Чаепитие в Мейфэре 2 страница

 

Пройти Фитцровию насквозь с юга на север стоит по довольно приятной и оживленной Шарлотт-стрит (Charlotte Street). Японская кухня местного ресторана Roka сейчас на устах у всех в прямом и переносном смысле. В конце продолжающей Шарлотт-стрит Фитцрой-стрит (Fitzroy Street) вы окажетесь на единственной площади района — Фитцрой-сквер (Fitzroy Square). Одна из самых сохранившихся лондонских площадей, по непонятным причинам Фитцрой-сквер оказалась и одной из наименее известных. Просторная и одновременно уютная, она была построена в конце XVIII века по проекту важнейших архитекторов братьев Адам — от исходной застройки сохранились дома по южной и восточной сторонам. С юга над площадью возвышается спрятанная в глубине квартала лондонская телебашня, которая сначала называлась башней Почтового ведомства, а теперь официальна переименована в башню «Бритиш Телеком» (BT Tower). Открытая в 1964 году башня на удивление деликатна и малозаметна для своих габаритов, а ведь до начала 1980-х она была самым высоким зданием в городе. По Кливленд-стрит (Cleveland Street) к ней можно подойти и ближе, но, увы, это бесполезно: после случившегося в 1970-х теракта башня и находящийся на ее верхушке вращающийся ресторан закрыты для посещения.

 

С востока Фитцровию ограничивает широкая и шумная Тоттенхем-Корт-роуд (Tottenham Court Road). Ее северная часть — центр лондонской мебельной индустрии во главе с находящимся на этом месте 200 лет магазином Heal’s. Южнее — десятки принадлежащих колоритным индийским семьям магазинов электроники. В самом же ее конце вы, будто для контраста с пустынной Фитцровией, попадаете на перекресток Чаринг-Кросс-роуд (Charing Cross Road) и Оксфорд-стрит — насквозь пропахшее бургерами лобное место туристического Лондона.

БЛУМСБЕРИ
Растянувшееся между Нью-Оксфорд-стрит (New Oxford Street) и Юстон-роуд (Euston Road) от Тоттенхем-Корт-роуд до Грейз-Инн-роуд (Gray’s Inn Road) Блумсбери — район-поместье, подобный Мейфэру и Белгравии. Владевшие им (и частично владеющие и теперь) герцоги Бедфордские начали со строительства в полях вдали от города дворца с видом на холмы Хайгейт и Хэмпстед, а потом понемногу застроили все вокруг улицами и площадями, называя их в честь своей фамилии — Расселл, своих титулов — Бедфорд, Тависток, Саутгемптон, и своего поместья — Вобурн.

 

Если начать исследование Блумсбери там, где окончилась прогулка по Фитцровии, то лучше всего пойти на восток по Нью-Оксфорд-стрит. По дороге вы попадете в фотографический рай: с двух сторон улицы распложены два главных фотомагазина города, Jessops и Jacobs. Чуть дальше, на Блумсбери-уэй (Bloomsbury Way), стоит церковь Сент-Джордж-Блумсбери (St George Bloomsbury), построенная в 1730 году для того, чтобы избавить жителей аристократической округи от необходимости тащиться в церковь Сент-Джайлс через печально знаменитые трущобы — на месте которых теперь проложена Шэфтсбери-авеню (Shaftsbury Avenue) и сама Нью-Оксфорд-стрит. Сент-Джордж, самая западная из церквей ученика Кристофера Рена Николаса Хоксмура, примечательна прежде всего удивительной колокольней. На этой ступенчатой пирамиде, которую Хоксмур выдумал, вдохновившись описанием Галикарнасского мавзолея у Плиния, стоит бронзовый Георг I (1714-1727) в римской тоге. Вид у него глуповатый, тем более что это единственный в городе памятник одному из самых непопулярных монархов в истории Англии.

 

Блумсбери-сквер (Bloomsbury Square) — самая старая из многочисленных площадей района (собственно, дворец Бедфордов стоял на ее северной стороне) и первая площадь в Лондоне, которая официально стала называться площадью. За неожиданным портиком между домами в дальнем ее углу открывается Сисилиан-авеню (Sicilian Avenue) — абсолютно нехарактерная для города пешеходная улочка с кафе и магазинами, скорее парижская, чем лондонская по духу. Там же, в доме №9, засели портные из основанного в 1902 году магазина Connock & Lockie, страстные ненавистники Сэвил-роу. Приемщик, джентльмен в жилете, с удовольствием расскажет, до какой халтуры опустились известные на весь мир поставщики мужских костюмов в традиционном английском духе. «Видите этот жилет? Один джентльмен пошел на Сэвил-роу — попросил сделать петли в два ряда и пуговицы пришить. И что вы думаете? Ему там отказали! Это слишком сложно для них! Принес нам». При входе рядом с оленьей головой и многочисленными выкройками из коричневой бумаги выставлены мужские галифе для прогулок верхом — с миллионом пуговиц, вытачек, швов, оторочек, с невероятными какими-то изгибами. «И за такое на Сэвил-роу никто уже не возьмется. У них там — чик-чик — и готово! А мы, бывает, по три года шьем костюм».

 

Connock & Lockie 9 Sicilian Avenue, 7636 7260

 

По Грейт-Рассел-стрит (Great Russel Street) можно пройти к несоразмерно величественному для тесного Блумсбери зданию Британского музея (The British Museum). Для того чтобы раскрыть вид на его гигантский портик, власти много раз порывались снести пару кварталов перед ним, полных антикварных, букинистических, а теперь еще и сувенирных лавок, но общественность их отстояла.

 

Основанный в 1753 году музей изначально размещался в стоявшем на этом месте другом аристократическом дворце, Монтегю-хаусе. Нынешнее его здание, которое с 1823 по 1847 год строил Роберт Смерк, считается самым большим городским сооружением в неогреческом стиле. Музей громаден безотносительно стилей: экспонатов в нем чуть меньше, чем жителей в городе Москве. Коллекция начиналась с сокровищ врача-путешественника Ганса Слоана (это в его честь названа модная улица Слоан-стрит, и он же, кстати, считается одним из изобретателей шоколада), среди которых были черви, вынутые из человеческого уха, языки фламинго и окаменелости. Экспонаты потекли рекой, и им быстро перестало хватать места в старом здании. С тех пор пристройки и реконструкции — неотъемлемая часть образа существования музея, который понемногу заполонил собой огромный квартал. Последний такой проект — сооружение крыши над внутренним двором, в котором раньше была парковка, по проекту Нормана Фостера (2000). Она вся из стекла и металла, так что в расположенных под нею кафе и ресторане кажется, что сидишь в огромной оранжерее. Лорд Фостер настоящий англичанин — садоводство у него в крови.

 

Бедфорд-сквер (Bedford Square) с западной стороны Британского музея — пожалуй, самая гармоничная площадь во всем городе. Она сохранилась до наших дней так, как будто ее саму целиком поместили в музей. Киношники напропалую используют ее — у этих фасадов снята, по крайней мере, хоть одна сцена в половине исторических фильмов Би-би-си. Чтобы заглянуть внутрь одного из домов, можно зайти в Архитектурную ассоциацию (www.aaschool.ac.uk) в домах №34-36, где иногда проводятся хорошие выставки и всегда можно перекусить (летом прямо на крыше).

Cерый зиккурат Сенэт-хауса (Senate House) — ректората университета Лондона — за зданием Британского музея был построен в начале 1930-х, а во время войны служил штаб-квартирой Министерства информации, за что и попал в роман Оруэлла «1984» под именем Министерства правды. Хотя издали он и впрямь кажется подавляюще огромным, вблизи становится ясно, что он едва вровень даже с боковым крылом своего московского аналога — Главного здания мгу. Восточный фасад его смотрит на самую большую площадь Блумсбери — Расселл-сквер (Russell Square). Самое заметное здание на много раз перестроенной площади — резной красный комод поздневикторианского Russell Hotel на восточной стороне. Туда стоит зайти, чтобы посмотреть на идеально сохранившиеся интерьеры первого этажа — роскошно-буржуазный King’s Bar и выдержанный в стиле шотландца Чарлза Ренни Макинтоша Virginia Woolf Burger, Pasta and Grill Restaurant. Вирджиния Вулф в более привычном контексте вспоминается одним кварталом севернее, в окрестностях двух площадей-близнецов Гордон-сквер (Gordon Square) и Тависток-сквер (Tavistock Square). Именно тут жили в начале века члены прославившей имя Блумсбери группы эстетствующих интеллектуалов. Несмотря на устоявшийся штамп, что Блумсбери — это литературный кружок, в реальности диапазон их увлечений был гораздо шире. Кроме писателей Вирджинии Вулф, Литтона Стрэчи, Э.-М.Форстера и других, в нее входили, к примеру, художники Ванесса Белл и Дуглас Грант, реформатор экономики Джон Мейнард Кейнс, дизайнер Роджер Фрай и философ лорд Бертран Расселл, кстати, родственник герцогов Бедфордских. Впрочем, другой штамп — что члены группы зачастую обменивались любовниками и любовницами, не особо сообразуясь с их половой принадлежностью, — вполне верен.

 

Еще севернее, выходя фасадом на Гоуер-стрит, стоит здание Университетского колледжа (University College London, ucl), самого старого из многочисленных колледжей Лондонского университета. Изначально он был предназначен для юношей-неангличан, которым была закрыта дорога в Оксфорд и Кембридж. Построенное Уильямом Уилкинсом в 1820-х неоклассическое здание с впечатляющим коринфским портиком и приятным внутренним двориком открыто для посещений — так что смело проходите мимо привратников. Если обогнуть колледж c севера, то дойдя до Аппер-Вобурн-плейс (Upper Woburn Place) вы увидите несравненную по своей торжественной мрачности приходскую церковь Сент-Панкрас (St Pancras) с высоченными красными дверями и немного уменьшенной копией портика афинского Эрехтейона сзади. Чуть южнее — куда более скромная достопримечательность: крохотная улочка Вобурн-уок (Woburn Walk), самая старая в мире пешеходная торговая зона, состоящая из десятка типичных георгианских магазинчиков с выпуклой витриной. Герцоги Бедфордские не поощряли торговлю на своей территории, так что в 1822 году их конкуренты соорудили этот импровизированный супермаркет прямо за границей их владений.

 

К северо-востоку от Расселл-сквер лежит район медицинских и благотворительных учреждений. Первым в 1739 году тут появился Сиротский дом (Foundling Hospital) капитана Томаса Корама — первое подобное заведение в Британии. Изначально туда принимали любых новорожденных, но наплыв матерей сомнительной репутации был так велик, что вскоре места стали предоставлять только незаконнорожденным детям изнасилованных девушек с рекомендациями. Сейчас на месте переехавшего за город детдома — детский парк Корам-Филдз (Coram Fields), куда взрослым строжайше запрещено заходить, если их не сопровождают дети. К западу от него, на Брансуик-сквер (Brunswick Square), находится принадлежащий фонду Корама Сиротский музей (Foundling Museum), где хранятся картины Гейнсборо, Рейнолдса и, главное, Хогарта, который наряду с Генделем был одним из главных спонсоров проекта. Всю западную сторону Брансуик-сквер занимает темно-серая ступенчатая махина Брансуик-центра (Brunswick Center), жилого комплекса 1960-х, по брутальности превзошедшего даже Барбикан. Зато внутри него расположились кафе, рестораны, магазины и очень неплохой кинотеатр Renoir. Как выглядела Брансуик-сквер раньше, можно посмотреть, обойдя Корам-Филдз с юга и оказавшись на симметричной ей Мекленбург-сквер (Mecklenburg Square), застроенной полными достоинства домами конца XVIII века.

 

Сиротский музей 40 Brunswick Sq, 7841 3600, www.coram.org.uk/heritage.htm
Вход — £5, для студентов и лиц старше 60 лет — £3

 

Госпиталь Грейт-Ормонд-стрит (Great Ormond Street Hospital) напротив ворот детского парка — главная педиатрическая больница Лондона. Ей сэр Д.-М.Барри завещал авторские права на «Питера Пэна». Когда через 50 лет после смерти писателя срок их действия истек, парламент специальным законом провозгласил их — уникальный случай в истории — вечными.

 

Восточнее госпиталя стоит Дом-музей Чарлза Диккенса (Dickens’ House) — как ни смешно, единственный дом-музей в этом самом литературном квартале Лондона. Это еще и единственный из всех бесчисленных лондонских домов Диккенса, который сохранился в первоначальном виде. Диккенс въехал сюда в 1837 году вместе с женой Кэтрин Хогарт и прожил здесь два года, написав за это время «Записки Пиквикского клуба» и «Оливера Твиста». Лучше всего посетить Дом-музей Диккенса, когда в роли писателя тут выступает актер Джеффри Харрис. Это, кстати, самый долгий моноспектакль Лондона.

11. ХОЛБОРН И КЛЕРКЕНВЕЛЛ
ОРИЕНТАЦИЯ
Холборн (Holborn) и Клеркенвелл (Clerkenwell) — районы, зажатые между двумя традиционными центрами притяжения: политическим Вестминстером и деловым Сити. Холборн, сумевший сохранить свое традиционное лицо, — правовой центр города, и здесь обязательно стоит посмотреть на традиционные инны — университеты-гостиницы XVI века. Клеркенвелл же, с одной стороны, славится улицей ювелирных бутиков Хэттон-Гарден. С другой — лофтами художников, фотографов, дизайнеров, а также барами, ресторанами, клубами, куда ходят обитатели лофтов.

ХОЛБОРН
Этот район, лежащий за Стрэндом (Strand) и Олдвичем (Aldwych), с XIII века был центром всей правовой системы Великобритании. Холборн (Holborn) наводнен судьями в париках и мантиях, строгими адвокатессами в обтягивающих юбках-»карандашах» и юристами, которые с бутылками шампанского бегут обмывать очередное дельце. Днем можно зайти в здание Верховного королевского суда, где лондонские поп-дивы сражаются с таблоидами. Вечером можно отправиться в инны XVI века. Отгороженные от остального Лондона высокими стенами и воротами, они похожи на город в городе. Это бывшие университеты-гостиницы для изучающих право студентов, в которых сейчас в основном не живут, а учатся и практикуются — а еще больше просто работают — адвокаты. Диккенс, называвший обитателей здешних лабиринтов «червями в орехах», поместил свой бесконечный и бессмысленный судебный процесс «Джарндисы против Джарндисов» («Холодный дом») как раз в один из иннов — Линкольновский. Английским демократам учреждения тоже не по душе. По их мнению, именно инны ответственны за то, что судьи в Англии преимущественно белые, мужчины и выпускники Оксбриджа, как здесь называют Оксфорд с Кембриджем. Зато сохранившиеся в Холборне мощеные улицы, гербы тамплиеров и газовые фонари любят кинодеятели. Идти туда стоит именно вечером: фонари горят, туристов и адвокатов нет — ощущение возникает правильное. Самые добрые охранники — в Темпле (вход со стороны Tudor Street) и в Грейз-инне: могут пропустить и поздно вечером. Линкольнз-инн закрывается по расписанию. А еще днем стоит побывать в церкви Темпль, одном из самых старых храмов города. Кроме того, в Холборне прописался Дом-музей сэра Джона Соана; если составить список из пяти лучших музеев Лондона, он туда попадет без всяких сомнений.

 

Диковинный монумент с грифоном, которым заканчивается Стрэнд, — Темпль-бар (Temple Bar), символическая граница Сити. Чтобы проследовать дальше, монархи до сих пор должны просить позволения у лорд-мэра Сити. Всю северную сторону Стрэнда перед Темпль-баром занимает викторианская громада, напоминающая французское шато, средневековый собор и лондонские железнодорожные вокзалы одновременно. Это Верховный королевский суд (Royal Courts of Justice), где слушаются самые важные гражданские дела. Правду выяснять в этом неоготическом замке, спроектированном в 1870-х Джорджем Эдмундом Стритом, наверное, одно удовольствие. Впрочем, пускают на суды не только участников процесса, попасть туда можно без всяких трудностей — если не считать таковыми обыски и проверки личности, по строгости которых Королевскому суду мог бы позавидовать любой аэропорт.

 

Посещение Верховного королевского суда пн-пт 9.30-16.30; август-сентябрь: пн-пт 10.00-16.30

 

Напротив Верховного королевского суда начинается Темпль (Temple). Основная масса сооружений здесь — послевоенные новоделы, но есть и старинные постройки. В Темпле находятся два инна — Иннер-Темпль (Inner Temple) и Мидл-Темпль (Middle Temple); граница проходит более или менее по Мидл-Темпль-лейн. В первом заслуживает внимания площадь Кингс-Бенч-Вок (King’s Bench Walk) с домами xvii века. Во втором — строившийся с 1562 по 1574 год Мидл-Темпль-холл (Middle Temple Hall), где, по некоторым утверждениям, в 1602 году состоялась премьера шекспировской пьесы «Двенадцатая ночь». Соседний Фонтанный двор (Fountain Court) — практически чемпион города по какой-то почти японской умиротворенности. В садах Мидл-Темпля (Middle Temple Gardens), согласно другой пьесе Шекспира «Генрих VI», началась Война Алой и Белой розы: герцог Сомерсет выбирает здесь алую розу, символ семьи Ланкастеров, а Ричард Плантагенет — белую, символ Йорков.

 

Посещение иннов в Темпле пн-вс с рассвета до заката
Посещение Мидл-Темпль-холла пн-пт 10.00-12.00, 15.00-16.00

Старейшая в Лондоне церковь Темпль (Temple), что в Иннер-Темпле, построена рыцарями ордена тамплиеров в 1185 году. До XIV века Темпль, собственно, был их лондонской штаб-квартирой — пока французская корона, испугавшись их возросшей силы, не заставила папу распустить орден. Такие круглые в плане церкви — по мотивам иерусалимского храма Гроба Господня — тамплиеры строили по всей Европе, но сохранилось их немного. Несмотря на реставрацию XVII века (Кристофер Рен), церковь кое-где сохранила норманнские и готические черты. Приходить сюда лучше в среду к 13.00 или в воскресенье к 11.00, когда бывают службы.

Посещение церкви Темпль ср-пт 11.00-16.00, вс 11.00 и до заката

 

Сооружения Линкольнз-инна (Lincoln’s Inn) датируются началом XVI века. Из всех иннов Холборна этот — самый красивый и лучше всего сохранившийся. В местной церкви, в которой служил поэт-священник Джон Донн, существовала традиция: когда кто-то из судей умирал, звонил колокол, и клерков посылали узнать имя этого судьи. Полагают, что как раз с ней и связана знаменитая фраза Донна: «Не спрашивай, по ком звонит колокол, — он звонит по тебе». Среди выпускников инна — Томас Мор, Оливер Кромвель и Маргарет Тэтчер.

Посещение Линкольнз-инна 7405 1393, пн-пт 10.00-16.00, часовня пн-пт 12.00-14.30

 

Западная сторона Линкольнз-инна выходит на сквер Линкольнз-инн-Филдс (Lincoln’s Inn Fields), где в рабочий полдень на травке греются толстые нищие. За углом скрывается один из самых старых магазинов Лондона — «Лавка древностей» (Old Curiosity Shop). Считается, что он и дал заглавие одноименной сказке Диккенса. Им сейчас заправляют японцы. Случайность или нет, но стоит лавка XVI века на улице Портсмут-стрит (Portsmouth Street), названной в честь родного города Диккенса. А на саму Линкольнз-инн-Филдс выходит один из лучших лондонских музеев — Дом-музей сэра Джона Соана (Sir John Soane’s Museum), архитектора Английского банка и стопроцентного английского чудака. Так разместить картины, саркофаги, мраморные головы, руки, ноги, надгробные памятники, статуи, скамейки, вазы, пилястры, канделябры, макеты домов, шкафы, своды, окна, двери, входы, выходы, ступеньки, лестницы, могилу собаки жены и даже арку от средневекового здания парламента мог лишь другой чудак — Льюис Кэрролл.

 

Чуть к северу, за улицей Хай-Холборн (High Holborn), начинается порядком пострадавший во время войны Грейз-инн (Gray’s Inn). В его холле, возможно, в 1594 году, состоялась премьера шекспировской «Комедии ошибок». Членом инна состоял ученый и философ Фрэнсис Бэкон, которому нередко приписывают авторство пьес Шекспира (он умер из-за того, что простудился во время первого в Англии опыта по заморозке продуктов). Диккенс работал здесь помощником адвоката. Если зайти в инн вечером, можно услышать, как в церкви играют Баха, или увидеть, как за длинными столами в ней же отмечают важную еврейскую свадьбу.

Посещение Грейз-инна пн-пт 10.00-16.00, холл — по предварительной заявке (7458 7800)

 

Напротив Грейз-инна на Хай-Холборн стоит здание, будто выпавшее из голливудских фильмов по Шекспиру. Это, как ни странно, вполне настоящий тюдоровский фахверковый особняк, пусть и много раз реставрированный, Стейпл-инн (Staple Inn). Только это не судебный инн вроде своих соседей, а инн канцлерский — вспомогательное учреждение к настоящим. Таких раньше было много, но потом надобность в них отпала, и сохранилось вот только одно здание (кстати, с очень приятным двориком).

Стейпл-инн — Вход для публики закрыт

 

Дальше, в самом конце Хай-Холборн, на площади Холборн-серкус (Holborn Circus), из центра которой весело машет шляпой прохожим бронзовый принц Альберт, стоит церковь Сент-Эндрю (St Andrew) — самая большая из лондонских приходских церквей Кристофера Рена.

КЛЕРКЕНВЕЛЛ
Когда-то Клеркенвелл (Clerkenwell) был главным центром монастырской жизни у стен Сити. Потом этот район к северу от Холборна и Сити служил оплотом коммунистам, ювелирам, часовщикам, а также мебельным магазинам. Недавно его судьба опять переменилась: теперь Клеркенвелл — квартал молодых фотографов, дизайнеров, ученых, работников массмедиа, модников с левыми взглядами, а также самостоятельных девушек гуманитарных профессий. Многие из них тут работают в бесконечных дизайнерских и архитектурных бюро, кое-кто живет в переоборудованных из складов лофтах. Остальные приходят развлекаться в здешние бары, рестораны и клубы. Их типичные заведения — в районе Чартерхаус-стрит (Charterhouse Street): бар-брассери-кафе-ресторан Smiths of Smithfields с видом на живописный рынок, диджейский бар Dust, бар Fluid и один из лучших танцевальных клубов Лондона Fabric.

 

От Холборн-серкус, а точнее, от близлежащей к нему части Чартерхаус-стрит, отделена литыми воротами со швейцаром улочка Или-плейс (Ely Place). Это территория бывшей лондонской резиденции епископа города Или, так что до сих пор она находится вне юрисдикции городских властей — отсюда ворота. Но все, что осталось тут от дворца, — это ныне католическая церквушка Сент-Этельреда (St Etheldreda) в проулке слева. Датируется она, между прочим, XIII веком и, подобно построенной в ту же эпоху парижской Сент-Шапель, имеет два этажа.

 

Улица Хэттон-Гарден (Hatton Garden) — центр ювелирного бизнеса Лондона с XVII века, с того времени, когда был проложен морской путь в богатую бриллиантами Индию. Если идти от Холборн-серкус, на левой стороне будут обыкновенные ювелирные бутики, зато на правой — магазинчики хасидов-ювелиров, которые вы видели в фильме «Snatch», или «Большой куш», Гая Ритчи. Зайдите, к примеру, в Gedalovitch к продавцу Штерну. От него узнаете, как Ритчи попросил его пораньше открыться и даже что сказал Штерну его русский дедушка перед смертью. Также на Хэттон-Гарден — офис алмазной компании De Beers и дом №57, где жил Хайрем Максим, изобретатель пулемета имени себя. В первом переулке направо (от Холборн-серкус) надежно упрятан между домами Ye Olde Mitre, паб XVI века. У Кромвеля была в этих стенах тюрьма. Если свернуть с Хэттон-Гарден на довольно невзрачного вида Гревил-стрит (Greville Street), окажешься во Дворе кровоточащего сердца с одноименным рестораном — Bleeding Heart. Это еще один тайный ресторан города — в него съезжаются на кебах со всего окрестного Сити, потому что тут недорого и вкусно.

 

Параллельно идет Лезер-лейн (Leather Lane), один из последних подлинно живых рынков в центре города. Каждый будний день колоритные мужики тут торгуют всем на свете — от овощей до электротоваров. Купить вам тут вряд ли что захочется, но посмотреть на это можно.

 

На дальнем конце Лезер-лейн вливается в Клеркенвелл-роуд (Clerkenwell Road). Хотя теперь это явно главная улица района, ничего особенно исторического в ней нет. В конце xix века ее вместе с Роузбери-авеню (Rosebery Avenue) и Фаррингдон-роуд (Farringdon Road) пробили через те самые трущобы, в которых, по Диккенсу, еврей Фейгин пытался сбить Оливера Твиста с пути истинного. Криминальность района определялась и высоким процентом итальянцев в округе. Сейчас о находившейся тут лондонской Маленькой Италии напоминает только очень приятная католическая церковь Сент-Питер (St Peter) да ежегодная процессия Девы Марии, проводимая в ближайшее к 16 июля воскресенье. Исторического на улице ничего, зато здесь располагается один из двух в Лондоне магазинов Magma — лучший магазин с альбомами, книгами и журналами о графическом дизайне, уличной культуре, моде и т.п.

 

Почтовое отделение Маунт-Плезант (Mount Pleasant Post Office) на Роузбери-авеню (Rosebery Avenue) — самый большой сортировочный пункт страны. У него есть свое метро, Mail Rail: письма по Лондону передвигаются под землей в небольших вагончиках. На этой же улице будет магазин Antoni & Alison, самых, наверное, смешных лондонских дизайнеров одежды. Дальше по правую руку увидите улицу Эксмут-маркет (Exmouth Market), центр нового клеркенвеллского быта — в этих ресторанах и барах проводят вечера сотрудники всех не так давно переехавших в округу галерей и дизайнерских контор. В самом конце Роузбери-авеню, напротив главного лондонского центра современного танца, театра Sadler’s Wells, стоит комплекс Spa Green Estate, новаторский рабочий квартал от классика модернизма Бертольда Любеткина.

Заказ экскурсий в Mail Rail 7239 2311

На бывшей (а может, и не бывшей, просто очень тихой) главной площади района — Клеркенвелл-Грин (Clerkenwell Green), в №37, где сейчас Мемориальная библиотека Маркса (Marx Memorial Library), Ленин, Мартов и Вера Засулич в 1902-1903 годах редактировали «Искру». Помещение можно осмотреть. Кстати, Клеркенвелл — вечный центр английского радикализма: пункт сбора громил Уота Тайлера в XVI веке, гнездо луддитов 1840-х, родина лейбористской партии. Церковь Сент-Джеймс (St James Clerkenwell) напротив библиотеки отмечает место главного храма огромного женского монастыря Святой Марии, который в средневековье занимал всю округу. Прямо рядом с ней, если верить главному лондонскому краеведу Питеру Акройду, в конце XVI века жил алхимик доктор Ди.

 

Мемориальная библиотека Маркса 7253 1485, пн-вт, чт 13.00-18.00, ср 13.00-20.00, сб 10.00-13.00

 

За углом, на Фаррингдон-лейн (Farringdon Lane), сквозь окна дома №14-16 можно разглядеть Колодец клириков (Clerk’s Well), в честь которого называется район. С незапамятных времен питающему его источнику приписывали лечебные и даже просто волшебные свойства. Вполне волшебные свойства и у пива, что наливают в замечательном пабе (он рядом) Three Kings of Clerkenwell, похожем на сквот.

 

От Клеркенвелл-Грин по узкому Джирузалем-Пассидж (Jerusalem Passage) можно выйти на Сент-Джон-сквер (St John Square), в центр другого клеркенвеллского монастыря — приорства рыцарей-госпитальеров. От него сохранилась изрядно перестроенная церковь справа с криптой XII века и массивные ворота, перегородившие улицу с другой стороны Клеркенвелл-роуд. Рядом с ними — небольшой, но любопытный музей истории ордена в Великобритании. По соседству, в Jerusalem Tavern, разливают чуть ли не лучший эль в городе.

 

Three Kings of Clerkenwell 7 Clerkenwell Close, 7253 0483, пн-пт 12.00-23.00, сб 19.30-23.00

 

Близлежащая станция метро Farringdon была конечной на первой в истории линии, она открылась в 1863 году. Это, возможно, самая красивая и воздушная из всех остановок лондонской подземки, и сохранилась прекрасно, вплоть до надписи «Farringdon & High Holborn» на фасаде — так она поначалу называлась. Улочки вокруг нее, с кофейнями и книжными магазинами, тоже более чем достойны изучения — трудно поверить, что когда-то это были самые злачные места города.

12. НАЙТСБРИДЖ И ЧЕЛСИ
ОРИЕНТАЦИЯ
Небольшой район Найтсбридж (Knightsbridge), стелющийся вдоль южной кромки Гайд-парка, примечателен в основном универмагом Harrods. В тылу же Найтсбриджа и соседской Белгравии (Belgravia) с домами богатых арабов начинается совсем другой коленкор. В Челси (Chelsea) — парад пижонов, волочащих штанины по асфальту, лучшие бутики и рестораны и одноименный футбольный клуб. Найтсбридж, Белгравия и Челси не выходят из моды лет эдак сто пятьдесят. Но у них появилась новая особенность — в последние годы эту территорию оккупируют лондонские русские: скупают недвижимость и лучшие билеты на матчи «Челси», не вылезают из ресторана Gordon Ramsay и бегают как сумасшедшие по местным магазинам.

НАЙТСБРИДЖ
Девяносто девять процентов лондонцев и гостей столицы приезжает в Найтсбридж (Knightsbridge), что чуть восточнее Южного Кенсингтона, с единственной целью — попасть в универмаг Harrods. Его популярность сравнима с популярностью Вестминстерского аббатства, а фейсконтроль — с пропускной системой ночного клуба: запрещены шорты, сандалии, поношенные джинсы и неаккуратная одежда.

 

Harrods — империя египетского миллионера Мухаммеда аль-Файеда, отца Доди аль-Файеда, любовника Дианы, погибшего вместе с ней в автокатастрофе. Отец установил в магазине в честь погибших несколько странный мемориал: бокал с грязной каемкой, из которого Доди и Диана пили накануне катастрофы, и под ним надпись: «Доказательство того, как они любили друг друга». Рассказывают, что принцесса и наследник приезжали в «Харродс» ночью, и Доди разрешал Диане наряжаться во все, что она хотела.