Полицейские тоже любят 6 страница

На пути к входной двери она остановилась и взглянула на него через плечо:

– Да?

Оттолкнув от стола стул, Сэм поднялся и подошел к ней.

– Спасибо, – искренне поблагодарил он ее, – спасибо за все.

Райли пожала плечами в знак того, что не придает своим заслугам большого значения, хотя отметила, что его благодарность ей приятна.

– Напарники не могут поступать иначе.

Сэма вдруг повлекло к ней с ошеломляющей силой. Она стояла так близко, что он ощущал ее дыхание. Может, из чувства благодарности, может, под воздействием инстинктивного порыва в нем возникло желание поцеловать ее.

Однако здравый смысл возобладал и удержал его.

– До завтра.

Райли абсолютно не представляла себе, почему ее тело охватил внезапный жар, почему ей показалось, что пространство между ними сократилось, хотя ни один из них не двинулся с места. Она решила, что ей нужно охладиться на свежем воздухе.

Немедленно.

– До завтра, – отозвалась Райли. Лицом к нему она отступила назад и открыла дверь. В следующее мгновение она обратилась в бегство. Честно говоря, ее уход нельзя было назвать иначе.

 

Ему показалось, что шум доносился откуда-то снаружи.

Мгновением раньше он спал, но звук пробивался сквозь тьму в его спальню, все больше настораживая его по мере того, как он старался угадать его источник. Что это?

Приподнявшись на локтях, Сэм поднял голову и прислушался. Его квартира располагалась не так далеко от общественного бассейна. Кажется, кто-то закатывал там вечеринки. Они продолжались до ночи и становились шумнее с каждым часом. В эти теплые октябрьские ночи многим людям хотелось освежиться купанием в бассейне.

Но в данном случае шум не был похож на тот, что исходит от веселой вечеринки. Он больше напоминал плач. Детский плач.

И звук доносился не снаружи, а изнутри квартиры.

Сэм вытянулся в струнку. Лайза.

Он двинулся к месту, где она лежала, до того, как его рассудок заработал в полную силу. До того, как его желание отстраниться от отцовства удержало его в своей комнате в надежде, что она выйдет сама.

Он мог распахнуть дверь гостиной, но боялся, что испугает ее, поэтому постучался. Реакции на стук не было, даже после того, как он постучался еще раз. Однако он слышал плач.

– Будь что будет, – пробормотал Сэм под нос. Повернув ручку, он приоткрыл дверь гостиной.

Лайза была на месте, белокурая, похожая на привидение, утопавшая в двуспальной кровати.

Инстинктивно у него возникло желание тихонько вернуться в свою комнату. Но в следующее мгновение Сэм отбросил эту мысль и вошел в комнату.

– Лайза?

Девочка не ответила. Ее рыдания, раздирающие душу, продолжались. Он не мог оставить ее в таком состоянии.

Затаив дыхание он вновь ее окликнул. Когда девочка не отозвалась и в этот раз, он склонился над кроватью и осторожно потряс ее плечо.

– Лайза?

Она раскрыла глаза.

Напуганная, смущенная и почти немедленно застеснявшаяся, Лайза зарылась лицом в подушку, стараясь прекратить всхлипывания. Ее тельце дрожало.

Сэм присел на край кровати.

– Тише, – успокаивал он девочку, – все хорошо. – Он произносил эти слова, чтобы успокоить ее и себя. Нежно, как если бы подхватывал снежинку, Сэм взял малышку на руки.

Испуганная и все еще стесняясь, Лайза попыталась в первый момент сопротивляться. Однако она была слишком огорчена и уступила, расслабившись в его объятиях.

– Я соскучилась по маме, – всхлипывала она на его плече.

Непроизвольно он начал ее качать.

– Понимаю, милая, – нежно произнес он. – Понимаю, но все будет хорошо.

Хотя он мог поклясться собственной жизнью, что в данный момент не представлял, как это случится.

Девочка прижалась к Сэму, чему он не препятствовал. Это было самое малое, что он мог сделать для нее.

И самое большее.

Сэм носил дочь на руках довольно продолжительное время. Пока она, наконец, не заснула снова.

И после этого он держал ее некоторое время в своих объятиях.

 

Глава 9

 

Остановившись у подъезда скромного двухэтажного дома, которым она владела, – вернее, дома, который владел ею, – Райли выключила зажигание и немного посидела неподвижно, стараясь возбудить в себе, хотя бы временно, энергию, позволяющую выйти из машины.

Смертельно устав, она чувствовала себя так, будто спрессовала полные два дня в один. Сделала глубокий вдох и выдох. Она стояла перед выбором. Либо ей придется сократить время сна, либо найти себе двойника. Слишком большая нагрузка выпадала ей, чтобы с нею справляться.

Так как ее гараж был битком набит разным хламом, который она неоднократно давала себе зарок разобрать, ей предстояли новые заботы, подумала Райли без энтузиазма. Несколько последних месяцев ей приходилось парковать машину в проезде.

Выходя из машины, Райли почувствовала, что он наблюдает за ней. Несмотря на поздний час, она понимала, что он уже на вахте в ожидании ее прихода. Это стало само собой разумеющимся.

Помахав рукой в знак приветствия, она сказала:

– Здравствуйте, Говард!

Открылась входная дверь соседнего дома. Или, точнее, открылась шире. Он стоял у приоткрытой на время двери, с нетерпением ожидая, когда она поравняется с ним. Говард Грей, пенсионер, немного располневший инженер в возрасте за шестьдесят, вышел за порог.

Он улыбнулся в ответ на ее приветствие. Говард не всегда улыбался, но особое отношение к Райли способствовало этому.

– Не поздновато ли вернулась, Райли? – спросил он.

Несмотря на усталость, она решила немного поговорить с ним, и отправилась от своего подъезда к подъезду его дома вокруг сливового дерева, разделявшего их владения.

– Говард, разве я просила вас дожидаться меня? – спросила она дружелюбно.

Говард Грей соседствовал с ней с тех пор, как три года назад она въехала в свой дом. Несколько замкнутый вначале, мужчина постепенно почувствовал к ней расположение. Причем расположение настолько сильное, что однажды вечером, когда устроили фейерверк по случаю Дня памяти погибших в войнах, он рассказал ей о своем сыне.

Эган Грей был одним из двоих сыновей вдовца. Он числился офицером полиции в полицейском управлении Авроры, как и она во время обустройства в новом доме. С той только разницей, что Эгана застрелили, когда он прибыл на помощь владельцу круглосуточного магазина, которого грабили. Это случилось во внеслужебное время Эгана. В стремлении пережить трагедию Говард целиком погрузился в коллекционирование. Постепенно его пятикомнатный дом заполнился до отказа книгами, журналами, долгоиграющими музыкальными дисками. Он собрал их столько, что не хватило бы и жизни все прочесть и прослушать, – но все бесполезно. Боль в душе изводила его все сильнее, пока Райли не стала его соседкой. Узнав о горе старика, Райли взяла за правило навещать его. В результате она сблизилась с ним до такой степени, что воспринимала его как настоящего дедушку. Когда бы Эндрю Кавано ни устраивал семейное торжество, она всегда приглашала на него Говарда.

Сначала Говард отказывался приходить под различными предлогами, ни один из которых Райли не принимала. Со временем она преодолела его отчужденность, и он стал охотно посещать дом Кавано, даже ожидал приглашения заранее.

К тому же бывший инженер подрядился быть ее ангелом-хранителем, присматривая за ней, когда возможно. Каким-то образом она ассоциировалась в его сознании с Эганом. Именно она побудила его наладить отношения с другим сыном, Этаном, проживавшим отдельно. Он обосновался на востоке страны, но приезжал повидаться с отцом дважды в год.

– Не помню, – невозмутимо ответил Говард на ее вопрос. – От человека моего возраста нельзя ожидать идеальной памяти, верно?

– Человек вашего возраста, – усмехнулась Райли. – Говард, вы моложе многих моих знакомых.

Говард издал хриплый смешок.

– Твоя мама знает, что ты флиртуешь с мужчиной в три раза старше тебя? – спросил он.

Райли могла поклясться, что он подмигнул ей, благо подъезд был хорошо освещен.

– Ладно, – продолжил он, – теперь, когда я убедился, что ты в безопасности, пора идти спать.

– Вам следовало пойти спать раньше, – сказала она. – Промедление со сном, ожидание моего прихода плохо отразятся на вашем здоровье, Говард.

Он задержался в дверях и загадочно улыбнулся.

– Наоборот, Райли, это очень полезно для моего здоровья.

Она поняла, что он хотел сказать. Каждый человек должен иметь привязанность. Она была его привязанностью. Странным образом это способствовало его бодрому подъему утром.

Райли пожелала с улыбкой:

– Доброй ночи, Говард.

– Доброй ночи, Райли, – ответил он и закрыл дверь.

Она оставалась на месте, ожидая, когда щелкнет язычок замка, затем пошла к себе. Ступив на свой порог, Райли увидела, как погас свет на первом этаже дома Говарда. Остальные комнаты дома тьма настигла, когда она вошла в свой дом.

Прошел еще один день, подумала она, почувствовав новый приступ усталости.

 

– Внимание, для вас имеется третье задание.

Прошло чуть больше двух недель с тех пор, как отчим перевел Райли в отдел борьбы с ограблениями. Вместе с Вьяттом в первый же рабочий день она занялась расследованием второго дела по ограблению со взломом. Сейчас, взглянув через плечо, она могла увидеть, что лейтенант стоит прямо за ней. Райли почувствовала, как топорщатся волосы на ее затылке. Она оттолкнулась от стола и повернулась.

В голове ее стали возникать и множиться вопросы по информационному бюллетеню, но она предпочитала не задавать их. Пусть это сделает Вьятт, поскольку он старший в деле, а Баркер, как она быстро усвоила, придавал большое значение протоколу и субординации. Красный цвет, если судить по галстукам, которые он носил каждый день, был его любимым. Такого же цвета была тесьма для скрепления юридических документов, к которой он питал нежные чувства.

Стол Вьятта примыкал к ее столу, так что тот мог заглянуть прямо в темные глаза лейтенанта. Первое, что спросил Вьятт, был ли почерк нового ограбления тем же самым, что и прежнего.

– Да, тот же почерк. Поэтому дело становится третьим в этом ряду, – ответил Баркер, не уменьшая язвительности тона. Он переместил свой немигающий взгляд в сторону Райли. – Как ваши успехи во втором деле?

Ваши успехи. Как будто лейтенант дал им какую-то вводную помимо минимума информации, с которым они отправились к Вильсонам. Ей показалось, что он представляет собой тип начальников, которые беспощадно эксплуатируют своих подчиненных, а затем приписывают себе их достижения.

– Мы допрашивали Вильсонов, пока им не надоели. Связывались со всеми, с кем они общались в последние шесть месяцев, включая бакалейщиков, – доложила она, затем брезгливо заключила: – Никакого результата.

Ответ явно не удовлетворил Баркера.

– Ладно, посмотрим, удастся ли вам сделать «что-то» в этот раз, Макинтайр, – сказал лейтенант властным тоном. Он передал Вьятту имена владельцев и адрес жертв нового ограбления дома. – Майор не любит, когда на полках скапливаются нераскрытые дела.

– И не только он, – пробурчала она себе под нос, когда лейтенант отправился в свой кабинет.

Сэм уже вскочил со стула, натягивая спортивную куртку.

– Готова?

– Как всегда, – ответила Райли, отталкивая свое кресло чуть дальше от стола. Она схватила свою куртку и сумку на ремне, торопясь догнать Сэма.

– Зайдешь вечером? – спросил Сэм, когда они проходили мимо ряда детективов, сидевших в комнате для инструктажа.

Один из них, Алекс Санг, поднял голову. Ветеран отдела, проработавший здесь двенадцать лет, с некоторым удивлением переводил свой взгляд с Вьятта на Райли и наоборот.

– Это не то, что ты думаешь, – небрежно сказала ему Райли. – Я помогаю ему выучить тест на гражданство.

Напарник Санга, Рид Аллен, устремил на Вьятта недоуменный взгляд:

– Разве ты не гражданин, Вьятт?

Сэм ответил не без раздражения:

– Не обращай на нее внимания. В деревне всегда ищут дурачка.

– В таком случае нам придется отправить туда заявление о твоем новом трудоустройстве, – парировала Райли.

– Ты не переборщила? – спросил Вьятт, когда они вышли из комнаты для инструктажа.

Она изобразила на лице полную невинность:

– Ты думал, я шучу?

Сэм рассмеялся, качая головой.

Нажав кнопку лифта, Сэм обнаружил, что кабина уже стоит на их этаже. Раскрылись двери.

– Мы никогда не говорили всерьез, – обратился Сэм к Райли, входя в лифт.

Ей понравились его слова. Они означали, что она лишила его самоуверенности. Устойчивости. Это уравнивало правила игры для нее. Потому что кое-что в нем определенно лишало устойчивости ее саму.

– Я зайду, конечно, чтобы ответить на твои вопросы. – Двери лифта снова закрылись. Она нажала кнопку первого этажа. – Лайза спрашивала обо мне?

Сэм кивнул:

– Спрашивает каждое утро.

С тех пор как он лишился возможности делить ответственность за заботу о девочке, ему пришлось признать, что его несколько задевает явное предпочтение Лайзой не его, а Макинтайр.

– Знаешь, постепенно тебе придется взять все на себя, – сказала она, когда двери лифта снова раскрылись.

Они вышли и двинулись к выходу из здания.

– Проводи с ней утро и вечер, без того чтобы в ваши отношения вмешивался где-нибудь посредник.

– Я перейду через этот мост, когда подойду к нему, – ответил он неопределенно. Дойдя до входной двери, он распахнул ее перед ней, затем проверил адрес на листке бумаги, который передал ему Баркер. – Тот же район города, где произошли два других ограбления, за тем исключением, что это место преступления ближе к центру, чем предыдущие.

– Может, взломщики выбирают свои жертвы более демократично, – сказала она.

Предположив, что он хочет ехать, она направилась к обычному месту парковки его машины.

– Конечно, было бы замечательно обнаружить, что их связывает кое-что еще, кроме географии, – откликнулся Сэм. Он машинально сунул руку в карман в поисках ключа от замка зажигания.

– Обнаружим, – обнадежила Райли.

Сэм снял блокировку с дверцы машины у ее места. Одновременно освободились от блокировки все другие дверцы.

– Я не столь оптимистичен, как ты, – сказал он ей, обходя багажник на пути к своей дверце.

Райли забралась в машину.

– Я заметила это. Но все-таки мы найдем, что их связывает. Может, даже в этот раз.

Пока они установили, что две супружеские пары не были знакомы и не имели ничего общего, кроме проживания в домах стоимостью в миллионы долларов.

Рано утром Райли просмотрела перечень сведений, который они составили за данное время. Первые жертвы, Эдит и Джоэль Марстон, посещали воскресные богослужения в церкви, Вильсоны нет. Марстоны имели двоих несовершеннолетних детей, которые учились в частных школах, Вильсоны были бездетны. Марстоны отдыхали три раза в год. Господин Вильсон был трудоголиком и в течение трех лет не проводил вместе с женой отпуск. Госпожа Вильсон ходила на занятия по гимнастике четыре раза в неделю. Марстоны гимнастикой не занимались.

Так обстояло дело. Характеристики этих двух пар не пересекались – за исключением их имущества, думала Райли, пока они ехали к дому третьих жертв. Где-то и каким-то образом тайна ограблений должна была обнаружиться.

Третей жертвой был Джон Кэйхил, разведенный профессор колледжа и отец двоих сыновей-подростков, которых не было дома, когда происходило ограбление. Его подруге, с которой он встречался в течение последних десяти месяцев, повезло меньше. После ужина в облюбованном ими ресторане Джон Кэйхил и Ронда Уильяме вернулись в его дом, занялись любовью, потом, опьянев от возлияний, уснули в его калифорнийской двуспальной кровати.

Как раз в то время, когда они спали крепким сном, двое грабителей в черном совершили взлом.

Согласно первоначальным данным, собранным следователем на месте, почерк преступления соответствовал почерку двух других ограблений. С небольшой разницей. В этот раз один из грабителей, тот, что был моложе, попытался изнасиловать Ронду, впавшую в истерику. Джон, несмотря на то что был связан по рукам и ногам, бурно протестовал, обзывая грабителя обидными словами. Ему удалось отвести угрозу от Ронды, поскольку грабитель стал избивать его за рыцарство. Сообщнику пришлось оттащить его от профессора и сердито напомнить, для чего они пришли сюда.

Помимо этого, все происходило по старой схеме. Жертв связали, залепили им рот клейкой лентой и вслед за этим обездвижили хлороформом.

Когда прибыли Райли и Вьятт, прошло уже двенадцать часов с того момента, как профессор и его подруга подверглись тяжкому испытанию. В часы, когда ее не покидало сознание, Ронда выглядела так, словно находилась в перманентном состоянии плача.

Представив себя и Райли, а также выразив сочувствие и соболезнования в связи с тем, что пережили жертвы ограбления, Сэм попросил их пересказать события, которые произошли после того, как грабители разбудили их в спальне.

Разгневанный профессор наотрез отказался рассказывать об этом снова.

– Я уже говорил офицеру обо всем, что случилось. Если хотите знать, поинтересуйтесь у него, – выпалил Кэйхил.

Обнимая Ронду, он пытался ее утешить. Она продолжала всхлипывать, утираясь платком, который он ей передал. Сейчас платок выглядел смятым и влажным.

– Профессор, мы надеемся, что вы вспомните что-нибудь еще, когда перескажете происшествие, вспомните то_; что, может быть, забыли в первый раз, – сказала Райли, надеясь пробудить в нем здравомыслие. – Даже мельчайшая деталь может помочь найти преступников.

В его серых глазах, казалось, промелькнула яркая вспышка, когда он взглянул на них.

– Мне известна статистика достижений в этой области, и они удручающе малы, – резко ответил он. – Слава богу, я преподаю криминалистику. – Его слова сопровождались уничижительным смехом.

Райли и Сэм переглянулись. Может, то, что он стал жертвой ограбления, и разозлило профессора?

– Вам есть чем потешаться, – с горечью заметил Кэйхил, все еще обнимающий Ронду. – Профессор криминалистики стал жертвой криминала.

Ронда взглянула на него, все еще утираясь платком. Она явно хотела взять себя в руки и реалистично оценить обстановку.

– Помолчи, Джон, – взмолилась Ронда. Она попыталась успокоить профессора, взяв его руку, но тот воспротивился. Внезапно их роли поменялись, и именно Ронда теперь пыталась утешить профессора.

По мнению Райли, ее попытки были обречены на провал.

– Я не хочу успокаиваться, – с гневом ответил он. – Было бы лучше, чтобы те два ублюдка сдохли, а эти двое убрались из моего дома. – Профессор махнул рукой в сторону Райли и ее напарника, затем стал смотреть в сторону спальни. Пребывавшие там полицейские производили некоторый шум. – Вместе со всеми их негодными дружками.

– Эти дружки крайне необходимы, профессор, – принялся терпеливо увещевать его Вьятт. – Полагаю, что вы понимаете это. Мы же уйдем, как только снимем ваши показания, – пообещал он.

Высокий, с суровыми чертами лица профессор выпрямился и производил впечатление раздраженной ночной твари.

– Меня ограбили, вот и вся история.

– Ну, полагаю, в истории было кое-что еще, – предположила Райли, стремясь выглядеть сочувствующей. Она смотрела прямо на ссадины его лица. – Вы смогли разозлить, по крайней мере, одного из грабителей. Что вы сделали?

– Ничего.

Это единственное слово совершенно отгородило его от людей, находившихся в комнате. У Райли сложилось впечатление, что этот человек был весьма строгим педагогом. Никаких послаблений, когда он ставил отметки в своей группе, полагала она.

Ответила им Ронда:

– Он защищал меня.

– Ронда, – одернул ее профессор. В его голосе прозвучали угрожающие нотки.

Ладно, по крайней мере, он не производит впечатления человека, которому нравится находиться в центре внимания, подумала Райли.

– Ты действительно это делал, – настаивала Ронда. Она перевела взгляд на двух детективов: – Джонни был связан по рукам и ногам и все же старался отвлечь от меня этого ужасного, мерзкого типа.

– Браво, профессор! – воскликнула Райли, тоже чуть не назвав его Джонни, но вовремя остановилась.

Он отмахнулся от комплимента.

– Ну да, только немногого добился, не так ли? – проворчал профессор.

Райли повернулась к Вьятту:

– Можно тебя на минутку?

Вьятт быстро извинился перед пострадавшей парой и вместе с Райли вышел из комнаты.

– В чем дело? – спросил он. Не было принято прерывать допрос, пока он не закончен, а допрос, по его разумению, действительно был далек от завершения.

– Почему бы тебе не отвести профессора в сторонку и не допросить его лично? Без того, чтобы присутствовали я и его подружка, – предложила она, понизив голос. – Может, он будет более разговорчив с мужчиной. – Райли улыбнулась. – Ты знаешь, насколько уязвимо мужское самолюбие.

– Только не мое, – ответил Сэм. – Но это неплохая идея, Макинтайр, – согласился он. – Стоит попробовать. В отсутствие профессора его подружка сможет чувствовать себя более раскованно и рассказать тебе более подробно о том, что случилось.

– Вполне возможно, – поддержала его Райли.

– Давай попробуем, – сказал Сэм перед возвращением в гостиную.

Теперь, выработав план, они решили разделить пару и, если повезет, добиться нужной информации.

Снова объединив пострадавшую пару, Райли и Сэм собирались закончить допрос, когда Ронда сообщила Кэйхилу, что завтра придут Анна и Эллен и очень удивятся.

– Анна и Эллен? – переспросил Вьятт. – Кто это? И почему они должны удивляться?

– Анна – моя служанка, – ответил Кэйхил. – Эллен – ее дочь. Они приходят дважды в неделю убирать в доме. Не вижу, какое они могут иметь отношение к ограблению. – Как частному лицу, ему претило препарирование его личной жизни. Затем его глаза расширились, как если бы они следовали взглядом за ходом мыслей, которые, как он был убежден, занимали умы детективов. – Это не они, – добавил он с чувством. – Слышите? Я говорил, что прошлой ночью здесь были мужчины, а не женщины.

Сэм не прореагировал на слова профессора. Вместо этого спросил:

– Анна или Эллен имеет ключ от вашего дома?

– Разумеется, у них есть ключ, – последовал раздраженный ответ. – Как еще они могут попасть в дом, когда я нахожусь в университете? Через трубу, что ли?

– Это работа для Деда Мороза, – пошутила Райли. За эту шутку она удостоилась мрачного взгляда профессора.

Страх в глазах Ронды явно брал верх над лояльностью. Заметно волнуясь, она спросила:

– Вы думаете, что в этом дело? Они передали кому-то ключ?

– Возможно, – допустила Райли. – Нужно проверить, – продолжила она, взглянув на Кэйхила, желая подчеркнуть свою мысль. – Они невиновны до тех пор, пока не будет доказано обратное. Нам нужно встретиться с ними.

С ворчаньем Кэйхил передал им телефонный номер Анны.

Теперь настало время уходить.

– Спасибо, профессор Кэйхил, госпожа Уильямс, – попрощался Сэм, объявляя об окончании процедуры снятия показаний. – Через несколько дней мы снова зайдем к вам, – пообещал он.

С этими словами он взял Райли за талию, уводя ее из комнаты к входной двери.

Позади они слышали реплику профессора Кэйхила:

– Одно – говорить, другое – делать.

Бывает, думала Райли, переступая порог дома, когда защита и оказание услуг оказываются тяжелее всего.

 

Глава 10

 

Райли быстро обнаружила, что численность персонала в отделе борьбы с ограблениями, почти как и во всех других отделах полиции, ограничена. Ей с Вьяттом, наряду с другими детективами отдела, хватало дел для разработки. Но из-за гласности, которую приобрели случаи с ограблениями домов, а также того, что уже накопилось три таких дела, к ней и Вьятту было привлечено повышенное внимание.

Изо дня в день, несмотря на то, что они жертвовали завтраками и думали над одними и теми же показаниями до тех пор, пока не воссоздавали картины преступления по памяти, дела по ограблениям преследовали их подобно призракам. Им все еще чего-то не хватало.

У Райли было ощущение, что нить к раскрытию преступлений таилась в их очевидности. Просто до поры до времени она не могла до нее добраться. Требовалось только время, чтобы ухватиться за решающее звено цепи. Нужно было только терпение.

– Должно быть, я сотни раз просмотрел подробности дел, – пожаловался Сэм, отшвырнув папку. Он откинулся в своем кресле с глубоким прерывистым вздохом, уставившись в электронную доску объявлений.

Старался понять, что он пропустил в предыдущие просмотры.

Почти все содержащееся в папках было в сокращенном виде отражено на табло, которое они поместили рядом со своими столами.

Однако прорыва до сих пор не было. Уборщицы профессора оказались именно теми, кем были: уборщицами. Проверка окружения обеих женщин выявила лишь одного непривлекательного субъекта. Это был племянник Анны – Джордж. Но Джордж в настоящее время отбывал наказание за то, что почти до смерти избил одного человека, который имел несчастье взглянуть на его жену. Это обстоятельство исключало его из дела. К тому же краткое знакомство с биографией Джорджа показало, что у него не было привычки вовлекать в свои дела других людей, и он определенно не обладал качествами, требовавшимися для руководства подобной операцией из тюремной камеры.

Две другие семьи не пользовались услугами службы по уборке квартир.

– Ты что-то сказал? – спросила Райли, услышав бормотание Вьятта под нос.

Он бросил на нее взгляд:

– Да. Это хождение по кругам мне надоедает.

«Мне тоже», – подумала она.

– Нам нужно развеяться. Нам обоим, – заметила она со вздохом.

– Об этом следует забыть. – Сэм обвел неприязненным взглядом кипы папок на своем столе, но он слишком устал, чтобы взять для просмотра еще одну папку.

На календаре значилась пятница, и было уже поздно. Ему следовало идти домой. Но даже это не позволяло ему развеяться. С тех пор как в его жизнь вошла Лайза, он не смел заглядывать в заведение Мэлоуна. Алкоголь мог размягчить его, когда ему следовало быть сосредоточенным.

На мгновение он закрыл глаза. Родительское бремя давило на его плечи тяжелым грузом.

– Удивительно, что лейтенант не заставляет нас работать сверхурочно, – сказал Сэм. Он и Макинтайр задерживались на работе неофициально, по собственной инициативе. – Баркер говорил, что майор действительно жмет на него по поводу скорейшего расследования этих дел и списания их с учета.

Райли и слышать не хотела про официальное сверхурочное время. Это означало бы обязательное проведение на работе нескольких часов, что было бы для нее невыносимо.

– Усталый мозг не может работать с максимальной эффективностью, – вздохнула она.

Вьятт коротко рассмеялся:

– Не хочешь ли ты, чтобы это изречение было вышито на твоих полотенцах или на тенниске?

– Я просто констатирую факт. – Райли выдержала небольшую паузу, устремив на него взгляд. Стоит ли обсудить с ним то, что бродит у нее в голове в последние полчаса?

Задумчивое выражение ее лица не исчезло, когда она смотрела на него. С недавних пор, заметил Сэм, особенно когда его не одолевала усталость, он засматривался на нее больше, чем положено. При этом он любовался ею и вынашивал мысли, выходившие за рамки их профессионального партнерства. Как раз сейчас он хотел, чтобы вернулся Эванс – или чтобы Макинтайр не была столь чертовски неотразима.

– Тебя что-нибудь волнует, Макинтайр? – спросил он.

Вместо того чтобы сказать «да», она ответила вопросом на вопрос:

– Тебе нравится барбекю?

Сэм бросил на нее взгляд. Не такого вопроса он ожидал от нее. Фактически он и не знал, что ему хочется от нее услышать. Были лишь смутные предположения, что ее слова будут иметь какое-то отношение к одному из уголовных дел. Временами мысли его напарницы, казалось, перемещались в другой мир.

– Ну и как? – повторила она вопрос, не услышав ответа.

– Да, бывало, мне нравилось барбекю. – Почему она интересуется его предпочтениями? – Макинтайр, ты приглашаешь меня на свидание? – Он скрестил руки на груди, притворяясь удивленным. – Это так неожиданно.

– Это не неожиданно, это нереально, – сказала она. – Я говорю только о приглашении тебя завтра в дом Эндрю Кавано. Тебя и Лайзы, – добавила она, поняв, что упустила такую важную часть информации. – Между прочим, именно Лайза является причиной моей инициативы.

Ему захотелось поддеть ее, но помешала усталость.

– Завтра что?

– Суббота, – бойко ответила Райли.

– Знаю, что суббота. – Он старался не выдавать раздражения. Не было вины Райли в том, что по ночам он большей частью не спал, лежа в своей комнате и прислушиваясь, не плачет ли снова Лайза. Пока, за исключением первой ночи, малышка не плакала. Но это не означало, что девочка не заплачет опять. Если заплачет, то он не хотел бы, чтобы она оставалась без утешения. – Я о другом. Почему шеф устраивает барбекю?

– Потому что он умеет готовить, – откликнулась Райли, добавив: – Потому что он любит готовить и ему действительно нравится, когда собирается семья, чтобы отведать приготовленные им блюда. Фактически повода нет, но в последнее время так потеплело, что он решил воспользоваться благоприятной погодой.