Студопедия — Конкретные приемы обсуждаются в разделе о технологическом прогнози­ровании в главе 3. 11 страница
Студопедия Главная Случайная страница Обратная связь

Разделы: Автомобили Астрономия Биология География Дом и сад Другие языки Другое Информатика История Культура Литература Логика Математика Медицина Металлургия Механика Образование Охрана труда Педагогика Политика Право Психология Религия Риторика Социология Спорт Строительство Технология Туризм Физика Философия Финансы Химия Черчение Экология Экономика Электроника

Конкретные приемы обсуждаются в разделе о технологическом прогнози­ровании в главе 3. 11 страница






“Использование вероятностного метода для исследования проблем будущего, хотя таковой, по-видимому, бесспорен, в теоретическом отношении требует проведения предварительного исключительно сложного научного исследования. По этой причине верх часто одерживает искушение пойти по пути наименьше­го сопротивления, чему способствуют инертность мышления и прочно укоре­нившиеся традиции (иди даже предубеждения) ставить знак равенства между прогнозированием и предсказаниями”. Цитата в данном случае взята из конс­пекта книги И.Бестужева-Лады, предоставленного автору Ф.Айкдом. См. так­же: Ikle F. Social Forecasting and the Problems of Changing Values, with Special Reference to Soviet and East European Writings // Rand Paper P-4450. January 1971.

77 Labedz L. Sociology and Social Change // Survey. July 1966. P. 21.

78 Обстоятельный обзор этих исследований приведен в работах: Katz Z. Hereditary Elements in Education and Social Structure in the USSR. University of Glasgow, Institute of Soviet and East European Studies. 1969 и Katz Z. Soviet Sociology: A Half-way House. Russian Research Center, Harvard University. 1971. Я благодарен З.Кацу за то, что он помог получить эти материалы, и за несколь­ко бесед, которые подсказали другие источники по интересующей меня проб­леме.

 

Ряд исследований, проведенных советскими социологами, по­казывает, что “в стране рабочих и крестьян” немногие дети из пролетарских семей хотят быть рабочими, гораздо меньше — кол­хозниками, а огромное большинство жаждет поступить в выс­шие учебные заведения и войти в состав интеллигенции. З.Кац дает следующий комментарий: “Подобные исследования, хотя они и ведутся независимо друг от друга в различных регионах Совет­ского Союза, демонстрируют удивительное единообразие основ­ных выводов”. Если классифицировать профессии по престиж­ности, то высшие позиции занимают научные работники, летчи­ки и капитаны морских судов, а низшие — аграрии и работники сферы услуг. Кроме того, дети из интеллигентных семей несораз­мерно представлены в университетах, а детям крестьян вообще невероятно трудно поступить в высшие учебные заведения. Н.М.Блинов, сотрудник социологической лаборатории при Мос­ковском университете, писал в 1966 году: “Классовые различия по-прежнему оказывают сильное влияние на карьеру человека, а классовая структура как социальное явление обладает значитель­ным влиянием на формирование личности. Так, относительно небольшое число людей с высшим образованием в деревне объяс­няется среди всего прочего тем фактом, что процент студентов из сельской местности в десять раз ниже, чем процент студентов из городов”79.

При Н.Хрущеве была предпринята попытка переломить эту тенденцию посредством введения преимуществ для детей рабо­чих и крестьян при поступлении в университеты. Было также введено требование отработать год на производстве до поступ­ления в вуз, но к 1964 году эти “реформы” прекратились, и идеи эгалитарного образования отбросили за ненадобностью, откры­вая путь новой меритократии. В Новосибирске, например, где был создан новый “научный городок”, местная физико-матема­тическая школа, специальное учебное заведение, отбирает еже­годно 200 студентов из 100 тыс. подающих надежды кандидатов. В 1968 году более 500 подобных специальных элитных подгото­вительных школ открылись по всему Советскому Союзу. Раньше студенты посвящали до 13 часов в неделю физическому труду; к

79 Цит. по: Katz Т.. Hereditary Elements in Education and Social Structure in the USSR. P. 4.

 

1968 году эта программа была свернута. Прежде молодым лю­дям, которые имели трудовой стаж иди служили в армии, выде­лялось 80 процентов мест в университетах; теперь эта доля со­кратилась до 30 процентов83.

Коммунистические теоретики утверждали, что в Советском Союзе возникнет социально однородное общество. Однако от по­добной идеи — по крайней мере к началу 70-х годов — отказа­лись почти все серьезные советские социологи, и различные за­падные представления о расслоении, основанном на профессио­нальном разделении труда, стали получать все большее призна­ние. В 1966 году на конференции в Минске ряд советских соци­ологов объявил, что ленинское определение класса неприменимо к нынешнему советскому обществу, и ее участники представили разнообразные критерии, направленные на изменение официаль­ной точки зрения. Некоторые даже признали, что люди, профес­сионально занятые управленческими функциями, составляют са­мостоятельную социальную группу. Были и такие, кто не побоял­ся рассматривать партию не в первоначальных ленинских фор­мулировках — как авангард рабочего класса, — а как инстру­мент разрешения конфликтов интересов различных социальных групп81.

Хотя советские социологи и приводили документальные под­тверждения расширения нового сдоя, большинство избегало ана­лиза последствий происходящих перемен для партийной докт­рины и идеологических догм. Если имеет место рост интелли­генции и относительное сокращение рабочего класса, то какова тогда роль коммунистической партии как проводника “дикта-

80 См. Russia's New Elite // Wall Street Journal. October 15, 1968.

81 Относительно конференции в Минске см.: “Вопросы философии”. 1966. № 5; “Философские науки” 1966. № 3. С. 133—138, а также книги: Классы, соци­альные слои и группы в СССР. Под ред. Ц.А.Степаняна, В.С.Семенова. М., 1968; Проблемы изменения социальной структуры социалистического общества. Под ред. Ц.А.Степаняна, В.С.Семенова. М., 1968. Материалы о новой профессиональ­ной и классовой систематизации содержатся в: Rutkevich M.N. The Social Sources of the Replenishment of the Soviet Intelligentsia. CDSP. 1967. №. 9; Руткевич М.Н. О понятии интеллигенции как социального сдоя социалистического общества // Философские науки. 1966. № 4; Руткевич М.Н. Количественные изменения в социальной структуре советского общества в 60-е годы // Социальные различия. Свердловск, [1969]. Т. 3. С. 5—19; Классы, социальные слои и группы в СССР. Под ред. Ц.А.Степаняна, В.С.Семенова. М., 1968; Проблемы изменения социальной структуры социалистического общества. Под ред. Ц.А.Степаняна, В.С.Семенова. М., 1968; Shkaratan O.Y. The Social Structure of the Soviet Working Class. CDSP. Vol. XIX. No. 9; Социология и идеология. Под ред. Э.А.Араб-Оглы и др. М., 1969. Все эти данные содержатся в работе: Katz Z. Soviet Sociology:

A Half-way House. Russian Research Center, Harvard University. 1971.

 

 

туры пролетариата”? На официальном уровне не признавались никакие противоречия. В.Афанасьев, например, сумбурно пи­сал: “Советская интеллигенция... это подлинно народная интел­лигенция, уходящая своими корнями в рабочий класс и кресть­янство. Выйдя из народа, она служит ему преданно и самоот­верженно”82. И.Бестужев-Лада в популярной статье “Утопии буржуазной футурологии”, помещенной в предназначавшемся для иностранных читателей еженедельнике “Новое время”, рас­суждает о постиндустриальном обществе и признает, что число людей, работающих в сельском хозяйстве и “некоторых отрас­лях промышленности”, падает, в то время как доля лиц, “заня­тых в обслуживании производственной деятельности, а также в научных исследованиях и разработках, растет”. Однако это не означает, утверждает он, исчезновения рабочего класса. “Рабо­чий класс был и остается основной, имеющей решающее значе­ние социальной силой современности, опорой современного производства...”83

На более серьезном уровне молодые образованные идеоло­ги, такие, как Э.Араб-Оглы, доказывают, что сутью научно-технической революции является формирование нового рабо­чего класса, состоящего из высококвалифицированных рабочих и технических специалистов, особенно в химической про­мышленности, атомной энергетике и машиностроении, и что “на первый план выходит "рабочая интеллигенция", заменяющая i прежних работников физического труда”84. Однако более зна­чительные социологические проблемы, поставленные Л.Троцким и изложенные в популярной форме М.Джиласом, никогда не затрагивались.

 

82 Afanasyev V. Scientific Communism. Moscow, 1967. P. 179.

83 Перепечатано в: The Futurist. Washington, December 1970. P. 216-217.

84 См.: Arab-Ogly E. Nauchno-tekhnicheskaya revolutsiya i obschestvennyi prog­ress. Moscow, 1969 [Араб-Оглы Э.А. Научно-техническая революция и общественный прогресс. М., 1969].

 

ЧЕШСКИЙ ВЗГЛЯД НА БУДУЩЕЕ

В восточноевропейских коммунистических странах за пределами Советского Союза период после смерти И.Стадина в 1953 году, разоблачений Н.Хрущева в 1956, а также “польской оттепели” и “венгерской революции” в 1956—1957 годах отличался необы­чайным интеллектуальным И политическим брожением. Вокруг прежних порядков развернулась острая дискуссия, в центре ко­торой оказались адекватность ленинской партийной модели, до­стоинства коллективизации, отрицательные стороны централи­зованного планирования. Была поставлена под сомнение тради­ционная доктрина — исторический материализм, классовая тео рия, природа отчуждения. Бессмысленные идеологические догмы потихоньку отодвигались в сторону, и в их числе оказались жес­ткие концепции диалектического материализма, положение о ссуд­ном проценте как элементе эксплуатации, а также взгляд на на­уку как на часть социальной “надстройки”85.

Однако, как ни странно, во всем этом брожении почти не нашлось места сколько-нибудь серьезному обсуждению представ­лений о будущем обществе и о том, что предвещало традицион­ному коммунистическому мировоззрению изменение характера социальной структуры индустриального типа. Прения по неко­торым из этих проблем были открыты лишь в начале 60-х годов, но затем вследствие восстановления идеологической дисципли­ны они во многом были пресечены86.

Наиболее важным документом, появившимся в результате об­суждения упомянутых выше проблем, стало выдающееся иссле­дование Р.Рихты и группы ученых Академии наук Чехослова­кии под названием “Цивилизация на перепутье: социальные и человеческие последствия научно-технической революции”, ко-

85 Обзор некоторых из этих направлений см. в: Labedz L. (Ed.) Revisionism. L., 1962 и Jordan Z.A. Philosophy and Ideology: A Review of Philosophy and Marxism in Poland. Dordrecht, 1963.

86 Например, известный польский коммунист В.Беньковски, бывший неко­торое время министром культуры в 1956 году, написал книгу “Motory Socja-lismu”, касающуюся необходимых изменений в социалистической идеологии вследствие новой роди науки. Книга была предложена нескольким издатель­ствам в Польше, но от нее отказались; ее опубликовало без разрешения автора эмигрантское издательство Kultura в 1969 году в Париже.

 

торое вышло в свет в 1967 году. Издания этой книги на чеш­ском и словацком языках тиражом 50 тыс. экземпляров быстро разошлись. Английский перевод был отпечатан в Чехословакии в октябре 1968 года и распространялся через американского по­средника, но, что примечательно, не привлек особого внимания на Западе. Тем не менее этот документ, “задуманный в атмо­сфере критического, радикального поиска и энергичного обсуж­дения дальнейшего развития общества, достигшего индустри­альной зрелости в период радикальных социалистических пре­образований”, имеет важнейшее значение для дискуссии по по­воду меняющихся социальных структур коммунистических и западного обществ87*.

Отправной точкой дискуссии является научно-техническая революция, которая стала очередной надеждой коммунистиче­ских идеологов. Однако, в отличие от русских, исследователь­ская группа Р.Рихты рассматривает такую революцию как про­цесс, идущий также и в западных обществах (большинство рус­ских не решается обсуждать этот вопрос, поскольку это подвер­гло бы сомнению некоторые положения, касающиеся природы капитализма, и открыло бы дорогу концепциям индустриального и постиндустриального общества), и, что более важно, ее члены не отбрасывают проблемы изменения классовой структуры и воз­никновения нового господствующего класса в ходе подобного раз­вития событий.

Исследование начинается с “аналитического противопостав­ления промышленной и научно-технической революции” и стро­ится вокруг тезиса о том, что последствием происшедших изме­нений стала трансформация не только рабочей силы, но и всего производства в непрерывный механизированный процесс, в ко­тором человек теперь находится “рядом” с производством, тог­да как прежде он был “его основной движущей силой”. По су­ществу, не рабочая сила (и не пролетариат), а наука (и образо-

87 См.: Richfa R. Civilization at the Crossroads. 1968. Printed in Czechoslovakia, distributed in the US by International Arts and Science Press, White Plains, N.Y., 1969. Исходя из того, что исследование фактически неизвестно, но тем не ме­нее представляет интерес для теорий социального развития, я привожу здесь

подробные выдержки из него.

* Richfa R. Civilization at the Crossroads. N.Y., 1969. P. 21.

 

ванные классы (knowledge classes)) служат решающим факто­ром роста общественных производительных сил*: “На место про­стого, фрагментарного труда, который до сих пор составлял ос­нову производства, в настоящее время приходит наука и ее при­менение в форме технологии, организации труда, профессио­нального мастерства и так далее. Наука, ранее отделенная от промышленности и лишь время от времени привносившаяся в нее небольшими дозами извне, становится сегодня сердцем про­изводства и всей социальной жизни. Эта сфера, в которой не так давно насчитывалось несколько сот тысяч человек, превра­щается в огромную материальную силу, включающую наряду с широкой технической базой армию численностью в 3,5 милли­она специалистов и 11 миллионов взаимодействующих с ними работников по всему миру. Согласно оценкам некоторых экс­пертов, в недалеком будущем (к началу следующего столетия) в сфере науки и исследований будет занято 20 процентов сово­купной рабочей силы”**.

“Иными словами, наука становится ведущим фактором в на­циональной экономике и важнейшим измерителем прогресса цивилизации. Существуют признаки нового (“постиндустриаль­ного”) типа роста, отличающегося динамизмом, проистекающим из непрерывных структурных изменений в производительных силах, снижением роли количества средств производства и люд­ских ресурсов но сравнению с их качественными характеристи­ками и степенью их использования. Именно в этом кроются ин­тенсивные факторы развития, здесь заключено ускорение, тесно связанное с началом научно-технической революции”***.

“На определенном этапе технологической революции и в ходе изменений порожденных ею моделей роста все закономерности и пропорции общественного развития предстают в новом свете. Это прежде всего касается взаимосвязей науки, технологии и производства в собственном смысле слова; можно сказать, что достигнуто состояние, за пределами которого они приобретают не менее существенное значение, чем взаимоотношения между

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 27-28. ** Ibid. P. 36. *** Ibid. P. 39.

 

первым и вторым подразделениями общественного производства в эпоху индустриализации, [то есть схемы, предложенные К.Мар­ксом в "Капитале" ]. В условиях научно-технической революции развитие производительных сил подчиняется закону <...> при­оритета науки над технологией и технологии над промышлен­ностью”*.

Различие, допускаемое авторами между индустриальным и постиндустриальным, или научно-техническим, обществом, по существу, означает, что некоторые упрощенные марксистские понятия больше не имеют силы. Наиболее важным из них, оче­видно, является утверждение о ведущей роли рабочего класса: “Совершенно новым феноменом, демонстрирующим развитие между индустриальной и научно-технической революциями, ста­новится относительное уменьшение количества рабочей силы, используемой в промышленности и связанных с ней видами дея­тельности, сопровождаемое сдвигом от традиционных к прогрес­сивным отраслям внутри промышленного сектора. Эта тенден­ция, вне всякого сомнения, опровергает точку зрения, утвержда­ющую абсолютную ценность процесса индустриализации и струк­туры "индустриального общества..."”**.

“В целом можно предположить, что в ходе научно-техниче­ской революции объем услуг в предстоящие десятилетия возрас­тет до отметки 40—60 процентов совокупной рабочей силы, а в долгосрочной перспективе их доля станет еще большей. Цивили­зацию, к которой мы движемся, было бы вполне разумно назвать "постиндустриальной цивилизацией", "третичной цивилизацией", "цивилизацией услуг" и так далее”88***.

“Самый поразительный результат, однако, имеет растущее число технических и профессиональных работников во всех сек­торах экономики за пределами непосредственного производства. В 50-е и 60-е годы в Соединенных Штатах эта группа по темпам роста опережала все остальные: она увеличивалась в два раза

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 41.

** Ibid. P. 120.

88 В этом месте текста в книге Р.Рихты приведены ссылки на две работы: Fowos- tie J. Le grand espoir du XXe si&cle. P., 1958, и Bell D. The Post-Industrial Society // Technology and Social Change. N.Y. - L., 1964.

*** Richta R. Op. cit. P. 121-122.

 

быстрее, чем число конторских служащих (категории работни­ков, бывшей рекордсменом в 40-е годы), и в семь раз быстрее среднего темпа роста занятости”*.

Однако самое примечательное, вероятно, состоит в том, что утратила свое значение прежняя марксистская концепция “зако­нов общественного развития”: “Законы, по которым развивает­ся общество, не предопределяются заранее, они не следуют ка­кой-то установленной схеме. Обусловленные содержанием исто­рии, движением самого общества, они изменяются с каждым по­воротом в его глубинных основах. Радикальное вмешательство в цивилизационные основы человеческой жизни, ознаменованное научно-технической революцией, рассматриваемой в неразрыв­ной связи со всеми аспектами социальной трансформации на­ших дней, не может не повлиять на фундаментальные законы истории. Во многих отношениях развитие цивилизации приоб­ретает новую логику и новый временной масштаб”**.

“Оценивая события с точки зрения длительной перспективы, можно ожидать, что история утратит характер естественного процесса, который в период традиционной индустриальной ци­вилизации утверждал неоспоримый ход событий, прерывавший­ся время от времени действием отдельных альтернативных тен­денций социального развития”89***.

Даже идеи планирования и его временных циклов, основан­ных на ритмических колебаниях накопления капитала и его обо­рачиваемости, в настоящее время ставятся под сомнение: “Ритм цивилизации всегда определяется основным ее субъектом. Было время, когда тон задавало естественное воспроизводство перво­бытного сообщества, и до наших дней естественный ежегодный цикл обретения средств существования в изолированных общи-

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 131.

** Ibid. P. 210.

89 В данном случае в тексте имеется сноска на Ф.Энгельса, посвященная идее истории как естественного процесса: “Таким образом, история, как она шла до сих пор, протекает подобно природному процессу и подчинена, в сущно­сти, тем же самым законам развития” (письмо Ф.Энгельса Я.Блоху от 21 сен­тября 1890 года процитировано автором по книге: Marx [К., Engels F. ] Selected Works. Moscow, 1933. Vol. 1. P. 382 [перевод этой цитаты приводится по: Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. 2-е издание. Т. 38. С. 396]).

*** Rkhta R. Op. cit. P. 277.

 

нах определяет масштаб времени в значительной части мира. В условиях классической индустриальной цивилизации период обо­рота капитала в процессе расширенного воспроизводства ста­новится отправным пунктом всякого рода предположений о бу­дущем и прогнозов, обычно рассчитанных на несколько лет впе­ред. Аналогичным образом пяти- или семилетние планы при со­циализме — хотя они не слишком часто базируются на осведом­ленности об этом обстоятельстве — соответствуют среднему пе­риоду оборота общественной рабочей силы и связанных с нею активов. Как только прогресс начинает определяться наукой и ее применениями, точки зрения, основанные на предположении прочных экономических отношений, неизбежно утрачивают свое зна­чение, хотя почти все практические расчеты продолжают осно­вываться именно на них”*.

Наука как таковая имеет особый характер, отличающий ее от других видов деятельности, в том числе и от труда; именно этот ее характер отделяет опирающееся на науку общество от общества индустриального: “Наука обязана своим статусом прежде всего исключительной силе обобщения. В отличие от остальных продуктов, научный вывод не потребляется в ходе использования; напротив, он продолжает совершенствоваться и при этом ничего не стоит. Более того, наука обладает исключи­тельным потенциалом роста. Каждый вывод является как ре­зультатом, так и отправной точкой дальнейших исследований;

чем больше мы знаем, тем больше мы можем узнать. Эта внут­ренне присущая ей экспоненциальная функция резко выделяет науку из всех видов традиционной деятельности индустриаль­ного типа” **.

Из всего этого возникают три исключительно важные социо­логические проблемы. Во-первых, если рабочий класс не может возглавить научно-техническую революцию, то какова в таком случае его роль в будущем обществе? Во-вторых, система страти­фикации нового общества неизбежно подчеркнет особое значе­ние доминирующего положения профессиональных и технических классов. В-третьих, если формирование и поддержание научного

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 269.

** Ibid. P. 217.

 

мастерства потребуют наличия профессионально подготовленной научно-исследовательской элиты, подкрепленной многочисленным штатом технических работников, то не означает ли все это ха­рактерных признаков нового, потенциально правящего, класса?

Рихта и его коллеги пишут: “Любая революция в процессе производства — включая промышленную революцию — была до сих пор делом того класса, который обеспечивал ее проведение и который в этой роли приходил на смену прежнему правящему классу, осуществляя весь процесс преобразований за счет класса, составлявшего большинство общества. Если созданная нами мо­дель научно-технической революции соответствует действитель­ности, то следует предположить, что развитие этой специфиче­ской, всеобщей революции в области производительных сил бу­дет невозможно — во всяком случае в полной мере — без пози­тивного участия большинства населения, и в конечном счете всех членов социума”*.

“По мере изменения классовой структуры при социализме... главной чертой социального расслоения становится дифферен­циация прежде всего по признаку содержания трудовой деятель­ности. Длительное сосуществование двух работающих бок о бок различных групп — специалистов, выполняющих творческую работу, и людей, занятых рутинными производственными опера­циями, — следует рассматривать как серьезную проблему...

До тех пор, пока научные и технологические достижения не будут поставлены под рациональный контроль во всех их соци­альных и человеческих проявлениях, мы будем сталкиваться с рас­хождением между профессиональным и демократическим подхо­дами. Это может найти отражение в технократических тенденци­ях, которые не проистекают, однако, из науки и технологии как таковых, а скорее являются результатом условий, усиливающих классовые интересы тех групп, которым подчинены наука и тех­нологии. Между тем с самого начала научно-технической револю­ции практическое управление во многих капиталистических стра­нах переходит в руки высококвалифицированной управленческой элиты, которая в условиях государственной моноподии приобре­тает некоторую независимость — по крайней мере от традицион­

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 245.

 

ных капиталистических группировок, — хотя по своему положе­нию она еще вполне является прислужницей капитала”90*.

При социализме подобное расхождение между профессиональ­ной элитой и остальной массой населения происходит в силу того, что рабочий класс не является руководящей силой нового обще­ства: “Столкнувшись с феноменом, который продемонстрирова­ла нам индустриальная цивилизация, нельзя не прийти к выводу, что даже при социализме рабочие не смогут быть в одночасье вовлечены в активное участие в научно-технической революции. В прежних социальных системах ощущался недостаток соответ­ствующих форм, и мы не можем рассчитывать на то, что сейчас процесс пойдет автоматически и без проблем; этого никогда не было ни на одном этапе революции”**.

Проблема социальной дифференциации может возникнуть вновь вследствие возможного появления новых научных и техни­ческих элит и их усилий, направленных на укрепление их приви­легированного положения: “Нет никакого смысла закрывать гла­за на то, что острой проблемой нашего столетия станет преодо­ление острого противоречия внутри индустриальной цивилиза­ции, которая, как с огромной тревогой осознал А.Эйнштейн, от-

90 Проблема определения класса управляющих, научной элиты и нового среднего класса остается явно сложной для группы чешских ученых, даже ото­шедших от догматических марксистских категорий. Ранее, характеризуя изме­нения в социальном расслоении при капитализме, авторы отмечали тенденцию (описанную рядом социологов) подъема “нового среднего класса”, трансфор­мации профессиональных и технических кадров и тому подобное. Это, по их утверждению, нельзя назвать тем не менее подлинной переменой. Не считая “небольшой группы администраторов, которые живут в основном за счет при­были, что является результатом классовой дифференциации внутри интелли­генции” [sic! ], рост класса специалистов отражает в значительной степени раз­витие нового рабочего класса. Однако очевидно, что, когда авторы обращаются к обсуждению социализма, проблема обостряется до предела (см.: Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 247). К числу работ, упоминаемых ими в связи с изменениями в социальной стратификации капиталистического общества, относятся: Young M. The Rise of the Meritocracy. L., 1958; Bell D. [статья в ] Dun's Review and Modem Industry. 1962. No 1; Schelsky H. Die Sozial Folgen der Automatisierung. Duesseldorf - Koein, 1957; Schelsky H. Auf der Suche nach Wirklichkeit. Koein - Duesseldorf, 1965.

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 249-250.

** Ibid. P. 252.

 

дает судьбы беззащитных масс населения в руки высокообразованной элиты, обладающей властью в сфере науки и технологии. Возможно, это будет одной из наиболее сложных задач, стоящих Д” перед социализмом. Обстоятельства ставят имеющую огромную важность науку и технологию под контроль сознательных, про­грессивных людей — профессионалов, ученых, технических спе­циалистов и организаторов, а также квалифицированных рабо­чих. Но даже при социализме Можно обнаружить тенденции к элитарности, монополию на образование, преувеличенные пре­тензии на более высокий уровень жизни и тому подобное; дан­ная группа может забыть, что эмансипация одной части обще­ства всегда связана с эмансипацией целого”*.

Вековая мечта социалистов о новом, гармоничном обществе обречена, таким образом, на несбыточность. Вместо этого новое общество породит конфликты и столкновения, причем не обяза­тельно на прежних направлениях классовой и политической борь­бы, но вызываемые различным отношением к происходящим из­менениям и к науке как таковой: “В условиях научно-техниче­ской революции любые представления о будущем обществе, ли­шенном конфликтов и столкновений, будут скорее всего опро­вергнуты. Идея, согласно которой вместе с социализмом челове­чество вступит в эпоху, где больше не будет личного напряжения и индивидуальных усилий и где общество позаботится обо всем необходимом, является одной из иллюзий индустриальной дей­ствительности, которая просто абстрагируется от обоюдоострой природы промышленного механизма... Трения могут возникнуть среди самых разных групп населения, причем наиболее устойчи­вые из них будут вызваны различиями в содержании трудовой деятельности и проистекающим отсюда несогласием с характе­ром жизни в свободное от работы время... В равной степени мо­жет обостриться непонимание между представителями различ­ных поколений, вызванное нарастающими различиями их обра­зов жизни в течение двух-трех десятилетий.

Существуют признаки того, что общество подвергнется но­вой, более сильной, чем когда-либо, поляризации, элементами которой станут прогрессивные и консервативные силы. Это вы­

* Richta R. Civilization at the Crossroads. P. 250.

 

двинет на первый план исследование роли социальных условий, в которых происходит такая дивергенция сил, изучение того, на­сколько эти тенденции связаны с неумолимой пожизненной разделенностью людей по признакам классовой принадлежности, собственности и власти, пусть даже антагонизмы между ними уже не будут приводить к жестокой борьбе. Это требует созда­ния условий, позволяющих дивергенции принимать мобильные, функциональные формы, адекватные подлинной диалектике кон­фликта. Усилия, предпринимаемые отдельными лицами и груп­пами, будут, разумеется, сопровождаться риском, столкновения­ми, в которых неизбежны победители и побежденные, хотя про­извол со стороны победителей и унижение потерпевших пораже­ние могут и должны исчезнуть со сцены. И в самом деле, истори­ческая миссия социализма заключается именно в этом — в пре­одолении подобных (возникающих и заканчивающихся) соци­альных расколов, которые не основаны на классовых различиях, с помощью системы новых, приемлемых методов, использующих псе подходящие средства из арсенала прежних общественных форм — экономические рычаги, демократические, социальные и политические институты и так далее”*.







Дата добавления: 2015-09-07; просмотров: 341. Нарушение авторских прав; Мы поможем в написании вашей работы!



Вычисление основной дактилоскопической формулы Вычислением основной дактоформулы обычно занимается следователь. Для этого все десять пальцев разбиваются на пять пар...

Расчетные и графические задания Равновесный объем - это объем, определяемый равенством спроса и предложения...

Кардиналистский и ординалистский подходы Кардиналистский (количественный подход) к анализу полезности основан на представлении о возможности измерения различных благ в условных единицах полезности...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит. Multisim оперирует с двумя категориями...

Особенности массовой коммуникации Развитие средств связи и информации привело к возникновению явления массовой коммуникации...

Тема: Изучение приспособленности организмов к среде обитания Цель:выяснить механизм образования приспособлений к среде обитания и их относительный характер, сделать вывод о том, что приспособленность – результат действия естественного отбора...

Тема: Изучение фенотипов местных сортов растений Цель: расширить знания о задачах современной селекции. Оборудование:пакетики семян различных сортов томатов...

Различия в философии античности, средневековья и Возрождения ♦Венцом античной философии было: Единое Благо, Мировой Ум, Мировая Душа, Космос...

Характерные черты немецкой классической философии 1. Особое понимание роли философии в истории человечества, в развитии мировой культуры. Классические немецкие философы полагали, что философия призвана быть критической совестью культуры, «душой» культуры. 2. Исследовались не только человеческая...

Обзор компонентов Multisim Компоненты – это основа любой схемы, это все элементы, из которых она состоит...

Studopedia.info - Студопедия - 2014-2024 год . (0.012 сек.) русская версия | украинская версия