Кристиану и Кэти 26 страница

«Вода».

Теперь у неё не было выбора. Ей придётся заплатить эту цену, какой бы она ни была. Девушка раскинула руки, вытянув их гораздо дальше, чем могла когда-либо. Здесь была вода, она чувствовала её, она почти разобрала её вкус. Келси призвала её пронзительным криком и ощутила вырвавшийся из своего тела мощный электрический разряд, словно поток, взявшийся ниоткуда и растворившийся в небытии.

Раскаты грома раздались над перевалом, заставив землю задрожать. Камни на шее Келси стали холодными и темными, и внезапно тёмное ущелье снова озарилось светом. Мир снова пришёл в движение; женщины рыдали, мужчины кричали, а мечи звенели. Но девушка просто стояла на месте в темноте, ожидая; каждый волосок на ее теле встал дыбом.

Вода низверглась с неба настолько обильным потоком, что лунный свет скрылся в нём. Словно стена, он упал на Келси, сбив ее с ног и покатив по склону оврага, заливаясь ей в нос и в легкие. Но девушка спокойно покорилась течению, освободив свой разум от всего, кроме мысли о сне, и отдаваясь тьме, лежавшей где-то за пределами её сознания.

«Переселение, ― поняла Келси. ― Настоящее Переселение. Я почти вижу его».

Она закрыла глаза и потеряла сознание.

 

К

оролева Мортмина стояла на балконе, осматривая свои владения. Она взяла за привычку приходить сюда, когда ей не спалось, что теперь происходило почти каждую ночь. За постоянный недосып приходилось платить рассеянностью. Как-то вечером она забыла подписать несколько приказов о казни, а на следующее утро на площади Резчиков собралась толпа и ждала… и ждала. Король Кадара пригласил её к себе с визитом, но она перепутала дату, в результате чего слуги пришли в смятение и были вынуждены доставать её вещи обратно из сумок. Однажды ночью, когда в её покои привели затребованного ей раба, оказалось, что она уже уснула. Это были мелочи, и от Берилла большинство из них не ускользало, но рано или поздно кто-нибудь ещё заметит их, и тогда не избежать проблем.

«Всё это из-за девчонки, только из-за неё».

Королева настолько сильно хотела взглянуть на неё, что ранее собрала своих генералов и вынесла на обсуждение нанесение официального визита в Тирлинг. Они редко отвергали её предложения, но это был именно тот случай, и, в конце концов, она признала их правоту. Инициатива с мирными переговорами стала бы проявлением слабости и не принесла бы никакой пользы: девчонка наверняка бы отказалась. Но даже если бы и согласилась, всё равно здесь таился риск. На данный момент Королева понимала, что девчонка была величиной неизвестной и совсем не походила на свою мать. Что ещё хуже, её Стражей руководил Булава, который был величиной более чем известной. Даже Дюкарт не хотел связываться с ним, пока у них не будет больше информации и преимущества, чем сейчас. Булава был ужасом во плоти, девчонка оставалась непонятной фигурой на доске, и оба этих человека сулили беду.

Королеве нравился этот балкон: он находился двумя этажами выше её покоев, на вершине одной из множества башен Дворца. Отсюда открывался превосходный обзор на множество миль во всех направлениях: через её обширную страну до Калле на востоке, Кадара на юге и Тирлинга на востоке. До того самого Тирлинга, который не доставлял ей неприятностей почти двадцать лет, но теперь всё было настолько плохо, будто она разбудила медведя в его логове. Груз от Торна прибудет завтра и послужит временной мерой, но не решит более глобальной проблемы. Если она позволит Тирлингу уклониться от уплаты дани, то будет лишь вопросом времени, когда остальные последуют его примеру.

Ситуация в Мортмине была не лучше. Королева правила своим государством железной рукой более века, но сейчас из-за нехватки новых рабов возникла новая внутренняя проблема – смута. Шпионы докладывали ей о тайных и всё более многочисленных собраниях мортских дворян. Командиры её армии не считали нужным таиться и высказывали своё неудовольствие всем, кто их слушал. Также сообщалось о возросшем уровне народных волнений в северных городах, особенно в Марш-Ситэ, где скопилось множество молодых радикалов, у большинства из которых за всю жизнь не было ни одного раба, но они чуяли свой шанс в распространении недовольства.

«Мне придётся вторгнуться в Тирлинг», ― с беспокойством осознала Королева. Она перешла в юго-восточный угол балкона и бросила взгляд за пределы города на тёмную тень, покрывавшую просторы окрестностей Демина. Она провела мобилизацию армии несколько недель назад, но затем приостановила её выдвижение, нутром почувствовав неладное. Вторжение было более простым, но в то же время более рискованным решением, а Королеву не волновал неопределённый риск. Победа компенсировала бы все непредусмотренные последствия. Ей не нужно было больше земли. Она лишь хотела, чтобы всё стало как прежде, чтобы все соседние королевства платили ей дань и подчинялись ей. Если бы она была вынуждена начать серьёзные боевые действия, это бы затормозило все её планы и нарушило привычный ход вещей.

Но у неё больше не оставалось выбора. Слова Торна были явно недвусмысленны: девчонку не купишь. В ней проявлялись опасные черты характера её бабушки Арлы и даже чьи-то ещё.

«Кто же был её отцом?»

В какие-то дни Королеве казалось, что всё зависело от ответа на этот вопрос. Будучи, вероятно, наиболее эрудированным и опытным генетиком со времён Переселения, она признавала способность родословной к созданию изменений, резких или даже аномальных, из поколения в поколение. Элиссой и Регентом было легко манипулировать, ведь они не могли сбросить оковы своего тщеславия и недостатка сообразительности. Вряд ли была причина, по которой девчонка существенно бы отличалась от них, если только в её генную структуру не был введён совершенно иной штамм. Регент так и не раскрыл ей личность отца нынешней Королевы Тирлинга: следовало вытянуть из него все сведения много лет назад, но тогда это не казалось столь важным. Лишь теперь, после его исчезновения и появления помех для осуществления её планов, она осознала, что этот вопрос значил куда больше, чем всё остальное.

«А ведь я расслабилась», ― внезапно поняла Красная Королева. Всё так долго было слишком хорошо… Но любому беспечному правителю грозит потеря уважения в результате каких-либо изменений, даже если они спровоцированы девятнадцатилетней девчонкой, которая уже давно должна быть мертва.

На тирской границе что-то происходило.

Женщина сузила глаза, пытаясь разобрать, что предстало её взору. Полночь миновала. Небо было чистым до самой границы, где две горы, Эллира и Уиллингэм, возвышались над лесом, и их покрытые снегом пики ясно виднелись в серебряном свете луны. Эти горы представляли собой полезные ориентиры. Королеве была рада знать, где точно начинается Тир, чтобы не спускать с него глаз на расстоянии.

Молния прорезала небо над Аргайвским перевалом, освещая чёрные грозовые тучи. Королева почувствовала разочарование. Она бы и сама смогла вызвать молнию, если бы потребовалось: это был дешёвый трюк. Но эта молния была не белой, а голубой. Светло-голубой подобно сапфиру.

Живот Королевы сжался от страха, который просачивался в неё тонкими струйками, и она прищурилась, отчаянно пытаясь разглядеть что-нибудь на горизонте на западе. Но эффективность магии, как и любой способности, зависела не только от того, кто применял её, но и от того, на ком она применялась. Сейчас колдунья не была способна что-либо рассмотреть. У неё никогда не получалось увидеть девчонку по своей воле, ни разу. Только во снах.

Королева круто повернулась и вышла с балкона, напугав своих охранников, которые замерли на мгновение, прежде чем занять свои позиции позади нее. Она поспешила вниз по винтовой лестнице к своим покоям, не заботясь о том, поспевает ли за ней стража. На неё вдруг нашло дурное предчувствие, ощущение страшной беды. Нечто ужасное происходило на границе, нечто непоправимое, что могло сорвать все её планы.

Джульетта, старшая служанка Королевы, стояла у двери ее комнаты. Королева предпочла бы для этой обязанности Берилла, чья преданность была бесспорной. Но он был уже стар и нуждался в отдыхе. Джульетта являла собой высокую, крепкую блондинку лет двадцати пяти, сильную и способную, но слишком молодую, по мнению Королевы, чтобы разбираться в жизни. Цена долгой-предолгой жизни стала вдруг ясна, как день, при взгляде на красивое и несколько глуповатое лицо молодой женщины.

«Все мои люди постарели».

― Приведи мне ребёнка, ― рявкнула она на служанку. ― Мальчика, лет девяти-десяти. Накачай его наркотиком как следует.

Джульетта поклонилась и быстро ушла по коридору. Королева проследовала в свои покои и заметила, что кто-то уже задёрнул занавески. Обычно ей нравился такой вид своей спальни, ведь тогда стены и потолок представляли собой сплошное полотно багрового шёлка. Оно было похоже на кокон, и она часто с гордостью думала о себе как о неком существе, которое ломает стены своей тюрьмы, высвобождается, становится сильнее, чем раньше, сильнее, чем кто-либо мог вообразить. Но сейчас окружающая обстановка не доставляла женщине удовольствия. Тёмная сущность разозлится оттого, что её призвали, а просьба о помощи и вовсе выведет её из себя.

Другого выхода не было. Её собственных талантов не хватало.

Стража подготовилась к её возвращению: в огромном камине горело яркое пламя. Это было к месту. Всё меньше забот. Поискав в ящиках, она нашла нож и чистое белое полотенце, затем убрала мебель, стоявшую перед камином, отодвинув диван и стулья подальше, чтобы освободить как можно больше места перед каменным очагом. Закончив со всем этим, Королева почувствовала, как тяжело ей дышится и как сильно стучит пульс у неё в ушах.

«Мне страшно, ― подумала она с жалостью к себе. – Прошло слишком много времени».

В дверь постучали. Она открыла и увидела Джульетту, державшую на руках погружённого в забытье кадарского мальчика нужного ей возраста, но очень худощавого. Приоткрыв ему веко, Королева увидела, что его зрачок расширился почти до самого ободка радужки.

― Хорошо. – Она взяла ребёнка себе на руки, с отвращением ощущая тепло, исходившее от его тощего тельца. – Меня не беспокоить, что бы там ни было и что бы вы ни услышали.

Снова поклонившись, Джульетта отступила в дальний конец холла. Ночной караульный, стоявший у стены, бросил откровенно похотливый взгляд на её попку, и Королева немного помедлила на пороге, размышляя, не стоит ли ей как-то отреагировать на это. Её пажи не должны были страдать от каких-либо домогательств, в этом и состояла одна из привилегий, даруемых за более сложную работу.

«Да чёрт с этим, ― раздражённо подумала она. – Берилл завтра со всем разберётся».

Женщина резко закрыла дверь плечом, отнесла мальчика к своей кровати и сбросила его на покрывало. Он дышал ровно и глубоко, и Королева несколько секунд смотрела на него, её мысли потекли в нескольких направлениях. Она совсем не любила детей: от них было слишком много шума, на них уходило слишком много сил. Она никогда не хотела завести ребёнка, даже в молодости. Дети были всего лишь необходимой шестерёнкой во всём механизме, и их приходилось принимать как должное. Только в таком спокойном состоянии их можно было терпеть, и тогда она даже сожалела от того, что была вынуждена делать.

Среди высших военных чинов в её королевстве было несколько педофилов. Королева ощущала странное болезненное презрение к ним, не способным осознать своё извращение. Генетика не давала ответов: в детях не было ничего сексуального. Некоторые люди просто становились испорченными, что-то внутри них развивалось неправильно и превращалось в отклонение. Эти люди были больны, и она всячески старалась не прикасаться к ним, даже руки им не пожимала.

Но они были нужны ей, и довольно сильно. Пока они могли скрывать свою тёмную сторону, польза от них была несомненной, а Дюкарт же считался просто бесценным человеком. Вся хитрость состояла в том, чтобы не думать об этом, тем более пока она смотрела на абсолютно беззащитного спящего ребёнка, лежавшего перед ней.

«Когда-нибудь, ― подумала она, ― когда всё закончится, я навсегда избавлю от них свою страну. Я пройду от одного конца Нового Мира в другой, вычищая эту скверну, и начну с Фэйрвитча».

Но сегодня ей был нужен ребёнок. И ей придётся действовать быстро, пока действие наркотика не прошло.

Протянув руку, державшую нож, Королева сделала неглубокий надрез на предплечье мальчика, мгновенно заполнившийся кровью, которая сразу же перетекла через края. Она вытерла его руку полотенцем, промачивая кровью белый хлопок. Ребёнок даже не пошевелился, что было хорошим знаком. Возможно, у неё получится сделать всё без огрехов, в отличие от прошлого раза.

Сняв своё алое платье и бельё и бросив их позади себя на пол, она встала на колени перед каменным очагом и прошептала несколько слов на давно забытом языке, после чего села на пятки и, сжав зубы, принялась ждать. Жёсткий и грубый каменный пол врезался ей колени, но тёмной сущности нравилось это, как и её нагота. Она придавала значение неприятным ощущениям и наслаждалась ими в некотором роде, что было не совсем понятно. Она бы заметила, если бы Королева осталась в трусах или подложила себе подушку.

Из огня раздался низкий бесчувственный голос, не похожий ни на мужской, ни на женский, при звуке которого её руки покрылись мурашками.

― Что тебе нужно?

Она сглотнула, вытирая пот со лба.

― Мне нужен... совет.

― Тебе нужна помощь, ― поправила её тёмная сущность, всем своим голосом выражая предвкушение. ― Что я получу взамен?

Стараясь не наклоняться слишком далеко, женщина бросила окровавленное полотенце в огонь. Несмотря на жар, её соски затвердели, словно бы от холода или возбуждения. Пламя пожрало полотенце с потрескиванием, заполнившим собой всю комнату.

― Кровь невинного, ― отметила сущность. ― Очень вкусно.

Воздух перед камином начал темнеть и сгущаться. Как и всегда, Королева не сводила глаз с этого явления, пытаясь понять, что же именно там происходило. Пространство перед ней превращалось в аспидно-чёрную бездонную зияющую дыру. Всё выглядело так, словно воздух принимал состояние масла.

― Что беспокоит тебя, Королева Морта?

― Тирлинг, ― ответила та, с неудовольствием ощущая подрагивание своего голоса, но затем напоминая себе, что существо в огне нуждалось в ней не меньше, чем она в нём. ― Новая Королева Тирлинга.

― Наследница Тира. Я следил за твоими бесплодными попытками одолеть её.

― Я не смогла увидеть, что происходило на границе сегодня вечером. А девчонка будто скрыта от моего взора.

Дыра перед камином расширилась, зловеще пульсируя в свете пламени.

― Я прихожу не затем, чтобы выслушивать твои жалобы. Задавай вопрос.

― Что случилось на границе сегодня вечером?

― Сегодня вечером для меня ничто. Здесь нет течения времени.

Сжав губы, Королева попыталась ещё раз.

― Арлен Торн тайно перевозил рабов из Тира через границу. Что там произошло?

― Он потерпел неудачу, ― в бесстрастном голосе сущности по-прежнему не было ничего человеческого. ― Груз не будет доставлен.

― Что ему помешало? Девчонка в этом замешана?

― Наследница Тира теперь владеет обоими камнями.

Желудок Королевы болезненно рухнул куда-то вниз, и она посмотрела на очаг, прикидывая различные варианты. Все они вели в одно и то же место.

― Я должна вторгнуться в Тирлинг и убить девчонку.

― Ты не станешь вторгаться в Тирлинг.

― У меня нет выбора. Мне придётся убить её, пока она не научилась пользоваться ими.

Чёрная масса перед женщиной внезапно задрожала, словно дверная рама от сильного порыва ветра. Из огня вылетело копьё пламени и, миновав очаг, вонзилось ей в правое бедро. Она вскрикнула, повалилась назад и перекатывалась по ковру до тех, пока пламя не погасло. Её бедро обгорело дочерна, и его пронзила сильнейшая боль, когда она попыталась сесть, поэтому ей пришлось остаться лежать на полу, тяжело дыша.

Подняв голову, она увидела, что вместо чёрной массы над ней возвышался неописуемо красивый человек. Его безупречные чёрные волосы были зачесаны назад, открывая взору аристократические черты лица. Острые скулы гармонично сочетались с пухлыми губами. Прекрасный мужчина, но Королеву не могла одурачить эта красота. На неё неотрывно смотрели красные глаза с холодным блеском.

― Сколь высоко я тебя поставил, столь же низко могу и опустить, ― объявил он ей ровным голосом. – Я живу гораздо дольше, чем ты, Королева Морта. Я вижу начало и конец. Ты не причинишь вреда наследнице Тира.

― Меня ждёт поражение?
Она не могла даже вообразить себе такое: у Тирлинга не было стали, а солдатами-бездельниками руководил стареющий командир. Даже девчонке не под силу изменить это.

― Вторжение обречено на провал?

― Ты не станешь вторгаться в Тирлинг, ― повторила тёмная сущность.

― Тогда что мне делать? ― в отчаянии спросила она. ― Моя армия в смятении. В народе волнения.

― Это твои проблемы, Королева Морта, а не мои. Твои проблемы ― лишь жалкие песчинки перед моим взором. А теперь заплати мне.

Дрожа, Королева указала на кровать. Она не посмела бы ослушаться этого создания, но без новых рабов ситуация будет становиться всё хуже. Ей пришёл на ум сон, повторявшийся каждую ночь: человек в сером, ожерелье, девчонка и огненный шторм за её спиной. Настоящая причина её бессонницы стала мучительно очевидной: она боялась спать.

Позади себя Королева услышала, как что-то с шумом заскользило, а потом шипение сущности. Она свернулась клубком на полу, осторожно двигая повреждённым бедром, и обхватила голову руками, чтобы ничего не слышать. Но это не помогло. Со стороны кровати донёсся булькающий звук, после чего раб закричал, и его высокий чистый голос эхом прокатился по покоям. Королева сильнее сжала руки, напрягая барабанные перепонки до тех пор, пока в ушах не остался лишь глухой шум. Она продолжала держать глаза и уши закрытыми, пока ей не показалось, что уже прошли часы и всё должно было закончиться.

Перекатившись, она открыла глаза и завопила. Тёмная сущность стояла прямо над ней, лицом к лицу, и не сводила с неё взгляда своих красных глаз. Её полные губы были перепачканы кровью.

― Я чувствую твою непокорность, Королева Морта. Даже сейчас у меня во рту её вкус. Но предательство имеет свою цену: мне это известно лучше, чем кому-либо. Тронешь наследницу Тира и ощутишь на себе мой гнев: уверяю, тебе такое и в кошмарах не снилось. Ты так этого хочешь?

Королева отчаянно затрясла головой из стороны в сторону. Её соски были тверды как камень и едва не ныли от боли. Она застонала, когда сущность начала соскальзывать с неё, слизывая с губ последние капли крови. Огонь погас, погрузив комнату во тьму.

Женщина повернулась на другой бок и, схватившись за дубовую ножку кровати, начала медленно подниматься с пола. Её бедро едва не разорвалось от острой боли, когда она присела на корточки и как следует ощупала пальцами глубокий воспалённый рубец: нехороший ожог, от него останется шрам. Хирург бы мог всё исправить, но, обратившись к нему за помощью, она лишь подтвердит свою уязвимость.

«Нет, ― осознала колдунья. – Мне придётся жить со шрамом».

Она на ощупь пересекла комнату и пошарила руками по письменному столу. На её туалетном столике стояла свеча, но ей было не под силу дойти до него в темноте. Что-то задело ладонь Королевы, заставив её коротко взвизгнуть от испуга, но это был всего лишь паук, спешивший по своим делам. Другая её ладонь сомкнулась на легко узнаваемом стволе свечи, которую она затем зажгла, выдохнув от облегчения. В покоях, кроме неё, никого не было.

Она вытерла пот со лба и щёк. Остальное тело тоже было влажным. Однако ноги её будто не слушались и сами по себе привели её к кровати. Глубоко вздохнув, она посмотрела на мальчика.

В нём не осталось ни капли крови. Даже при тусклом свете от свечи она различала смертельную бледность его смуглой кожи. Тёмная сущность всегда выпивала кровь через порез, который наносила Королева: поначалу она приказывала своим пажам проверять тела на наличие других ран, но в конце концов бросила. Ей не хотелось это знать. Позвоночник мальчика изогнулся почти до излома, одна рука была сильно вытянута из сустава и, скрученная под неестественным углом, лежала позади него на алом покрывале. Его рот был широко раскрыт в беззвучном крике. Глаза смотрели мимо Королевы в никуда жуткими пустыми обескровленными глазницами.

«Что же видят эти жертвы?» ― гадала она. Уж точно не ту миловидную маску, которую тёмная сущность надевала для неё. Все они выглядели одинаково: всегда одно и то же, кроме незначительных отличий. Если бы не глаза, она бы подумала, что мальчик умер от сильнейшего испуга.

У неё в желудке забурчало, к горлу начала подкатывать тошнота. Женщина повернулась и побежала в ванную, зажав рот рукой и распахнув в ужасе глаза.

Она почти успела.

Глава 13

 

Пробуждение

 

 

Переводчики: Vitalist, DashaCh, pipalee.

Сравнивая Королеву Глинн и Красную Королеву, мы находим между ними некоторые сходства. Они были разными правительницами, и теперь мы знаем, что ими двигали разные цели. Следует отметить, что обе королевы демонстрировали железную волю и общую для себя способность выбирать кратчайшие пути для достижения необходимого. Однако история богата примерами, показывающими, что Королева Глинн, в отличие от Красной Королевы, зачастую умеряла жёсткость своих решений состраданием. Вообще же, многие историки считают, что в этом и заключалась ключевая разница между ними двумя…

— профессор Джессика Фенн, стенограмма лекции,
Университет Тирлинга, март 458 года

 

-л

 

еди.

Что-то прохладное мазнуло её по лбу, и Келси повернула голову, пытаясь не замечать этого. Булава пробудил её от… небытия. Она не могла вспомнить ни одного сновидения, которые бы вырывали её из холодных объятий самого тёмного и бесконечного сна в её жизни, похожего на тысячемильное плавание по бездонным водам. Это было её собственное Переселение, и она совершенно не хотела возвращаться.

― Леди.

Голос Булавы был полон тревоги. Следовало проснуться и сказать ему, что с ней всё в порядке. Но тьма была такой согревающей. Её словно закутали в бархат.

― Она дышит слишком медленно. Надо отнести её к врачу.

― И какой же врач ей сейчас поможет?

― Я просто подумал...

― Врачей не учат разбираться в магии, Пэн, только целителей, да и то многие из них так или иначе шарлатаны. Нам остаётся только ждать.

Келси слышала дыхание обоих стражников над собой: тяжёлое Булавы и лёгкое Пэна. Её чувства обострились: постепенно выплывая из бездны, она слышала чьё-то нежное пение и тихое ржание лошади где-то вдалеке.

― Это она наслала потоп, сэр?

― Только Богу известно.

― Предыдущая Королева когда-либо делала нечто подобное?

― Элисса? ― рассмеялся Капитан. ― Да Элисса годами носила оба сапфира, и самое необычное, на что они были способны, это запутываться у неё в платье. Как-то раз такое случилось в самом разгаре приёма для кадарцев, и у нас полчаса ушло на то, чтобы распутать эти чёртовы штуковины, при этом не нарушив приличий.

― Думаю, это Королева наслала потоп. Кажется, это отняло у неё все силы.

― Она дышит, Пэн. Она жива. Давай пока довольствоваться этим.

― Тогда почему же она никак не очнётся?

Голос молодого стражника был полон чем-то, напоминавшим скорбь, и Келси осознала, что время пришло, что нельзя больше заставлять их ждать. Прорвавшись сквозь согревающую тьму в своей голове, она открыла глаза и обнаружила, что лежит в голубой палатке. Время будто повернулось вспять, практически возвращая её в то утро, когда она проснулась и увидела сидевшего рядом Ловкача.

― О, слава Богу, ― пробормотал Булава.
Её взгляд сразу же приковала к себе ярко-красная повязка у него на плече. Его форма была изорвана и покрыта пятнами крови. Девушка не заметила ран на Пэне, стоявшем на коленях рядом с Лазарем, однако с ним было всё серьёзнее: под глазами проступили тёмные круги, лицо покрылось смертельной бледностью.

Они принялись помогать ей сесть: Пэн взял её за руки, Булава поддерживал за спину. Сев, Келси ощутила вместо ожидаемой головной боли удивительную ясность ума, которого ничто не сковывало. Она нащупала оба ожерелья, по-прежнему у себя на шее.

― Не переживайте, мы не осмелились даже дотронуться до них, ― сухо произнёс Булава.

― Я сама на это с трудом решаюсь.

― Как вы себя чувствуете, Леди?

― Хорошо. Слишком хорошо. Долго я спала?

― Полтора дня.

― А вы как сами-то?

― Мы в порядке, Леди.

Она показала пальцем на пораненное плечо Булавы.

― Вижу, кто-то всё-таки застал вас врасплох.

― Их было трое, Леди, и один атаковал с двух рук. Если Веллмер пронюхает, то до конца дней будет напоминать мне об этом.

― Что с теми женщинами?

Стражники неловко посмотрели друг на друга.

― Говорите же!

― Трое погибли, ― угрюмо ответил Булава.

― Но вы спасли жизнь двадцати двум, ― добавил Пэн, бросая на Капитана мрачный взгляд, который тот, к счастью, не заметил. ― Двадцати двум женщинам. С ними всё хорошо, как и с остальными. Они уже на пути домой.

― Что насчёт Стражи?

― Мы потеряли Тома, Леди.
Булава провёл ладонью по лбу. В его случае этот, казалось бы, обычный жест обретал особую эмоциональность: Келси решила, что это самое выразительное проявление горя, какое он мог себе позволить. Но сама она почти не знала Тома, поэтому не будет проливать по нему слёз.

― Что ещё?

― Дождь прекратился лишь рано утром, Леди. Мы ждали, пока вы очнётесь, и мне пришлось принять некоторые решения.

― Лазарь, обычно вы принимаете разумные решения.

― Я отправил караван обратно. Пара детей осталась без матерей, но одна женщина из их деревни сказала, что присмотрит за ними.

Келси схватила его за руку, сжав её чуть пониже локтя.

― Он жив?

Пэн нахмурился, а Булава с раздражением посмотрел на нее. Он точно знал, о ком она говорит. Она приготовилась, ожидая от него нотаций, но Булава был хорошим человеком. Он сделал глубокий вдох и, медленно вздохнув, сказал:

― Он в порядке, Леди. Они все уехали вчера сразу же после рассвета.

Сердце Келси опустилось, но Булаве об этом не нужно было знать, поэтому она потянулась, и ее спина издала несколько приятных щелчков. Поднявшись на ноги, она заметила, как двое стражников обменялись суровыми взглядами.

― Что-то еще?

― Снаружи вас ждут неотложные дела, Ваше Величество.

― Хорошо. Идемте.

Погода способна преобразить что угодно. Они разбили лагерь на месте, облюбованном ранее Торном, прямо на дне долины, образовывавшей Аргайв. Весь перевал был залит солнечным светом, и ущелье, выглядевшее ночью столь неприветливо, на самом деле оказалось невероятно красивым той холодной суровой красотой горного края и пустошей. Склоны перевала мерцали подобно мрамору над головой Келси.

Стражники сидели вокруг остатков от костра, разожжённого ранее людьми Торна, но при её приближении встали и, к удивлению девушки, единодушно поклонились, в том числе и Дайер. Её чёрная военная форма была вся в грязи, а причёска наверняка выглядела просто ужасно, но, кажется, им не было до этого дела. Воины стояли с выжидательным видом, и спустя мгновение она поняла, что они ждали приказов не от Булавы. Они ждали приказов от неё.

― Где клетки? Где караван?

― Я отправил его обратно по той же дороге, что он и приехал сюда, Леди. Узники бы не смогли преодолеть весь путь домой, а многие мулы выжили, поэтому мы отломали верх у клеток и переделали их в повозки, чтобы людям было удобно ехать. Сейчас они уже должны быть далеко в Альмонте и скоро вернутся домой.

Келси кивнула, признавая правильность этого решения. Дно перевала всё ещё было усеяно отколотыми крышами и прутьями. Из дальнего конца ущелья в воздух поднималась струя дыма.

― Что там горит?

― Том, ― ответил Булава напряжённым голосом. ― Никаких родственников и никакой церемонии: он бы хотел, чтобы всё прошло именно так.

Она оглядела отряд и заметила, что не хватало ещё одного человека.

― А где Фелл?

― Я отправил его обратно в Новый Лондон, Леди, с несколькими женщинами, которые, судя по их виду, были не прочь пройтись по лавкам в большом городе.

― Тонко придумано, Лазарь. Они могли погибнуть, а вы отправили их рассказать всем об этом.

― Что есть, то есть, Леди. Кроме того, Феллу сейчас лучше не оставаться на открытом воздухе: от сырости у него начались какие-то проблемы с лёгкими.