Фатимские тайны

В мае 1916 года западная цивилизация занималась, казалось, тем, что пыталась разорвать себя на куски. С февраля германская и французская армии изничтожали друг друга под Верденом в сражении, которое унесёт в конце концов свыше миллиона жизней. На реке Сомме британская армия собиралась с силами для ещё более кровавой бойни.

Португалия, впрочем, была тихой заводью, не затронутой подобными драматическими событиями. Около деревушки Фатима юная пастушка Лусиа дос Сантос резвилась со своими приятелями на отдалённом холме, когда, как она впоследствии свидетельствовала, по зарослям деревьев пробежал ветер и в глубинах листвы засиял чистый белый свет. Свет, по её рассказу, сгустился в форму прозрачного юноши, который приблизился к детям, назвал себя «Ангелом Мира» и призвал их помолиться с ним.

Летом Лусиа, на это раз в компании двух своих более юных родственников, якобы снова наблюдала видение. Осенью «ангел» явился ей ещё раз, держа чашу, в которую из гостии сверху стекала кровь. «Ангел» положил кровоточащую гостию на язык Лусии, а затем, после молитвы, исчез.

На том же месте год спустя — 13 мая 1917 года — Лусии, которой было тогда 10 лет, её двоюродным сестре и брату, девяти и семи лет соответственно, явилось ещё одно видение. На этот раз оно приняло форму, говоря словами Лусии, «девы, облачённой во всё белое», которая казалась «более ослепительной, чем солнце», от которой «исходили лучи света».

Она была юной, примерно шестнадцати лет, и держала в руках чётки из белых бусин. «Я пришла с небес», — якобы сказала она детям. Когда Лусиа спросила, зачем она явилась им, она ответила, что прибыла, чтобы просить их приходить на тот же самый холм в течение шести месяцев каждое 13‑е число. После этого она пообещала назвать себя. Лусиа с братом и сестрой выполняли полученные ими указания, приходя на холм тринадцатого числа в течение следующих шести месяцев.

Видение всегда являлось в указанный день, сопровождаемое тремя вспышками света, а однажды «светящимся шаром», затем исчезало среди раскатов грома. Неудивительно, что поздние комментаторы поспешили подчеркнуть параллели между видениями детей и показаниями свидетелей феноменов, ассоциирующихся с так называемыми НЛО.

В то время многие люди скептически отнеслись к рассказам детей, а местный епископ отказался им поверить. Местное население, напротив, верило в подлинность того, что рассказывали дети, и вот в назначенный день последнего явления — 13 октября 1917 года — со всей Португалии собралась толпа из около 70 тысяч паломников.

Ночью 12‑го числа прошёл чудовищный ураган. В урочное время в полдень 13‑го числа Лусиа с братом и сестрой поднялась на привычный холм. Согласно свидетельствам Лусии, облака расступились, и снова явилась женщина её прежних видений. Сразу же после этого, по словам независимого очевидца:

«Дождь внезапно прекратился, и сквозь просвет в облаках показалось солнце, подобное серебристому диску. Затем оно, казалось, стало вращаться, потом остановилось, затем снова стало вращаться, испуская лучи самых разных цветов. После этого оно словно приблизилось к земле, излучая красный свет и сильное тепло. Толпе показалось, что настал конец света, и её охватила паника, затем неописуемое благоговение».

Когда солнце приняло своё привычное положение, толпа пришла в себя от испытанного ужаса. За происходившим, что бы это ни было, наблюдали около 70 тысяч человек, к тому же имелись сообщения о необычных солнечных явлениях за сорок километров от этого места. За исключении троих детей, однако, никто, похоже, не увидел ничего необычного на вершине холма.

Рассказы детей о своём видении существенно различались. Лусиа позже утверждала, что якобы видела женщину своих прежних видений сначала в образе «Скорбящей Богоматери», затем в образе «Кармельской Девы»[71].

Она также утверждала, что якобы видела святого Иосифа с младенцем Иисусом на руках, а, по‑видимому, в какой‑то момент после этого «Господа Нашего», благословляющего собравшуюся толпу. Её кузина утверждала, что якобы видела Иисуса ребёнком, стоящим рядом со святым Иосифом.

Младший из трёх детей, маленький мальчик, ничего не сказал в то время. Спустя несколько дней он сказал, что не видел «двух Мадонн» и «Господа Нашего», совершающего благословение. Он видел, по его словам, только святого Иосифа и ребёнка Иисуса.

Двоюродный брат Лусии умер в 1919 году, сестра — в 1920 году. Сама Лусиа, бывшая неграмотной в то время, когда её посещали видения, поступила в 1921 году в пансион и получила начатки образования. Впоследствии она стала монахиней‑кармелиткой. В 1936‑1937 годах она попыталась описать свои видения. Являвшаяся ей женщина, по её словам, была «вся соткана из света», волны которого находили друг на друга.

Она описывала вуаль и одеяние женщины как волны бегущего света, лицо женщины — скорее как свет, нежели плоть, — как «carnea luz», или «телесный свет». Женщина называла себя «Девой Розария»[72], что для верующих Римско‑католической церкви синонимично Пресвятой Деве Марии. Несколько преждевременно она объявила об окончании войны.

На самом деле, на западном фронте только началось кровопролитное наступление британской армии под Ипром и ещё должен был последовать главный удар германской армии в 1918 году. Через неделю после видения Лусии австро‑германские войска на итальянском фронте начнут своё массированное наступление на Капоретто, а в России полным ходом шла революция, за которой последуют четыре года братоубийственной гражданской войны.

В 1941‑1942 годах, когда мир снова был охвачен войной, Лусиа составила второе описание своего видения в 1917 году. Она впервые заявляла, что видение в Фатиме явило ей три тайных послания — или, точнее говоря, одно тайное послание в трёх частях. Она обнародует две первые части послания, но не третью.

Первая часть состояла, по всей видимости, из видения ада — вполне соответствующего состоянию мира в октябре 1917 года, равно как и в зиму 1941/42 года. Согласно второй части, мир на земле наступит в том случае, если в начале каждого месяца будет служиться специальная литургия и если папа и все католические епископы посвятят Россию Непорочному Сердцу[73] и обратят страну в веру.

Поскольку послание якобы датировалось осенью 1917 года, то не ясно, нужно ли было обращать Россию из православной веры или же из большевистского атеизма. Третья часть послания, по заявлению Лусии, слишком ужасна, чтобы её раскрывать.

Епископ Лейрии[74] боялся, что Лусиа может умереть, прежде чем откроет целиком доверенное ей послание. По его инициативе местный священник убедил её записать зловещую третью часть послания. 2 января 1944 года она принялась записывать его, на что ей потребовалась целая неделя. Затем она положила написанное в конверт и запечатала его сургучом.

После чего конверт был отослан епископу Лейрии, который получил его 17 июня. Не осмелившись прочитать его лично, он предложил его Священной канцелярии. Там по непонятной причине отказались его принять. Епископ вложил конверт Лусии в другой конверт и распорядился, чтобы после его смерти конверт доставили кардиналу Лиссабона. По настоянию Лусии он пообещал, что послание будет открыто миру в I960 году либо по её смерти, если это случится до указанной даты.

В 1957 году, когда Лусиа была ещё жива, Священная канцелярия резко изменила своё решение и без объяснений потребовала, чтобы ей передали конверт, содержащий послание. При этом не было дано никаких пояснений, кто принял такое решение или почему. В марте конверт был передан папскому нунцию в Лиссабоне, который переслал его в Рим.

Поднеся конверт к свету, епископ, которому было поручено доставить его по назначению, мог разглядеть небольшой листок бумаги. Послание, каким бы зловещим пророчеством оно ни было и несмотря на то, что на его запись Лусии понадобилась неделя, состояло не более чем из двадцати пяти строк.

16 апреля 1957 года конверт был получен Ватиканом, и папа Пий XII поместил его в свой личный архив, по‑видимому, не прочитав. Согласно кардиналу Оттавиани, префекту Священной канцелярии при папе Иоанне XXIII, конверт всё еще был запечатан, когда папа Иоанн вскрыл его в 1959 году, на следующий год после своего избрания понтификом.

Кардинал Оттавиани позже и сам прочитал находившийся в нём текст. 8 февраля I960 года было объявлено, что обнародование «третьего фатимского пророчества» откладывается на неопределённое время. До самой своей смерти в 1963 году папа Иоанн XXIII хранил послание Лусии в ящике своего письменного стола.

Сразу же после своего избрания на престол папа Павел VI потребовал письмо. Он прочитал его, но отказался говорить о нём. 11 февраля 1967 года кардинал Оттавиани вновь повторил ранее объявленное решение Ватикана. Текст Лусии не будет обнародован.

Пророчество останется тайной. 13 октября того же года — в пятидесятую годовщину видения Лусии — папа Павел VI посетил Фатиму, где за прошедшие до этого полвека были воздвигнуты усыпальница и базилика. Перед миллионной толпой паломников папа совершил публичную мессу и помолился о мире на земле.

13 мая 1981 года — в шестьдесят пятую годовщину первого видения Лусии — папа Иоанн Павел II, во время посещения Португалии, был ранен пулей в результате неудавшегося покушения на него. Сразу же после этого инцидента он тоже прочитал послание Лусии, по всей видимости, воспользовавшись помощью португальского переводчика для уточнения некоторых деталей.

Кардинал Ратцингер прочитал его также. Год спустя — 13 мая 1982 года — папа приехал в Фатиму, чтобы поблагодарить Богоматерь, «чья рука чудесным образом отвела пулю». В 1984 году итальянский журналист Витторио Мессори получил возможность взять большое интервью у Ратцингера, в ходе которого он настойчиво пытался расспросить кардинала о «третьем фатимском пророчестве».

Когда он спросил Ратцингера о том, читал ли он послание Лусии, тот ответил односложно, что читал. Почему оно не будет опубликовано? Оно содержит какое‑то ужасное предсказание? Ратцингер ответил уклончиво:

«Даже если бы это было так… оно, в конце концов, только подтвердило бы уже известную часть фатимского послания. В этом местечке было дано строгое предупреждение, которое направлено против легкомысленного отношения к жизни, является призывом серьёзно воспринимать жизнь, историю, опасности, угрожающие человечеству».

Значит, настаивал синьор Мессори, послание не будет обнародовано? На этот раз Ратцингер ответил несколько более определённо:

«Священная канцелярия полагает, что оно ничего не прибавит к тому, что христианин должен знать из откровения, а также из явлений Марии, одобренных Церковью в их известном содержании, которые только снова подтвердили насущность епитимьи, обращения в веру, прощения, поста.

Обнародование «третьего пророчества» означало бы подвергнуть Церковь опасности, сопряжённой с сенсационностью, вольным трактованием содержания».

Когда его настойчиво спросили о возможном политическом аспекте «пророчества» — например, его возможного касательства к тогдашнему Советскому Союзу, — Ратцингер ответил, что он не уполномочен обсуждать эту тему, и наотрез отказался говорить об этом дальше.

В другом месте, однако, он заявил, что «одним из признаков нашего времени является то, что утверждения о «явлениях Марии» множатся по всему миру. Например, в отдел Конгрегации, который уполномочен этим заниматься, приходят сообщения из Африки и других континентов». И он соблаговолил дать нечто вроде официального пояснения:

«Правильная оценка таких посланий, как фатимское, может служить одной формой нашего ответа: Церковь, прислушиваясь к посланию Христа, передаваемому через Марию нашему времени, чувствует угрозу для всех людей и каждого человека в отдельности и отвечает решительным обращением и епитимьей».

В целом ряде своих заявлений папа Иоанн Павел II высказался в том же мрачном ключе, что и кардинал Ратцингер. Во время своего посещения места видения Лусии в 1982 году он заявил, что «фатимское послание Марии ещё значимее для мира, чем шестьдесят пять лет тому назад. Оно звучит ещё более грозным предупреждением для мира». Полтора года спустя — в декабре 1983 года — папа сказал:

«Именно в конце второго тысячелетия на горизонте всего человечества собираются мрачные и грозные тучи, и тьма нисходит на души людей».

В своей книге «В преддверии надежды» Иоанн Павел написал, что «Мария явилась троим детям из Фатимы в Португалии и сказала им слова, которые теперь, в конце этого столетия, кажутся близкими к своему исполнению». В католическом журнале были приведены его слова, в которых он якобы предупреждал, что явления Марии по всему миру представляют собой — «Знак времён… ужасных времён».

Что касается скрытой от мира части послания Лусии, сообщают, что папа беспокоится из‑за него «ежедневно». Нет недостатка в спекуляциях по поводу «третьего фатимского пророчества». В некоторых кругах, имеющих более крайние воззрения, ходят разговоры, что оно предсказывает якобы, что дьявол или, быть может, Антихрист узурпирует власть папства.

Другие комментаторы предлагают не столь апокалиптические интерпретации — общий упадок веры, или упадок веры только среди католического духовенства, или конец папства, или просто внутренний конфликт в Церкви. Незадолго до своей смерти в 1981 году отец Иоаким Алонсо, признанный эксперт по фатимским тайнам, много раз встречавшийся и разговаривавший с Лусией, писал:

«Очень вероятно, следовательно, что текст третьего пророчества является конкретным указанием на кризис веры внутри Церкви и нерадивость самих пастырей… внутренние конфликты в лоне самой Церкви и вопиющую пастырскую нерадивость со стороны высших иерархов… пороки высшего церковного духовенства».

В силу их значимости для кардинала Ратцингера и последних пап и в силу тайны (а подчас и откровенной мистификации), связанной с ними, фатимские видения занимают особое, даже священное, место в некоторых анклавах сегодняшней Церкви.

Но Церковь по‑прежнему тщится изображать прочность и безмятежность, по‑прежнему тщится соответствовать образу ковчега, бороздящего море времени; и это, как правило, затушёвывает тот факт, что католицизм подвержен своим собственным формам апокалиптического фундаментализма, которые нередко столь же крайние, как и те, что обнаруживаются во многих независимых фундаменталистских сектах.

Как и подобные секты, течения внутри Церкви становятся жертвами апокалиптических страхов и убеждения, что настали «последние времена» или «последние дни». Это ощущение надвигающегося Страшного суда пронизывает многие периферийные произведения благочестивой католической литературы — и точно так же явления Богоматери, играющей роль провозвестника.

В действительности подобная литература нередко балансирует на грани ереси, на грани создания культа новой богини. Граница, отделяющая культ Царицы Небесной от полноценного культа матери‑богини древности, нередко может стираться.

Именно в такой контекст следует ставить явления Девы Марии в Фатиме. Видения в Фатиме не были единственными в своем роде, не являлись изолированными феноменами. Напротив, они вполне соответствуют модели, восходящей, по меньшей мере, к девятнадцатому столетию. Начиная с 1830 года, почти за девяносто лет до видений Лусии в Фатиме, Богоматерь неизменно делает политические предсказания, отягощённые зловещими апокалиптическими предупреждениями.

В Париже на Рю де Бак вечером 18 июля 1830 года монахиня Катрин Лабуре была разбужена видением дитя, примерно пяти лет, одетого в белое. По её словам, дитя повело её в монастырскую часовню, где ей было сказано: «Тебя ждёт Пресвятая Дева Мария».

В это первое явление совет Богоматери был всецело личного плана и имел целью просто помочь Катрин в её послушничестве. Несколькими месяцами позже, впрочем, Пресвятая Дева предстала перед ней вновь, на этот раз с потоками света, исходящими из её ладоней. Она явила монахине видение двух сердец — сердце Иисуса, истыканное шипами, и своё собственное сердце, проткнутое мечом, что символизировало её страдания, — и попросила Катрин отчеканить медаль, которая запечатлела бы это событие.

Медаль впоследствии стала известна как «орден Непорочного Зачатия». И в это свое явление Пресвятая Дева также соблаговолила дать комментарий по поводу борьбы, которая происходила в то время между добродетелью и пороком в мире вообще. Настали дурные времена, заявила она. На Францию обрушатся многие невзгоды и беды. Престол будет осквернён. В мире будет царствовать всевозможное зло.

Современные католические комментаторы апокалиптического толка усматривают в явлении на Рю де Бак определяющий момент. Пресвятая Дева, считают они, пришла предупредить мир о том, что с этого времени «зло» будет представляться человечеству «добром» и свергнет божественный порядок путём обмана.

Согласно одному писателю, «зло будет восхваляться как современное «добро» — в форме всякого либерализма, — и Бог будет побежден. Небольшие семена оккультизма, споры некоторых тайных обществ вроде масонства разрастутся в конечном итоге в огромный лес, меняя ландшафт политики и человеческой мысли».

Такая оценка, безусловно, снискала бы одобрение папы Пия IX. Вполне вероятно, что она также прельщает кардинала Ратцингера. 19 сентября 1846 года двое крестьянских детей — Мелани Матье, четырнадцати лет, и Максимин Жиро, одиннадцати лет, — пасли овец на лугу на вершине каменистого холма неподалеку от деревушки Ла‑Салет во французских Альпах.

В ущелье внизу они увидели круг яркого света, внутри которого, когда они спустились ближе, они обнаружили прекрасную женщину — на голове у неё был венец, а на щеках её были слёзы.

Поверх платья, по словам Мелани, на ней был надет передник, который сверкал «ярче, чем несколько солнц, взятых вместе», сотканный не из земного материала, а из какой‑то искрящейся неземной материи. Женщина сквозь слёзы сказала детям, что должна поведать им важные новости. Если люди не подчинятся воле Бога, заявила она, то сам Иисус может отказаться от них. И далее:

«Все гражданские правительства будут действовать по одному и тому же плану, который будет заключаться в упразднении и уничтожении всякого религиозного принципа, расчищении дороги для материализма, атеизма, оккультизма и порока всевозможного рода».

Возникает вопрос, что могли уразуметь из столь заумного заявления, облечённого в столь мудрёные слова, двое крестьянских детей — необразованных и, вероятно, неграмотных. Впрочем, по‑видимому, Пресвятая Дева не дала им времени на размышления, продолжая критиковать мировых лидеров — в том числе будто бы и самого папу.

«Вожди, лидеры народа Божьего забыли о молитвах и покаянии, и дьявол замутил их разум. Они превратились в блуждающие звёзды, которые древний дьявол утянет своим хвостом им на погибель».

Затем следовало апокалиптическое предсказание:

«Бог отвернётся от человечества и нашлёт наказания, которые будут следовать одно за другим в течение более тридцати пяти лет. Общество людей накануне самых ужасных бед и самых страшных событий. Человечество должно готовиться к тому, что им будут править железным прутом и что ему придётся испить из чаши гнева Бога».

А 1864 год был упомянут как особенно страшный год:

«В год 1864‑й Люцифер, вместе с тьмой демонов, будет выпущен из преисподней. Они постепенно положат конец вере… Зловредные книги в изобилии распространятся по земле».

Кардинал Форнари, тогдашний папский нунций во Франции, признался, что он «в ужасе» от этих предсказаний. Ватиканские иерархи, судя по всему, разделяли его ощущения, но официально признали и узаконили подлинность откровений Богоматери Ла‑Салета в 1852 году. Откровения, однако, были преданы огласке только спустя некоторое время, что, возможно, может объяснить, почему, когда это случилось, Пресвятая Дева, казалось, говорила голосом, поразительно похожим на голос Пия IX.

К 1864 году наиболее «зловредные» книги, и в самом деле, уже появились — и в настоящем изобилии. В 1859 году появилась книга Дарвина «Происхождение видов», в 1863 году — «Жизнь Иисуса» Ренана, и у составителей Индекса не было повода жаловаться на недостаток материала.

В других отношениях 1864 год тоже был довольно неприятным периодом, на который пришлась кульминация американской Гражданской войны и триумфальная Шестидневная война Бисмарка против крошечной Дании; но с тем же правом можно было бы указать и на многие другие года — как до, так и после 1864 года — как на период демонической интервенции.

Предсказанные тридцать пять лет «наказаний» должны были, согласно пророчеству, продолжаться вплоть до 1881 года. В этот период бесспорно произошли драматические события. Франция потерпела поражение во Франко-Прусской войне, что повлекло за собой крушение Второй империи. Стали едиными Германия и Италия. Папство лишилось своих последних бастионов светской власти. Но мир выжил; и в компенсацию за утрату мирского господства папа стяжал непогрешимость.

11 февраля 1858 года — двенадцать лет спустя после своего явления в Ла‑Салет — Пресвятая Дева совершила одно из своих самых прославленных явлений — юной Бернадетте Субиру в Лурде. Она назвалась «Непорочным Зачатием», что было очень кстати, поскольку четырьмя годами ранее Пий IX официально учредил догмат о Непорочном Зачатии, а манифестация в Лурде «была первым подтверждением доктринального положения о том, что Мария была зачата без первородного греха».

В Лурде, однако, она, судя по всему, воздержалась от каких‑либо зловещих политических предсказаний, ограничившись восхвалением епитимьи, чистой жизни и чтением молитв по чёткам в качестве средства противодействия наущениям дьявола. Явления Девы Марии происходили не только до событий в Фатиме, но и после них.

С 1917 года видения Богоматери имели место в Италии, Испании, Ирландии, Чехословакии, Литве, Венгрии, Австрии, Голландии, Индии, Японии, на Филиппинах, во Вьетнаме, России, на Украине, в Хорватии, Египте, Венесуэле и Мексике. Значительное число этих явлений сопровождалось апокалиптическими посланиями.

Одно такое видение 20 декабря 1953 года было явлено женщине недалеко от селения Дубовицы на Украине. Явившись во время богослужения, Пресвятая Дева провозгласила, что «катастрофа ожидает нас, как во времена Ноя. Не от потопа, но от огня придёт погибель. Гигантский поток огня разрушит народы, согрешившие перед Богом. С начала мира не было такого падения, которое совершается сегодня. Сие царство сатаны. Риму грозит разрушение, папе — гибель».

Дата этого предсказания многое объясняет. За два года до этого Советский Союз испытал свою первую атомную бомбу, и в сознании современного человечества крепко засел страх перед ядерной катастрофой. Его так и не удалось преодолеть. Более того, с тех пор к нему присоединились новые, не менее мучительные страхи.

«Холодная война», международный терроризм, так называемые государства‑изгои и надвигающийся миллениум — всё это способствовало в последнюю половину столетия укреплению в людях ощущения апокалиптической катастрофы.

Так, в 1962 году в Испании женщине явилась Богоматерь, которая сообщила ей, что после Павла VI будут всего лишь два папы, — стало быть, нынешний понтифик должен быть последним.

25 июня 1981 года явление Богоматери, которое Ватикан пока не решился признать подлинным, произошло в одном из местечек в нынешней Хорватии. На следующий день после сильнейшей грозы двое пастушек подросткового возраста заметили таинственный свет на находившемся неподалёку холме. Внутри этого света находилась женщина, в которой девочки тотчас признали Пресвятую Деву.

С тех пор, как сообщают, эти явления часто повторялись. Послания Пресвятой Девы, когда она снисходит до них, чаще обычного имеют зловещий характер:

«Я пришла в последний раз призвать мир обратиться к вере. После этого я больше не появлюсь на земле».

В одно из своих явлений она выказала похвальную терпимость:

«Вы не истинные христиане, если вы не уважаете другие религии».

К сожалению, в дальнейшем она отвергла подобный экуменический дух:

«Есть только один посредник между Богом и человеком, и это — Иисус Христос».

По большей части, однако, её послания имели типично апокалиптический характер:

«Час пришёл, когда дьявол будет всесилен и всевластен».

И ещё более настойчиво:

«Мир настигнет кара, если он не будет обращён в истинную веру. Призовите всё человечество обратиться в веру. Всё зависит от вашего обращения».

Хорватская Дева словно ревновала к другим манифестациям самой себя, обрушивалась на ложные видения и предупреждала о том, что «многие притворяются, будто видят Иисуса и Матерь Божью и понимают их слова, но на самом деле они лгут».

Для кардинала Ратцингера и Конгрегации доктрины веры проблема в том, чтобы определить, какие видения действительно следует объявлять ложными, а какие — подлинными. Одной этой проблемы более чем достаточно, чтобы они не оставались без работы. К началу 1990‑х годов насчитывалось свыше 260 явлений Пресвятой Девы только за последнее время, и это число постоянно растёт. Конец папства?

Фатимские пророчества и другие явления Богоматери — не единственные подобные апокалиптические пророчества, грозно нависающие над Церковью. Поговаривают также, что кардинала Ратцингера и папу Иоанна Павла II преследуют предсказания святого Малахии.

Малахия, ирландский монах, родился в Арма[75] в 1094 году и умер в Клерво в 1148 году, у его смертного одра присутствовал его друг, коллега и душеприказчик — святой Бернар[76]. В напечатанном виде его предсказания впервые появились в истории Церкви, опубликованной в 1559 году.

Пророчества Малахии, облечённые в туманные образы, имеют немало общего с предсказаниями Нострадамуса. Начиная со своего времени, Малахия перечисляет в общем итоге 112 понтификов и приводит латинский эпиграф, дающий как бы краткую характеристику личности и правлению каждого папы. Нынешний папа, Иоанн Павел II, является 111‑м по счёту — предпоследним в ряду понтификов. С ним связан девиз «De Labore Solis» («Работой солнца»).

Как и катрены Нострадамуса, этот девиз может быть истолкован в любую сторону, как того желает интерпретатор. Некоторые комментаторы пытались увидеть параллель между многочисленными поездками Иоанна Павла II — гораздо более многочисленными, чем поездки любого другого понтифика в истории Церкви, — и кажущимся движением солнца вокруг земного шара.

Без особого труда можно придумать и другие, не менее многозначительные толкования. Смысл, впрочем, не в этом. Смысл, какова бы ни была интерпретация, в том, что нынешний папа, согласно Малахии, является предпоследним. 112‑го понтифика, последнего в ряду пап, Малахия характеризует девизом «Gloria Olivae» — великолепие, или, возможно, слава, оливы, а возможно, оливкового дерева или ствола оливкового дерева, из которого, допустим, можно было бы вытесать епископский жезл.

И здесь опять‑таки интерпретаторы получают полную свободу для фантазий. Однако всякое желание строить радужные домыслы будет развеяно, по крайней мере, для правоверных католиков, мрачным примечанием, которым заканчивает Малахия:

«Во время последнего преследования Священной римской церкви будет править Пётр Римлянин, который будет пасти своё стадо среди многих невзгод и бед; после чего город на семи холмах будет разрушен, и грозный Судия будет судить народ».