Кристиану и Кэти 25 страница

― Элстон, ― она передала ему подзорную трубу. ― Прямо вперёд, у костра.

― Ублюдок, ― буркнул тот, вглядываясь через трубу в сторону костра.
Булава лишь вздохнул: он уже бросил следить за тем, чтобы стражники не выражались во время похода. Келси узнала много новых слов за последние пару дней. Из подслушанных разговоров она поняла, что Элстон ненавидел Торна: дело касалось женщины, но всей истории ей никто не поведал.

― Элстон, я хочу получить его живым, ― пробормотала она. ― Приведите его ко мне, и я разрешу вам обустроить для него темницу.

Несколько стражников фыркнули.

― Ещё пять минут, Леди, и можем выступать, ― прошептал Булава. ― Том и Кибб должны успеть занять свои позиции.

Она кивнула, чувствуя, как у неё в крови бурлит адреналин. Воины постарались вытащить мечи как можно тише, но всё равно слышала скрип каждого из них о кожу, пытаясь подавить ощущение удушья. Сапфир словно молотом застучал у неё на груди или, возможно, уже в груди: теперь она не могла распознать это.

― Леди, я в последний раз прошу вас остаться здесь с Пэном и Веннером. Даже если мы потерпим поражение, вы сможете спастись.

― Лазарь, ― Королева мягко улыбнулась стоявшему рядом с ней Капитану, который сейчас был лишь силуэтом в темноте. ― Вы не понимаете.

― Я понимаю больше, чем вы думаете, Леди. Можете вешать всех собак на ваш проклятый камень, если хотите, но я-то понимаю, что это из-за тени вашей матери вы оба поддаётесь гневу и безрассудству. Эта опасная смесь навлечёт на нас беду.

У Келси сейчас даже не оставалось сил, чтобы злиться на него: вся её энергия была направлена на лагерь заговорщиков.

― У вас тоже есть недостатки, Лазарь. Вы упрямы и, проведя много лет жизни в боях, будто отгородили стеной какую-то часть своего разума от внешнего мира. Но я стала доверять вам, несмотря на всё это. Может, и вам пора довериться мне?

Ответом ей во тьме была лишь тишина.

― Пэн и Веннер всё время будут находиться рядом со мной, верно?

― Да, Леди, ― тихо сказали они.

― Я бы хотела, чтобы вы тоже остались со мной, Лазарь. Хорошо?

― Ладно. Но не вмешивайтесь в битву, Леди. Веннер говорит, что вы всё ещё ужасно работаете ногами.

― Я не возьму в руки оружие, Лазарь. Даю вам слово.

Спустя несколько минут Булава издал пронзительный свист, который был быстро заглушен ветром. Стражники рассредоточились среди валунов и начали тихо спускаться вниз по склону ущелья.

 

В

кои-то веки Торн последовал совету Джавелю, и они разбили лагерь в самой узкой части Аргайва, в которой на караван могли напасть лишь с двух сторон. Молодой человек не хотел ложиться, чтобы попробовать помочь беременной женщине и дать ей немного побыть с сыновьями, но сильная усталость в итоге пересилила. Он решил поспать хотя бы пару часов, а затем уже заняться этим делом. Свернувшись калачиком на подстилке у огромного костра, он расслабил ноги, ощутив приятное тепло. Стражам Ворот редко приходилось преодолевать больше нескольких миль, и нынешний долгий поход стал серьёзным испытанием для слабых мышц Джавеля. Его начало клонить сон; он погружался в дремоту всё сильнее и уже почти впал в забытье, когда его разбудил первый вопль.

Джавель рывком сел. В тусклом свете от костра он видел лишь других людей, которые подобно ему сонно и растерянно озирались.

― Лучники! ― закричал кто-то из-за клеток. ― Они...
Но этот крик резко оборвался, сменившись неприятным булькающим звуком.

― К оружию! ― скомандовал Торн.
Он уже был на ногах с таким видом, будто и не ложился вовсе. Из-за костра появились двое человек и направились в темноту, но не успели пробежать и нескольких футов, как один из них упал, сбитый стрелой в спину.

«Лучники, ― ошарашено подумал Джавель. – На склоне».
Ему даже показалось, что он всё ещё спит. По словам Элли, ходить во сне не было для него редкостью. Мысль об Элли придала ему сил, и он резко вскочил, вытаскивая меч и лихорадочно оглядываясь, но не видя ничего за светом от огня. Над его головой просвистела ещё одна стрела.

― Потушите костёр! ― рявкнул Дуайн. ― Мы здесь как на ладони!

Страж Ворот поднял свою подстилку и бросил её на костёр, но ткань была слишком лёгкой и начала тлеть, пропуская свет через слои шерсти.

― Нужно ещё! ― он махнул людям вокруг, которые никак не могли прийти в себя. ― Давайте свои подстилки!

Всё ещё сонные, они начали подниматься и сворачивать одеяла. Джавелю хотелось завыть от бессилия.

― Живее! ― Дуайн протолкнулся мимо него, неся целую груду подстилок, и бросил их в костёр.
Свет потускнел и затем погас, воздух наполнился запахом палёной шерсти. В темноте за клетками раздался звон мечей, вспоротый невыносимым пронзительным визгом раненой лошади.

― Всадники на западе! ― крикнул кто-то. ― Я слышу их!

― Мы окружены, ― проворчал Дуайн. ― Я же говорил этому проклятому чинуше, что здесь никудышное место для привала.

Джавель покраснел, надеясь, что наёмный убийца не узнает, кто именно предложил эту идею. Ему раньше никогда не приходилось иметь дело с кейденами напрямую: они принадлежали более высокому классу людей, недосягаемому для него. Возможно, это было глупо, но он по-прежнему хотел заслужить уважение влиятельного человека в красном плаще.

Торн наткнулся на них в темноте и схватил стража Ворот за плечо, неприятно дыша ему в ухо.

― Дуайн, что нам делать? Тут хоть глаз выколи.

― И пусть. Если наши противники пришли за узниками, то лучники будут стрелять так, чтобы не попасть в них. Темнота даёт нам больше шансов.

― Но мы не можем просто стоять тут и ждать! С наступлением дня мы станем лёгкой добычей.

Ответ кейдена потонул в раздававшемся со всех сторон металлическом лязге. В десяти футах от них в тусклом лунном свете блеснул меч, и Джавель поднял оружие, готовясь защищаться. Его сердце колотилось как сумасшедшее. Дуайн рассмеялся.

― И чего же тут смешного? ― спросил Торн.

― Это же тирские солдаты! Посмотри на их форму!

Джавелю ничего не было видно, но он пробурчал что-то утвердительное незаметно от наёмного убийцы.

― Пожалуй, я сам смогу разобраться с ними хоть в темноте, хоть при свете. Ждите здесь.
Вытащив меч, Дуайн поспешил прочь. Когда его шаги стихли, Джавель подавил мгновенно возникшее ощущение липкого непонятного страха. Ему было не по себе находиться рядом с Торном в темноте.

― Да и чёрт с ним, ― пробормотал чиновник. ― Нужно больше света. Чтобы можно было...

Он снова сжал руку стражника, на сей раз так сильно, что тот поморщился.

― Достань факел.

К

елси ещё ползла вперёд, сопровождаемая по бокам Пэном и Веннером, когда костёр потух, и всё погрузилось во тьму.

― Лучники сняли по крайней мере четверых, ― прошептал Булава у неё за спиной. ― Хотя не знаю, подстрелили они Дуайна или нет, так что будьте настороже.

― Какие у этих клеток крепления? Видит кто-нибудь?

― Нет, ― ответил Пэн, ― но они точно не стальные. Думаю, там всё из старого доброго дерева.

Келси внезапно испытала ярость к неизвестному, соорудившему клетки. Торн плотником не был, значит, кто-то другой построил их для него.

― Стук копыт, ― прошептал Веннер. ― С запада.

Четверо мужчин замолчали, и через мгновение Келси тоже услышала, как несколько всадников приближаются к долине с западной стороны перевала.

― Трое или четверо, ― чуть слышно произнёс Булава. ― Если и эти из кейденов, у нас проблема.

― Выдвигаемся, сэр? ― спросил Пэн.

Келси огляделась. В тусклом свете звёзд она могла увидеть лишь контуры обломков камней над ними и крупный валун слева от неё, не более. У них не было другого пути, кроме как назад, на склон холма.

― Нет, ― ответил Булава. ― Разместимся за этим валуном, и они нас не заметят. В любом случае, их немного. Мы задержим их, чтобы прикрыть отход Королевы.

Цокот приближался. Следуя примеру Булавы, Келси поползла на животе к огромному камню. Земля была вся усыпана крошечным острым щебнем, который врезался в ладони, заставляя девушку шипеть от боли. Она тут же велела себе не быть такой размазнёй и по-элстоновски ругнулась про себя.

Булава убедился, что все переместились за валун, к которому они после прислонились спиной, лицом к их лагерю. Единственное, что Келси с трудом могла разглядеть ― это неясный контур одной из клеток на фоне глубокого тёмно-синего неба, но зато она многое слышала. Эхом раздавались звуки ударов металла о металл, а ночной воздух был наполнен стонами раненых. Она вспомнила прежде испытанную ею паранойю и почувствовала прилив горячего стыда, отразившийся на её лице. Сапфир, будто почувствовав её самоуничижение, начал пульсировать в ответ. Цокот раздавался всё отчётливее.

― Где...

― Тихо, ― голос Булавы не допускал возражений.

Несколько всадников, едва заметных на сером фоне оврага, проскакали мимо их валуна и остановились примерно в двадцати футах от укрытия Келси. Воздух был наполнен фырканьем и ржанием тяжело нагруженных лошадей.

― Что дальше? ― негромко спросил один из мужчин.

― Ничего не разобрать, ― ответил другой. ― Нужен свет.

― Надо подождать, пока битва немного утихнет.

― Нет. Сначала мы отыщем Алена, ― скомандовал голос третьего. Что-то внутри Келси заставило её сосредоточить на нём всё своё внимание. Она вскочила и рванулась вперёд прежде, чем Булава смог её остановить. Когда девушка приблизилась к четырём чёрным фигурам, они резко повернулись в её сторону и выставили вперёд мечи, но Келси лишь улыбнулась. Она почувствовала уверенность, вызванную не голосом того мужчины, а внезапно разлившимся в её груди теплом.

― Вот мы и встретились, Король воров.

― Чёрт возьми...
Один из наездников начал приближаться к ней и остановил лошадь примерно в пяти футах. Хотя Келси не могла видеть ничего, кроме чёрной фигуры на фоне неба, она могла бы поклясться, что он смотрел сверху вниз прямо на неё.

В этот момент рядом появился Булава и обхватил её вокруг талии.

― Назад, Леди.

― Нет, Лазарь, ― ответила Келси, не отрывая глаз от высокой фигуры перед ней. ― Займите себя чем-нибудь на время.

― Что?

― Королева Тира, ― спокойно заметил Ловкач. ― Похоже, я вас всё-таки недооценил.

Келси услышала, как Пэн и Веннер подходят к ней сзади, и подняла ладонь:

― Вы оба, стойте, где стояли.

Ловкач молча наблюдал за ней. Пусть Келси и не могла видеть его лица, она всё же почувствовала, что действительно удивила его, возможно даже, в первый раз. Это её успокоило; она больше не ощущала себя ребёнком рядом с ним, и сейчас она выпрямилась и смотрела на него с вызовом. Когда он спешился и подошёл к ней, девушка почувствовала, как Булава напрягся позади неё, и сразу положила руку стражнику на грудь, приказывая ему не вмешиваться.

― Сэр? ― спросил Пэн высоким встревоженным голосом, казалось, принадлежавшим кому-то намного моложе.

― Господи, Пэн, стой на месте.

Ловкач протянул к ней ладонь, на что Келси невольно отряпнула, но он лишь коснулся кончиков её коротко остриженных волос и тихо проговорил:

― Посмотрите, как вы изменились.

Девушка поразилась, как он смог заметить, что у неё теперь короткие волосы, ведь сама она в принципе ничего не могла видеть в этой темноте. Когда же до неё дошёл истинный смысл его слов, она покраснела и выпалила:

― Зачем ты здесь?

― Мы преследовали шайку Торна. Ален где-то тут. Он уже неделями сообщает нам обо всём происходящем.

Ален, светловолосый мужчина, что так ловко управлялся с картами. Келси не видела его у костра.

― Гораздо важней, зачем здесь вы, Тирская Королева?

Хороший вопрос. Даже Булава, несмотря на всё своё ворчание, не спрашивал её об этом. Она подумала пару секунд, пытаясь подобрать честный ответ, поскольку была уверена, что Ловкач почувствует ложь. Камень продолжал пульсировать у неё на груди, побуждая её к действию, но она старалась усмирить его.

― Я здесь, чтобы сдержать своё слово. Я обещала, что отправок больше не будет.

― Вы могли бы сдержать своё слово, находясь в Крепости, например. У вас же сейчас в распоряжении целая армия.

Девушка вздрогнула от сарказма в его голосе, но затем выпрямилась в полный рост.

― Давным-давно, перед вступлением на трон король взял на себя обязательство умереть за своё королевство при необходимости. Только так система могла работать.

― Вы готовы умереть здесь?

― Я была готова умереть за эту страну ещё со дня нашей встречи, Король воров.

Ловкач склонил голову влево и заговорил, и она впервые услышала настолько мягкое звучание его голоса.

― Я ждал вас очень долго, Королева Тира. Дольше, чем вы можете себе представить.

Келси вспыхнула и отвела взгляд, не вполне понимая, что он имел в виду, но явно не то, что она хотела бы.

― Протяните руку.

Он ослушалась и почувствовала, как он вложил ей что-то в ладонь. Ощупав предмет пальцами, она поняла, что это было ожерелье с холодным кулоном, который тем не менее уже начал нагреваться от её кожи.

― К чему бы это ни привело, Королева Тира, вы заслужили, чтобы я вернул вам его.

Слева от неё, отдельно от остальной битвы и гораздо ближе, раздался глухой чавкающий звук, с которым меч врезался в плоть. Послышался чей-то громкий вопль, в темноте ставший пугающим. Келси спряталась за Булаву, поднявшего свой меч.

― Ты спас жизнь Королеве, разбойник, ― прошипел он. ― Пока ты не вздумаешь угрожать ей, я не буду тебе мешать. Но сейчас убирайся, пока все остальные не пришли сюда вслед за вами.

― Так и быть, ― ответил Ловкач. ― Мы уходим.
Он выпрямился в седле, снова став тёмным силуэтом на фоне неба.

― Удачи вам, Королева Тира. Надеюсь, мы встретимся снова, когда всё закончится.

Всё ещё краснея, девушка нащупала застёжку второго ожерелья и надела его на шею. Её сердце начало сильнее колотиться в груди, разливая жар по венам. Она услышала потрескивание словно от статического электричества и, опустив взгляд, увидела, что второй сапфир сиял подобно крошечному солнцу, испуская маленькие искры света. Когда она засунула его под форму, до неё донёсся явственный щелчок, с каким ключ поворачивается в замке. У неё перед глазами всё поплыло, и, моргнув, Келси узрела другой мир с чёрными зданиями на фоне белой линии горизонта, но когда она моргнула снова, видение пропало.

Ловкач и его спутники развернулись и поехали дальше по Перевалу, сопровождаемые новыми предупредительными выкриками и воплями ужаса, доносившимися от лагеря. Тем временем, Келси с тремя стражниками отползла за другую сторону валуна, подальше от сражения, и, сев, стала вглядываться в начало перевала.

― Сэр? ― спросил Пэн.

― Позже.

Келси ожидала, что Капитан стражников прочтёт ей нотацию о спасении бегством, о Ловкаче, об её безрассудных действиях. Но он не стал. Она видела тусклый блеск от его обнажённого меча и от другого оружия, возможно, его булавы. Но блеск был голубым, не от лунного света. Она опустила взгляд и поняла, что это два её камня теперь сияли так ярко, что их было видно даже через ткань. Девушка схватила их правой рукой, пытаясь закрыть исходивший от них свет. В её груди начало что-то нарастать, сердце колотилось всё сильнее, вены были словно залиты жидким огнём. Она ждала, что вот-вот случится что-то ужасное, чего ей было не увидеть.

«Ну, конечно, ― внезапно поняла Келси. – Я же раньше носила второе ожерелье в кармане. Я никогда его не надевала».

Она закрыла глаза, и перед ней снова предстала линия горизонта, сопровождаемая дюжинами зданий, которые были даже выше Крепости. Казалось, здесь царило безумие. Этот город безумия существовал лишь у неё в голове. Из гущи сражения донеслись ещё крики, вернувшие её к реальности. Она распахнула глаза, окунув их в блаженную темноту, и увидела, как Пэн осматривался, высунувшись за край валуна.

― Они снова зажгли костёр.

― Идиоты, ― пробормотал Булава. ― Веллмер быстро их поснимает.

Келси выглянула из-за плеча своего телохранителя. В нескольких сотнях футов от них на фоне неба прямо в центре лагеря горел огонь. Сапфир каким-то образом гнал её вперёд, но она дала обещание Булаве и постаралась утихомирить камень. С перевала по прежнему раздавались крики, и её сердце забилось быстрее от осознания того, что произошло именно то, чего она ожидала. Она поняла, отчего ей так тревожно.

― Это женский голос.

Пэн передвинулся на пару футов от валуна, и даже при слабом свете от далёкого пламени было видно, как побледнело его лицо.

― Господи.

― Что там?

― Женщины, ― его голос доносился словно сквозь толщу воды. ― Они подожгли клетку с женщинами.

Даже не успев подумать, Келси сорвалась с места.

― Леди! Чёрт возьми!

Крики Булавы казались столь далёкими. Женские вопли эхом отражались от склонов перевала, до краёв наполнив собой ночной воздух. Оба сапфира выбились у Келси из-под одежды, и благодаря их сиянию она теперь видела каждый валун, каждый стебелёк травы, освещённый голубым светом. Бегунья из неё была никудышная, но камни придавали ей сил, и она бежала быстрее чем когда-либо, приближаясь к ярко пылающему огню.

 

Д

жавель не понимал, что произошло. Он пошёл за факелом для Торна, почти не осознавая, что делает. Все его мысли были только об Элли и о том, что случится с ней, если у них ничего не получится. Он чувствовал, что их люди уступали. Они не потушили костёр достаточно быстро, и лучники собрали обильную жатву, стреляя со склонов, и теперь земля была усеяна трупами. Пока он искал факел, прискакали ещё всадники. При звуках их приближения Торн запаниковал, и стало понятно, что он на такое не рассчитывал. Битва будет проиграна, и что тогда станет с Элли?

Наконец, Джавель отыскал оброненный кем-то факел за кострищем и вернулся с ним к Торну, который, не поблагодарив, взял его и скрылся из виду.

«Скатертью дорожка», ― мрачно подумал Джавель, но сразу же растерялся, как только чиновник ушёл. Он же был стражем Ворот, не солдатом, а здесь была не Кишка с её знакомыми стенами и забитыми улицами. Он всегда ненавидел природу. Склоны перевала словно высокими призрачными стенами отгораживали его от остального мира. Он не хотел двигаться и, несмотря на шум битвы вокруг него, не собирался нападать на противника, которого не видел. Его боевой опыт ограничивался стычками с двумя-тремя нарушителями, какими-то юродивыми, которые пытались пробиться в Крепость. Джавель никогда ещё не убивал человека.

«Неужели я трус?»

Узники снова обрели дар речи, когда началось нападение, и теперь громко звали на помощь, настолько сильно напоминая стражнику о скотобойне, что ему хотелось зажать уши. Он хотел попытаться вытащить беременную женщину, но в темноте ничего не было видно, и им овладел страх. Он подумал о Келлере и о захваченных молодых девушках. Некоторые из них были изнасилованы: Джавель уже не мог не признать это. Одна из них, которой ещё не минуло и тринадцати, лишь рыдала навзрыд всю дорогу от Хэймаркета. Он подумал о тех разгульных ночах в Кишке, когда лениво размышлял, как поймает торговцев детьми, отдаст их в руки правосудия, станет героем. Но всегда поутру солнечный свет и похмелье рушили его грандиозные планы. Однако сейчас всё было по-другому. Творились тёмные дела, и утро уже не наступит. А под покровом темноты можно совершить многое.

Он вложил меч в ножны и вынул из-за пояса нож, застыв в ожидании. Стражи Ворот всегда держались вместе, и через несколько минут к нему, как и предполагалось, присоединился Келлер.

― Работаем в новых условиях, а, Джавель?

― Да, ― согласился тот. – Никогда не думал, что захочу вернуться на наш ночной караул у ворот.
Они постояли в молчании ещё пару мгновений. Джавель собирался с духом, чувствуя, как в его крови бурлит адреналин.

― У той клетки, кажется, дверь приоткрыта.

― У какой клетки? Я ничего не вижу.

― Вон там, слева.

Как только стражник отвернулся, Джавель сразу же напал на него сзади. Он был меньше, но быстрее Келлера, поэтому успел перерезать ему горло, вовремя отступить и не попасться ему в лапы. Келлер издал булькающий звук, ловя ртом воздух, и затем Джавель с радостью услышал, как его громадное тело с глухим стуком рухнуло на землю. Его сердце пело от наслаждения, на него будто снизошло озарение, наполняя храбростью каждую клеточку его организма. Что ему делать дальше?

Ответ пришёл незамедлительно: надо открыть клетки. Как и Королева в тот день на Крепостной лужайке, он отопрёт двери клеток и всех выпустит.

Джавель поковылял вдоль каравана, но наступил на ещё одно тело. Вокруг него по-прежнему шла битва, и на земле становилось всё больше трупов. Торн был прав: нужно было больше света.

Стоило ему подумать об этом, как он осознал, что видит тусклое янтарное сияние, освещавшее несколько пар сражавшихся и некоторые клетки на другой стороне полукруга. Кто-то запалил огонь. Дуайн наверняка разозлится, но Джавель почувствовал лишь облегчение.

В этот момент раздались по-настоящему пронзительные крики. Одна из женщин издала оглушительный визг, постепенно перешедший в ужасающий, сверхъестественный, непрерывный вой, который в конце концов заставил Джавеля резко закрыть уши ладонями. Он опустился на колени с мыслью: «Она непременно выдохнется». И, скорее всего, так и случилось, но нельзя было сказать наверняка, потому что внезапно разразились крики такой силы, будто в клетке собрались все женщины мира.

Повернувшись, страж Ворот увидел огонь и понял, что сделал Торн.

Четвёртая клетка слева была охвачена пламенем, дверь уже сгорела. Чиновник стоял в футах десяти от неё с факелом в руке, не отводя взгляда от огня, и Джавель узрел зло в этих светло-голубых глазах, не злобу, а нечто гораздо хуже: зло, рождённое от ущербного самосознания, зло, которое не воспринимало себя таким и потому могло оправдать что угодно.

Расчётливое зло.

Всё ещё продолжая кричать, женщины сгрудились у дальней стенки. Но огонь постепенно приближался к ним, дюйм за дюймом прокладывая себе путь по дну клетки. Сквозь деревянные решётки Джавель увидел, что две узницы уже горели. Одной из них была мать Уильяма и Джеффри: она сбивала пламя со своей юбки и звала остальных на помощь, но те, охваченные желанием спастись, не обращали внимания на её мольбы. Вторая женщина превратилась в горящий факел и являла собой тёмный корчащийся силуэт, жутко заламывавший руки. Через мгновение, показавшееся бесконечным, они повисли как плети, а её тело рухнуло как подкошенное. Лицо её почернело, став совсем не различимым, и продолжало гореть, распространяя пламя по полу клетки.

Вопли других женщин леденящей кровь какофонией звенели в голове Джавеля, и он знал, что до конца жизни будет слышать их. Они кричали не переставая, и у всех них, казалось, был голос Элли.

Он метнулся к вещам Бейденкуртов в другой конец вымершего лагеря. Хьюго всегда носил с собой топор. Оба брата первыми стояли на карауле, но в бою от этого орудия было мало толка. Пришлось разорвать мешок с оружием, отложить в сторону мечи и лук, прежде чем показалось тускло блестевшее лезвие мощного топора. Тот был слишком тяжёл для Джавеля, но всё же он смог его поднять, а, подбежав к клеткам, понял, что сможет и замахнуться им. Огонь уже перекинулся на волосы и лицо матери Уильяма и Джеффри. Её платье сгорело, и стражник какой-то частью своего разума, которой он всегда мог мыслить трезво и взвешенно в таких ситуациях, понимал, что ребёнок в её чреве уже погиб. Но даже пламя не могло сбить голос женщины, который продолжал вспарывать ночной воздух.

Джавель нанёс первый сокрушительный удар по прутьям. От них полетели щепки, но они выдержали.

«Мне это не под силу».

Он прогнал от себя эту мысль и замахнулся снова, не обращая внимания на то, что мышцы в его левом плече словно разрывались на части. Элли стояла рядом и с любовью смотрела на него: ещё задолго до женитьбы никто из них не задумывался ни о жребии, и ни о чём-либо вообще.

Воздух наполнился тошнотворной вонью от палёной шерсти и обугливавшейся кожи. Огонь опережал Джавеля в этой борьбе, который, хоть и понимал это, не прекращал наносить удары топором. Где-то в середине схватки умерла мать Уильяма и Джеффри: в какую-то секунду её крики оборвались, и в проблеске холодной решимости он захотел убить Арлена Торна. Но того уже здесь не было: бросив факел, он скрылся во тьме.

Женщины по-прежнему не отходили от дальней стены клетки, беспорядочно прижавшись к ней, но только находившиеся в задних рядах продолжали орать: дым накрыл стоявших ближе к огню узниц, которые теперь лишь надрывно кашляли. Юбки некоторых пленниц уже лизали языки пламени. У Джавеля слезились глаза, дым разъедал их, а его кожа, судя по ощущениям, была одним сплошным ожогом. Он ни на что не обращал внимания и продолжал наносить удары топором, который явственно пробил один из прутьев. Но всего лишь один. Было слишком поздно.

«Элли, прости меня».

Его кожа загорелась. Бросив топор, он упал на колени, зажав уши, но всё равно продолжая слышать их вопли.

Затем всё залил голубой свет.

 

Ф

утах в пятидесяти от клетки Келси заметила по бокам от себя нескольких всадников в чёрных масках. Это были люди Ловкача, которые подстроились под её бег и на ходу пускали стрелы. Возможно, ей лишь привиделось, но её это уже не волновало. Важнее всего на свете были эти женщины в клетках. Она за них отвечала. Она, Королева Тирлинга.

Некоторые из людей Торна попытались преградить ей дорогу, выставляя вперёд мечи и обращая к ней свои жестокие лица, но их охватила и сразила серия голубых вспышек. Девушка почувствовала, что этот свет исходил не из сапфиров, а из её головы. Она просто захотела убить их, теперь они были мертвы. Её горло разрывалось, но замедлять бег было нельзя. Камни тянули её к видневшемуся впереди пламени.

Келси обогнула последний валун и, наткнувшись на стену обжигающего жара, резко отступила. Женщины бездумно собрались в одном углу пылающей клетки, и огонь уже почти подобрался к ним. Седовласый мужчина пытался пробить прутья топором, но, кажется, почти безуспешно.

«Тирлингский дуб», ― подумала она. Женщины оказались в ловушке. Хуже того: языки пламени уже перекинулись на прутья другой клетки. Если не получится потушить их, то весь караван сгорит. Ко всем бедам на мили вокруг не было воды. Келси сжала от отчаяния кулаки, и её ногти до крови врезались в ладони. Если бы ей сейчас предложили обменять свою жизнь на жизни тех людей в клетке, она бы согласилась быстро и безо всякого страха подобно матери, которая без раздумий жертвует собой ради своего ребёнка. Но никто не мог предложить ей это. Все её благие намерения ни к чему не привели.

«Я бы всё отдала, лишь бы спасти их», ― подумала она, понимая в ту секунду, насколько искренней была эта её мысль.

Два сапфира взорвались голубым светом, и Келси ощутила, как её тело ударило током и через каждый нерв прошло высокое напряжение. Она будто стала вдвое больше, её волосы встали дыбом, а мышцы едва не разрывались от наполнявшей их силы.

Её отчаяния и след простыл.

Голубой свет залил весь перевал, и тени стали ярче одна другой. Келси видела абсолютно всё, время словно остановилось. Вокруг неё застыли фигуры сражавшихся.

Веллмер, примостившийся на край валуна на левом склоне, натянувший тетиву и сосредоточенно сжавший челюсти;

Элстон, с жаждой убийства в красных от пламени глазах, преследовавший Арлена Торна по каменистому дну ущелья;

Ален, стоявший за одной из клеток с ножом в руке, добивавший раненного и открывший рот в беззвучном крике;

Ловкач в своей ужасной маске, сражавшийся в конце каравана с каким-то великаном в красном плаще;

мужчина, рубивший клетки топором и теперь стоявший на коленях с искажённым от страшной муки лицом, рыдавший от накопленного за долгие годы раскаяния;

но отчётливее всех женщины в клетке, которых уже почти настигло пламя.

«Лучше уйти неопороченным».

Напряжение разливалось по телу Келси с такой мощью, что ее тело не могло больше удерживать его; ей казалось, будто в неё ударила молния. Если Бог существовал на самом деле, то наверняка он чувствовал себя так же, как она, когда весь мир лежал у её ног. Келси же была сильно напугана от ощущения своего всемогущества: если бы она захотела разорвать этот мир пополам, ей бы это удалось, но здесь крылось кое-что неизвестное ей. Всё имело свою цену.