Мокрый или сухой

— Я все еще проливаюсь дождем? — спросила сова, недовольно приоткрыв один глаз и взглянув на небо.

— Да! — ответил кролик, выглядывая из норки. — И хотелось бы, чтобы ты это прекратила! Я голоден, а мокрая трава иногда причиняет мне боль. Пожалуйста, сияй, чтобы все высохло.

 

— Я сияю всегда, — ответила сова сухо, — это ты воображаешь эти различия.

— Но ведь ты тоже мокнешь, когда льешься дождем, — возразил кролик.

 

— Совершенно верно, — согласилась сова, — ты прав.

— Как это? — спросил кролик изумленно.

 

— Ты сказал: «Ты тоже мокнешь» — как «ты», как «какой-то ты», если пожелаешь, «ты» мокнешь. Все «ты» мокнут, когда Я льюсь дождем.

— Значит, все «я» сияют, когда ты сияешь?

 

— Ты говоришь чушь, как обычно, — сказала сова. — Есть лишь Я, других «я» нет.

— Значит, есть лишь ты, а других «ты» нет? — уточнил кролик.

 

— Нет вообще никаких «ты», — сказала сова сурово, — все «ты» — это концептуальные образы в уме.

— Тогда кто мы, когда обращаемся друг к другу?

 

— Я, всегда Я, — небрежно ответила сова.

— Но кто тот, к кому мы обращаемся? — настаивал кролик.

 

— Я уже сказала тебе — лишь образ в уме: есть только Я, и Я не являюсь «чем-то».

— А как насчет меня? — возразил кролик, помахивая длинными ушами.

 

— Я есть Я, — ответила сова, щелкнув клювом, — и ты есть Я — кто бы ни произносил это. Нет абсолютно никакого «меня»: даже ты говоришь достаточно хорошо, чтобы не сказать «ты есть меня»!

— Надо подумать, — пробормотал кролик. — Я поразмышляю над этим.

 

— Ни в коем случае! — проухала сова, сверля кролика пронзительным взглядом. — «Размышлять» означает использовать расщепленный ум. Посмотри изнутри и увидишь — УВИДИШЬ, что все так и ЕСТЬ! Прекрати расщепляться и оставайся ЦЕЛЫМ!

Факт

— Когда Я осознаю, «ты» воспринимаешь, — сказала сова кролику — так как только Я ЕСТЬ.

— А я могу сказать то же самое? — спросил кролик.

 

— Когда будешь, сможешь, — ответила сова загадочно.

— Это существенный факт? — спросил кролик задумчиво.

 

— Нет никаких фактов, — бросила сова.

— Тогда что можно сказать, что было бы истиной? — настаивал кролик.

 

— Ты есть то, что есть Я. Я есть то, что есть ты, — произнесла сова язвительно.

— Как хорошо для меня! — заметил кролик вежливо. — А для тебя?

 

— Неизбежно, — ответила сова резко.

— Мы все можем сказать это? — спросил кролик.

 

— «Говорение» — это концептуальное усложнение, — объяснила сова, — мы все можем знать это.

— Даже одуванчики? — спросил кролик шутливо, откусывая один.

 

— Почему же нет? — оборвала его сова. — Одуванчики являются чувствующими существами так же, как и ты! К тому же они не такие жадные! — добавила она.

— Разве не все мы немного жадные? — спросил кролик, нервно подпрыгивая.

 

— Различия, как и предпочтения, — это концептуальная чушь, — заявила сова.

— Значит, даже ты не лучше и не хуже одуванчика? — спросил кролик беспечно.

 

— В качестве «меня» ни одна вещь не лучше и не хуже, чем любое другое явление в уме: «лучше» и «хуже» — концептуальная галиматья.

— Как ты скромна! — сказал кролик восхищенно.

 

— Концептуальная бессмыслица! — заключила сова. — Если тебе необходимо говорить, говори что-то осмысленное!

— Но я ем одуванчики, — возразил кролик, — одуванчики меня не едят!

 

— А люди едят тебя, — добавила сова. — Ты ешь людей?

— Какая отвратительная мысль! — сказал кролик, уронив одуванчик и скривившись от отвращения.

 

— И совы едят тебя, — заметила сова, — тебя от этого тоже тошнит?

— Н-н-нет! — торопливо произнес кролик. — Это, конечно же, честь!

 

— Вовсе нет, — ответила сова, — всего лишь необходимость, и иногда удовольствие!

— Наверное, из-за постоянной готовности услужить? — пробормотал кролик неуверенно.

 

— Совершенно верно, таким тебе и полагается быть, — ответила сова вежливо, — к несчастью, никто не ест сов.

— Даже крысы? — спросил кролик.

 

— Им редко выпадает такой шанс, — отметила сова, — к тому же они не очень разборчивые проявления. Природа их не жалует, никто их не любит, бедняжки. Если бы одна из них попросила меня вежливо, я бы, возможно, не отказала.

Дружба

— Ну что еще? — спросила сова.

— Я хочу спросить кое-что, — ответил кролик задумчиво.

 

— Я знаю, — заметила сова.

— Я так и думал, — сказал кролик, почесывая ухо левой лапкой. — Почему мы друзья?

 

— Потому что, разумеется, говоря относительно, мы являемся аспектами друг друга, — объяснила сова.

— Так вот в чем дело! — пробормотал кролик. — Такие разные, а являемся взаимными аспектами чего-то!

 

— Чушь! — хрипло прокричала сова, повернув голову и уставясь на него своими огромными глазами. — Взаимные аспекты ничего.

— Разве есть какая-то разница? — спросил кролик. — Я имею в виду между «чем-то» и «ничем»?

 

— Конечно, нет, — ответила сова. — Если ты это понимаешь.

— Потому что я есть то, что ты есть, а ты есть то, что я есть? — уточнил кролик.

 

— Совершенно верно, — ответила сова, — но если ты знаешь это, зачем говорить?

— Немного знаю, — сказал кролик скромно, — но я никогда не уверен, действительно ли я знаю это!

 

— Ты неизбежно знаешь это, — поправила его сова, — но ты так обусловлен, что с трудом веришь в то, что знаешь. А почему ты спрашиваешь?

— Я только что сорвал особенно сочный лист чертополоха и обнаружил, что говорю ему: «Ты есть то, что я есть»!

 

— Разве это не так?

— Так, но я потерял аппетит!

 

— Обусловленность! Обусловленность!! — про-ухала сова. — Он есть то, что ты есть как Я, а не как «я»!

— А какая разница? — спросил кролик растерянно.

 

— Вся и никакая, — объяснила сова. — «Разница» появляется относительно. Абсолютно, никакой разницы быть не может.

— Но относительно?..

 

— Относительно, например, твои отпрыски — это аспекты «тебя» как «я», в то же время являясь тем, что ты есть как Я, но абсолютно, не может быть никакой разницы.

— Значит, мне надо было съесть этот мясистый чертополох?

 

— Сантименты, сантименты! — проворчала сова недовольно. — Если ты живешь относительно и к тому же сентиментально, ты не должен есть ничего, поскольку все, что ты употребляешь себе во благо, ранит какой-то из аспектов того, что ты есть.

— А если я живу абсолютно? — спросил кролик.

 

— Можешь съесть всех своих друзей и родственников, но начни с себя! Какая разница с точки зрения абсолюта?

— Но жизнь превратится в хаос! — пожаловался кролик.

 

— А разве сейчас она что-то другое? — спросила сова, ухая в ответ на свое собственное эхо.

— Но она может быть гораздо лучше… — сказал кролик с сомнением.

 

— Конечно, может, — ответила сова, — она часто была лучше, и сейчас иногда лучше — немного — и снова может стать лучше в любой момент. Но это произойдет в результате прямого постижения, а не какого-либо относительного метода достижения.

— На мой взгляд, трудно жить таким образом, — пожаловался кролик.

 

— Не живи никаким образом, — настаивала сова. — Позволь жизни проживаться: в любом случае так и будет, у тебя нет выбора!

— Даже это кажется слишком сложным! — сказал кролик.

 

— Сложно? Чепуха! — сказала сова. — Если ты постигнешь, что все вещи являются аспектами того, что ты есть как Я, они все станут тем-что-ты-есть, а если ты будешь воспринимать вещи как аспекты того, что ты есть как «я», ты будешь видеть их относительно, как аспекты «тебя», то есть пристрастно. Если все другие «ты» будут поступать так же, конфликт сменится равновесием.

— Но они могут поставить под сомнение мои личные нужды!

 

— Если они тоже поймут это — тогда не смогут, — сказала сова. — Они будут к твоим услугам, как и я.

— То есть тем, что мы называем «друзьями»?

 

— Именно, — заключила сова. — Это ответ на твой вопрос, почему мы друзья.

— Но будут ли другие «я» воспринимать себя как аспекты того, что я есть как «я»? — спросил кролик.

 

— Вчера я сказала тебе: «Когда Я осознаю, „ты“ воспринимашь, потому что только Я ЕСТЬ», — ответила сова.

— Значит, я должен осознавать? — спросил кролик.

 

— Только Я могу осознавать, — сказала сова сурово.

— Значит, я есть Я? — спросил кролик, поднимая оба уха.

 

— Конечно, конечно, — ответила сова, — чем же еще «ты» можешь быть, как не Я?