Книга вторая
Если первая и третья книги «Эпидемий» представляют более или менее обработанные сочинения, связанные единством темы, то в остальных мы имеем ряд врачебных заметок, кратких историй болезни, афоризмов, размышлений и вопросов, которые задавал себе врач, записывая их друг за другом без особого порядка. Но эти разрозненные заметки представляют громадный интерес для истории греческой медицины. Они доставляют конкретные примеры того, как медицинская эмпирия путем постепенного накопления наблюдений и их «разумного» обсуждения превращалась в «медицинское искусство», как об этом говорит автор книги «Наставления». Проницательный взгляд Литтре, посвятившего 20 лет работе над изданием Гиппократа, усмотрел, что среди указанных книг «Эпидемий» книги вторая, четвертая, шестая находятся между собой в более тесной связи и принадлежат одному автору; то же относится к книгам пятой и седьмой. Что первая группа книг (вторая, четвертая, шестая) принадлежит самому Гиппократу, в этом не может быть никакого сомнения, и полностью оценить Гиппократа как врача можно, только изучая эти книги. Громадная наблюдательность, вдумчивость, широта взгляда, способность устанавливать связи и делать обобщения сообщает отрывочным черновым заметкам громадный интерес и может доставить читателю истинное наслаждение. Что указанные книги принадлежат Гиппократу, это очевидно не только из внешних обстоятельств, но просто потому, что писать это мог только большой врач, а таких во время Гиппократа поблизости от него не было. Вопрос об авторстве пятой и седьмой книг, в которых имеется большое число общих наблюдений с небольшими вариантами и которые относятся к эпохе более поздней, чем книги вторая, четвертая и шестая, гораздо сложнее и вряд ли может быть разрешен сколько-нибудь удовлетворительно.
Вторая книга «Эпидемий», по общему мнению принадлежащая Гиппократу, разделяется на шесть отделов, иди, вернее, была составлена из шести отдельных частей, каждая из которых, вероятно, составляла одну тетрадь или свиток, куда великий врач заносил свои заметки и мысли. Редактор соединял эти части, не руководствуясь особыми соображениями, почему во второй книге «Эпидемий» встречаются такие записи, которые служат дополнением к отрывкам книги четвертой или шестой и понятны только из них.
Первый отдел образует совершенно самостоятельную часть. Это заметки, написанные врачом на досуге,—мысли и обобщения, возникшие в результате ранее произведенных наблюдений. Здесь виден процесс творчества. Заметки связаны между собой ассоциацией идей: лето•—дожди—бездождие—осень—осень вечер года. Всплывают в памяти отдельные случаи (как у Антиоха и Алевада); происходит упорядочение и систематизация- однородных явлений (отложения, грыжи); в конце—терапевтические заметки. Отдел этот написан после пребывания в Фессалии и Перинфе, т. е. после «Эпидемий IV» и некоторых отделов «Эпидемий VI».
Второй отдел носит другой характер. Это—казуистические заметки, сравнительно короткие, нередко с указанием имени больного. Болезни различные (внутренние, женские, острые), без подбора. Есть несколько афористических общих положений с ссылкой на больного и без ссылок.'
В третьем отделе мы находим отчет о летней практике в Перинфе (греческая колония во Фракии, на берегу Пропонтиды), так называемую медицинскую конституцию года и частные случаи из этого отчета. Главное содержание отдела—заметки семиотического и прогностического характера, случаи, остановившие на себе внимание наблюдательного врача. Некоторые вошли в состав?«Афоризмов»; ряд других могли с успехом войти. Все, очевидно, записано по памяти в часы раздумья; порядок, в котором автор заносил заметки, не нарушен.
Четвертый отдел начинается двумя большими отрывками анатомического характера. В первом находится описание хода вен, которое Гален считал подлинным и правильным («в целом он ни в чем не погрешил»). Но новейшие исследователи, начиная с Литтре, сомневаются в этом; их смущает целый ряд соображений. Гиппократ, по общепринятому мнению, пренебрегал анатомией, считая ее ненужной для врача; далее, он не различал вен от артерий, называя артерией только трахею; и, наконец, в других книгах Сборника имеются другие описания вен. Еще более укрепляет в этом сомнении другой анатомический отрывок, где содержится описание хода нервов (фьнпй), именно блуждающего.
Но знакомство со всеми книгами Сборника, в частности, с подлинными гиппократовскими, показывает всю неосновательность этих утверждений. Гиппократ, будучи противником натурфилософских спекуляций в духе Эмпедокла, придавал анатомии очень большое значение и прекрасно разбирался в ряде анатомических деталей, в чем читатель может убедиться, прочтя книгу «О суставах». Утверждение, что греки не различали вен от артерий, просто смехотворно. Как можно, вскрывая трупы, будь то животных или младенцев, не видеть наряду с венами артерий? Они не говорили о них, потому что не видели их отношения к крови, считая их каналами пневмы, так же как трахею и бронхи. Наконец, если в различных книгах Сборника содержится разное описание хода вен, это ничего не доказывает, если даже предполагать, что книги эти написаны одним лицом. Как будто врач, державшийся по традиции известных мнений, переходя к самостоятельному знакомству с анатомией путем вскрытий, не может изменить своих прежних взглядов. А что автор «Эпидемий II» сам производил вскрытия, это очевидно; там есть одна характерная фраза о венах груди: «а куда идут они отсюда, я еще не знаю» (пырщ пЯдб). Разбираться в описании древних врачей не легко для нас, привыкших различать сосуды не столько по их ходу, сколько по функциональному значению, а древние описания являются в большинстве случаев импрессионистскими, так же как зарисовки художниками научных объектов, смысла которых они не понимают. Но от этого они вовсе не являются какими-то дикими фантазиями, как склонен относиться к ним Фред-рих, работа которого о сосудах Сборника Гиппократа не только.не проясняет, но скорее запутывает дело. Последние три главы этого отдела по характеру такие же, как в предшествовавших отделах. В отделах пятом и шестом заголовки «физиогномика» даны по начальным параграфам. В общем заметки однородного характера, но отличающиеся от заметок второго и третьего отделов своей краткостью. Содержание самое разнообразное. Следует отметить физиономические приметы такого же рода, как в «Истории животных» Аристотеля, свидетельствующие о древней традиции, а также заметки, относящиеся к значению нечетных дней в болезнях и смерти больных. Довольно много терапевтических указаний; есть сложные рецепты, показания для кровопускания, заметки прогностического характера о детях, плодах и т. д. Все—очень короткие, какие вносятся в записные книжки для памяти; часть из них вошла в «Афоризмы», «Кос-ские прогнозы», «Кризисы».
Литература: Литтре, V, 3-71.
|
