Указатель географических названий 17 страница

 

[1273]По свидетельству западных источников (Gesta, X, 33; ср. Rad. Cad., XCII), крестоносцы в конце 1098 г. испытывали такой голод, что вынуждены были даже питаться человечьим мясом. Возможно, однако, Боэмунд имеет в виду дохлятину, употреблять которую в пищу было запрещено 67 правилом Трулльского собора 692 г.

 

[1274]Сама Анна настаивала на другой версии о причинах ухода Татикия (Ал., XI, 4, стр. 300–301). Слова Боэмунда совпадают с оценкой поведения Татикия западными источниками (см. прим. 1106). Видимо, Анна пересказывает подлинное письмо Боэмунда (см. Любарский, Об источниках..., стр. 119).

 

[1275]Вопрос о том, когда состоялся обмен письмами между Алексеем и Боэмундом, нелегок. Ф. Дэльгер (Dölger, Regesten..., 1212) датирует письмо Алексея мартом 1099 г.; Хагенмайер (Hagenmeyer, Chronologie..., № 693) и Б. Лейб (Leib, Alexiade, III, р. 246) относят его к весне 1103 г. Сама Анна утверждает, что обмен письмами между византийским императором и Боэмундом произошел после взятия Латтакии Танкредом, которое писательница ошибочно относит к концу 1099 г. (см. прим. 1150) и которое в действительности произошло в начале 1103 г. То, что в представлении Анны переписка состоялась в 1099 г., подтверждается следующим наблюдением: в ответном письме к Алексею Боэмунд обосновывает свои права на Антиохию тем, что крестоносцы во время осады города терпели лишения, а Татикий бросил их в беде и ушел. Вряд ли мог Боэмунд приводить такие аргументы в 1103 г., когда уже прошел четырехлетний срок после взятия Антиохии. В 1099 г. эти доводы были вполне уместны. Параллельные западные источники (Raim. Ag., XVIII; Guil. Tyr., VII, 20) также сообщают о требовании Алексея отдать ему Антиохию, однако датируют письмо Алексея примерно мартом 1099 г. Впрочем расхождение в датах между Анной и западными хронистами {583} на несколько месяцев не так уж существенно. Хронологическое сопоставление данных «Алексиады», а также западных источников позволяет проследить, какое давление оказывал Алексей на Боэмунда в 1099 г., стараясь принудить последнего выполнить его требования. Весной (у Анны после сентября) 1099 г. Алексей направляет Боэмунду посольство. В сентябре того же года для переговоров с Боэмундом является Вутумит (Ал., XI, 10, стр. 315), и в том же месяце старается уговорить норманнского вождя преданный Алексею Сен‑Жилль (Ал., XI, 7, стр. 305).

 

[1276]Рассказ Анны – единственный источник наших сведений об экспедиции Вутумита в Киликию. Из‑за хронологической путаницы в «Алексиаде» этот поход исследователи датировали по‑разному: 1099 г. (Б. Куглер, Г. Финк и др.) и 1103 г. (Ф. Шаландон, Г. Хагенмайер, С. Рэнсимен, К. Каэн, Р. Груссе и др.). Анна утверждает, что Алексей послал Вутумита сразу же после возвращения послов от Боэмунда, т. е. в конце 1099 или самом начале 1100 г. В пользу такой датировки говорят и другие наблюдения (подробно об этом см. Любарский, Замечания..., стр. 53–54).

 

[1277]Об этой экспедиции пизанского флота во главе с архиепископом Даимбертом сообщается также под 1099 г. в сочинении итальянского хрониста Бернарда, по словам которого флот Диамберта состоял из 120 кораблей.

Урбан II незадолго до своей смерти назначил Даимберта папским легатом в Сирии вместо погибшего Адемара Монтейльского (Runciman, A history..., I, р. 299).

 

[1278]Μ. Сезан (Sesan, La flotte byzantine..., p. 48 sq.) на основании этих слов Анны делает далеко идущие выводы.

Как известно, в начале XI в. в Византии существовало шесть морских фем, которые поставляли так называемый фемный флот. Но ко времени правления Алексея территория всех этих фем, за исключением Киклад, была занята турками и норманнами. Источники того периода ничего не сообщают о какой‑либо реорганизации морских фем. Из фразы Анны: «Император приказал строить корабли во всех областях империи» М. Сезан заключает, что содержание флота в это время целиком взял на себя император и поставлять флот должны были все области империи, а не морские фемы, как раньше (ведь Анна употребляет термин χώραι (области), а не θέματα (фемы). Не берясь оспаривать по существу выводы М. Сезана, отметим, что термин θέμα в «Алексиаде» встречается главным образом в пересказе документов, а χώρα может употребляться в самых разных значениях. {584}

 

[1279]1099 г.

 

[1280]Κόμης τις Πελοποννήσιος. Б. Лейб переводит Κόμης «граф». Во флоте титул комита носили высшие офицерские чины (Bréhier, Les institutions..., р. 411).

 

[1281]Имеется в виду знаменитый «греческий огонь» – горючая смесь, направляемая на врага из специальных трубок. (Zenghelis, La feu grégois..., р. 275 sq.).

 

[1282]Боэмунд в это время осаждал Латтакию (осень 1099 г. См. прим. 1155).

 

[1283]Б. Лейб (Leib, Alexiade, III, р. 45) считает, что имеется в виду район Константинополя, носивший такое название (Janin, Constantinople byzantine, pp. 425–426). Но скорее всего речь идет здесь о месте того же названия, находившемся на малоазийском побережье напротив Кипра (Ramsay, The historical geography..., р. 381).

 

[1284] Каниклий – первоначально «хранитель императорской чернильницы» – начальник личного секретариата императора. (Brehier, Les institutions..., р. 133.)

 

[1285]Подразумевается Селевкия в Киликии. Курик был расположен северо‑восточнее Киликии. Под стадиями в данном случае Анна имеет в виду мили (см. Ramsay, The historical geography..., р. 384).

 

[1286]Эти события, так же как и экспедицию Вутумита в Киликию, исследователи относят то к 1099 г., то к 1103 г. Судя по словам самой писательницы, укрепление Курика и Селевкии происходило непосредственно после похода пизанского флота или параллельно с ним, т. е. в 1099 или 1100 г. (см. выше, прим. 1179).

 

[1287] Год спустя (μετὰ δὲ παραδρομὴν ἐνιαυτοΰ), т. е. примерно осенью 1100 г. Как раз в это время, по сообщению генуэзского хрониста Кафаро (Cafaro, XXIV), генуэзский флот направился на помощь крестоносцам. Очень вероятно, что Анна имеет в виду именно этот поход генуэзцев. Генуэзский флот отправился к берегам Сирии 1 августа и прибыл к Латтакии 25 сентября.

 

[1288]Имеется в виду побережье Пелопоннеса.

 

[1289]Мыс Пелопоннеса.

 

[1290]Анна имеет в виду осаду Латтакии 1104 г. Рассказывая о событиях 1099–1100 гг. и систематически путая их с событиями более поздними, писательница незаметно пропускает четыре года и переходит к 1104 г. (см. Любарский, Замечания..., стр. 54–55). Об этой осаде пишет также Радульф Каэнский (Rad. Cad., CLI); он, как и Анна, сообщает о том, что Кантаку‑ {585} зин построил стену, чтобы отделить Латтакию от моря и не дать флоту противника прийти на помощь городу.

 

[1291]Ε. Хонигман (Honigmann, Die Ostgrenze..., S. 114, Anm. 5) и К. Каэн (Cahen, La Syrie de Nord..., p. 173) идентифицируют это место с Оллаикой.

 

[1292]Маркаб был расположен на сирийском побережье примерно в 50 км южнее Латтакии.

 

[1293]Гавал (совр. Djéble) в 20 с лишним километрах южнее Латтакии.

 

[1294]На самом деле эти города не были возвращены Византии Алексеем. Правда, по Девольскому договору Алексея I и Боэмунда 1108 г. (см. Ал., XIII, 12, стр. 370) Гавал должен был отойти к империи, но этот договор так и не был проведен в жизнь (см. прим. 1397).

 

[1295]По словам самой Анны, Латтакия была передана Алексею Сен‑Жиллем в 1099 г. (см. прим. 1155).

В 1103 г. Латтакию захватил Танкред.

 

[1296]В тексте τηροΰντες, т. е. «охраняющие». Имеется в виду охрана стен с внешней стороны от воинов Боэмунда, двигавшегося на помощь осажденному городу.

 

[1297]Лонгиниада была расположена рядом с Аназарвом (Ramsay, The historical geography..., р. 348).

 

[1298]Ср. сообщение Радульфа Каэнского (Rad. Cad., CLI): жители Тарса, Аданы и Мамистры сами прогнали норманнов и призвали византийцев.

 

[1299]См. прим. 1084. Так же как и во многих случаях, Анна принимает за имя собственное наименование титула.

 

[1300]Глагола, соответствующего русскому «приготовить», в оригинале нет. Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает в этом месте лакуну.

 

[1301]Боэмунд отплыл из Азии осенью 1104 г. (Hagenmeyer, Chronologie..., № 731).

 

[1302]Ср. сообщения Зонары (Zon., XVIII, 25) и Михаила Глики (Glycas, IV, р. 623). Версия Анны о способе возвращения Боэмунда, поддержанная Зонарой, совершенно неизвестна западным хронистам. Свидетельства западных хронистов по этому поводу приводятся П. Безобразовым («Боэмунд Тарентский», стр. 94, прим. 2).

 

[1303]Боэмунд прибыл в Италию в январе 1105 г. (Anon. Bar. Chron., s. а. 1105).

 

[1304]Филиппом I (1060–1108).

 

[1305] Констанцию. Брачный союз был заключен в апреле–мае 1106 г. От этого брака родился Боэмунд II – будущий правитель Антиохии. {586}

 

[1306]Имеется в виду младшая дочь Филиппа, Цецилия, которая была отправлена в Антиохию в конце 1106 г.

О браках, заключенных Боэмундом и Танкредом, см. Runciman, Α history..., II, р. 49, n. 1. С. Рэнсимен приводит параллельные свидетельства западных источников.

 

[1307]Алексей – дука Корфу, куда высадился Боэмунд (см. Ал., XI, 12, стр. 319).

 

[1308]См. Dölger, Regesten..., 1219 (1104 г.).

 

[1309]Наиболее подробное описание путешествия Боэмунда по Европе см. у Ордерика Виталия (Ord. Vit., XI).

Боэмунд, покинув Апулию в сентябре 1105 г., прибыл в Рим, где был весьма благожелательно принят папой Пасхалием II (Анна датирует эту встречу более поздним временем; см. стр. 336 и прим. 1276). Папа вручил Боэмунду знамя св. Петра и отправил его во Францию, дав ему в спутники своего легата. В марте 1106 г. Боэмунд уже был во Франции, где его пропаганда нового крестового похода (по одним свидетельствам, Боэмунд агитировал за крестовый поход в Палестину, по другим – призывал отомстить Алексею) имела почти повсеместный успех. В конце марта происходит встреча Боэмунда с английским королем Генрихом I.

Сумев привлечь на свою сторону большое число будущих крестоносцев и вступив в брак с Констанцией, Боэмунд в конце мая является на заседание синода в Пуатье, где папский легат от имени папы обращается с призывом организовать новый крестовый поход. В августе 1106 г. Боэмунд возвращается в Апулию, где начинает усиленную подготовку к походу на Византию (см.: Безобразов, Боэмунд Тарентский, стр. 95–100; Jenal, Der Kampf um Durazzo..., S. 292 sq.).

 

[1310]Аль‑Афдал (см. прим. 1140).

 

[1311]Dölger, Regesten..., 1220 (ок. 1104 г.).

 

[1312]По‑видимому, Анна вторично повествует о выкупе плененных крестоносцев (ср. Ал., XI, 7, стр. 308 и прим. 1142). Причина «доброты» Аль‑Афдала, столь поразившей Анну, кроется, видимо, в политических расчетах: Аль‑Афдал не хотел ссориться с Византией и крестоносцами – своими потенциальными союзниками против сельджуков (см. прим. 1140).

 

[1313]Анна ошибается: Тарс расположен не в Келесирии, а в Киликии.

 

[1314]Об Аспиете см. прим. 465.

 

[1315]Е. Рей (Rey, Histoire des princes..., p. 336) относит этот поход Танкреда к началу 1105 г., однако большинство современных исследователей (Nicholson, Tancred, р. 165, n. 1; Runciman, Α history..., II, рр. 53–55) датируют его 1107 {587} или 1108 г. На первый взгляд действительно может показаться странным, что в середине рассказа о событиях 1105 г. Анна вдруг забегает вперед на два‑три года. Но дело в том, что рассказ об Аспиете носит характер отступления; упомянув об Аспиете, Анна считает своим долгом сообщить, почему молва о больших достоинствах этого человека не имеет оснований. Такого рода отступления нередко встречаются в «Алексиаде».

 

[1316]Анна имеет в виду Мопсуэстию (Мамистру), которую она ошибочно помещает на р. Сарос и считает двумя городами. На самом деле это один город, разделенный р. Пирам так, «что казалось, будто это два города» (Skyl., р. 362).

 

[1317]Арсакиды (Аршакиды) – название парфянской, а затем и армянской династии, власть которой в Армении пала еще в 428 г. Однако в византийских источниках гораздо более позднего времени арсакидами неоднократно именуются армяне, находившиеся на службе империи (см. Der Nersessian, Armenia..., р. 19 sq.). По данным Генесия и Константина Багрянородного, из рода Арсакидов происходил и император Василий I (867–886). Эта версия, по‑видимому, – плод фантазии опального патриарха Фотия, сочинившего блестящую генеалогию Василия с целью вернуть расположение этого императора. В Византии V–VI вв. действительно жили и занимали высокие посты потомки Арсакидов. Весьма сомнительно, однако, чтобы этот род сохранился до IX и тем более XI–XII вв. (см. Adontz, L’age et l’origine..., р. 232 sq.).

Скорее всего наименование «Арсакиды» для Анны – традиционное название для представителей армянской династии.

 

[1318]Видимо, Аспиет был доместиком Востока (см. Leib, Alexiade, I, р. LIII).

 

[1319]Сентябрь 1105 г. На самом деле это 24‑й год царствования Алексея.

 

[1320]Так мы переводим греч. καταλλήλοις ὠδαΐς.

 

[1321]Феано – ученица, а возможно, и жена Пифагора.

 

[1322]’Αλλ’ οὐ δημόσιος – досл.: «Но она не публичная».

 

[1323]Ср. Римл., VIII, 35.

 

[1324]Этот выпад Анны против «насмешников и клеветников» – одно из наиболее ярких проявлений полемической направленности ее труда (см. Предисл., стр. 36; ср. Любарский, Мировоззрение..., стр. 159 и сл.).

 

[1325]Томирида – массагетская царица, победительница Кира (см. Геродот, I, 205–214).

 

[1326]Согласно Ктесию, Спарефра – жена царя одного из скифских племен, Аморга. Когда Аморг был взят в плен Ки‑ {588} ром, она собрала армию, состоявшую из женщин, и освободила мужа (см. Ctesias, Persica, fr. 29).

 

[1327]Ср. Премудр. Солом. V, 19.

 

[1328]Имя Ирина в переводе с греческого означает «мир».

 

[1329]См. Псалт., CI, 10.

 

[1330]О филантропической деятельности Ирины сообщает и Скутариот (Anon. Syn. Chron., p. 182).

 

[1331]Эта комета была видна в феврале–марте 1106 г. (см.: Fulch., II, 35; Grumel, La chronologie, р. 473).

 

[1332]В Константинополе было несколько церквей евангелиста Иоанна (Janin, La géographie..., рр. 272–279).

 

[1333]Алексей – второй из четырех сыновей Исаака: Иоанн, Алексей, Константин, Адриан. Об Иоанне, тоже занимавшем пост дуки Диррахия, см. Ал., VIII, 7, стр. 240.

 

[1334]Β. Златарский («История...», II, стр. 243) признается, что не может идентифицировать это место.

 

[1335]1106–1107 гг.

 

[1336]Речь идет о сыне Алексея, будущем императоре Иоанне, который был женат на Ирине (Пирошке), дочери венгерского короля Владислава. Первенцами Иоанна были близнецы: Алексей и Мария.

 

[1337]Валависта (тур. Демир‑хисар)–к северу от Серр (Златарски. История..., II, стр. 243).

 

[1338]День великомученика Димитрия Солуньского празднуется 26 октября. Таким образом, Алексей возвращается в Константинополь, видимо, в ноябре 1107 г.

 

[1339]Об этой колонне со статуей сообщается в ряде византийских источников. Она стояла в центре площади Константина, возвышалась на 50 м, а у нее наверху находилась статуя Аполлона, увенчанного лучезарным венцом. Эту статую, как сообщает Зонара (Zon., XIII, 3), привез Константин из Фригии; по преданию, в цоколе колонны были заложены различные христианские реликвии. Впоследствии, когда Константин был признан первым христианским императором, эта колонна получила большое религиозное значение и на ней была высечена надпись, содержавшая призыв к Христу хранить Константинополь. В дальнейшем статуя упала и ее заменили крестом; при Мануиле Комнине колонна была реставрирована (см.: Беляев, Byzantina, III, стр. 45 и сл.: Janin, Constantinople byzantine, рр. 81–84).

 

[1340]Второзак., XXXII, 39.

 

[1341]Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает лакуну. {589}

 

[1342]По‑видимому, мысль заимствована у какого‑то античного автора. Об этом говорит употребление Анной в данном контексте понятий Πόλις «город» (вм. «государство») и δημαγογός «демагог».

 

[1343]Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает лакуну; пропущено слово «мир» или аналогичное.

 

[1344]Β рукописях – лакуны. Анемады – по‑видимому, потомки арабского эмира Крита Абд‑аль‑Асиза, защищавшего в 960 г. остров от Никифора Фоки. В одних источниках именем ’Ανέμας назван сам эмир, в других – его сын, взятый в плен византийцами и зачисленный в личную гвардию императора (см. Παναγιωτάκη, Θεοδόσιος ὁ Διάκονος..., σελ. 88).

 

[1345]Οἱ ’Εξαζηνοὶ καλούμενοι, ό τε Δούκας καὶ ὁ 'Υαλέας. Из этих слов совершенно ясно, что и Дука и Иалий – оба Эксазины. Однако в двух других случаях (см. ниже, настоящую главу, стр. 331 и XIII, 1, стр. 341) Анна говорит об Эксазине Дуке и Иалии.

 

[1346]Анна называет представителей хорошо известных в Византии того времени фамилий. Писательница уже рассказывала о мятежнике по имени Василаки (Ал., I, 7–9, стр. 69 и сл.), упоминала Василия Куртикия (Ал., I, 9, стр. 73 и др.).

 

[1347]В оригинале непереводимая игра слов. Анна ассоциирует имя ’Ανεμάοες и ανεμος («ветер»): «Соломон, как бы подгоняемый ветрами (Анемадами)...».

 

[1348] Трепыхаться на море – ψαίρειν ἐπὶ πελαγος. Дж. Баклер (Buckler, Anna Comnena..., р. 514) предлагает читать: σπείρειν ἐπὶ πελαγος, т. е. «сеять на море» или «делать бесполезную работу». До наших дней сохранился целый сборник пословиц с таким значением (его обычно приписывают Продрому; см. Пападимитриу, Феодор Продром, стр. 249 и сл.).

 

[1349]Склиры – известная в Византии фамилия, см. прим. 1069.

 

[1350]Сохранилась новелла Алексея I, где Варда Ксир назван протопроедром и этериархом (Dölger, Regesten..., 1162).

 

[1351] Затрикий, т. е. шахматы (см. Koukoulès, Vie et civilisation..., I, p. 219–221).

 

[1352]Церковь богоматери Фаросской непосредственно примыкала к церкви св. Димитрия. По‑видимому, поэтому Анна считает, что это один и тот же храм (см.: Janin, La géographie..., р. 96; Ebersolt, Le grand palais de Constantinople..., p. 104 sq.). Большая императорская опочивальня находилась сразу же за богородичной церковью. План этой части дворца см. «The Great Palace...», р. 18.

 

[1353]Вероятно, имеется в виду Августион (R. Janin, Constantinople byzantine, pp. 65–67). {590}

 

[1354] Актеры (οἱ σκηνικοί). Б. Лейб переводит: «Les organisateurs du spectacle». Присутствие актеров, видимо, объясняется шутовским характером этой процессии (ср. Koukoulès, Vie et ciuilisation..., III, pp. 201–202).

 

[1355]‛ραβδοΰχοι (иначе «манглавиты) – своего рода жандармы (Скабаланович, Византийское государство и церковь в XI в., стр. 173).

 

[1356]Б. Лейб вслед за А. Райффершайдом отмечает лакуну.

 

[1357]Подобного рода унизительные наказания нередко применялись византийскими императорами (Koukoulès, Vie et civilisation..., III, р. 199 sq.).

 

[1358]По‑видимому, Анна с сестрами, чтобы взглянуть на процессию, поднялась на верхние этажи той части дворца, которая выходит к Августиону, а Алексей и Ирина находились где‑то во внутренних покоях Большого дворца или во всяком случае в нижнем его этаже. Поэтому Анна и говорит, что она «спустилась», а Ирина «поднялась наверх».

 

[1359] Так называемых «рук» – τῶν λεγομένων χειρῶν (см. Ducange, In Alex., pp. 643–645). Эти «руки» были установлены на тетрапилоне, на улице, которая соединяла площадь Тавра с Филадельфием. Осужденных вели к Филадельфию, а затем к месту казни – Амастрианской площади (Mordtmann, Esquisse topographique..., p. 71).

 

[1360]Сообщение об этом заговоре содержится также у Зонары (Zon., XVIII, 23), по словам которого в заговоре участвовало большое число военной знати. Заговорщики еще не успели приступить к осуществлению своих замыслов, как их разоблачили, обрезали им волосы и бороды, а Михаила Анемада приговорили к ослеплению. Так же как и Анна, Зонара рассказывает, что во время процессии прибыло распоряжение Алексея отменить казнь. Заговорщиков лишили имущества и сослали кого куда (ср. Glycas, IV, р. 622).

Точная датировка этого заговора гипотетична, ибо основывается только на весьма противоречивом рассказе Анны (сообщение Зонары лишено каких бы то ни было хронологических указаний), Ф. Дэльгер (Dölger, Regesten..., 1233) весьма неопределенно относит его к 1106–1107 гг. Согласно «Алексиаде» (XII, 5, стр. 330), заговор был составлен в то время, когда Боэмунд готовился напасть на Византию, т. е. между январем 1105 г. (см. прим. 1205) и октябрем 1107 г. (дату начала похода Боэмунда см. в прим. 1284). Однако время раскрытия заговора следует, по‑видимому, ограничить периодом пребывания Алексея в столице (судя по рассказу Анны, наказание заговорщиков в Константинополе происходило в присутствии {591} императора). Нам известно, что Алексей явился в Фессалонику в сентябре 1105 г., пробыл в Слопиме год и два месяца и ранней весной 1107 г. вернулся в Константинополь (см. прим. 1240). В ноябре этого же года император вновь выступает из Константинополя (Ал., XIII, 1, стр. 340). Таким образом, из указанного нами трехгодичного периода Алексей находился в столице лишь с января до августа 1105 г. и с апреля до ноября 1107 г.

Против датировки заговора апрелем–ноябрем 1107 г. говорят следующие факты. В числе главных участников заговора Анна называет братьев Эксазинов, Дуку и Иалия (XII, 5, стр. 330). По сообщению Зонары (см. выше), заговорщики были лишены имущества и сосланы, в их числе, надо полагать, были и Эксазины. Но, по словам Анны (XII, 8, стр. 337; ср. XIII, 1, стр. 341), Эксазины находятся во флоте Исаака Контостефана, обороняющего пролив между Лонгивардией и Иллириком (видимо, конец лета, осень 1107 г.). Таким образом, если заговор Анемадов датировать 1107 г., то окажется, что одни из главных заговорщиков немедленно после разоблачения не только не были сосланы, но получили назначение во флот для борьбы с Боэмундом.

Второй аргумент против поздней датировки: по сообщению Анны (XII, 7, стр. 334), после Михаила Анемада в Анемскую тюрьму был заключен другой заговорщик – Григорий Таронит. Причем, судя по словам писательницы, между временем заключения Анемада и временем, когда в тюрьму бросили Таронита, прошел какой‑то срок («Еще не освободили из тюрьмы Михаила, как в Анемскую тюрьму был доставлен Григорий», а ниже сказано, что Анемад провел в тюрьме много времени). В обстоятельствах заговора Григория Таронита много неясного (см. прим. 1271), тем не менее, как утверждает сама Анна (XII, 7, стр. 334), он был схвачен в 14‑м индикте (сентябрь 1105–август 1106 г.) или вскоре после этого.

Итак, если датировать заговор Анемадов 1107 г., то соответственно нужно относить к более позднему времени и разоблачение Таронита, что приведет к противоречию с прямыми хронологическими указаниями нашей писательницы.

Гораздо более подходящим для заговора Анемадов оказывается время с января до августа 1105 г.

К еще более раннему времени отнесла заговор Анемадов Д. Папахрисанту (Papachrysantou, La date de la mort..., p. 252 sq.). Ученый обращает внимание на сообщение Анны о том, что в разбирательстве дела заговорщиков принимал участие севастократор Исаак, который умер до ноября 1104 г. {592} Аргумент Д. Папахрисанту можно было бы признать убедительным, если бы не два обстоятельства: 1) датировка заговора 1103–1104 гг. противоречит указанию Анны, что Анемады вынашивали планы мятежа в период подготовки Боэмундом наступления на Византию; 2) согласно Анне, Исаак участвовал даже в суде над богомилом Василием (около 1111 г.) (см. прим. 1555). Конечно, датируя заговор Анемадов 1105 г., мы приходим в определенное противоречие с хронологической последовательностью рассказа Анны – ведь писательница повествует о нем после сообщения о возвращении Алексея в Константинополь (ранняя весна 1107 г.). Но это противоречие легко объясняется обычным для Анны методом композиции: писательница говорит сначала о «внешних бедах» Алексея (в данном случае о Боэмунде), а затем переходит к описанию «внутренних бед» и подряд рассказывает о заговорах Анемадов и Таронита.

 

[1361]Григорий Таронит, сын неизвестного нам по имени брата Михаила Таронита (см. прим. 312; Adontz, Les Taronites à Byzance, р. 26).

 

[1362]Β этой башне‑тюрьме в дальнейшем содержалось много знатных узников. Точно идентифицировать ее до сих пор не удается (Janin, Constantinople byzantine, р. 169 sq.).

 

[1363]Сентябрь 1103–август 1104 г.

 

[1364]Тивенна находилась между Севастией и Амасией.

 

[1365]Dölger, Regesten..., 1222 (ок. 1105 г.).

 

[1366]Сентябрь 1105–август 1106 г.

 

[1367]Иоанн Таронит – сын Михаила Таронита, женатого на Марии, сестре Алексея I Комнина. Григорий был сыном брата Михаила Таронита и, таким образом, приходился двоюродным братом мятежнику.

 

[1368]Колония была расположена к западу от Баибурта (Паиперта у Анны Комниной). Об отношениях Григория Таронита с Данишмендом см. прим. 1271.

 

[1369]В научной литературе уже давно обращалось внимание на несоответствие рассказа Анны и данных Феофилакта Болгарского, содержащихся в письмах последнего к Григорию Тарониту. Из первого письма (PG, 126, col. 409–416) явствует, что Григорий победил Данишменда и заставил его искать мира с императором, а также побудил плененного Данишмендом франка согласиться на выкуп его императором. Естественно предположить, что франк, о котором идет речь, это Боэмунд, находившийся в плену у Данишменда с 1101 по 1103 г. (см. прим. 1155). Во втором письме (PG, 126, col. 437–440), написанном по поводу возвращения Таронита в столицу, {593} Феофилакт в весьма торжественных выражениях превозносит своего адресата. Все это противоречит рассказу Анны, согласно которому Григорий был назначен дукой Трапезунда лишь в 12‑м индикте (между сентябрем 1103 и августом 1104 г.) и, следовательно, не мог вести переговоры о выкупе Боэмунда, который был освобожден из плена уже весной 1103 г., до прибытия Григория на Восток. Тем более странно, что Феофилакт прославляет мятежника: ведь в «Алексиаде» Таронит был захвачен, приведен в столицу и брошен в тюрьму как бунтовщик. Дж. Баклер (Buckler, Anna Comnena..., р. 254 sq.), а вслед за ней и Н. Адонтц (Adontz, L’archevêque Théophylacte..., р. 577 sq.) предполагают даже, что Анна путает двух Григориев: Таронита и Гавру. Нам это кажется маловероятным. Анна хорошо знала Григория Таронита, который, по ее же собственным словам, был издавна дружески расположен к ней и к Никифору Вриеннию, и, конечно, никак не могла приписать Тарониту деяния Гавры. В этой связи необходимо также отметить несостоятельность одного из главных аргументов Н. Адонтца. Последний ссылается на то, что Анна якобы при первом упоминании мятежника говорит о нем: ὁ ἣδη ῥηθεὶς Γρηγόριος («уже упомянутый Григорий»). По мнению исследователя, так как Анна в предыдущих главах не писала о Тароните, то в данном случае она может иметь в виду лишь Григория Гавру, о котором уже шла речь в «Алексиаде». Но дело в том, что Григорий упоминается в первой же фразе этой главы, и писательница вправе говорить о Григории как об «уже упомянутом». Кроме того, если бы Анна подразумевала Гавру, а имя Таронит употребила бы по ошибке, как могла бы она ниже назвать Иоанна Таронита, посланного на подавление восстания, двоюродным братом мятежника? Не беря на себя окончательное решение этого весьма нелегкого вопроса, следует отметить, что, разрешая противоречие, нужно не подвергать сомнению ясный рассказ Анны, а пытаться точнее прокомментировать весьма туманные намеки Феофилакта Болгарского. Может быть, Григорий Таронит уже был на Востоке до 1103 г., и свидетельства Анны и Феофилакта относятся к разным периодам (ср. Leroy‑Molinghen, Les lettres..., р. 589 sq.).