Глава 6. Напряжение — забавная вещь

 

Напряжение — забавная вещь! Оно заставляет некоторых людей срываться. Как, например, студента технологического института, который решает отыграться на половине учащихся при помощи дальнобойной винтовки за свою четверку на выпускном экзамене. Некоторых же заставляет захлебываться слезами. Тут всего два слова: Джордж Посада [6]. Этого уже достаточно. Некоторые от напряжения падают. Кто-то ломается. Кто-то застывает.

Я не из таких людей. Я на этом богатею. Напряжение толкает меня вперед, заставляет добиваться успеха. Это моя стихия. Я, как рыба в воде.

На следующий день приезжаю на работу с утра пораньше. На мне шикарный костюм и рабочая мина.

Пора в бой!

Ровно в девять утра Кейт и я заходим в кабинет отца. Не могу не оценить ее внешний вид. Выглядит хорошо. Уверенно. Взволнованно. Видимо, на стресс она реагирует также как и я.

Отец объясняет, что звонил Сол Андерсен и сказал, что приедет раньше оговоренного. А именно, завтра вечером.

Так делают многие бизнесмены. Переносят встречу в последнюю минуту. Это проверка. Чтобы узнать успели ли вы приготовиться. Чтобы посмотреть, сможете ли вы справиться с неожиданностями. К счастью для меня — я успел и я могу.

И вот мы начинаем. Я настаиваю — дамы вперед!

Смотрю на презентацию Кейт, как ребенок смотрит на свои подарки под елкой в рождество. Она, конечно, этого не знает. Мое лицо попадает под определение скучающего безразличия! Хотя внутри, мне не терпится увидеть, что же она приготовила.

И я не разочарован. Только никому об этом не говорите, я буду отрицать это до самой смерти, но Кейт Брукс просто охренеть как великолепна. Почти также хороша, как и я.

Почти.

Она чертовски прямолинейна, вразумительна и убедительна. Инвестиционные планы, что она предлагает, уникальны и с творческим подходом. Им судьбой предназначено принести много бабла! Единственный минус — она новичок. У нее нет связей, которые обязательно понадобятся, что бы все это провернуть. Как я уже говорил раннее, часть этого бизнеса — значительная часть — это знание подводных камней. Скрытая информация и грязные секреты — недоступны человеку извне. Так что, хоть идеи Кейт и убедительны, но неосуществимы. Дохлый номер.

Потом моя очередь.

Мой проект, наоборот, просто неоспорим. Я освещаю уже известные и надежные компании и вложения. Конечно, доходы от моего проекта не такие высокие, как у Кейт, но они неоспоримы. Гарантированы. Надежны.

Когда заканчиваю, сажусь рядом с Кейт на диван. Видите нас? Кейт сложила руки на коленках, спина прямая, уверенная, с удовлетворенной улыбкой на губах. Я отклоняюсь на спинку дивана, расслабленная поза, моя собственная уверенная улыбка зеркальное отражение ее. Для всех тех, там, кто считает меня говнюком, смотрите внимательно! Вам это понравится!

Мой отец прочищает горло, я вижу восторженный взгляд в его глазах. Он потирает руками и улыбается!

— Я знал, что моя интуиция меня не подведет. Трудно передать словами, под каким впечатлением я от того, что вы сделали. И мне кажется очевидным, кто будет работать с Андерсеном.

Одновременно, Кейт и я ухмыльнулись друг другу, на наших лицах триумфальный восторг.

Ждите…

— Вы оба!

Ирония еще та заноза в заднице, ведь так?

Мы смотрим на отца, улыбки со скоростью света сползают с наших лиц. И в шоке мы вместе произносим:

— Что?

— Извините?

— С твоим художественным чутьем на инвестирование, Кейт, и твоим конкретным ноу-хау, Дрю, вы отлично справитесь! Непобедимая команда! Поработайте вместе над отчетом. И когда он с нами подпишется, сможете поделить его — сначала обязанности, а потом и бонусы — пятьдесят на пятьдесят.

Поделить его?

Поделить его?

Старик что ли совсем сдурел? А если бы я попросил его поделиться тем, над чем он надрывал свою задницу? Или разрешил бы он кому-нибудь сесть за руль своего вишневого мустанга-кабриолета 1962 года выпуска? Или, может, пустил бы кого-то к себе в спальню трахнуть его жену?

Ну ладно, это уже слишком. Эти слова беру назад, учитывая то, что его жена, это моя мать. Забудьте, что я когда-то упоминал свою мать и трахаться в одном предложении. Это просто… неправильно. По многим пунктам.

Но ради моей любви к Богу, скажите, что вы меня понимаете.

Наверно, мой отец, наконец, посмотрел на наши лица, потому что он спрашивает:

— Это же не проблема, верно?

Открываю свой рот, чтобы сообщить ему насколько, черт возьми, это огроменная проблема, но Кейт и тут меня обскакала:

— Нет, мистер Эванс, конечно, нет. Никаких проблем.

— Прекрасно! — он хлопает в ладоши и встает. — Через час у меня игра в гольф, так что я вас двоих оставляю. У вас есть время до завтрашнего вечера, чтобы согласовать свои предложения. В семь часов Андерсен будет в Ла Фортуне.

А потом он смотрит на меня в упор и говорит:

— Я знаю, ты меня не подведешь, Эндрю.

Вот черт.

Даже если тебе шестьдесят, и кто-то из родителей называет тебя полным именем, это все равно лишает тебя всяких аргументов.

— Нет, сэр, не подведу.

И он выходит за дверь. Оставляя меня и Кейт, сидящими на диване, с ошеломленным выражением на лице, как у выживших после атомного взрыва.

— Нет, мистер Эванс, конечно, нет! — прохныкал я. — Обязательно было так подлизываться?

Она зашипела:

— Заткнись, Эндрю! — потом она вздохнула. — И что мы теперь будем делать?

— Ну, ты, можешь совершить замечательный поступок — откланяться и выйти из игры! — можно подумать, такое когда-нибудь случится!

— Размечтался!

Я ухмыляюсь.

— Вообще-то я мечтаю о том, что бы ты склонилась над чем-нибудь… а не откланялась.

Она издала звук отвращения:

— Ну ты и свинья!

— Я пошутил! Почему ты всегда такая охеренно серьезная? Тебе надо научиться принимать шутки.

— Я умею воспринимать шутки! — говорит она оскорбленным голосом.

— Да? Это когда?

— Когда шутит не инфантильный осел, считающий себя божьим даром для всех женщин.

— Я не инфантильный!

Но с другой стороны божий дар? Мой рекорд говорит сам за себя!

— О, иди ты в задницу!

Я б хотел!

— Хороший ответ, Кейт. Очень умно!

— Козел!

— А ты… Александра!

Она на секунду замолкает, а потом пялится на меня.

— Что это значит, черт бы тебя побрал?

Подумай! И узнаешь!

Потер руками лицо.

— Ладно, слушай, это уже ни в какие ворота. Нас с тобой поимели. Нам обоим нужен Андерсен, но заполучить мы его можем, только если как-то начнем работать вместе. У нас с тобой… на все про все тридцать часов. Ты в игре или нет?

Она сжала губы с явной решимостью.

— Ты прав. Я в игре.

— Встречаемся в моем кабинете через двадцать минут, и приступаем к работе.

Я жду, что она начнет спорить. Жду, что она спросит, почему мы должны встречаться в моем кабинете — почему нам нельзя поработать в ее кабинете — как ворчливая домохозяйка. Но она молчит.

Говорит только «окей» и уходит из комнаты за своими вещами.

Я удивлен.

Может все сложится не так плохо, как я думал.

 

***

 

— Это самая идиотская идея, которую я когда-либо слышал!

Нет, это намного хуже.

— Я изучала Андерсена. Он старомоден. Вряд ли он захочет действовать вслепую, просто глядя в монитор ноутбука всю ночь. Он явно захочет чего-то конкретного, реального. Чего-то, что захочет взять с собой. Этого я ему и дам.

Уже за полночь. В моем кабинете мы чуть больше двенадцати часов. И за исключением последних нескольких минут мы обсуждали детали, каждый аспект наших презентаций и находили компромисс.

Такое чувство, что я подписал чертов мирный договор.

Кейт уже распустила волосы и скинула свои туфли. Я снял галстук, первые две пуговицы рубашки расстегнуты. По нашему внешнему виду можно сказать, что все у нас дружелюбно — прям закадычные друзья, которые всю ночь готовятся к сессии в колледже.

Если бы сейчас мы не пытались перегрызть друг другу глотки, конечно.

— И мне плевать согласен ты или нет. Я права. И я приношу доску для постера.

Я сдаюсь. Я просто устал ругаться из-за бумаги.

— Ладно, просто…

Несколько часов назад мы заказывали еду и работали во время ужина. У меня была паста с курицей, а Кейт предпочла сэндвичи с индейкой и картошку фри. Ужасно это признавать, но я под впечатлением! Очевидно, что она не подписывалась под правилом «Я питаюсь только салатом в присутствии противоположного пола!», которому, я клянусь, следуют многие цыпочки. С чего они это взяли? Можно подумать парни говорят своим друзьям:

— Знаешь, чувак, она была такой страшилкой, но когда я увидел, как она пожирает салат-ромен, то тут же решил ее отыметь!

Ни один мужик не хочет трахать скелет — никому не хочется грызть крекеры и запивать их водой на ужин, как узник войны. Это заставляет задуматься в какую злобную сучку она может превратиться позже от голода. А если парень на тебя запал? Отличный чизбургер его не испугает! А если не запал? Поглощение зелени на ферме ничего не изменит, поверьте мне.

Вернемся к великому сражению.

— Я делаю доклад, — говорю ей решительно.

— Не может быть и речи!

— Кейт…

— Это мои идеи, и представлять их буду я!

Нет, она специально выносит мне мозг! Специально доводит меня до безумия. Она, наверно, надеется, что я выброшусь из окна, только чтобы не терпеть ее раздражение. Тогда она получит Андерсена целиком!

Что ж, ее маленькая злобная афера не сработает! Я собираюсь оставаться спокойным. Считаю до десяти. Не позволю ей одолеть меня.

— Сол Андерсен, — говорю я, — бизнесмен старой закалки — ты сама только что сказала, что он старомоден. И он захочет вести переговоры с другим предприимчивым мужчиной, а не с тем, в ком он увидит расфуфыренную секретаршу.

— Это самая настоящая дискриминация по полову признаку. Ты омерзителен!

Мое спокойствие тут же вываливается из окна и летит вниз с сорокового этажа!

— Я не говорил, что я так думаю. Я сказал, что он так считает! Гребаный ты пи***ц!

И это правда. Мне плевать, что у вас в штанах и как вы там совокупляетесь. Член, влагалище, или все вместе. Пока вы добросовестно выполняете свою работу, это все что меня волнует. Но, Кейт, кажется, обвиняет меня во всех грехах!

Провожу руками по волосам, в попытке выразить свое отчаяние, от которого мне хочется просто выбить нахрен из нее всю дурь.

— Слушай, это так, как оно есть. И попытка представить, что определенных предрассудков не существует, не заставит их исчезнуть совсем. Если вести переговоры буду я, то у нас больше шансов подписаться с Андерсеном.

— Я сказала нет! Мне плевать, что ты там думаешь! Абсолютно наплевать!

— Боже, ты такая упрямая, просто пи***ц! Ведешь себя как ослица во время климакса.

— Я упрямая! Я упрямая??? Ну, знаешь, может я бы не была такой, если бы ты не был помешан на контроле!

Вообще то, она права насчет контроля. Что здесь скажешь? Я люблю, чтобы все было правильно — по-моему. И не собираюсь за это извиняться. Особенно перед Мисс Неудовлетворенная Стерва!

— Я хотя бы знаю, когда отступить, в отличие от некоторых. Ты же ведешь себя, как озлобленная заучка под наркотой.

К этому моменту мы уже оба на ногах, на расстоянии меньше фута друг от друга. У меня значительное преимущество в росте, потому что она без каблуков, и ее это, кажется, не пугает.

Кейт тычет мне пальцем в грудь и ругается:

— Ты меня даже не знаешь. Ничего я не озлобленная.

— Ой, да ладно! Я еще никогда не видел такой недотраханной особы. Не знаю, что делает твой жених, но что-то он, явно, делает не так!

Ее рот открывается, губы образуют «О» на мое маленькое замечание в адрес ее суженного. Боковым зрением вижу, как она поднимает свою руку вверх, готовая залепить мне пощечину.

Это не первый раз, когда женщина пытается меня ударить. Вы же не удивлены, правда?

Как профи, перехватываю ее за запястье, прежде чем она успевает коснуться моей щеки, опускаю ее руку вниз:

— Уууу, Кейт! Для женщины, что утверждает, что не хочет меня, ты определенно желаешь физического контакта.

Она поднимает вторую руку, чтобы ударить меня с другой стороны, и я опять блокирую ее и сейчас надежно удерживаю обе ее руки. Я ухмыляюсь:

— Если хочешь получить кусочек меня, стоит вести себя получше!

— Я тебя ненавижу! — орет она мне в лицо.

— А я ненавижу тебя сильнее! — кричу я.

Признаюсь, не очень умно, но это лучшее, что я мог сделать в таких условиях.

— Отлично!

Это последнее, что она выдала.

До того, как мой рот опускается на ее.

И мы впиваемся в губы друг другу.