Глава 40. Майкл Антонелли стоял на крыльце своего дома, держа в левой руке стакан виски, а в правой – зажжённую сигару

Майкл Антонелли стоял на крыльце своего дома, держа в левой руке стакан виски, а в правой – зажжённую сигару. Он не говорил. Не моргал. Казалось, что он даже не дышал.

Смотря на него, Хейвен с удивлением отметила, что он выглядел точно так же, как и раньше. Прошел уже практически год, однако в тот момент, когда она увидела своего прежнего хозяина, одетого в брюки цвета хаки и рубашку-поло, слишком сильно обтягивающую его толстый живот, ей показалось, что с того момента, как она покинула это место, не прошло ни минуты.

Казалось, Майкл был удивлен. Хейвен продолжала смотреть на него, пытаясь понять его настроение. Он нахмурился, смотря на нее в ответ. Заметив изменившееся выражение его лица, Хейвен поняла его замешательство – он был сбит с толку тем, что она не отвела взгляд. Их учили смотреть в землю, не поднимая головы. Хейвен часто били за то, что она нарушала данное правило, однако это больше не останавливало ее. Чем дольше она смотрела на своего прежнего хозяина, тем скорее улетучивался ее страх. Он ее не тронет. Он больше не сможет сделать ей больно. У него нет над ней власти, и никогда больше не будет.

Напряженная тишина была нарушена звуком хлопнувшей позади Майкла двери, выведшей его из забытья. Часто моргая, он отошел в сторону, позволяя Коррадо выйти на крыльцо.

– Кармин, Хейвен… рад снова вас видеть.

– Дядя Коррадо, – сказал Кармин, кивнув в знак приветствия.

– Сэр, – тихо поприветствовала его Хейвен.

– Как прошла ваша поездка? – спросил он.

Хейвен сочла странной видимую будничность этого вопроса, однако Кармина он, казалось, нисколько не удивил.

– Она была долгой. В целом, все отлично. Не считая того, что я чувствую себя так, словно меня заживо варят.

Хейвен невольно улыбнулась, услышав жалобу Кармина. Коррадо рассмеялся.

– Не так уж и жарко. Правда, Хейвен?

– Да, сэр, – ответила она. – Жара…

Хейвен собиралась сказать, что жара была терпимой, однако ее прервал громкий топот, раздавшийся внутри дома. Распахнув со всей силы дверь, на крыльцо выбежала Катрина, одетая в бежевое платье и туфли на высоком каблуке.

– Куда, черт возьми, подевалась Клара?

Хейвен вздрогнула, услышав в ее голосе явную неприязнь. Заметив Хейвен, Катрина замерла.

– Что она здесь делает? – спросила она, смотря на Хейвен с отвращением.

– Кэт, с Хейвен ты знакома, – сказал Коррадо. – Ты когда-нибудь встречала сына Винсента и Мауры – Кармина?

Бросив взгляд на Кармина, Катрина моментально переменилась – ненависть уступила место настороженности. Побледнев, она развернулась и поспешно вернулась в дом.

Майкл посмотрел на дверь, за которой только что исчезла его жена, с явным недоумением, в то время как улыбка Коррадо послужила намеком на то, что у него было куда больше объяснений странному поведению Катрины, чем у остальных.

– Антонелли, ты планируешь пригласить ребят в дом, или же намереваешься держать моего племянника на солнце до тех пор, пока он не вспыхнет языками пламени? Ты ведешь себя крайне невежливо. Я пригласил их сюда, полагая, что ты умеешь быть гостеприимным.

– О, конечно! – держа сигару зубами, он открыл входную дверь. – Проходите.

Кармин направился к крыльцу, ощущая пот, покрывавший его покрасневшую кожу, однако Хейвен попросту не могла заставить себя войти в этом дом.

– Мне... Мне нужна минута.

– В твоем распоряжении будет столько времени, сколько потребуется, – сказал Кармин. – Выбор за тобой. Если ты хочешь уехать, то просто скажи мне, и мы уедем.

– Я не хочу уезжать, но моя мама…

На лице Кармина отразилось понимание.

– Ты знаешь, где ее можно сейчас найти?

– Наверное, да. Думаю, она не знает о моем приезде, поскольку о нем, похоже, никто не знал.

– Да. Полагаю, Коррадо им не сказал.

– Кажется, ему нравится пользоваться своим авторитетом, – заметила Хейвен. – Обычно хозя… эм, Майкл отдавал другим приказы. Было немного приятно видеть противоположную ситуацию.

Кармин усмехнулся.

– Да, Майкл слишком сильно зависит от Коррадо, поэтому вряд ли когда-то решится ему перечить. Кроме того, как ты уже и сама знаешь, надо совсем не иметь мозгов для того, чтобы противостоять Коррадо. Он умеет наводить на людей ужас.

– Майкл точно так же вел себя и с твоим отцом, – сказала Хейвен. – Я никогда не видела, чтобы он кого-нибудь боялся, и так продолжалось вплоть до появления доктора ДеМарко. Я не знала, что и думать. Я понятия не имела, с каким именно человеком я покидаю этот дом – ведь его боялся даже Майкл.

– Кто-то же должен поставить этого ублюдка на место, – ответил Кармин, проводя руками по лицу. Его кожа становилась все горячее и горячее, по лицу продолжал катиться пот. – Он, наверное, испугался, что мой отец тоже может отправить его в дорогу без обратного билета.

– В смысле?

Уголок губ Кармин слегка дрогнул, превращаясь в нервную улыбку.

– Не бери в голову.

Хейвен собиралась было попросить Кармина объяснить сказанное, однако ее прервал громкий шум, раздавшийся неподалеку. Вздрогнув от этого звука, она обернулась. У нее перехватило дыхание, когда она увидела свою маму, стоявшую у угла дома. Несколько металлических ведер и садовый инвентарь валялись у ее ног.

В отличие от Майкла, она очень изменилась. В ее темных волосах появилась седина, ее усталое лицо было испещрено морщинами. Она была одета в грязную серую рубашку, мешковато сидевшую на ее истощенном теле, и шорты, открывавшие взору ее невероятно худые ноги. Ее мама всегда была худой, однако теперь от нее остались лишь кожа и кости.

– Хейвен?

Звук ее голоса походил на раскаленное железо, пронзившее грудь Хейвен и лишившее ее кислорода. Из ее горла вырвался всхлип. Вытянув свою руку из руки Кармина, она прикрыла ею рот.

Хейвен бросилась к матери, их тела столкнулись с такой силой, что ее мама, обняв Хейвен, потеряла равновесие, упав вместе с дочерью на землю. Несмотря на худобу, объятия матери были крепкими.

Лихорадочно поглаживая спину Хейвен, ее мама провела пальцами по ее волосам, продолжая крепко обнимать дочь.

– Моя девочка! Ты здесь!

– Да, – ответила Хейвен, восстановив дыхание. – Я здесь, мама.

– Что ты здесь делаешь? – спросила ее мама, отстраняясь от Хейвен.

– Все в порядке. Никто меня не тронет.

– Никогда нельзя знать наверняка! Ты же знаешь этих людей!

Хейвен попыталась улыбнуться сквозь слезы.

– Не волнуйся. Они привезли меня сюда для того, чтобы я могла повидаться с тобой.

– Твой хозяин приехал сюда по делам?

– Нет, говорю же – они привезли меня для того, чтобы я навестила тебя.

– Ты приехала для того, чтобы навестить меня? – переспросила ее мама, проводя руками по лицу Хейвен. – Я не понимаю. Ты уверена в этом? Бессмыслица какая-то.

Хейвен собиралась сказать своей маме о том, что с семьей ДеМарко все было иначе, однако ее мама в ужасе ахнула, лишая ее возможности объясниться.

– О, нет, детка! Нет, нет, нет! Как они могут так с тобой поступать?

Хейвен с недоумением посмотрела на мать, не понимая, что именно та имела в виду. Однако после того, как ее мама опустила руку на ее шею, Хейвен поняла, что она заметила след, оставленный Кармином.

– Нет, мама, они не делают мне больно! – сказала Хейвен, взявшись за руку матери.

– Не лги мне, Хейвен! Я знаю, что это такое!

– Я понимаю, но все не так, как кажется. Кармин случайно оставил этот след. Он не хотел этого делать.

– Кто такой Кармин?

– Сын доктора ДеМарко.

– Сын твоего хозяина делает с тобой подобное? О, Хейвен!

– Все не так! Я люблю его, мама.

Ее мама пристально посмотрела на нее, часто моргая.

– Ты любишь его? Это плохо, детка. Это опасно! Они не должны об этом узнать!

– Прекрати, – сказала Хейвен. Видя панику своей матери, Хейвен опасалась того, что ее собственная тревога выйдет из-под контроля. – Он уже знает. Он тоже меня любит.

– Он любит тебя?

– Да, любит. Он меня сюда и привез, – сказала Хейвен, посмотрев мельком на машину и задумавшись о том, куда он исчез. – Он был со мной минуту назад.

– Как такое возможно? – ее мама покачала головой. – Хейвен, он…

– Замечательный, – перебила ее Хейвен, зная, что любая характеристика ее матери будет неправильной. – Он относится ко мне как к сокровищу, и он дарит мне настоящую жизнь.

– Жизнь? – переспросила ее мама, уставившись на нее.

– Да, – Хейвен улыбнулась. – Такую жизнь, которую ты всегда для меня желала, мама. Кармин дарит мне ее.

Они просидели на земле еще несколько минут, не произнося ни слова. Паника ее мамы уменьшилась, уступая место тому, что Хейвен часто доводилось видеть, пока она росла.

Надежда.

Поднявшись на ноги, Хейвен помогла встать своей матери.

– Какая красивая одежда, – сказала ее мама, бегло осматривая Хейвен. – Надеюсь, они не разозлятся из-за того, что ты испачкалась. Можешь списать все на меня.

Вздохнув, Хейвен перехватила руки матери, когда та попыталась отряхнуть ее одежду.

– Это неважно. Они другие.

От этих слов на глаза у мамы Хейвен навернулись слезы, однако, услышав звук хлопнувшей входной двери, она ничего не сказала. Хейвен ощутила подступающую тошноту, увидев вышедшего на крыльцо Майкла.

– Миранда! – крикнул он, сделав шаг вперед.

Обращение по имени никогда не сулило ничего хорошего. Мама Хейвен начала лихорадочно подбирать разбросанные по земле вещи.

– Прощу прощения, сэр. Я должна быть в саду. Я сейчас же вернусь туда.

Майкл поднял руку, призывая ее замолчать. Они обе вздрогнули от этого резкого движения.

– Не перебивай меня. Девушка приехала к нам с гостями, поэтому работа может подождать.

Хейвен ошарашенно смотрела на него. Это было совершенно не похоже на Майкла, однако его поведение приобрело смысл, когда из-за его спины вышел Коррадо. Кивнув ему, Майкл проворчал что-то себе под нос и зашел в дом.

Коррадо мельком посмотрел на Хейвен.

– Кармин попросил меня передать тебе, что он будет в доме, если тебе понадобится его найти. Я заверил его в том, что с тобой все будет в порядке, но ты же знаешь, каким он может быть.

– Да, сэр, – ответила Хейвен, улыбаясь. – Спасибо.

– Не за что, – посмотрев на маму Хейвен и кивнув, он вернулся в дом.

– Просто не верится, что ты только что разговаривала с ним, – сказала ее мама. – Он никогда не разговаривает.

– Я знаю, но это дядя Кармина.

– Ты встречаешь подобных людей там, где живешь?

– Редко, – ответила Хейвен. – Его жена приезжала дважды, один раз на Рождество, второй – на выпускной Дома. В последний раз Коррадо приезжал вместе с ней. Тогда он и поручился за меня, поскольку они не позволили сделать это доктору ДеМарко.

– Что?

Хейвен поняла, что ее мама понятия не имела о том, о чем она говорила.

– Думаю, мне следует начать с самого начала?

 

 

* * * *

 

В течение следующих нескольких часов они гуляли по ранчо. Хейвен рассказывала матери о своей жизни в Северной Каролине. В большинстве ее рассказов фигурировал Кармин, Хейвен делилась с матерью воспоминаниями, которые остались у нее благодаря ему – начиная от первого кусочка шоколада, и заканчивая приездом на ранчо.

Ее мама внимательно слушала рассказы Хейвен о праздновании Рождества, о фейерверках и школьных танцах. Она описала то, как училась водить машину и как заходила в класс для того, чтобы сдать необходимые для получения сертификата тесты.

Чем больше Хейвен рассказывала, тем легче, как ей казалось, становилось на душе у ее матери. К ней возвращалась жизнь, понемногу облегчая то чувство вины, которое ощущала Хейвен.

Пока они стояли возле сада, ее мама, откинув босой ногой грязь, выдернула несколько сорняков. Она не могла стоять без дела даже тогда, когда ее не заставляли работать.

– ДеМарко. Эта фамилия кажется мне знакомой.

– Его родители бывали здесь, – сказала Хейвен. – Раньше я считала его маму ангелом.

– Тем самым ангелом?

Хейвен кивнула.

– Я думала, что выдумала ее, но, полагаю, она была настоящей.

Заметив, что внимание ее матери привлекло что-то позади нее, Хейвен обернулась и увидела приближающегося к ним Кармина.

– Помяни дьявола…

– Я думал, мы договорились о том, что за дьявола у нас тот мудак в доме.

– Так и есть.

– Боже, он такой придурок, – сказал Кармин, качая головой. – Я, конечно, в этом и не сомневался, но только предоставьте мне одну минуту наедине с ним и его сукой-женой, и я поспособствую тому, чтобы этот мир стал лучше. Я думал, что Коррадо надерет мне задницу из-за того, что я ему наговорил.

Хейвен вздохнула, зная, что Кармин, скорее всего, не стеснялся в выражениях.

– Что ты ему сказал?

– Не знаю, много всего. Он же трус. Он может кичиться своей властью только перед теми, кто ниже его, и не может тягаться с равными, – Кармин сделал паузу, широко распахнув глаза. – В смысле, я не имею в виду того, что вы ниже его или что я лучше вас, потому что это не так. Вы куда лучше его. Черт, да вы и меня лучше, и я…

Хейвен прикрыла рукой его рот, дабы остановить этот словесный поток. Увидев это, ее мама ахнула. Обернувшись к ней, Хейвен рефлекторно убрала руку ото рта Кармина. Он обнял ее, лишая возможности отойти.

– Не помешало бы представить меня твоей маме, tesoro.

Хейвен улыбнулась.

– Мама, это Кармин. Кармин, это моя мама.

– Рад, наконец-то, с Вами познакомиться, – сказал он вежливо, протягивая ей руку.

Ее мама нерешительно пожала Кармину руку, не отводя от него взгляда.

– Маура.

– Так звали мою маму, – сказал Кармин.

– Я знаю. Я помню ее.

Кармин начал было отвечать ей, однако раздавшийся голос Коррадо помешал ему.

– Обед готов. Я подумал, что необходимо об этом сообщить, поскольку ранее Кармин жаловался на то, что он умрет от голода.

Хейвен закатила глаза.

– Что? – спросил у нее Кармин, усмехнувшись. – Я ничего сегодня не ел.

– Иди, поешь, если ты голоден, – сказала она.

– А ты не пойдешь? Ты тоже весь день ничего не ела. Мы проснулись и сразу же поехали сюда.

В ответ Хейвен упрямо покачала головой.

– Я не стану есть тогда, когда моя мама этого сделать не может.

Мама Хейвен вздохнула.

– Поешь, если тебе позволят, Хейвен. Я буду ждать тебя здесь, милая.

– Нет.

– Почему она не может поесть? – спросил Кармин, нахмурившись.

– Мы не едим в течение дня, – ответила мама Хейвен. – Хозяин кормит нас по ночам, он никогда не кормит нас днем, и мы никогда не едим вместе с ними.

– Я забыл об этом, – сказал Кармин. – Раньше ты все время отказывалась с нами есть. Что за чушь. Вы должны есть тогда, когда пожелаете.

– Все нормально. Я привыкла к этому.

Отпустив Хейвен, Кармин направился к дому.

– Нет, в этом нет ничего нормального. Я разберусь с этим.

Через несколько минут Кармин вышел на крыльцо и направился к ним с двумя тарелками в руках.

– Ты слишком добр ко мне, – сказала Хейвен, когда он подошел.

– Эй, это моя реплика, – ответил он шутливо, протягивая Хейвен одну из тарелок. – Прекрати красть мои находки.

Он протянул вторую тарелку маме Хейвен. Она не предприняла никаких попыток ее принять, поэтому Хейвен сделала это за нее. Осмотрев сэндвичи, она заметила в центре каждой из половинок явный отпечаток руки.

– Ты сам их приготовил?

– Да, – ответил Кармин. – Я, знаешь ли, способен приготовить сэндвич. Мне не хотелось заставлять делать это женщину на кухне. Кла… мисс Клео, кажется. Я не знаю.

Хейвен рассмеялась.

– Мисс Клара.

– Да, она, – сказал Кармин. – Она была очень любезна, даже показала мне, где находится хлеб, потому что я не мог его найти.

Улыбаясь и испытывая чувство гордости за Кармина, Хейвен протянула тарелку своей маме.

– Поешь.

Ее мама приняла тарелку дрожащими руками.

– Спасибо.

– Не за что, – ответил Кармин. – Вы бы где-нибудь присели и поели, – Хейвен решила сесть на землю прямо там, где стояла, но Кармин помешал ей это сделать, взяв ее за руку. – Ты не могла бы сесть там, где не так грязно?

Проигнорировав его, она опустилась на землю.

– Я уже испачкалась.

Кармин покачал головой, смотря на поднявшееся в воздух облако пыли.

– Теперь ты испачкала и меня.

– Ты планируешь самостоятельно стирать свою одежду? – Кармин покачал головой. – Тогда я не понимаю, на что ты жалуешься.

Он рассмеялся, присев перед ней на корточки.

– Я не был бы собой, если бы не жаловался.

– То-то и оно, – заметила Хейвен.

– Приятного аппетита. Это лучшее из того, что я мог сделать. Ты же знаешь, что я не умею готовить, но я люблю тебя.

Поцеловав ее, он направился к дому. Ее мама, наконец, села рядом с Хейвен. Ее лицо по-прежнему было невероятно худым и изнуренным, однако в этот момент оно казалось практически умиротворенным.

Заметив это, Хейвен ощутила спокойствие.

 

* * * *

 

Стоя у окна, Кармин смотрел во двор, наблюдая за Хейвен и ее мамой. День клонился к вечеру, заходившее солнце окрасило небосклон цветом пылающего угля. Вскоре оно скроется за горизонтом, знаменуя окончание дня. Кармин понимал, что к тому времени, когда это случится, они должны будут покинуть ранчо.

Он чувствовал на себе взгляд Майкла, который сидел в другом конце комнаты, закурив третью сигару и осушая уже, должно быть, десятый стакан виски. От зловонной смеси дыма и алкоголя у Кармина сводило желудок, театральные вздохи и горькие смешки становились невыносимыми. Майкл тяжело дышал, словно все время пытался что-то сказать, однако за два минувших часа он так и не произнес ни слова. Чертов трус.

Подойдя к Кармину, Коррадо проследил за его взглядом. Наблюдая за Хейвен, Кармин понял, что до тех пор, пока ее мать будет продолжать жить в подобных условиях, она никогда не будет свободна в полном смысле этого слова. Она всегда будет мысленно возвращаться на это богом забытое ранчо, невольно оставаясь его пленницей.

– Вы должны помочь ей, – сказал Кармин. Он не мог этого выносить, мысль о том, что Хейвен вновь придется расстаться с матерью, разрывала его душу на части.

Коррадо продолжал смотреть в окно.

– Ты помнишь те времена, когда умер твой дедушка?

– Смутно, – ответил Кармин. – Мне было лет шесть.

– После похорон я сидел на крыльце дома твоего дедушки, и твоя мать села рядом со мной. Твоя мать… ей не нравилось находиться рядом со мной, поэтому, должно быть, это далось ей с трудом, – сказал Коррадо, сделав паузу. – Когда она, наконец, набралась храбрости и заговорила со мной, она сказала мне то же самое: «Вы должны помочь ей».

– Хейвен? – спросил Кармин, ошарашенно смотря на него.

Коррадо кивнул.

– Я ответил твоей матери, что не имел права вмешиваться в ситуацию. По сей день, я задаюсь вопросом о том, насколько иначе все могло бы сложиться, если бы я помог. Она решилась на такой шаг, а я ей отказал. После всего, что было, мне следовало хотя бы попытаться. Я был в долгу перед ней.

– Вы были в долгу перед ней?

– Да, но причина не имеет значения, поэтому не утруждайся вопросами. Важно только лишь то, что я так и не смог отблагодарить ее.

– Значит, Вы поможете?

– Я поручился за нее, разве нет? – спросил Коррадо, смотря на Кармина.

– Да, поручились, но… – начал Кармин, вновь смотря на Хейвен. – Что насчет ее матери?

– А что насчет нее?

– Вы не можете ей помочь?

– Я не могу помочь всем и каждому, Кармин. Всегда будут существовать люди, которые будут в чем-то нуждаться.

– Я понимаю, но это не просто какой-то посторонний человек, – сказал Кармин. – Это же мама Хейвен. Она – член ее семьи, нам ведь не чужд вопрос семьи.

– Пытаешься решить вопрос важностью семьи? – Коррадо пристально смотрел на него.

– Я… – Кармин замешкался, понимая, что не было смысла это отрицать. Ведь именно это он и делал. – Да.

– Ты уверен в том, что действительно этого хочешь?

Тон Коррадо заставил Кармина на мгновение задуматься над его вопросом. Уверен ли он?

– Да, уверен.

Развернувшись к окну, Коррадо покачал головой.

– Максимум, что я могу – это позволить ей жить в моем доме. Это рискованно, но, честно говоря, после того, как я поручился за твою девушку, я сомневаюсь в том, что нечто другое вообще способно создать мне еще больше проблем. Если я погибну, то убьет меня именно поручительство. Все остальное уже не столь важно.

Коррадо развернулся к Майклу, который по-прежнему молча сидел в своем кресле.

– Будут какие-то возражения, Антонелли?

Майкл начал заикаться. Он не слышал ни слова из их беседы.

– Я… Я не знаю.

Коррадо приподнял бровь, выражение его лица заставило замереть даже Кармина.

– Не знаешь? Что это должно значить?

– В смысле, я… – он покачал головой. – Нет, разумеется, у меня нет возражений.

– Отлично, – сказал Коррадо, вновь разворачиваясь к окну. – В таком случае, решено. Завтра мы обсудим все детали.

 

* * * *

 

Когда на ранчо начала опускаться темнота, Кармин вышел на улицу. Заметив его, Хейвен ощутила леденящий душу страх. Кармин нахмурился, остановившись в нескольких футах от нее.

– Я дам вам несколько минут.

– Спасибо, – ответила Хейвен, борясь с поднимающимся по горлу комком.

– Не нужно меня благодарить, – сказал Кармин, разворачиваясь к ее маме. – Было приятно с Вами познакомиться. Я уверен, что мы еще увидимся.

Когда Кармин отошел, они поднялись с земли. Мама крепко обняла Хейвен и широко улыбнулась, несмотря на стекающие по ее щекам слезы.

– Не грусти. Ты не представляешь, как важно мне было увидеть тебя такой. Перед моей девочкой открыт весь мир. Каждую ночь с твоего рождения я желала для тебя подобной жизни, и теперь, когда я вижу, что ты обрела ее, я понимаю, что все мои усилия того стоили.

Хейвен крепко обняла мать.

– Я люблю тебя, мама.

– И я люблю тебя, Хейвен. Всегда любила. Я хочу, чтобы ты жила своей жизнью и была тем человеком, которым я тебя вырастила.

Хейвен ощутила боль в груди, вызванной осознанием того, что ей вновь придется оставить мать.

– Я скучаю по тебе.

– Я тоже, но мир будет лучше, если в нем будешь ты, – сказала ее мама, отстраняясь от Хейвен. Поцеловав ее в лоб, она улыбнулась сквозь слезы. – А теперь уезжай отсюда подальше. Я была очень рада вновь видеть тебя, но я буду еще счастливее, зная, что ты живешь полной жизнью. Зная, что ты нашла любимого человека. Я всегда знала, что ты его найдешь.

– Но я не могу оставить тебя здесь, мама. Только не снова.

– Тише, детка, – строго сказала ее мама. – Не волнуйся обо мне.

Хейвен попыталась возразить ей, однако ее мама не дала ей возможности сделать это.

– Иди, – повторила она. – Тебе здесь не место. Ты нашла свое место в мире. Не позволяй мне вставать между тобой и миром.

Хейвен прикрыла рукой рот, ее взор затуманился от слез. Отойдя на несколько шагов, она вновь посмотрела на мать. Развернувшись, она бросилась к машине. Пока Кармин отъезжал от ранчо, у Хейвен вырывались неконтролируемые рыдания.

Дорога в мотель прошла в полнейшей тишине. Когда они приехали, Хейвен забралась в постель и свернулась калачиком. Кармин лег рядом с ней, не потрудившись даже раздеться.

– Я не должен ничего говорить, – начал он, с беспокойством смотря на нее, – но я не могу просто лежать и смотреть на то, как ты всю ночь плачешь. Завтра утром мы встретимся с Майклом и Коррадо у юриста для того, чтобы оформить некоторые документы. После этого мы с Коррадо вернемся на ранчо…

– Я тоже хочу поехать.

Кармин вздохнул.

– Дай мне закончить, хорошо? Мы вернемся на ранчо, и Коррадо заберет твою маму с собой в Чикаго. Он не сможет сделать для нее то же самое, что он сделал для тебя, но в его доме с ней все будет в порядке.

Глаза Хейвен вновь наполнились слезами.

– Они разрешат моей маме жить с ними?

– Да, и ты сможешь ее навещать. Я помню, что ты говорила о колледжах в Калифорнии и Нью-Йорке, но, полагаю, тебе захочется остаться неподалеку. Мы точно не поедем в Чикаго, но мы можем переехать поближе к городу, как Дом и Тесс.

Хейвен попыталась подавить радость, грозившую поглотить ее с головой.

– И я смогу видеться с ней?

– Если ты этого хочешь.

– Разумеется, хочу!

Хейвен устроилась на груди Кармина, слезы грусти сменились будоражащим волнением. Ее мама все-таки будет спасена. Хейвен ее не подвела.

 

* * * *

 

На следующее утро они подъехали к кирпичному офисному зданию, расположенному в городской черте. От волнения у Хейвен сводило желудок. Заглушив двигатель, Кармин вздохнул и развернулся лицом к Хейвен.

– Для того, чтобы не возникло никаких проблем, нам пришлось сказать, что ты осталась в Италии сиротой. Мой отец подготовил некоторые документы из Сицилии, благодаря своим связям в правительстве. В них говорится, что ты родилась на Сицилии.

Хейвен смотрела на Кармина, обдумывая его слова. Они давали ей новую личность, размывая ту единственную, которая была ей знакома.

– Твоя мама остается твоей матерью во всех возможных смыслах, – продолжил Кармин. – Нам просто придется сделать то, что необходимо для того, чтобы все сработало.

Хейвен нерешительно кивнула.

– Я понимаю.

И она действительно понимала, несмотря на то, что это ей и не нравилось.

Кармин помог Хейвен выйти из машины и, взяв ее за руку, провел в здание. Коридор был длинным и узким. Они прошли прямиком в кабинет юриста. Майкл сидел в кресле перед сверкающим столом из красного дерева, за которым сидел мужчина средних лет, одетый в костюм и демонстрировавший явное нетерпение. Коррадо стоял в стороне, скрестив руки на груди. Кармин сжал руку Хейвен, когда взоры собравшихся в кабинете обратились к ним.

– Поскольку все собрались, мы можем приступить, – сказал юрист, просматривая бумаги. Кармин кивнул на стоявшее рядом с Майклом кресло, и Хейвен молча села, не желая пререкаться. Майкл отодвинулся от нее, пространство между ними заполняла напряженная, некомфортная тишина. Казалось, что их кресла отталкивала друг от друга какая-то невидимая сила.

Юрист озвучил содержание миграционных законов, актов, регулирующих получение гражданства, и порядок натурализации, но Хейвен не поняла ничего из услышанного. Мужчина начал заполнять документы, однако, замешкавшись, посмотрел на Хейвен.

– Мисс, назовите, пожалуйста, дату Вашего рождения?

Сердце Хейвен учащенно забилось у нее в груди.

– Я не знаю.

Нахмурившись, юрист обратился к Майклу.

– Мистер Антонелли? Дата ее рождения?

Майкл что-то пробубнил, однако так и не смог сказать ничего вразумительного. Коррадо раздраженно вздохнул.

– 10 сентября 1988 года.

Пока юрист записывал дату ее рождения, Хейвен посмотрела на Коррадо, раздумывая над тем, откуда он мог ее знать. Десятое сентября… до ее Дня рождения осталось две недели.

Неохотно подписав несколько документов, Майкл отодвинул их в сторону Хейвен. Она чувствовала на себе его взгляд, когда он протянул ей ручку. Она взяла ее, не смотря на него. Просмотрев документы, она заметила пустые поля, находившиеся рядом с его подписями. У Хейвен дрожала рука, пока она вписывала свое имя в нужных полях. У нее промелькнула мысль о том, что его, должно быть, удивило то, что она умела писать. Выкуси, приятель.

Они обсудили завещания и права наследования, опеку и место проживания. Подписав в течение следующего получаса еще несколько документов, и услышав от юриста, что они закончили, Хейвен поспешно покинула кабинет.

– Притормози, tesoro, – сказал Кармин, поймав ее за руку и остановив. – Мы закончили. Можешь расслабиться.

Они вышли на улицу и, остановившись на обочине возле «Мазды», заметили вышедшего из здания Майкла. Он остановился, доставая сигару и качая головой.

– Поверить не могу, что моя дочь с ДеМарко. Смешение родословных будет просто-таки чудесным.

Хейвен ощутила вспыхнувший гнев Кармина, однако ее собственный темперамент вышел из-под контроля первым.

– Я тебе не дочь! Как ты вообще смеешь говорить со мной после… после… всего!

Побагровев, Майкл шагнул в сторону Хейвен.

– Кто-то должен научить тебя хорошим манерам, девчонка.

Кармин потянул Хейвен к машине, заметив собравшихся на тротуаре людей. Она не противилась ему, садясь на пассажирское сиденье и пытаясь сдержать слезы.

Пока они проезжали город, Хейвен изо всех сил старалась совладать с эмоциями. Ее тело сотрясала мелкая дрожь, когда они добрались до мотеля. Кармин провел ее в их номер и вытер слезы, стекавшие по ее щекам.

– Все будет хорошо. Я обещаю.

Его слова успокоили Хейвен. Все будет хорошо. Она поверила в это, благодаря Кармину.

– Я верю тебе.