Ален Са’альван Дрейк 5 страница. - Кровью врагов, - недовольно одернул Ирен, - А не твоей собственной

- Кровью врагов, - недовольно одернул Ирен, - А не твоей собственной. Ты чем меня слушала, когда я перед тобой распинался?!

Ален не ответила. Девушка убрала меч обратно в ящик, и в тот момент, когда рука ее отпустила рукоять, недавние ощущения пропали. Жажда крови. Стремление к схваткам. Желание насытить Ненсерно энергией смерти. Теперь всего этого не было. Она в замешательстве уставилась на меч.

«Не уже ли он имеет влияние на мое сознание?»

- Наверно, - нерешительно предположила Ален. - Мне придется оставить его здесь, - она с тихим хлопком опустила крышку красивого ящика.

- Не обязательно, - покачал головой Ирен. - Ты можешь взять его с собой, - он поднялся с кресла и прошел к антикварному письменному столу. - Просто не используй его без резкой надобности.

Он покопался в нижних ящиках стола и, достав оттуда что-то черное и свернутое в прямоугольный моток, вернулся к охотнице.

- Вот, - он протянул сверток ей, - Положи клинок сюда.

Дрейк развернула длинную сумку, которая идеально подходила по длине и имела плотно-сплетенную лямку, для возможности носить меч за спиной.

- У тебя достаточно оружия для противостояния всяким мелким тварям, - Меринор был серьезен, - Но если вдруг что-то пойдет не так, и меня не окажется рядом… используй Кровавое перо. Сейчас этот меч как минимум вдвое должен приумножить твои способности.

Мужчина внезапно склонился вперед, упирая ладони в подлокотники кресла, где сидела Ален. Из-за чего заставился девушку в недоумении откинуться на спинку и даже слегка сжаться. Она непонимающе уставилась на него.

- Я волнуюсь за тебя, Дрейк, - серьезно проговорил он, глядя ей прямо в глаза. - Я постоянно волнуюсь за тебя. И не вздумай ни когда говорить, или даже думать, что мне наплевать на тебя. Я пол сумеречного мира утоплю крови, если с тобой что-нибудь случится.

От такой неожиданной прямоты, охотница даже потеряла дар речи, но быстро придя в себя, оскалилась, демонстрируя свои клички, и ехидно поинтересовалась:

- Только пол?

Меринор растянул ответную, белозубую улыбку:

- Если перестанешь быть такой врединой, то возможно и весь.

- Ты подхалим, Меринор, - Дрейк прищурилась. - Ты редкостный подхалим.

- Что поделать, - мужчина театрально развел руками и отстранился. - Таким уж уродился, - он сел обратно в свое кресло, рядом.

- Ладно, так и быть, - наигранно скривилась охотница, - Я возьму клинок с собой.

- Ты говоришь так, словно я тебя принуждаю к этому, - усмехнулся темный.

- Хотя, как я уже говорила ранее, мне вся эта затея не нравится. Но вариантов у меня, как я понимаю, не много.

- Я тебе предложил другую альтернативу: ты можешь остаться в мире людей и дождаться, пока вся эта заварушка с осколками и вратами не уляжется…

- А я тебе, по-моему, ясно дала понять, что не смогу сидеть здесь, сложа руки, - мгновенно пресекла его очередную попытку опеки Ален. – К тому же теперь у меня есть Ненсерно и если я даже и наткнусь в итоге на самого Тралсая, то быть может мне удастся одолеть ублюдка. И пополнить свою не малочисленную коллекцию головой благородного демона.

- Только пообещай мне, что ты не станешь намеренно искать встречи с ним, - ненавязчиво укорил мужчина. Он прикрыл глаза и потер кончиком среднего пальца прикрытое веко.

- Почему это я должна делать что-то подобное? – Дрейк указала на себя с ложным возмущением.

- Потому что ты вечно делаешь что-то подобное. Лезешь туда, куда я тебя прошу не лезть. Ввязываешься во всякого рода неприятности. Постоянно умудряешься натравить против себя тех, кто, казалось бы, был, воплощением самих ангелов до встречи с тобой, - Ирен устало взглянул на Ален. – И вообще, ты постоянно делаешь все наперекор тому, что я тебе говорю. Ни когда меня не слушаешь. Чтоб тебя...

- Какая несносная девка, - понимающе фыркнула охотница, кивая, - И как ты ее терпел все это время?

- Сам не понимаю, - он задумчиво остановил взгляд на ее горящих, зелено-голубых радужках.

Он любил эти глаза. Это лицо, его бледноватый, почти белесый оттенок. Лицо, что чаще всего прибывало в угрюмом, задумчивом состоянии. Эти не полные губы, что кривились каждый раз, когда Ирен пытался проявить заботу. Заботу, которая уже давно была не нужна ей. Он хотел и дальше о ней заботиться. Быть рядом. Только вот Ален была другого мнения на этот счет. Она терпеть не могла, когда он начинает ее опекать. Строить из себя внимательного брата. Хотя действительно считала его с родни брату. Ближе него у нее ни кого не было. А Ирен? Он молчал. Ни чего не говорил. Он хотел вернуть все, как было. Хотел вернуться в те дни, когда знал ее еще ребенком. Тогда бы он, вероятно, смог бы что-то изменить, что-то исправить. Он хотел, чтобы все сложилось иначе. Тогда бы возможно, мужчина сказал бы ей то многое, о чем покорно молчал все эти годы. Он был счастлив от того, что Ален сравнивает его с подобием самого близкого родственника, какой у нее только есть. Но в то же время, он ненавидел этот ранг… Брат может быть только братом…

- Как долго ты еще намерен пробыть в людском мире? – заметив глубокое отрешение в его глазах, поинтересовалась Ален, выдергивая тем самым мужчины из раздумий.

- Не долго, - коротко, без интереса бросил он. - День, может два.

Девушка замолчала, пристально наблюдая как медленно, но с невероятной точностью качается маятник старинных часов. Слушала привычное, ровное тиканье механизма. Ирен тоже молчал. Ему нечего было добавить. Хотя было о чем спросить. Но он молчал.

- Ирен.

- М?

Они уже не смотрели друг на друга.

- Как думаешь? Что из всей этой затеи выйдет? У нас получится, вот так вот… в одиночку?

- Не знаю Ален… - тяжело вздыхая, отозвался темный, - Не знаю.

 

* * *

Охотничье убежище Ален покинула не многим позже, когда уложила все оружие по сумкам. Она не задержалась, чтобы расспросить его о последних двух годах. О том, что он делал, где был. Она просто уточнила все детали своей работы и удалилась. Так, словно они виделись буквально вчера. Конечно, она хотела знать, услышать, почему он так внезапно ушел тогда, но прекрасно понимала, что правды он ей не скажет. Просто не может сказать.

В том мире, в котором она жила, не было места всяким сантиментальным бредням. И Ирен был того же мнения на этот счет. Поэтому она не стала предлагать ему выпить сегодня вечером, с целью поностальгировать по лучшим временам, поболтать о всякой ерунде, как они делали это когда-то. Дрейк просто ушла. Да и времени на «выпить» не было. Ей предстояли дела поважнее глупых воспоминаний.

Как только охотница покинула просторную залу, не громко щелкнув дверным замком, Ирен слегка устало выдохнул, оперся локтями о край стола и прижался губами к сложенным в замок пальцам. Какое-то время он отрешенно глядел на закрытые, двойные, входные двери. Солнечный свет пробивался сквозь окна, через приоткрытые грузные занавески, играя ярким светом на деревянном полу и озаряя белизной все помещение. В один момент Меринор хотел было порваться следом за ней, предложить ту самую сантиментальную ерунду, но передумал. Мужчина открыл верхний ящик антикварного стола, задумчиво взглянул на лежащее там фото в деревянной рамке. Оно было не тронутым. Лежало точно так, как он его ставил два года назад.

«Видимо она бывает здесь гораздо реже, - подумал Ирен».

Меринор задвинул шкафчик и откинулся на спинку антикварного стула, протянув ноги и убрав руки за голову. Спустя минуту молвил в пустоту:

- Передай ему, что я сделал все, как он велел. Клинок у его сестры.

Казалось бы, в комнате кроме брюнета ни кого не было, но это было бы ошибочным суждением. В дальнем углу залы по левую сторону от Ирена, в тени стоящей там громоздкой статуи и тяжелых, темно-красных занавесок мелькнул черный силуэт.

Меринор, не поднимая головы, покосился на тень в углу.

Нечто человекоподобное подало признаки жизни, подняв голову и тем самым слегка приоткрыв лицо от нависшего над ним широкого капюшона. В очертаниях размытого тенью лица отчетливо виднелись лишь яркие светящиеся бусины фиолетовых глаз.

- Я прослежу за тем, чтобы она не появилась у Акшабеон Дона до открытия. Самаэль может спокойно проводить все свои приготовления, - безразлично и холодно добавил мужчина.

Тень одобрительно кивнула, а затем полы ее длинного плаща шевельнулись, и из мрака показалась мужская, серокожая кисть, облаченная в жесткую кожаную перчатку с обнаженными когтистыми пальцами. Он произвел незамысловатое, но грациозное движение рукой и в ту же секунду капли уже засохшей крови, оставленные Ален на полу, исчезли.

- Да, это очень кстати, - с сухой ухмылкой заметил Ирен.

Рука вновь скрылась за черным полотном, и фигура исчезла, словно ее там ни когда и не было.

 

 

Глава 2 – Рыжий оборотень

 

Подлунный мир - неприветливая обитель, где вот уже долгие годы правит туман и сырой холод. Извечные дожди и грозы, что являются для этого места обыденным явлением. И долгие темные ночи под бездушным, ледяным светом луны, окутанные бледной серой дымкой. Это место, загадочное и привычное своей немой тишиной, представляет собой воплощение того, к чему приводит власть первородных и их потомков.

Когда-то давно Боги, вечные и одинокие в своем существовании, создали мир из хаоса и пустоты. Они создали колыбель, в которую затем каждый из Богов поместил свое любимое дитя, созданное по образу и подобию своему. Но их тела были пустыми и неподвижными. Они были, но не могли жить так, как желали этого их создатели. И тогда самый старый и самый могущественный из Богов, увлеченный творениями своих братьев и сестер, вдохнул в каждое дитя осколок колоссальной силы. Эти осколки стали душами первых существ на земле, душами Первородных. Они были прекрасны как в облике, так и в величии своем, без изъянов, без недостатков. Они стали олицетворением своих отцов и матерей, точной копией их нравов, предпочтений и желаний. Но главное они были не зависимы в своих выборах и решениях. Любимые первенцы безграничных в своем могуществе Богов.

Они думали, что создали идеальный мир, наполнив его теми, кто перенял от них самое лучшее. Они думали, что дети их, обладатели огромной силы, смогут на равных сосуществовать в этих землях, как сосуществовали долгую вечность их прародители в пустоте. Но они ошиблись. И ошибка их стала роковой для этого мира.

Сила, дарованная Первородным при их рождении была слишком велика. И впоследствии избалованные, самовлюбленные и ослепленные своим безмерным могуществом, они стали не миром, несущим жизнь, а обратились хаосом и смертью, что сметает все на своем пути. Они не стали друг другу братьями и сестрами, но приобрели себе титулы вожаков в своих плодящихся стаях себе подобных.

Каждый первородный хотел захватить этот мир, но вышло так, что они сами его уничтожили. Они повернули дарованную им силу друг против друга, желая истребить любого, кто встанет на их пути. Они ввергли все вокруг в безумную, неустанно длящуюся войну. И как итог, навлекли на себя гнев Богов.

И по сей день эта тьма не покинула территории Сумрака. Хоть со времени падения Богов, а следом за ними и величия Первородных и прошла не одна тысяча лет, Подлунный мир до сих пор находится в плотных путах, что связывают его с детьми, колыбелью которым он должен был быть. Этот мир отделен от всего вокруг плотной завесой и ни когда больше не станет таким, каким он был при рождении. Это тьма, обитателями которой так и останутся далекие потомки Первородных, что пусть уже и не являются столь же могущественными как их предки, но злоба, высокомерие и жестокость их с годами ничуть не угасла.

Вы не отыщите здесь солнечного света, тепла или чего, что называют надеждой. Такие понятия как мир, сострадание или добро тут являются лишь пустым звуком, что разнесется немым эхом в пустоте, сколько не старайся их произносить. Тут, среди бесконечных фасадов средневековых городов, что, безусловно, не могут не изумлять своей архитектурой, среди водящих лабиринтов вековых лесов, окутанных не менее вековым туманом, у подножья гигантских гор или в сырых подземельях, есть только мрак. Везде и всюду где бы ты ни пытался отыскать хотя бы маленькую искру света, ты будешь находить лишь леденящий, всепоглощающий, безмолвный мрак.

Я знаю это, ибо сама являюсь частицей этого мрака.

В этом мире сильные и коварные находят для себя вершины могущества, становясь новыми жестокими правителями и диктаторами, а слабым суждено быть растерзанными на тысячи кусков и им не дадут ни единого шанса выжить. Это место приветствует только холодную жестокость и расчет. В этом месте могут жить только те, кто способен слиться с ним, уподобиться ему, стать холодной, непроницаемой, безразличной тьмой.