Глава 28. Кестрел не могла не согласиться с разумностью этого

 

Он забрал ее лошадь.

Кестрел не могла не согласиться с разумностью этого. Ее карета была брошена на дороге, а конюшни — почти пусты, так как отец забрал большинство лошадей с собой. Джавелин был лучшим из тех, что остались. На войне имущество принадлежит тому, кто захватывает его, поэтому жеребец перешел к Арину. Но это ранило Кестрел.

Арин седлал Джавелина и настороженно следил за ней. Конюшни звенели шумом: остальные геранцы также готовили лошадей, а животные, уловив людское напряжение, фыркали и били копытами. Однако Арин молчал и смотрел на Кестрел. Первое, что он сделал, войдя в конюшни, — это схватил свободные поводья, разрезал кожу ножом, связал запястья Кестрел и поместил девушку под стражу. Не имело значения, что она бессильна. Он следил за ней так, будто она была способна к сопротивлению.

Или же он просто обдумывал то, насколько сложно будет провезти пленницу верхом на лошади через город в порт. Это могло бы подарить Кестрел некоторое удовлетворение, если бы она не знала, что ему следует сделать.

Оглушить ее, если он хотел сохранить свою добычу в живых. Убить ее, если он передумал. Посадить ее под замок, если два первых варианта представляли для него слишком много хлопот.

Она видела его возможности так же ясно, как и, должно быть, он.

Кто-то позвал Арина по имени. И он, и Кестрел обернулись и увидели, что у дверей в конюшни, прислонившись к косяку, стояла женщина. Ее грудь вздымалась, а лицо было влажным от пота. Она казалась знакомой, и Кестрел узнала ее в тот же момент, когда поняла, почему она здесь.

Это была одна из рабынь губернатора. Она пришла как гонец с новостями о том, что произошло на балу после того, как Кестрел и Арин его покинули.

Арин подошел к женщине. Кестрел попыталась последовать за ним, но была оттянута назад охранявшим ее мужчиной. Арин бросил на нее быстрый взгляд, который Кестрел не понравился. Это был взгляд человека, который только что получил над кем-то власть.

Как будто до этого ему власти было недостаточно.

— Отойдем, — сказал Арин женщине. — А потом сообщи Плуту, если еще этого не сделала.

Арин и рабыня губернатора вышли из конюшни и закрыли за собой ворота.

Когда Арин вернулся, он был один.

— Мои друзья мертвы? — спросила Кестрел. — Скажи мне.

— Я скажу тебе тогда, когда ты, не сопротивляясь, позволишь мне посадить себя на эту лошадь и когда я усядусь позади тебя, а ты не придумаешь хитрых способов сбросить меня на землю или сбросить нас обоих. Я скажу тебе тогда, когда мы попадем в гавань.

Он приблизился. Кестрел ничего не сказала, и он, должно быть, принял это за согласие. Или же он просто хотел услышать ее голос не больше, чем ей хотелось говорить, потому что он не стал ждать ответа. Он поднял Кестрел на Джавелина, а затем ловким и плавным движение уселся позади нее. Кестрел почувствовала, как его тело соприкоснулось с ее.

Его близость повергла ее в оцепенение. Однако Кестрел решила согласиться на его сделку. Она не стала давать Джавелину сигнал встать на дыбы. Она не стала пытаться ударить Арина затылком в челюсть. Она решила хорошо себя вести и сосредоточилась на важном.

Тот поцелуй ничего не значил. Ничего. Осталась только раздача карт и то, как она разыграет их.

Лошади галопом выехали из конюшен.

 

* * *

 

Как только показалась гавань, Кестрел почувствовала, как Арин вздохнул, и поняла, что это был вздох облегчения: все корабли, которые она видела утром, по-прежнему стояли на якоре. Кестрел была разочарована, хоть и не удивлена, так как помнила со времени своего обучения на судах, что команды представляли свои корабли островами. Моряки на борту не считали, что угроза с берега представляла опасность и для них, а верность своим сошедшим на берег сослуживцам держала их на месте до тех пор, пока они не могли отплывать без опасений. Что же касается рыбаков, владевших маленькими лодками, то у большинства из них на берегу были дома, и они сейчас находились там, среди дыма от черного пороха, огня и тел людей, мимо которых скакал Джавелин, пока геранцы под предводительством Арина двигались через город. Те же рыбаки, кто спал в собственных лодках, вряд ли стали бы рисковать и пытаться достигнуть столицы в разгар сезона зеленых бурь; кроме того, по пути в гавань Кестрел заметила, что на небе собираются тучи. Маленькие суда были особенно уязвимы.

Пока Кестрел думала об этом, у нее появилась слабая идея.

Нельзя, чтобы корабли были сожжены. Особенно рыбацкие лодки. Возможно, позже ей пригодится одна из них.

Арин спешился и снял Кестрел с Джавелина. Девушка вздрогнула. Она притворилась, будто это было не от прикосновения его рук, а от боли, когда ее израненные ноги в дуэльных сапогах стали на землю.

— Скажи мне, — приказала она Арину. — Скажи мне, что произошло на балу.

Его лицо сияло в свете огня. Казармы городской стражи, пусть они и находились вдали от гавани, превратились в ад. В небе над ними висел пепельно-оранжевый ореол.

— Ронан в порядке, — сказал Арин.

У Кестрел зашлось дыхание: то, как он сформулировал свой ответ, могло означать только одно.

— Джесс.

— Она жива.

Арин потянулся к связанным рукам Кестрел.

Она отпрянула.

Арин помедлил, затем бросил взгляд на окружавших их геранцев, которые могли все слышать. Они смотрели на Кестрел с открытой ненавистью, а на Арина — с подозрением. Арин дернул ее за руки и туже затянул узлы.

— Ей плохо, — отрывисто сказал он. — Она выпила немного отравленного вина.

Эти слова пошатнули Кестрел, и как бы она ни обещала себе никому, особенно Арину, ничего не показывать, она не могла сдержать боль в своем голосе:

— Она будет жить?

— Я не знаю.

«Джесс жива, — сказала себе Кестрел. — Она не умрет».

— А Беникс?

Арин покачал головой.

Кестрел вспомнила, как Беникс отвернулся от нее на балу. Как опустил глаза. Но она не могла забыть и его звонкий смех и то, как она могла поддразнивать его и заставить признать свою неправоту. Она могла бы сказать ему, что понимает, насколько уязвимо себя чувствуешь, когда переступаешь черту и оказываешься под градом взглядов общества. Она могла бы сказать ему это, если бы смерть не отобрала у нее шанс помириться с ним.

Она не будет плакать. Больше нет.

— А капитан Венсан?

Арин нахмурился.

— Хватит вопросов. Ты начала строить планы. Ты больше не спрашиваешь о друзьях, а пытаешься задержать меня или ищешь для себя возможность, которой я не вижу. Для тебя он был никем.

Кестрел хотела было заговорить, но тут же закрыла рот. Она получила свой ответ; у нее не было ни малейшего желания возражать Арину или открываться ему еще больше.

— У меня нет времени зачитывать тебе список живых и мертвых, даже если бы он у меня был, — сказал Арин. Он мельком взглянул на вооруженных геранцев и жестом приказал им следовать за собой. Те, кто до сих пор сидел на лошадях, сейчас спешились и направились к небольшому строению возле центральной части побережья, где жил капитан порта. Подойдя ближе, Кестрел увидела еще одну группу геранцев в одеждах портовых рабов. Они окружили здание. На земле валялись тела мертвых валорианцев.

— Капитан порта? — спросил Арин мужчину, который, судя по всему, был предводителем группы.

— Внутри, — ответил геранец. — Под стражей. — Его взгляд упал на Кестрел. — Скажи мне, что это не та, о ком я думаю.

— Она не имеет значения. Она находится под моей властью, как и ты.

Арин толчком открыл дверь, но Кестрел успела увидеть упрямый изгиб его губ и выражение недовольства на лице геранца. И хоть Кестрел знала, что слухи о ней и Арине должны были показаться его народу такими же ошеломляющими, как и ее, лишь сейчас эта информация приняла форму оружия.

Пусть геранцы думают, что она — любовница Арина. Это лишь заставит их поставить под сомнение намерения и верность человека, которого Плут назвал своей правой рукой.

Кестрел последовала за Арином на пирс и вошла в дом капитана порта.

Там пахло смолой и пенькой. Капитан порта не только служил кем-то вроде приказчика, записывая в своей учетной книге, какие корабли приходили в гавань и уходили из нее и у какого пирса останавливались. Кроме этого, он продавал различные товары. Его дом был забит бочками дегтя и мотками веревки, а запах судоверфи здесь был даже более силен, чем запах мочи, запятнавшей штаны капитана порта.

Валорианец боялся. Хоть последние несколько часов уже заставили Кестрел переосмыслить многое из того, во что она верила, ужас в глазах мужчины снова потряс ее, так как это был тренированный солдат в расцвете сил, чьи обязанности в порту соответствовали обязанностям стражи в городе. Если он боялся, то как это соотносится с правилом, что истинный валорианец не боится никогда?

Почему валорианцев было так легко застать врасплох, так легко превозмочь?

Как и ее.

Это был Арин. Арин, которого шпионом заслали в имение генерала. Арин, чей острый ум работал над хитроумным планом, вырезая его с помощью оружия, которое он украдкой ковал для друзей, и информации, которую она могла обронить. Арин, который отмахнулся от ее тревоги по поводу самоубийства капитана стражи, а ведь оно могло быть вовсе не самоубийством, а злодейским шагом на пути к революции. Арин также отмахнулся от странности того, что Сенатор Андракс продавал черный порох восточным варварам, и в этом не было ничего удивительного, ведь Арину было известно, что порох не продан, а украден геранскими рабами.

Это был Арин, который вонзил в ее сердце крюки и притянул к себе, чтобы она не замечала ничего, кроме его глаз.

Арин был ее врагом.

За любым врагом следует наблюдать. «Всегда оценивай сильные и слабые стороны своего противника», — говорил ее отец. Кестрел решила быть благодарной настоящему моменту. Она находилась в доме капитана порта с более чем двадцатью геранцами, в то время как снаружи ждали еще пятьдесят. Это был шанс узнать, был ли Арин настолько же хорошим лидером, насколько он был хорошим шпионом и игроком в «Клык и Жало».

И, как знать: вдруг Кестрел подвернется возможность обернуть ситуацию в свою пользу?

— Мне нужны имена, — сказал Арин капитану порта, — всех моряков, находящихся в данный момент на берегу, и их кораблей.

Дрожащим голосом капитан порта назвал их. Кестрел увидела, как Арин, изучая мужчину, потер щеку. Определенно, как и Кестрел, он думал о том, что для выполнения любого плана по захвату или сожжению кораблей понадобится как можно больше человек. Не стоит оставлять кого-то на берегу охранять капитана порта, который теперь был бесполезен.

Убить его было очевидным и наиболее быстрым ходом.

Арин ударил мужчину по голове краем кулака. Это было точное движение, нацеленное в висок. Капитан порта повалился на свой стол. Его вздох всколыхнул страницы учетной книги.

— У нас есть два варианта, — сказал Арин своим людям. — До сих пор мы сработали хорошо. Мы захватили город. Его главы были повержены или находятся под нашей властью. Теперь нам нужно время, как можно больше времени до того, как империя узнает, что произошло. Наши люди охраняют горный проход, и единственным путем доставить новости в империю остается море. Мы должны захватить корабли или сжечь их. Решить надо сейчас.

В любом случае, наш подход к этой задаче будет одинаков при обоих раскладах. С юга наступают штормовые облака. Как только они скроют луну, в сгустившейся темноте мы проплывем в небольших шлюпках вдоль изгиба побережья, обогнем корабли и подойдем к их кормам. Все суда повернуты носом к городу и его огням. Моряки соберутся на палубе, глядя на пламя, а мы приблизимся по морю с темной стороны. Если мы хотим захватить все корабли, то разделимся на две команды. Первая начнет с самого большого и опасного — корабля капитана Венсана. Вторая будет ждать у ближайшего крупного судна. Мы захватим корабль Венсана и повернем его оружия к соседнему, который возьмет под свой контроль вторая группа. С этими двумя кораблями мы сможем заставить сдаться ближайшие к ним, чем еще больше уменьшим вероятность сопротивления со стороны торговцев. У рыбаков орудий нет, поэтому после битвы они тоже будут нашими. Мы потопим любой корабль, который попытается покинуть гавань. Таким образом мы не только получим необходимое нам время, но и сможем использовать корабли в качестве оружия против империи и распоряжаться товарами в их трюмах.

Очевидно, Арин был и в половину не так умен, как думала Кестрел, раз озвучивал подобный план при ней. Или же он полагал, что эта информация ей ни в чем не поможет. Может быть, Арина вообще не волновало, что Кестрел узнает его замыслы. В любом случае его план был хорош... если не учитывать кое-какой пробел.

— Как мы захватим корабль Венсана? — спросил один геранец.

— Взберемся по лестнице с одного из бортов.

Кестрел рассмеялась.

— Как только команда Венсана поймет, что происходит, вас по одному скинут с лестницы в воду.

Все замолчали. Присутствовавшие в комнате будто окоченели. Арин, который до этого стоял лицом к геранцам, обернулся к Кестрел. От взгляда, которым он ее одарил, воздух между ними почти затрещал от напряжения.

— Тогда мы притворимся их сослуживцами-валорианцами, которые были на берегу, — сказал Арин, — и попросим, чтобы наши шлюпки подняли с воды на борт.

— Притворитесь валорианцами? Вам сразу же поверят.

— Будет темно. Они не увидят наших лиц, и у нас есть список имен моряков, которые сейчас на берегу.

— А ваш акцент?

Арин не ответил.

— Полагаю, ты надеешься, что ветер сдует ваш говор, — заключила Кестрел. — Но может так статься, что моряки еще потребуют от вас кодовое слово. Может так статься, что ваш план уйдет под воду, а вы вместе с ним.

Ее слова встретило молчание.

— Кодовое слово, — повторила Кестрел. — Пароль, который использует любая здравомыслящая команда и который не знает никто, кроме моряков, служащих на корабле. Он нужен, чтобы предупреждать атаки, подобные тем, что вы так наивно планируете.

— Кестрел, ты что делаешь?

— Даю вам совет.

Арин издал нетерпеливый звук.

— Ты хочешь, чтобы я сжег корабли.

— Я? По-твоему, я хочу этого?

— Без кораблей мы не сможем на должном уровне противостоять империи.

Кестрел пожала плечами.

— С ними у вас шансов не больше.

Арин, должно быть почувствовал, как упал общий настрой, когда Кестрел подняла вопрос о том, что все должны были знать и так: геранская революция была безнадежной затеей, и как только на замену отбывшему на восток полку из столицы через горный проход придут другие войска, мятеж немедленно подавят. Город окажется в кольце осады, и гонцы помчатся за подкреплением. Но на этот раз проигравших геранцев порабощать не будут. Их подвергнут смерти.

— Начинайте загружать в шлюпки эти бочки со смолой, — приказал Арин геранцам. — Мы воспользуемся ими, чтобы сжечь корабли.

— В этом нет необходимости, — сказала Кестрел. — Потому что мне известно кодовое слово Венсана.

— Тебе... — повторил Арин. — Тебе известно?

— Да.

Она не знала пароля, однако могла предполагать с достаточной уверенностью. Варианты были ограничены птицами из «Песни о перьях смерти». Кроме того, Кестрел помнила, как смотрел капитан Венсан на блюдо с изображением пустельги. Она могла бы поспорить на золото, что знает, какой пароль он выбрал для вечера бала. Кестрел могла читать лица людей также, как если бы смотрела сквозь текущие воды на песчаное дно, наблюдая, как колышется ил и мелькают рыбы. Она видела, как Венсан принимал свое решение точно также, как сейчас видела подозрение в глазах Арина.

Ее уверенность дрогнула.

Арин. Разве не опроверг Арин ее способность понимать и угадывать людские чувства и намерения? Ведь в карете она считала, что он был с ней честен. Ей казалось, что его губы соприкасаются с ее, будто в молитве. Но она ошиблась.

Арин потянул Кестрел за руку на улицу. Дверь за ними захлопнулась, и он вывел ее на конец пустого пирса.

— Я тебе не верю, — сказал он.

— Я полагаю, что ты весьма неплохо изучил мой дом. Что доставляют, какие письма отсылаются. Кто приходит, кто уходит. Уверена, ты знаешь, что вчера вечером капитан Венсан ужинал у нас.

— Он был другом твоего отца, — медленно ответил Арин.

— Корабль которого привез из столицы рояль моей матери, когда я была ребенком. Он всегда был ко мне добр. А теперь он мертв. Так?

Арин не стал этого отрицать.

Лунный свет становился все бледнее, но Кестрел знала: Арин увидел, как черты ее лица исказило горе.

Пусть видит. Это послужит ее цели.

— Я знаю пароль, — сказала она.

— Ты никогда не сообщишь его нам. — Облака закрыли луну, превратив лицо Арина в сосредоточие теней. — Ты дразнишь меня. Ты хочешь, чтобы я ненавидел себя за то, что сделал. Ты никогда меня не простишь, и уж точно не станешь мне помогать.

— У тебя есть кое-что, что нужно мне.

Казалось, вокруг них разлилась холодная тьма.

— Сомневаюсь, — произнес Арин.

— Я хочу Джесс. Я помогу вам захватить корабли, а ты отдашь ее мне.

Истина может обманывать не хуже лжи. Кестрел действительно хотела получить взамен на свою услугу возможность помочь подруге или хотя бы быть рядом с ней, когда придет смерть. Однако девушка также рассчитывала, что эта истина будет достаточно правдоподобной, чтобы Арин не заметил скрытого за ней: Кестрел было необходимо, чтобы в гавани осталось хотя бы одно рыбацкое судно.

— Я не могу просто отдать ее тебе, — сказал Арин. — Судьбу выживших будет решать Плут.

— О, но ведь ты как будто обладаешь особыми привилегиями. Если ты можешь потребовать в свое распоряжение одну девушку, то почему не двух?

Губы Арина изогнулись в чем-то напоминающем презрение.

— Как только у меня будет возможность, я сделаю так, чтобы ты смогла увидеться с ней. Ты доверишься моему слову?

— Едва ли у меня есть выбор. А теперь к делу. Ты сказал Плуту, что отправился на бал, чтобы узнать от раба капитана порта некую информацию. Ты поделишься ею со мной.

— Я отправился на бал не за этим.

— Что?

— Нет никакой информации. Я солгал.

Кестрел приподняла одну бровь.

— Как неожиданно. Разве ты мгновение назад не дал мне обещание и не просил меня довериться твоему слову? Действительно, Арин. Тебе следует разобраться в своих правдах и выдумках, иначе скоро ты сам не сможешь понять, что из них есть что.

Молчание. Ее слова ранили его? Она надеялась, что так и было.

— Твой план по захвату кораблей достаточно умен, — сказала Кестрел, — но тебе нужно лучше продумать несколько важных деталей.

Она рассказала ему свой замысел. Кестрел гадала, понимал ли Арин, что, если он воспользуется ее помощью, это лишь усилит подозрения его людей насчет их любовной связи. Понимал ли он, что сотрудничает с валорианкой, которая вовсе не обязательно заботится о его интересах. Она гадала, знал ли он, что, достигни он сегодня своей цели, его победа будет подмочена тем, как он ее добился.

Скорее всего, он все это понимал. Арин должен был знать, что чистых побед не существовало.

Но Кестрел сомневалась, что он мог угадать: капитан Венсан научил ее управлять кораблем. И даже если каким-то образом Арину было это известно, Кестрел полагала, что в данный момент его мысли занимало слишком много других вещей, чтобы он осознал: рыбацкие лодки были ее единственной возможностью бежать в столицу.

Как только она увидит подходящий для бегства момент, она воспользуется им. Она спустит на этот город воющих гончих псов империи.