Практические выводы и политические рекомендации

Вопрос о том, каким должен быть темп изменения, привле­кает внимание экономистов уже не один десяток лет. В ранних публикациях на эту тему подчеркивалась необходимость со­блюдения баланса между должниками и кредиторами и отмеча­лись ограничения, препятствующие выравниванию цен. Почти все авторы настаивали на стабильности цен, но при этом в ос­новном имелись в виду цены на конечные продукты, что озна­чает рост цен на факторы производства (особенно заработную плату) в развивающейся экономике. Другие во главу угла ста­вили стабильность цен на факторы производства, что означает падение цен на конечные продукты. Первые стремились к уси­лению ограничений в торговле, вторые подчеркивали важность поддержания баланса. В более поздней литературе большое внимание было уделено предполагаемой «взаимосвязи» между инфляцией и безработицей, а также темпами роста. В этих пуб­ликациях сопоставляются издержки общества, которые оно терпит, с одной стороны, от инфляции, с другой - от безрабо­тицы, и делается попытка найти оптимальное соотношение между ними. Ряд авторов отдает предпочтение политике уме­ренной инфляции, полагая, что она способна обеспечить са­мый высокий уровень занятости.

Настоящая работа, пожалуй, вообще не перекликается с указанными публикациями. Но в ней сделано то, чего не каса­лись наши предшественники - предложен новый и объектив­ный критерий оценки оптимального поведения цен. В чем же состоит основное отличие? Ранее речь шла почти исключи­тельно о не ожидаемой инфляции (дефляции), тогда как в дан­ной работе упор делается на ожидаемую инфляцию (дефля­цию). Ожидаемая инфляция (дефляция) не приводит к каким-либо трансфертам от должников к кредиторам, требующим выплаты долгов; согласованная номинальная ставка процента позволяет подстроиться к ожидаемому уровню инфляции. При этом нет нужды вводить барьеры для самонастраивающихся цен. Каждый субъект имеет возможность учесть ожидаемые из­менения цен, согласовывая будущие условия торговли. И нако­нец, ожидаемые инфляция или дефляция не предполагают су­ществование какой-либо связи между инфляцией и занятос­тью [См.: «The Role of Monetary Policy», Ch. 5 в этом сборнике]. По этой причине подобные соображения не входили в наш анализ.

Но чтобы этот анализ можно было использовать как ин­струмент в практической политике, указанную точку зрения следует принять во внимание. В настоящее время общепризнано, что цены на конечные продукты будут, видимо, расти, а цены на факторы производства должны расти наверняка, и их ожидаемый рост следует учитывать в процентных ставках. Переход к новой политике требует времени. Большинство цен медленно приспосабливается к переменам. Ряд намечаемых ре­шений должен привести к изменению существующего ценово­го тренда и предполагает значительные фрикционные сдвиги в производстве и занятости.

Один практический вопрос, которого я до сих пор не касался, хотя в литературе ему уделено значительное место, относится к прямым трансакционным издержкам, сопровождающим измене­ние цен. Перемаркировка всех цен, независимо оттого, прово­дится она на основе т. н. «эскалаторной» оговорки или каким-то другим способом, всегда связана с реальными издержками. Таких издержек нельзя избежать в любой развивающейся экономике, если ценовые трснды на готовые продукты и на факторы произ­водства различны.

Другая важная практическая проблема возникает в связи с тем, что оптимальный темп падения цен должен изменяться с те­чением времени. Оказывается, что на основе наблюдаемых фак­тов значительно труднее установить, когда реальный темп сниже­ния превышает оптимальный, чем тот момент, когда он слегка не дотягивает до него. Причина такой асимметрии заключается в феномене, называемом кейнсианской «ликвидной ловушкой» [Иначe говоря, когда фактический темп снижения цен превзойдет оптимум, rB станет отрицательным. Достаточно очевидно, что поскольку издержки обладания наличностью (- MNPS_M), рост которых следует за ростом реального количества денег, будут увеличиваться в слабой степе­ни, постольку в этом диапазоне изменений ценового темпа должна на­блюдаться очень высокая эластичность спроса на реальные кассовые остатки. В таком случае r_B будет весьма малой отрицательной величиной и не может сильно изменяться при достаточно больших колебаниях темпа падения цен. Поэтому его величину трудно определить, когда r_B близко к нулю.].

Имея в виду эти практические моменты, не кажется разумным предлагать проведение политики дефляции с целью достижения таких цен на конечные продукты, которые удовлетворяли бы ус­ловию оптимума, как это понимается в настоящей работе. Гру­бые оценки, приведенные в предыдущем разделе, показывают, что в США это потребовало бы снижения уровня цен по меньшей мере на 5% в год, а может быть и больше. Резкий переход к по­добному состоянию в условиях, когда ВДС положительна, ока­зался бы, как мне кажется, слишком дорогостоящим и опасность перехлестов, возможно неоднократных, представляется весьма серьезной.

Наиболее близкой к политике оптимума является, по-види­мому, доктрина постоянства денежной массы, которая предлага­лась рядом специалистов подснежной политике, особенно Генри Симмонсом, исходивших из других принципов. Приняв рост производства, равным 3-4% в год, они рекомендовали обеспе­чить снижение цен на 4-5% в год, при условии, что реальный спрос на деньги будет возрастать вместе с реальным доходом в среднем так же, как в течение последнего столетия. Согласно одной широко используемой модели роста, эта политика соответствовала бы как достижению оптимума пропорции капи­тал/труд, так и оптимума количества денег [См.: Harry G. Johnson, Essays in Monetary Economics, London: Alien and Unwin, 1967, p. 170. ].

Такая политика, однако, кажется мне слишком, я это под­черкиваю, слишком радикальной, чтобы быть приемлемой в ближайшем будущем, хотя, возможно, она и послужила бы до­стижению долгосрочных целей. Ближайшей целью политики должна стать стабилизация цен на ресурсы. Если спрос на деньги в реальном выражении обладает той же эластичностью, что и доходы, то с учетом роста населения и рабочей силы Соединенным Штатам потребуется увеличивать денежную массу приблизительно на 1% в год. Если же эластичность окажется выше, как это наблюдалось в последнее столетие, то рост де­нежной массы должен идти со скоростью примерно 2% в год.

Подобный компромисс особенно привлекателен потому, что главные издержки ценовых сдвигов и основные ценовые барьеры касаются ресурсных факторов, снижение же цен на готовую продукцию по сравнению с ценами на ресурсы отра­жает основную тенденцию технического прогресса, который изменяет качество и характер производимой продукции и тре­бует изменения цен на отдельные товары, независимо от того, что происходит с общим уровнем цен.

Какие-то проблемы в связи с переходом к такой политике несомненно возникнут, но они не представляются мне серьез­ными, если недавно проявившиеся тенденции в политике США не станут чрезмерно устойчивыми. Например, в целом с 1956 по 1966 гг. мы оказались бы достаточно близки к стабильным ценам на конечные продукты, если бы были разрешены отклонения от индекса потребительских цен, который неаде­кватно учитывал изменения в качестве товаров. Чтобы перейти к политике двухпроцентного годового снижения цен, нет необ­ходимости учитывать фрикционные издержки. Нам, однако, кажется, что обозначилась тенденция к повышению цен, кото­рая в весьма недалеком будущем приведет к их росту на 3-5% в год. Чтобы в этой ситуации перейти к снижению цен, пона­добятся куда более серьезные текущие расходы.

Наш анализ затрагивает ряд других вопросов финансовой политики. Приведенные аргументы со всей определенностью направлены против существующей практики запрета коммер­ческим банкам выплачивать проценты по бессрочным депози­там, а также обосновывают преимущества выплаты процентов Федеральной Резервной Системой по резервам коммерческих банков - меры, которые я долгое время пытаюсь провести в жизнь [См.: Milton Friedman, A Program for Monetary Stability, N. Y.: Fordham University Press (1959).]. Если бы это удалось осуществить, то выплату процен­тов следовало распространить и на наличность коммерческих банков. Указанные меры, давая возможность владельцам денег получать проценты с большей части своего денежного запаса, позволили бы значительно расширить разрыв между очевидной для каждого ценой, которую платит держатель наличности, и той реальной ценой, которую мы платим сообща.

Данный анализ еще раз подтверждает, насколько полезно свести к минимуму все ограничения на вход в банковскую сис­тему. Свободный вход должен стимулировать конкуренцию и тем самым сблизить ставки по депозитам и номинальные дохо­ды на физический капитал.