Золотая валюта

Кризисы XIX века происходили в условиях ста­бильных денежных систем, основанных на золоте. Се­ребро еще оставалось денежным металлом, но роль его ослабевала. Великобритания первой из крупных стран приняла систему золотого стандарта. Это не значит, что деньгами были исключительно золотые монеты. Напротив, их доля в денежной массе скорее сокраща­лась, а доля банковских денег — банкнот и текущих счетов в банках — возрастала. Однако банковские деньги были разменны на золото по номиналу, что в конечном счете обеспечивалось золотым запасом цен­трального банка. В Англии, а затем и в других стра­нах были приняты законы, которые устанавливали обязательные нормы покрытия банкнот золотыми запа­сами. Инфляционные бумажные деньги были оттес­нены на периферию тогдашнего мира или использо­вались в таких особых случаях, как Гражданская вой­на 1861-1865 гг. в США.

1850-е годы были периодом беспрецедентного взлета добычи золота. Значительное количество ме­талла продолжала добывать Россия, в 1848 г. были от­крыты богатейшие месторождения в Калифорнии, а в 1851 г. — в Австралии. Поток золота, подобно свежей крови, вливающейся в хозяйственный организм, пошел из этих отдаленных районов в Европу и в промышлен­ные штаты США. Золото подтолкнуло рост промыш­ленности, строительство железных дорог, учреждение акционерных обществ и банков. Оно облегчило утвер­ждение и распространение золотого стандарта.

Золотые валюты не исключали определенных коле­баний цен, несопоставимых, однако, с тем, что происходит при бумажно-денежном обращении, не подкрепленном разменом банкнот на золото. В ходе экономических и финансовых кризисов цены, как правило, снижались, иногда значительно. В ходе кризиса 1857-1858 гг. ин­декс оптовых цен в США (по месячным данным) упал на 16%, а индекс цен сельскохозяйственных товаров на 20% [9, с. 192].

Падение цен было именно симптомом и составной частью кризиса. Обесценивались накопленные пред­приятиями товарные запасы, приходилось продавать продукцию себе в убыток, что делало для фирм невоз­можным погашение полученных в лучшее время кре­дитов, толкало их к банкротству.

Напротив, взаимные курсы валют, определявшиеся золотым содержанием каждой из них, оставались при кризисах обычно почти неизменными, колебались в очень узких пределах— не более 1-2%. Столь при­вычная нам теперь девальвация не использовалась при золотых валютах в качестве средства экономиче­ской политики. Тем не менее эти колебания валют­ных курсов были главным механизмом, управлявшим международным движением золота. При относитель­но низком курсе национальной валюты становилось выгодным вывозить золото из страны, при высоком курсе — наоборот.

Главным, в сущности — единственным, орудием воздействия центрального банка на денежный рынок и, через него, на хозяйство была учетная ставка, т.е. процент, под который он кредитовал коммерческие банки. Этот кредит предоставлялся главным образом путем учета и переучета векселей, что означало по­купку центральным банком долговых обязательств до истечения их срока с соответствующей скидкой с но­минала. Скажем, банк покупал вексель со сроком по­гашения через три месяца номиналом в 100 фунтов стерлингов за 98 фунтов, что означало 2% за квартал, или 8% годовых.

Путем повышения учетной ставки центральный банк защищал свой золотой запас. При высоких про­центных ставках коммерческим банкам и другим участникам рынка становилось невыгодным получать ссуды и обменивать на золото банкноты и деньги, на­ходящиеся на банковских счетах. Кроме того, высо­кие процентные ставки могли привлечь денежный капитал из-за границы, а вместе с ним и приток золо­та. Однако повышение учетной ставки было обоюдоос­трой мерой: удорожание кредита обрекало на банк­ротство многие фирмы, которые при дешевизне креди­та могли бы как-то выкрутиться; еще более падал спрос на товары для капиталовложений, на рабочую силу для развития производства. Все это могло про­длить и углубить кризис.

Маркс уделил многие десятки страниц этой роли центрального банка в условиях золотого стандарта. Он писал, что ради сохранения в сейфах Банка Англии не­скольких миллионов фунтов стерлингов в золоте стра­ну заставляют приносить огромные жертвы в виде па­дения производства, роста безработицы, снижения за­работной платы. Надо отдать ему должное: он увидел опасность, которая заключается в негибкости, не элас­тичности такой системы, задолго до того, как эта идея утвердилась в умах экономистов и практиков банков­ского дела. В сущности, для этого потребовался ката­строфический опыт Великой депрессии 1930-х годов. Уже со знанием этого опыта один автор остроумно заметил: защита золотой валюты путем такого воз­действия на хозяйство напоминает клоуна, который, увидев далеко отставленный от рояля стул, выбивает­ся из сил и пытается придвинуть рояль к стулу. Ро­яль — это экономика страны, а стул — золотая валюта, которую правила игры запрещают трогать.

Эта дилемма экономической политики — что дороже, стабильность валюты или экономический рост, — часто встает перед правительствами и центральными банка­ми и в наше время, когда золото давно перестало быть основой денежных систем. Успешными считаются те власти, которым удается добиться удовлетворительно­го компромисса между этими принципами, обеспечить неплохой рост и умеренный уровень безработицы при стабильности денег, т.е. при отсутствии сколько-ни­будь значительной инфляции и при устойчивом курсе валюты. В последние десятилетия эталоном такой сравнительной успешности считается Германия. Бундесбанк, ее центральный банк, заслужил репутацию Цербера на страже денежной стабильности, но вместе с тем Германия имела до самого недавнего времени высо­кие темпы роста при умеренной безработице.

В сущности, в таких категориях можно рассматривать и дилемму экономической политики современной Рос­сии. Защитники «реального сектора» говорят: экономике не хватает денег, дополнительная эмиссия рубля Цен­тробанком поможет оживить промышленность и другие производственные отрасли; это важнее, чем укрощение инфляции. Сторонники денежной стабильности (кото­рых почему-то принято обзывать монетаристами) наста­ивают на всемерном ограничении эмиссии, поскольку она не только подорвет рубль, но и похоронит надежды на экономический рост. Как во всех странах, оказываю­щихся перед такой дилеммой, задача правительства в том, чтобы найти компромисс, оптимальное (лучше сказать — приемлемое) сочетание обоих принципов. От успеха в этом деле зависит не только судьба правительства, но, не боюсь сказать, судьба страны и народа.