. Оно есть у всех живущих существ.

 

— Ну, согласно этой статье, ее содержат еще и кристаллы.

 

Роб нахмурился.

 

— Кристаллы не живые.

 

— Я знаю, но здесь говорится, что, теоретически, кристаллическая структура может сберегать ее наподобие заряженной батареи, — сказала Кейт.

 

Она все еще задумчиво смотрела на статью. Что-то мучило ее, шепча, что это важно, требуя, чтобы она обратила на это внимание. Но она не понимала, на что именно.

 

Статья выглядела так, будто ее читали много раз.

 

— Она встала, — сказал Роб.

 

Кейт тоже это услышала. Воду, бегущую в единственной ванной, которая была внизу. Джойс проснулась и теперь умывалась.

 

Анна взглянула на часы.

 

— Полчетвертого. Мы можем сказать ей, что пришли из школы пешком.

 

Кейтлин кивнула и почувствовала согласие, идущее от остальных. Она выпрямила спину, подняла высоко голову и отправилась на встречу к Джойс.

 

Глава 13

 

В

ся следующая неделя была беспокойной. Днем им нужно было ходить в школу, а после нее Джойс проводила свои тесты. Все свободное время было посвящено двум вещам: попыткам найти способ разрушить сеть и попыткам получить больше информации о планах мистера Зитса. Проблема была в том, что они не продвинулись ни в одном из дел.

 

Они больше не смогли попасть в секретную комнату. Хотя Роб и Кейтлин ждали такого шанса, но Джойс больше не покидала Институт и спала с открытыми дверьми.

 

Кейт находилась в постоянном состоянии удивления и нервозности. Было трудно все время быть настороже из-за Джойс, удерживаться от разговоров о тех единственных двух вещах, которые теперь были важны в ее жизни. Но как-то она справлялась с этим. Они все справлялись.

 

Марисоль оставалась в коме, и только членам семьи позволялось ее навещать. Но Джойс звонила каждый день. И каждый день новости были те же самые: без изменений.

 

Мистер Зитс посещал Институт несколько раз, всегда неожиданно. От него они тоже скрывали свои секреты, по крайней мере, так считала Кейтлин. Время от времени, когда она видела проницательные темные глаза мистера Зитса, задерживающиеся на Габриэле, она начинала в этом сомневаться.

 

Сам Габриэль был... тревожным. Тревожащим. Он принимал такое положение вещей не очень хорошо.

 

Для Кейтлин, хоть эта близость и была странной и пугающей, она так же была восхитительной. Девушка за свою жизнь ни разу не чувствовала такой близости с другими людьми. Сверкающие энтузиазмом мысли Льюиса, прохладная безмятежность мыслей Анны — это было здорово. А близость с Робом была фактически мучительным удовольствием.

 

Но для Габриэля это все было пыткой. Он проводил каждую минуту своего свободного времени, читая журналы и книги, пытаясь найти способ разорвать сеть. Он убедил Джойс, что он просто был заинтересован в исследовании своего дара, чему она была только рада. Она даже позволила ему ходить в библиотеку и брать больше книг и журналов. Но он не находил ничего полезного. И каждый день, снова не найдя, он все дальше отдалялся от остальных. Он научился телепатически отгораживать себя, и Кейтлин едва могла ощущать его присутствие.

 

— Мы пытаемся не лезть к тебе, — сказала она ему.

 

И это было правдой, они пытались, потому что все они были обеспокоены.

 

Казалось, Габриэль все больше и больше копил в себе напряжение, как что-то, готовое вот-вот взорваться.

 

Во вторник, через неделю после установления телепатической сети, Джойс снова тестировала Кейтлин электроэнцефалографом. Кейт, в свою очередь, ждала этого.

 

— Я думаю, она применит его, — сказала она Робу. Они неплохо научились отправлять сообщения конкретным людям.

 

— Я могу зайти в любое время, когда захочешь, — ответил он. — Но что ты хочешь, чтобы я сделал? Просто попытался понаблюдать за ней?

 

Кейт размышляла над этим, пока выполняла инструкции Джойс: сесть и закрыть глаза.

 

— Нет, если есть что-то, что она не хочет, чтобы ты увидел, она не позволит наблюдать. Не мог бы ты отвлечь ее, когда я попрошу? Всего на минутку?

— Конечно, — просто ответил Роб.

Сейчас, когда Марисоль не могла ей помогать, Джойс вообще перестала проводить эксперименты с Габриэлем и обычно отправляла Роба и добровольца в заднюю лабораторию, в то время как остальные тестировались в передней. Роб был сейчас там вместе с Фон, девушкой с рассеянным склерозом. Кейтлин чувствовала его — ожидающего, настороженного и бдительного.

 

— Хорошо. Ты знаешь, что делать, — сказала Джойс, прикрепляя последний электрод в центр лба Кейт. На ее третий глаз. — Я сконцентрируюсь на картинке, а ты расслабься.

 

Кейтлин пробормотала что-то, сосредотачиваясь на ощущениях от того самого электрода. Холодный. Определенно, холоднее остальных. На лбу было ощущение покалывания.

 

Когда девушка расслабилась, позволяя разуму погрузиться в темноту, она знала, чего ожидать.

 

Это пришло. Сначала чувство невероятного давления в голове, затем оно превратилось в ощущение вздутости, как у надуваемого воздушного шарика, а затем пошли образы.

 

Они мелькали в ее голове со сбивающей с толку скоростью, и она могла распознать только некоторые из них.

 

Кейт видела розы и лошадь. Она видела мистера Зитса перед секретным дверным проходом. Она видела белый дом с коричневым лицом в окне.

 

И… неожиданно… Она услышала голоса.

 

Голос Анны:

 

— Кейт, я не могу думать. Что происходит?

 

Льюис:

 

— Чееееерт.

 

Роб:

 

— Просто подождите.

 

И в то же самое время, к изумлению Кейтлин, она четко могла слышать Габриэля.

 

— Что за черт? Что ты пытаешься сделать?

 

Она заставила себя проигнорировать отвлекающие образы.

 

— Габриэль, а ты где?

 

— Поднимаюсь по Эксмор Стрит.

 

Кейтлин была поражена. Эксмор Стрит была в нескольких кварталах от Института. Они выяснили, что их телепатия резко ослабевала на расстоянии. Нечто большее, чем один квартал, и их связь становилась непригодной для ясного общения.

 

Но Габриэль сейчас был четок, болезненно четок.

 

— Я позже объясню, — сказала ему Кейт. — Просто попробуй потерпеть это несколько минут»

Затем она сказала Робу:

 

— Сейчас.

 

Тут же она услышала глухой стук, а затем голос Фон, кричащий:

 

— Джойс, о, пожалуйста! Робу плохо!

 

Кейтлин сидела абсолютно неподвижно и с закрытыми глазами. Она услышала суету с той стороны ширмы, затем голос Анны говорящий:

 

— Она уходит. Сейчас она в задней лаборатории.

 

Кейт открыла глаза и протянула руку ко лбу. Маленький электрод легко оторвался, но под ним что-то осталось. Она могла это ощущать кончиками пальцев, что-то приклеилось ко лбу вместе с электродной пастой.

 

Аккуратно, ее сердце бешено колотилось, она сняла это. Взглянув на предмет, зажатый между ее указательным и большим пальцами, она почувствовала шок от разочарования. Там ничего не было, просто комочек электродной пасты. Поцарапав его ногтями, она увидела, что под слоем пасты было что-то твердое и такое же белое или полупрозрачное, поэтому так трудно было его разглядеть. Предмет был размером и формой как ее маленький ноготок, совсем гладкий и плоский. Он походил на кристалл.

 

Все это время она могла слышать нечеткие голоса в другой комнате.

 

Теперь Роб говорил ей:

 

— Будь осторожна, Джойс встает.

 

Кейтлин быстро приклеила маленький кристалл назад, на лоб, и прижала его сверху электродом, молясь о том, чтобы они оба не отлетели.

 

— Она возвращается, — сообщил Льюис.

 

— Вот и она, — объявила Анна.

 

Кейт вытерла предательскую пасту на пальцах о джинсы. Она подняла карандаш с планшетом и начала рисовать. Было совершенно не важно, что именно. Она сделала набросок розы.

 

Ширма сдвинулась.

 

— Кейтлин, я отсоединю тебя, — сказала Джойс быстрым обеспокоенным голосом. — Роб свалился от усталости. Я думаю, он переутомился, работая с той девушкой. Анна, Льюис, не могли бы вы помочь дотащить его сюда, до дивана? Я хочу, чтобы он немного полежал.

 

Кейт не двигалась, сжав пальцы, виновато осознавая, что под ногтями все еще была электродная паста. Она почувствовала облегчение, потому что Джойс, казалось, не заметила ничего необычного с электродом на лбу. Сама же Кейтлин обратила внимание, что Джойс, сняв тот электрод, потянулась к карману на рубашке, будто пряча что-то в руке, а потом убирая.

 

— Роб, ты в порядке? — спросила Кейт, пока Льюис и Анна помогали ему войти, а Джойс отвернулась, чтобы уложить его на диван.

 

Кейтлин получила мысленный образ подмигивания.

 

— Все нормально. Ты увидела что-нибудь?

 

— Кристалл, — ответила она. — Нам нужно поговорить об этом, попытаться понять, что это значит.

 

Роб произнес:

 

— Конечно, как только она позволит мне встать.

 

— Пока ты не ушла… Что ты нарисовала? — спросила Джойс, посмотрев на Кейтлин, которая направилась к двери.

 

Девушка подняла планшет и показала ей изображение розы.

 

— О, ну ничего, в следующий раз получится. Это должна была быть лошадь. Жаль, что нам пришлось прервать твое тестирование.

 

— Ничего страшного. Я пойду вымывать эту электродную штуковину из волос, — про себя она добавила: — Нам лучше встретиться до ужина.

 

Она поднялась наверх, чтобы подумать, но почему-то ее голова казалась затуманенной, а мысли вялотекущими. Голос Роба достиг ее:

 

— Кейтлин, ты себя нормально чувствуешь?

 

Кейт начала отвечать и только тогда поняла, как же на самом деле она себя ощущала.

 

— Ой, Роб, я дура! Я совсем забыла, что со мной произошло, когда Джойс сделала это в прошлый раз.

 

Она могла ощутить сопереживание и сочувствие, исходящие от Льюиса и Анны. Роб же выразил это словами:

 

— Головная боль.

 

— Сильная, — призналась Кейтлин. — Она быстро наступает и становится хуже.

 

Разочарование Роба было почти ощутимым.

 

— А я застрял здесь с Джойс, хлопочущей обо мне.

 

— Ничего страшного, — сказала девушка быстро. — Предполагается, что ты в полном упадке сил, так и оставайся в нем. Не делай ничего, что может вызвать у нее подозрения.

 

Чтобы отвлечься, Кейтлин выглянула в окно, щурясь из-за мягкого света. От того, что она увидела, у нее душа ушла в пятки.

 

В ту же секунду пошла встревоженная ответная реакция от ребят внизу.

 

— Что? Что? — повторял Льюис. — Что не так?

 

— Все нормально, — ответила Кейтлин. — Не беспокойтесь. Мне нужно кое-что проверить.

 

Это был первый раз, когда она попробовала обмануть их, но ей нужно было время, чтобы подумать в одиночестве. Она мысленно оторвалась от остальных, зная, что они с уважением к этому отнесутся. Это было, как повернуться к ним спиной в заполненной людьми комнате. Единственный способ уединения, который у них теперь был.

 

Она колебалась, стоя у окна и смотря на черный лимузин, припаркованный на узкой грязной дороге, и на две фигуры, находящиеся рядом с ним. Один человек был высоким, седым, одетым в серое пальто. А второй — гибким, темноволосым, в красном свитере.

 

Мистер Зитс и Габриэль, разговаривающие в месте, где их никто не мог услышать.

 

Кейтлин заторопилась вниз и беззвучно выскользнула через заднюю дверь.

 

«Тихо», — сказала она себе, пока пробиралась к холму за Институтом. Неслышно и осторожно. Она держалась смазанных теней от секвой, подкрадываясь к своим жертвам.

 

Она подобралась достаточно близко, чтобы слышать разговор Габриэля и мистера Зитса.

 

Кейт присела за кустом, внимательно смотря на них сквозь колючую зимнюю, но при этом зеленую листву.

 

Понимание того, что телепатическое «стеностроительство» Габриэля имело недостатки, принесло ей мрачное удовлетворение. Он забаррикадировался от них так эффективно, что не почувствовал ее присутствия в нескольких ярдах от него.

 

К счастью, собак мистера Зитса не было поблизости, чтобы обнаружить ее.

 

Бесстыдно подслушивая, Кейтлин напрягла уши.

 

Один страх бился внутри нее даже острее, чем боль. Ужасный страх, что они разговаривали о телепатической сети.

 

В некотором смысле, она не удивилась бы. Напряженность в Габриэле возрастала с каждым днем. Он был в отчаянии, а как известно, отчаявшиеся люди ищут отчаянных средств.

Но если он предал их, тайно перешел на сторону мистера Зитса…

 

Но пока она слушала, ее сердцебиение слегка успокоилось. Казалось, это был не тот разговор. Мистер Зитс тешил самолюбие Габриэля, хваля молодого человека неопределенным и экстравагантным способом.

 

«Как кто-то грубо льстящий студенческому братству», — подумала Кейтлин.

 

Это напомнило ей о речи, с которой мистер Зитс выступил в их первый день в Институте.

 

— Я знаю, как ты, должно быть, себя чувствуешь, — говорил он, — подавленным, окруженным обществом, загнанным в заурядность. В эту посредственность. — Мистер Зитс жестом показал вокруг себя, и Кейт, сидящая под кустом, инстинктивно пригнулась еще ниже. — Все это время твой дух чувствует себя пойманным в клетку.

 

«Это отвратительно, — думала Кейтлин, — разговаривать о клетках с тем, кто только вышел из тюрьмы для подростков».

 

— Отчужденный, одинокий, — продолжал мистер Зитс, а Кейтлин не смогла сдержать улыбку. Вот уж чего Габриэль не чувствовал в последние дни, так это одиночества. В этом Кейт была уверена.

 

Мистер Зитс, казалось, тоже заметил, что попал пальцем в небо, потому что он продолжил гнуть линию о подавлении и клетке. Он манипулировал Габриэлем, это было достаточно ясно.

 

«Но зачем?» — думала Кейтлин. Из места, где она находилась, Роба, Льюиса и Анну было почти не слышно. И она не осмеливалась связаться с ними. Это, определенно, встревожит Габриэля, а она хотела выяснить, что здесь происходит.

 

— Само общество когда-нибудь осознает ту несправедливость, которую оно допустило по отношению к тебе. Оно поймет, что таким необычным людям должна быть предоставлена определенная свобода. Определенное освобождение. Такие люди должны следовать своими путями, а не быть заточенными в камеры законами, созданными для обычных их представителей.

 

Кейтлин не нравилось выражение лица Габриэля и смутные ощущения, которые исходили из-за его стен. Он выглядел… самодовольным, с высоким самомнением. Как будто он всерьез воспринимал весь этот вздор.

 

«Это все напряжение, — думала Кейт. — Мы так его достали, что он свихнулся».

 

— Я думаю, нам следует продолжить нашу дискуссию у меня дома, — говорил теперь мистер Зитс. — Почему бы тебе не поехать со мной сегодня вечером? Нам о многом нужно поговорить.

 

Кейтлин с ужасом увидела, что Габриэль пожимал плечами, принимая приглашение.

 

— Я в любом случае хотел смыться отсюда, — сказал он. — На самом деле, я бы сделал что угодно, чтобы свалить отсюда.

 

— Мы можем отправиться прямо сейчас, — предложил мистер Зитс. — Я хотел заскочить в Институт, но, я уверен, Джойс и без меня здесь справится.

 

Беспокойство пробежало по нервам Кейт, и ее сердце тяжело забилось. Габриэль садился в машину. Они собирались уехать прямо сейчас, и ничего нельзя было сделать.

 

Можно было сделать только одно. Она поднялась, стараясь выглядеть одновременно отважно и непринужденно, при этом пытаясь ясно думать, не обращая внимания на головную боль.

 

— Возьмите и меня, — сказала она.

 

Две головы резко повернулись, чтобы посмотреть на нее. Габриэль замер, уже наполовину сев в лимузин. И он, и мистер Зитс — оба выглядели удивленными, но лицо пожилого человека тут же изменилось, возник жестокий, испытующий взгляд.

 

— Я слушала, — сказала Кейтлин очевидную вещь. — Я пришла сюда подумать, увидела вас и все слышала.

 

Глаза Габриэля были темными от ярости, он воспринимал это как еще одно вторжение в его личную жизнь.

 

— Ах ты, маленькая…

 

— Другие правила для необычных людей, — произнесла она надменно, стоя на своем. — Общество не должно сажать меня в клетку. — Это лучшее, что Кейт смогла вспомнить из той бессвязной речи мистера Зитса, которую он выдал.

 

И это, казалось, смягчило его жестокое выражение лица. Его угрюмые старческие губы слегка искривились.

 

— Так ты согласна с этим? — произнес он.

 

— Я согласна со свободой, — ответила Кейтлин. — Иногда я чувствую себя как птица, которая бьется об оконное стекло, отлетая назад и снова ударяясь, я хочу выбраться.

 

В каком-то отношении это была правда. У нее было такое чувство, когда она жила в Огайо. А доля истины, похоже, убедила мистера Зитса.

 

— Я всегда думал, что ты можешь быть второй, кто согласится, — пробормотал он, как бы себе под нос. Затем он посмотрел на нее. — Я очень хочу поговорить с тобой, моя дорогая, — его тон был формальным, а в голосе сквозило что-то вроде законченности. Будто простые слова были частью церемонии. — И я думаю, Габриэль будет рад твоей компании.

 

Он вежливо указал на лимузин.

 

Габриэль хмуро смотрел на Кейтлин, выглядя ни чуточки не убежденным и совершенно недовольным ее присутствием. Но когда она медленно села в машину, он безразлично пожал плечами.

 

— Да, конечно.

 

— А мы не должны сначала зайти в Институт? — спросила она, когда мистер Зитс сел в лимузин, и машина тронулась, плавно двигаясь назад к мосту. — Я могла бы переодеться.

 

— Ах, ты увидишь, в моем доме достаточно неформальная атмосфера, — сказал мистер Зитс и улыбнулся.

 

Глава 14

 

С

каждой секундой они все дальше уезжали от пурпурного дома.

— Роб, — думала Кейтлин, с каждой попыткой прикладывая все больше усилий. — Роб! Роб!

 

Она получила только отдаленное ощущение мысленной активности. Это походило на то, когда слышишь приглушенные голоса, но не можешь их разобрать.

 

— Габриэль, помоги мне, — думала она, специально отвернувшись от него и смотря в окно лимузина. Использование телепатии в машине рядом с мистером Зитсом пугало ее, но у нее не было другого выбора. Она отправила мысль напрямую Габриэлю, сверля его стены. — Нам нужно сказать Робу и остальным, куда мы едем.

 

Ответ парня был раздражающе безразличным:

 

— А зачем?

 

— Затем, что мы уезжаем с психом, у которого могут быть какие-то планы на нас, вот зачем. Ты разве не помнишь Марисоль? А сейчас, помоги мне! У меня не получается связаться с ними!

 

И снова, казалось, Габриэль остался совершенно равнодушным к ее настойчивости.

 

— Если бы он собирался довести нас до комы, ему бы едва ли понадобилось везти нас в Сан-Франциско, — ответил он презрительно. — И, к тому же, уже слишком поздно, мы слишком далеко.

 

Он был прав. Кейтлин уставилась в окно, пытаясь заставить тело не выдать ее напряжения.

 

— Тебя же никто не просил приходить и напрашиваться, — сказал ей Габриэль, и она могла почувствовать неподдельный холод за его словами, его возмущение и гнев. — Если тебе это не нравится, то это только твоя вина.

 

«Он ненавидит меня», — уныло подумала Кейтлин, поднимая свои собственные стены. У нее это получилось не так хорошо, как у него, но она попыталась. Прямо сейчас ей не хотелось ничего с ним разделять.

 

Темнело. Это была быстро появляющаяся прохладная темнота зимнего вечера. И с каждой милей лимузин, ехавший на север, увозил ее все дальше и дальше от Роба и Института, и все ближе к чему-то неизведанному. К тому времени, когда они въехали в Сан-Франциско, было уже совершенно темно и огни города мигали и мерцали в очертаниях небоскребов. Город, по непонятным причинам, казался Кейтлин зловещим. Может, потому что он был таким прекрасным. Таким очаровательным и веселым. Будто он был украшен для праздника. Она чувствовала, что под этой милой, улыбчивой обложкой должно быть что-то еще.

 

Они не остались в городе. Машина направилась вперед, к темным холмам, которые сверкали подобно белым драгоценным камням.

 

Кейтлин была удивлена тому, как быстро высокие здания остались позади и как быстро они проезжали улицы с маленькими тихими домиками. Расстояния между домами стали увеличиваться. Они ехали через деревья, сквозь которые время от времени проблескивали огни, указывающие на то, что здесь живут люди.

 

Лимузин подъехал к личному подъезду.

 

— Милый домик, — сказал Габриэль, когда автомобиль остановился перед особняком. Кейтлин совершенно не понравился его голос. Он был насмешливым, сухим и заговорщическим, будто мистер Зитс должен оценить шутку. Будто Габриэль и мистер Зитс были замешены в чем-то.

 

«В чем-то, в чем не замешана я», — подумала Кейт. Но она попыталась использовать такой же тон в своем голосе.

 

— Действительно милый.

 

Из-под налитых свинцом век Габриэль послал ей взгляд, полный насмешливого презрения.

 

— Это все на сегодня, — сказал мистер Зитс шоферу, когда они выбрались из машины, — вы можете ехать домой.

 

С разрывающимся сердцем Кейтлин проследила затем, как лимузин уехал. Не то чтобы она сказала водителю нечто большее, чем простое «здравствуйте», но он был ее последней связью с… ну, с нормальными людьми. А сейчас она была одна с мистером Зитсом и Габриэлем, который, казалось, ненавидел само ее существование.

 

— Как видите, я живу очень просто, — говорил мистер Зитс, поднимаясь по тропинке, окруженной колонами, к парадной двери. — Ни слуг, ни шофера. Но я справляюсь.

 

Принц и Барон — два ротвейлера — выскочили, как только он открыл дверь. Они успокоились, когда мистер Зитс посмотрел на них, но пошли рядом с ним, пока он и его посетители двигались по дому. Это сделало Кейтлин еще более нервной и несчастной.

 

Мистер Зитс снял пальто и повесил на вешалку. Под ним был безупречный, но довольно старомодный костюм.

 

«С самыми настоящими золотыми запонками», — подумала Кейт.

 

Внутри дом был таким же внушительным, как и снаружи. Мрамор и стекло. Толстые пушистые ковры и наполированные, блестящие полы. Высокие потолки. Всевозможные виды иностранных и, очевидно дорогих, гравировок и ваз. Кейтлин предположила, что это искусство, но некоторые из них были отвратительными.

 

Габриэль осматривался с непонятным ей выражением лица. Отнесение его взгляда к определенной категории заняло у Кейт некоторое время. Он был… Он был таким же, как когда Габриэль рассматривал журнал с дорогими машинами. Не жадным. Жадность была слишком широким и бесформенным понятием. У него была цель. Взгляд был острым и сфокусированным.

 

«Алчным, — подумала Кейтлин. — Точно. Будто он планировал все это получить. Будто он намеревался это получить».

 

Мистер Зитс улыбался.

 

«Мне тоже надо выглядеть, как Габриэль», — подумала Кейт и попыталась скопировать его стремление, прищурив глаза. Все, что ей было нужно, — дурачить мистера Зитса, пока он не позволит им поехать домой. В самом начале у нее возникала идея — выяснить побольше информации о мистере Зитсе. Теперь же она только надеялась пережить то, что произойдет и вернуться в Институт.