Кристиану и Кэти 28 страница

Футов через двадцать вниз по склону холма она обнаружила сидящего Булаву, который высматривал что-то вдали за Кэдделлом и Альмонтской равниной, являя собой бледно-голубую тень в темноте. Он даже не обернулся, когда она подошла.

― Не спится, Леди?

Пошарив вокруг, Келси нашла широкий плоский камень, который сочла достаточно удобным, и села рядом со стражником.

― В последнее время мне снятся странные сны, Лазарь.

― Где Пэн?

― Спит.

― Вот как, ― он обхватил ноги руками. ― Мы, без сомнения, обсудим это с ним позже, но сейчас я рад, что вы пришли сюда одна, Леди. Для меня пришло время подать в отставку.

― Почему?

Булава горько усмехнулся.

― Знаете, Леди, все эти годы я наблюдал за тем, как Кэрролл выполняет эту работу, и завидовал ему. Всё-таки во многом я был лучше него. Я лучше разбирался в людях, я лучше сражался, я был более дисциплинирован. Каждый раз, когда Регент пытался распустить Стражу или сократить нам зарплату, я был единственным, кто мог помешать ему в этом. Я всегда считал, что когда наступит мой черёд, я стану лучшим капитаном, чем Кэрролл. Но гордость погубила меня.

Келси закусила губу. Несмотря на события прошлой недели, у неё и в мыслях не было просить его уйти в отставку. Кто ещё сможет выполнять его обязанности? Она открыла было рот, чтобы так ему и сказать, но передумала. Патетические речи тут не помогут.
― Лазарь, в последнее время вы допустили несколько серьёзных промахов на службе.

― Именно так, Леди.

― Хоть я и разочарована, но я прощаю вам эти промахи.

― А зря.

Она задумалась на секунду и затем продолжила.

― В тот день, когда вы с Пэном схватили меня в моих покоях, я могла убить вас. Вы знали это?

― Тогда нет, Ваше Величество. Но сейчас я даже не сомневаюсь в этом.

― Я могла бы убить вас сейчас, Лазарь, несмотря на всё ваше хвалёное умение обращаться с мечом и булавой. Я бы убила вас перед тем, как попросить уйти в отставку. С вами я в большей безопасности, чем с кем бы то ни было.

― Я дал вам клятву, Леди. Она останется в силе и после моей отставки.

― Это вы сейчас так говорите. Но даже вам не подвластно знать, как повернутся обстоятельства. Я не хочу рисковать и не разрешу вам покинуть службу.

Келси сжала его руку: не сильно, но чувствительно.

― Всё же будьте уверены: если вы когда-нибудь снова откажетесь подчиняться моему прямому приказу, я убью вас. Однажды вы чуть не погибли из-за охватившего меня гнева. Следующий раз может оказаться для вас последним. Я уже не ребёнок, Лазарь, и у меня есть голова на плечах. Я либо Королева, либо нет… Третьего не дано.

Она ясно услышала, как Булава сглотнул.

― Вы Королева.

― Простите, что пришлось угрожать вам, Лазарь. Мне меньше всего хотелось этого.

― Я не боюсь смерти, Леди.

Девушка кивнула: она уже давно убедилась в том, что он ничего не боится.

― Но я не хочу погибнуть от вашей руки.

Келси приоткрыла рот и перевела взгляд на мерцающую линию Кэдделла, не в состоянии ответить на его слова.

― Что дальше, Леди?

― Мы продолжаем наше дело, Лазарь. Готовимся к грядущей войне. Думаем о том, как дать всем этим людям пищу, образование, лекарства. Но не только… ― она повернулась к стражнику. – Я долго размышляла об отправке, обо всех тирийцах, томящихся в Мортмине.

«Да ну? – в замешательстве спросил её внутренний голос. – Это когда же?» Ответ пришёл сразу: пока она спала. Что-то из той смутной поры будто начало всплывать в её памяти, но затем исчезло без следа, не оставив после себя даже ряби. Келси видела во снах так много, что её разум сам стёр всё это.

― Леди, многих из этих людей уже нет в живых. Их либо довели до смерти тяжёлой работой, либо убили ради органов.

― Знаю. Но мортийцам от органов мало толку: Арлисс говорил, что искусство их пересадки далеко не совершенно. На хирургию не выделяются средства. Нет, для тирийцев там всё по старинке: либо на рабский труд, либо в постель. Уверена, что многие из них погибли, что люди всегда находят способ пережить все испытания. Думаю, осталось ещё много выживших.

― И?

― Пока не знаю, что делать. Но что-то в этом есть, Лазарь. Что-то есть.

Булава покачал головой.

― В Демине у меня есть несколько шпионов, но ни один из них не вхож в Аукционный кабинет, который вы имели в виду. Народ Морта держат в ежовых рукавицах: его трудно привлекать на свою сторону.

― Карлин всегда мне говорила, что тем, кто живёт под гнётом тирании, достаточно дать резкий толчок, чтобы пробудить их на борьбу.

Стражник надолго замолчал.

― В чём дело?

― Леди, ваши приёмные родители мертвы.

Эти слова были для Келси словно удары под дых. Она повернулась к нему, безуспешно пытаясь сказать хоть что-нибудь.

― Дайер нашёл их в коттедже, когда вернулся туда за книгами. Они были мертвы уже несколько недель.

― Что произошло?

― Они сидели в гостиной за столом, на котором стояли кружки с чаем и банка с цианидом. Дайер, конечно, не сыщик, но тут всё и так было ясно. Они подождали, пока вы уедете, налили себе чай и отравили его. К тому времени, как кейдены добрались до коттеджа, ваши опекуны уже были мертвы.

Келси направила взгляд на реку, чувствуя, как по её щекам текут тёплые слёзы. Ей следовало догадаться. Она вспомнила, как Барти и Карлин вели себя те несколько недель перед её отъездом, как небрежно и неторопливо собирали вещи, как ужасно побледнели их лица в то утро, когда они стояли перед коттеджем. Все их разговоры о Петалуме были лишь представлением, разыгранным специально для неё. Они не собирались никуда уезжать.

― Вы знали обо всём, когда приехали за мной?

― Нет.

― Почему же они мне ничего не рассказали?

― По той же причине, по которой и я ничего вам не рассказывал: чтобы уберечь вас от страданий. Поверьте мне, они поступили достойно. Куда бы леди Глинн и Барти ни пошли, как бы хорошо ни спрятались, из-за них над вами всегда бы висела угроза.

― Почему?

― Они воспитали вас, Леди. Они знали о вас многое, недоступное другим: что вам нравится и не нравится, что вами движет, какие у вас слабости, какая вы на самом деле.

― И кому какая от этого польза?

― Леди, именно такая информация и ценна для врагов. Я сам всегда стараюсь раздобыть такие сведения, чтобы подкупить шпионов и посеять хаос. Важнее всего иметь рычаги давления. А если бы ваших опекунов схватили, потребовали бы у вас за них выкуп, угрожали бы им? Что бы вы готовы были отдать?

У Келси не было ответа. Она не могла смириться с тем, что больше никогда не увидит Барти. Она подумала о своём кресле, о Месте Келси, которое стояло прямо под солнечными лучами, проникавшими через окно коттеджа. Слёзы потекли с удвоенной силой, обжигая её глаза подобно кислоте.

― Леди Глинн изучала историю до Переселения, а Барти служил в Страже Королевы. Они знали, на что шли, когда я привёз вас к ним домой восемнадцать лет назад.

― Вы же сказали, что ничего не знали!

― Я нет, Леди, но они знали. Слушайте внимательно, я не буду повторять эту историю дважды. – Булава на мгновение задумался и затем продолжил. – Восемнадцать лет назад я подъехал к тому коттеджу в лесу Реддик, вы были привязаны к моей груди. Шёл сильный дождь: мы три дня подряд были в дороге, и всё это время лило как из ведра. Я кое-как смастерил непромокаемую перевязь, чтобы нести вас, но всё равно к концу пути вы промокли до нитки.

Несмотря на охватившее её горе, Келси поинтересовалась:

― Я плакала?

― Ни капельки, Леди. Вы просто влюбились в эту перевязь. Ожог на вашей руке все еще заживал, но все то время, что мы были в пути, вы ни разу не заплакали. Только однажды мне пришлось вас успокаивать, потому что вы начали смеяться.

― Когда мы добрались до коттеджа, дверь открыла Леди Глинн. Вы немного раскричались, когда я отстегивал вас от перевязи. Я всегда думал, что даже тогда вы каким-то образом узнали, что наша поездка окончена. Но когда я передал вас Леди Глинн, вы мгновенно успокоились и заснули у нее на руках.

― Карлин держала меня?
Это казалось таким маловероятным, что Келси задумалась, а не сочинил ли Булава всю эту историю.

― Это так, Леди. Барти предложил мне поужинать, к явному неудовольствию своей жены, и мы сели за стол. К концу трапезы я мог видеть, что Барти уже влюбился в вас, это было ясно по его лицу.

Келси закрыла глаза, почувствовав, что еще больше слез текут из-под закрытых век.

― Когда мы закончили есть, Барти предложил мне остановиться у них на ночь, но я хотел уйти, пока дождь ещё шёл и мог скрывать мои следы. Подготовив свою седельную сумку, я зашёл в дом, чтобы попрощаться с ними, и увидел вас троих в парадной комнате. Думаю, они и забыли, что я все еще был там. Они не видели ничего, кроме вас.

Желудок Келси медленно и болезненно сжался.

― Барти сказал: «Дай мне подержать ее». Тогда Леди Глинн передала вас ему, а затем ― я никогда этого не забуду ― сказала: «С этих пор это будешь ты... любовь должна исходить от тебя».

― У него был не менее озадаченный вид, чем у меня, пока она не пояснила: «Это наша великая миссия, Барти. Детей нужно любить, но их также следует держать в строгости. Только начнёшь потакать ей во всём, и она станет такой же, как её мать. Она должна ненавидеть одного из нас, хотя бы немного, чтобы потом с лёгкой душой уйти отсюда и не оглядываться».

Келси закрыла глаза.

― Они знали, Леди. Они всегда знали. Они принесли себя в жертву, и вы должны оплакивать их, но вам также следует и уважать их за это.

Келси зарыдала, радуясь, что Булава не пытался утешить её или уйти. Он просто сидел рядом с ней, обхватив руками колени и не сводя взгляда с Кэдделла, пока её рыдания не перешли в резкие всхлипы и затем в медленные вздохи, со свистом прорывавшиеся через её горло.

― Вам лучше пойти поспать, Леди. Мы завтра рано поедем.

― Я не смогу уснуть.

― Попытайтесь, и я не стану сильно ругать Пэна за то, что он позволил вам улизнуть.

Келси хотела было сказать ему, что Пэн её волнует меньше всего, но передумала. На обратном пути вся её злость на молодого стражника испарилась. Она поняла, что это была лишь бессмысленная детская обида... Такие обиды всегда разочаровывали Карлин.

Оперевшись рукой на плечо Булавы, девушка встала и вытерла лицо. Но отойдя на пару шагов, она обернулась.

― Что вы потеряли, Лазарь?

― Леди?

― Вы сказали Мёрну, что все вы чего-то лишились. Что же потеряли вы?

― Всё.

Келси содрогнулась от горечи в его голосе.

― Но сейчас у вас уже что-то есть?

― Да, Леди, и я ценю это. Идите спать.

Глава 14

 

Королева Тирлинга

 

 

Переводчики: Vitalist.

Вот и Тирлинг, а вот и Мортмин:
Первый чёрен, и красен второй,
Один соткан из света, другой – изо тьмы,
Один для живых, и для мёртвых другой.

Вот Королева Глинн, вот и Красная:
Одна из них уйдёт в забвенье.
Ударит Леди по Ведьме ужасной:
Первой – триумф, второй же – паденье.

— детская считалка, популярная во времена
Срединной Тирской Империи

 

Д

ва дня спустя случилось нечто странное.

Келси сидела за письменным столом в библиотеке, переписывая один из томов отца Тайлера по истории. Сам отец Тайлер сидел рядом с ней и тоже усердно переписывал. Булава привёл четырёх писарей, но по скорости письма они явно уступали Королеве и священнику, которые в дни прихода последнего часто садились вместе и свободно беседовали за работой. Келси никогда бы не подумала, что ей будет приятно общество служителя Церкви, но именно такое ощущение и создавалось, и наверняка она чувствовала бы себя так же, если бы раньше ей было позволено ходить в школу.

Отец Тайлер очень много знал о Переселении, что было особенно ценно для девушки, поскольку это событие не выходило у неё из головы с момента возвращения из Аргайва. Что же чувствовали тирские утописты, бросая вызов самому яростному океану, какой можно было себе представить, и не зная, достигнут ли они когда-нибудь суши и была ли вообще где-нибудь суша? По словам священника, когда волны опрокинули Белый корабль, в воде остались выжившие: врачи и медсёстры, ожидавшие, когда их спасут. Но из-за штормовой погоды и жутких волн другие корабли не могли повернуть, подчиняясь лишь воле стихии. Им пришлось бросить выживших, бросить всех этих людей, которые поначалу ещё боролись с океаном, но затем медленно уходили под воду. У Келси стояла перед глазами эта картина, она даже снилась ей: надвигающаяся ледяная вода, бороться с которой всё тяжелее и тяжелее, остальные корабли, растворяющиеся за горизонтом на пути к новому миру. К Тирлингу.

Девушка заметила, что уже который раз перечитывает одни и те же абзацы, и в итоге отложила перо. Она гадала, если ли какие-нибудь новости о Торне. Он бесследно растворился на бескрайних просторах Тирлинга, но Булава найдёт его. Вместе с Элстоном, который воспринял побег бывшего чиновника как смертельную обиду. Они отыщут его и приведут сюда. Келси задрожала при мысли об этом, чувствуя одновременно гнев и азарт.

Украдкой глянув на отца Тайлера, она увидела, что он тоже отвлёкся. Его лоб пересекли две глубокие морщины, он бросил переписывать и теперь просто смотрел на книжные полки в углу.

― Ворон считаете, Отец, ― пустила она шпильку.

Подняв на её взгляд, священник робко и приятно улыбнулся. Они уже подшучивали друг над другом время от времени, и такое положение дел радовало Келси.

― Просто задумался о своём, Леди. Извините.

― Что у вас случилось?

Он на секунду сжал губы, затем пожал плечами и сказал:

― Вы бы всё равно рано или поздно узнали об этом, Ваше Величество. Его Святейшество опять слёг с пневмонией, и говорят, что на сей раз он не выживет.

― Мне жаль.

― Это не так, Ваше Величество. Прошу вас, не притворяйтесь.

Королева резко посмотрела на него, как и Пэн, сидевший в углу. Она хотела было осадить своего собеседника, но передумала, оценив его честность.

― И что сейчас происходит в Церкви?

― Все кардиналы собрались на конклав, чтобы выбрать нового главу Арвата.

― Вы знаете кандидатов?

Отец Тайлер снова сжал губы.

― На бумаге их несколько, Леди, но решение уже принято. По слухам, кардинал Андерс станет новым Святым Отцом менее, чем через месяц.

Келси не так много знала об этом кардинале, кроме того, что Булава считал его тем ещё подонком.

― И это беспокоит вас?

― Он искусный руководитель, Леди. Хотя я сомневаюсь в его набожности.
Священник выпрямился и захлопнул рот, запоздало подумав, что наговорил лишнего. Келси макнула перо в чернильницу и приготовилась продолжить работу.

― Будьте осторожны, Леди.

― Почему?

― Знаете… Я не сказал им… что у Вашего Величества веры не больше, чем у придорожного камня. Кардинал Андерс… Я боюсь за Ваше Величество. Я боюсь за всех нас.

Она отодвинулась, удивлённая этой вспышкой от обычно спокойного и немногословного служителя Церкви.

― Что он вам сделал?

― Не мне, Ваше Величество. – Он воззрился на неё широко раскрытыми глазами. – Но я верю, что кардинал способен творить ужасные вещи. Я думаю…

В библиотеку вошли Булава с Веллмером, и отец Тайлер замолк. Келси бросила на Капитана раздражённый взгляд и проверила время: у неё оставалось ещё по меньшей мере двадцать минут общения со священником до встречи с Арлиссом.

― Леди, вам нужно кое-что увидеть.

― Сейчас?

― Да. Пойдёмте на балкон.

Королева вздохнула, с искренним сожалением посмотрев на церковника. Она понятия не имела о том, что он собирался сказать, но наверняка это было нечто важное.

― Видимо, на сегодня всё, Отец. Удачно вам вернуться в Арват, и передайте Его Святейшеству мои пожелания скорейшего выздоровления.

― Благодарю вас, Ваше Величество.
Отец Тайлер свернул свою тетрадь, скреплённую переплётом, бросая быстрые взгляды на Булаву. Он по-прежнему выглядел настолько обеспокоенным, что Келси наклонилась к нему и прошептала:

― Не бойтесь, Отец. Я начеку со всеми, и с вашим кардиналом в том числе.

Он едва кивнул ей, на его бледном лице всё ещё читалось беспокойство. По донесениям шпионов Булавы из Арвата, Его Святейшество был недоволен отцом Тайлером из-за того, что тот не поставлял необходимых ему сведений. Она гадала, насколько плохо шли дела у её Крепостного священника в Арвате, но не могла найти подходящего места, чтобы спросить его напрямую.

Когда он ушёл, Булава и Веллмер повели Келси по коридору в балконную комнату. Из дверного проёма, ведущего в одну из комнат в конце зала, с сонным видом показался её герольд Джордан.

― Вы хотели меня видеть, сэр?

Булава поманил его пальцем, и тот последовал за ними на балкон, почёсывая затылок. Теперь у дверей этой комнаты всегда дежурили двое стражников. Сегодня была смена Корина и Дайера, которые при появлении Королевы поклонились.

― Сюда, Леди.
Булава распахнул двери, впуская холодный солнечный свет. Зима ещё только начинала уступать своё место весне, но чистое голубое небо, простиравшееся до горизонта, уже наводило на мысли о лете. Келси вышла на свет и с удовольствием встряхнулась: после мрака Королевского Крыла было очень приятно ощутить всей кожей тепло. Капитан знаком попросил её пройти вперёд и указал за парапет.

― Посмотрите вниз.

Девушка выглянула за край и сразу же пожалела об этом: от высоты у неё закружилась голова. Похоже, они находились почти на самой вершине Крепости, но оказалось, что смотреть вверх ей хочется ещё меньше, чем смотреть вниз.

Далеко внизу раскинулась Крепостная лужайка, заполненная гудящими толпами народа от самого рва до гребня холма, напоминавшими единый живой организм до трёхсот ярдов в ширину. Келси вспомнила день отправки, с момента которого прошёл месяц, а казалось, что целая жизнь, но сегодня не было ни рабов, ни клеток. Однако спустя мгновение она заметила странную древоподобную фигуру, возвышавшуюся над всеми людьми.

― Мне не рассмотреть. Что там такое?

― Голова на пике, Леди, ― ответил Веллмер.

― Чья голова?

― Вашего дяди. Я спускался, чтобы убедиться в этом. На пике висит полотно с надписью: «Подарок Королеве Тира на память от Ловкача».

Несмотря на всю жуть такого подношения, Келси улыбнулась. Взглянув на Булаву, она увидела, что уголки его рта опущены вниз в некоем подобии улыбки, и внезапно всё поняла. Эта ситуация напомнила ей тот день, когда в Крепость привезли книги из библиотеки коттеджа. Стражник планировал сделать ей таким образом подарок, но не мог признаться в этом, как не мог сбросить покров подозрения со всей своей жизни. Большего от него нельзя было ждать. Девушка хотела обнять его, как обняла бы Барти, но знала, что ему это будет неприятно. Вместо этого она обхватила себя руками, будто пытаясь защититься от холода, и продолжила украдкой наблюдать за Булавой.

«Что сделало его таким? Что с ним произошло?»

Веллмер добавил:

― Пику вкопали глубоко, так что без лопат и не вытащишь. Голова в идеальном состоянии, Леди. Её обработали фиксатором, чтобы не допустить разложения.

― Неплохое украшение для лужайки, ― отметил Капитан.

Келси снова посмотрела через край, уверенная, что Ловкач стоял сейчас там, скрываясь на самом виду. Он бы предпочёл лично доставить такой подарок. Ей хотелось увидеть его и сказать, что их сделка принесла даже больше пользы, чем он мог себе представить.

― Что нужно всем этим людям?

― Вы, Леди, ― ответил ей Булава. – Ваша мать никогда не осмеливалась в прямом смысле выходить в народ и обычно говорила речи с этого балкона. Толпа начала собираться ещё вчера, когда новость о вашем возвращении в Крепость разнеслась по городу. Мой человек у Врат сказал, что многие из них провели здесь всю ночь.

― Но мне нечего им сказать.

― Придумайте что-нибудь, Леди. Сомневаюсь, что они уйдут просто так.

Она снова бросила взгляд на лужайку. Жители уже устроились там как следует, разбив палатки самых разнообразных цветов и жаря ароматное мясо. Оттуда доносились обрывки песен. Пришло так много людей…

― Тебе слово, Джордан. Скажи им, что Королева здесь.

Герольд прочистил горло: при этом раздалось клокотание, которое было скорее характерно для пожилого человека.

― Извините, Леди, ― пробормотал он, покраснев. – Подхватил простуду.

Набрав в грудь побольше воздуха, Джордан перегнулся через парапет и крикнул:

― Королева Тирлинга!

Толпа на лужайке в едином порыве посмотрела вверх, испустив такой рёв, что Келси почувствовала, будто каменная кладка у неё под ногами зашаталась. Море лиц было обращено к ней, и никто не сводил с неё взгляда. Опустив руки на парапет, она так сильно наклонилась вперёд, что Пэн на всякий случай схватил её сзади за платье. Девушка воздела руки, требуя тишины и дожидаясь, пока уляжется последнее эхо. Тот день на Крепостной лужайке, казалось, был из прошлой жизни, но на сей раз слова будто переполняли её.

― Я Келси Рейли, дочь Элиссы Рейли!

Толпа выжидающе молчала.

― Но я также приёмная дочь Бартолемью и Карлин Глинн!

Снизу начала подниматься плотная волна шёпота и бормотания. Келси закрыла глаза и как никогда отчётливо увидела Барти с садовыми инструментами и Карлин с книгой в руках, стоявших на кухне в коттедже. Где-то глубоко внутри она знала, что они мертвы. Уже несколько недель у неё в голове не раздавались их голоса. Они постепенно стирались и уступали место другому голосу, мрачному и решительному, который звучал, когда всё было очень плохо, когда она не знала, что делать.

«Моему собственному голосу, ― с изумлением осознала Келси. – Ни Карлин, ни Барти, а моему».

― Мои приёмные родители воспитали меня такой, какая я есть сейчас, и отдали за меня свои жизни! – хрипло прокричала девушка. – Поэтому я нарекаю себя другим именем! С этого дня меня зовут Келси Рейли Глинн! На престол взойдёт династия Глинн, под этим именем будут знать моих потомков, и я сама буду не королевой Рейли, а королевой Глинн!

В этот раз рёв толпы чуть не сбил её с ног, сотрясая парапет и дверную раму, которая отозвалась грохотом позади неё. Келси больше нечего было сказать, поэтому она просто помахала собравшимся внизу, но, похоже, это был верный ход. Несколько долгих минут они продолжали ликовать, будто сильнее всего на свете желая просто видеть её и знать, что она с ними.

«Я не одинока, ― поняла она, ощутив, как её глаза наполняются влагой. – Всё же Барти был прав».

Девушка вытерла слёзы и тихо сказала Булаве:

― Им легко угодить.

― Нет, Леди, нелегко.

Толпа разразилась какой-то песней, но с такой высоты Келси почти ничего не могла расслышать, только своё имя. Она окинула взором свою страну: с балкона открывался поистине великолепный вид. Горизонт разделял землю примерно поровну вдоль Альмонтской равнины, однако Келси чувствовала, что перед ней раскинулся весь Тирлинг. Несмотря на своё плохое зрение, она видела каждый дюйм, каждую деталь местности, от Фэйрвитча на севере до мортской границы на востоке, даже до горных кряжей Пограничных холмов, где Холл со своим батальоном готовился к вторжению, возводя оборонительные сооружения на склонах. Она моргнула и узрела Мортмин в том виде, что являлся ей и раньше: леса, протянувшиеся на много миль и изрезанные линиями ровных дорог. Они были забиты длинными чёрными рядами солдат с повозками, осадными башнями и пушками, сверкавшими на солнце. Вся эта армия неумолимо надвигалась на Тирлинг.

Но вот картина помутнела, и Келси перестала видеть Мортмин. Теперь она смотрела гораздо дальше, за горы и границы в сторону морей, которые не были отмечены ни на одной карте Нового Мира, до очертаний города, рассыпающегося в пыль. Рельеф менял свой облик, земля смещалась. Перед глазами девушки так быстро мелькали чудеса света, что она не успевала как следует рассмотреть их или даже расстроиться от того, что они проносились мимо. Она видела всё, будущее и прошлое, направляя свой взор туда, где время и пространство сливались воедино.

Затем всё резко исчезло. Глаза Келси заслезились, и, снова моргнув, она увидела лишь своё королевство: фермерские земли, простиравшиеся перед ней до самой линии горизонта. Её сердце заныло, и её охватило такое же смутное ощущение потери, как после сна, который не получается вспомнить. Она была Келси Глинн, девушкой, выросшей в лесу, любившей изучать историю и читать фантастику. Но всё же она была кем-то бóльшим. Келси осталась на балконе ещё на пару секунд, обозревая свою страну и пытаясь разглядеть угрозу за горизонтом.

«Я отвечаю за всё это», ― подумала она, и теперь эта мысль её не напугала, а вселила в неё неимоверное чувство благодарности.

«За моё королевство».

 

 

[1] Имя Пэна Элкотта произошло от английского слова «pen», что в переводе означает «загон».